Мисс Поттер

Снег кружился и медленно падал на землю пушистыми белыми хлопьями. Особенно красиво это выглядело на фоне тёмно-синего, почти чёрного, неба. Сейчас Сочельник, Рождество. Я у Дурслей всего несколько месяцев. Жизнь катится вперёд размеренно, как старый паровоз, неторопливо прокладывает себе дорогу. Жизнь у Дурслей была не плоха и не хороша. После изнасилования они стали относиться ко мне лучше. Но, если вы думаете, что они купили мне новую одежду, дали мне комнату вместо чулана, стали нормально кормить, перестали использовать, как бесплатную рабочую силу, то вы очень сильно ошибаетесь. Тёрок между мной и Дурслями почти не происходило. Они тактично не ебали мне мозг, а я просто послушно исполняла всё, что они просили. Завтрак был на столе, тарелки чистыми, сад убирался без возражений. В остальное время я была предоставлена сама себе. Я могла вполне уйти гулять и прийти, когда мне захочется. Даже в три часа ночи. И я не преувеличиваю. Просто меня бы никто в дом не пустил, а так приходи, во сколько угодно. Кто-то называет это похуизмом, я же называю это свободой. Но ради честности стоит упомянуть, что позднее одиннадцати я не возвращалась. Зато на Дадли обратили внимание. А точнее просто открыли глаза и трезвым взглядом оценили его недостатки. Видимо, случай со мной показал им, что поступки Дадли могут привести к печальному исходу, а ответственность будут нести родители. Теперь воспитание Дадли можно было действительно назвать воспитанием. Но мне кажется, что даже этот увалень понял, что это не так уж плохо. Когда ты более худой, тебе становится удобнее бегать и бить. Когда ты можешь получать и хорошие оценки, учителя более охотно закрывают глаза на шалости. Пожалуй, только ограничение телевизора осталось непонятным, но через пару лет появится компьютер и надобность в ящике отпадёт. С Дадли вообще получилась трудная история. Он сначала пытался наехать на меня. Но я не Поттер. Я послала его в грубой форме, а потом, когда он нажаловался родителям, я и Дурслям объяснила, что если он ко мне лезть не будет, так я в его сторону не задышу даже. Парень попытался закатить истерику, но после убитой собаки ему закончить не дали. Началось воспитание. А теперь этот парень от меня не отлипает. Видимо, чувствует, что мне свободы дали больше, чем ему. Ну, я и предложила пару дней повставать в шесть часов, приготовить завтрак, потом после школы убраться в саду… Один день он выдержал, а потом сказал, что он не готов идти на такие жертвы. Сам Дадли оказался не таким уж и плохим парнем. Ну, вот сейчас это так, а что было пару месяцев назад… Видимо, любовь родителей его душила. Она не позволяла думать и развиваться. Зачем читать, если можно посмотреть телевизор? Зачем пытаться учиться, если учёба не приносит авторитета у сверстников, а вот кулак у носа – да? Почему не есть конфеты, если их есть можно? Зачем быть вежливым, если можно не утруждаться? Обычная логика обычного ребёнка. Да так бы и взрослый человек поступал. Люди делают очень многое для своего комфорта. И очень не любят сопротивляться своим «хочу» и «не хочу». Сколько раз мы сталкивались с этим сами? «Я хочу эту конфетку, ну и что, что я на диете? Я хочу эту бутылку алкоголя, и почему её не взять, если никто не запрещает? Не хочу работать - так лень. Не хочу читать, хочу играть в игры. Не хочу выносить мусор. Хочу ничего не делать. Зачем мне чем-то заниматься в этот выходной, если мне можно ничего не делать? Зачем мне образование, я и так взрослый, никто не заставит и не пристыдит?» И мы ещё называем себя взрослыми людьми! А ведь мы сами ценим умение работать, начитанность, красивое тело, в отличии от одноклассников Дадли. Без удушающей заботы родителей, он смог думать чуть свободнее. Точнее, ему пришлось думать, ведь привычная схема не срабатывала. Тут ещё прибавилась я, получившая авторитет в классе. И не только среди мелких девочек. Я вам уже говорила, что дети тупые? Если нет, так вот, теперь вы знаете. У меня просто в голове не укладывается, почему наглое похуистичное хамло, коим я и являюсь, вызывает уважение и интерес окружающих. Да, я знаю больше их, но руки у меня растут из жопы и все многочисленные проекты я поспешно поправляю магией. Кстати, о магии. Новых выводов у меня сделать не получилось, поэтому ещё раз повторим старое. Как говорится: «Повторение - мать учения!» Магия есть везде. Где-то её чуть больше, а где-то её чуть меньше. Судя по описаниям Роулинг, маги что-то вроде устройства в компьютере, которое переводит двоичный код в текст или изображение. Они берут «сырую» магию и переделывают её так, как им нужно. Вполне возможно, что этот мир подчиняется теории о том, что вся наша вселенная - голограмма. А маги те, кто может управлять этой голограммой на более высшем уровне, чем остальные люди. Во мне же что-то «сломалось». Я могу брать магию в неограниченном количестве и творить всё, что я захочу. Видимо, в разуме слетели какие-то закладки, которые не дают людям полного контроля над миром. Но всё это лишь теории. В конце концов, магия может быть просто чистой энергией, которую маги могут преобразовывать. Но если честно, мне очень страшно. Знать всё это. Можно смять мир и создать новый. Одна лишняя мысль, и я разрушу всё, построенное коллективным разумом. И разве это можно будет запустить заново? Я одна не справлюсь. От этих мыслей в животе что-то замирает, а мир начинает кружиться перед глазами. Иногда я мечтаю открыть глаза и увидеть белые стены палаты и почувствовать смирительную рубашку на своих руках. Как минимум, я не буду ответственна за весь этот чёртов мир! Но если это произойдёт, то значит, что я и не была за него в ответе! Я просто жалкая сумасшедшая с замашками бога. И от этого становится ещё страшнее. Ведь кроме собственного величия так же давить может только собственная ничтожность! Но что это я всё о грустном и о грустном! Сочельник же! Вон, на соседнем доме Пирсов висит гирлянда. Сверкает разноцветными огнями, так тепло и приятно, по-праздничному. Всегда любила именно такие гирлянды: красный, зелёный, синий. Так легко на душе становится! И вот, как ни странно, когда мне хорошо, магия не способна творить что-то ужасное. И вообще она как-то неохотно слушается. А вот если я раздражена, то финита ля комедия! Люди, бегите в убежища, выводите танки, молитесь! Это, правда, всё равно не поможет, я везде достану, но вы хотя бы пытались! Мухаха! Дадли за моей спиной помялся. Ну да, настроение у меня такое… Кровожадненькое. И раз уж об этом пошла речь, то в этом теле мои настроения чувствуются окружающими намного острее. Они замечают не только невербальные признаки, но и магию, которая как обезьянка повторяет мои чувства. Думаю, это выглядит, как в аниме: когда над персонажем возникает чёрная туча или начинают кружиться цветочки. Какая же я всё таки мразь! Так разрушить представления о мире Гарри Поттера, как о доброй сказке! Всё пытаюсь разложить на полочки, расставить, понять и изучить, а потом сложить обратно. Это словно выпотрошить курицу, а потом сунуть всё обратно и сказать, что это живая птица. И ведь мне это теперь тоже не даст покоя. Вот как я с таким отношением поеду в Хогвартс? Я ведь и эту часть сказки разрушу. - Там, это… Тётушка Мардж приехала. За стол пора, – вывел меня из задумчивости голос Дадли. - Она тебе уже подарок подарила или ждёт двенадцати? – спросила я, разворачиваясь. Всё же похудевший Дадли - довольно милый Дадли. Застенчивый, на щёчках румянец, ручки за спинку спрятал. Прям не ребёнок, а такая лапочка, затискала бы, но марать руки жалко. -Ну… вот, – парень смущённо протянул руки, там были различные шоколадки. Это богатство особых чувств у меня не вызвало. Был у меня странный заскок – я не могла есть что-то перед Новым годом. В Англии, конечно, Рождество празднуется, но суть у праздника одна. - Это… если хочешь, то возьми, – Дадли говорил это с таким выражением скорби на лице, что мне его даже жалко стало. На секунду, примерно. - Нет уж, спасибо. Жирей на сладостях сам! – тоном, полным превосходства, ответила я. Уж очень Дадли добрым становится. Понимающим. Не от магии ли всё это? - Я.. да, я если захочу, то есть сладости не буду! Вообще! – запальчиво крикнул мальчишка, размахивая шоколадками. - Да, да, понимаю. Ты сильный, волевой! Настоящий мужчина, как и говорит дядя Вернон, – я ухмыльнулась. Вот, что этот мужчина повторять любил, так это про то, что он Дадли вырастит настоящим мужчиной! Я только за, всеми руками и ногами. Только вот что ж вы раньше об этом не задумались? – пошли, а то тётушка ругаться будет. И не на тебя, а на меня! – я задрала нос и гордо пошагала ко входу. Дадли, что-то сопя себе под нос, последовал за мной. Что-то со мной явно не так. Я прожила в этом доме несколько месяцев, а мне до сих пор неловко, словно в гости захожу. Это отвратительное чувство, когда ты боишься сломать что-то, задеть, сделать не так. Я всегда была стеснительна в гостях. Наверное потому, что мои родители всегда выставляли поход в гости так, будто я обязательно буду причинять неудобства людям, к которым прихожу. А Дурсли меня ещё и кормят, поят и одевают. И, как минимум, одеться я могу сама! Для Миры это скорее всего отношение родственников выглядело не очень, потому что она здесь всё же росла и воспринимала это место, как дом. А вот я чуть ли не корке хлеба со стола готова радоваться. Вы тут думали, что я такая брутальная похуистка? А вот и нет. У меня куча комплексов и стереотипов, просто ещё не пришло время проявить их в полной красе. А может, я чушь несу, и не казалась я брутальный похуисткой? В любом случае, это не так. Ловите крушение четвёртой стены! - Где эта глупая девчонка? Из-за неё Дадли пришлось идти на мороз! Это, конечно, твоё дело, Петунья, но я бы закрыла дверь и не пускала эту дрянную девчонку, раз она не может прийти к столу вовремя! Она всё равно рано или поздно окажется там, на улице! – дом встретил меня невероятно доброй и дружелюбной речью тётушки Мардж. Какая милая женщина! Дадли решил пройти первым, видимо таким образом отвлечь от меня внимание, но получилось плохо. - Дадли! Какой же ты молодец! Привёл эту замарашку?! – строго спросила тётя Мардж. - Да, – коротко ответил мой брат. В его душе боролись различные желания: хотелось побыстрее сесть за праздничный стол, ведь там стояло столько всего вкусного, получить от Мардж ещё чего-нибудь, и смущение от того, что мне скорее всего достанется лишь поток ругательств. Вообще с Дадли как-то странно получилось. Сначала он меня почти ненавидел, ведь по сути его наказали из-за меня. Потом нервы без сладкого и телевизора сдали, и он решил, что с помощью меня можно воздействовать на родителей. И это чудо природы додумалось меня запугать. Прижал меня в углу дома, угрожая побить, если я не скажу тёте и дяде, что я соврала насчёт него. Ну, я не постеснялась и врезала ему. И наорала, объяснив ему, какое он тупое бесполезное говно, не особо стесняясь в выражениях. Потом ещё пару раз добавила, схватив его за руку и впиваясь ногтями в кожу, и пообещала, что потом он ещё получит, если будет на меня наезжать. Я думала, стоит уже собирать манатки, ведь этот гавнюк должен был нажаловаться на меня родителям, но ничего не произошло. Как ни странно, такая грубая сила и поток грязи из моего рта заставили его задуматься над справедливостью мира. К своему стыду, вся моя речь посвящалась скорее тому, какая несчастная я, а не какой плохой Дадли. Уж очень у меня накипело на душе. Я, наконец, осознала, что со мной произошло и какая у меня теперь жизнь. И излить душу было попросту некому. Попасть в тело Гарри Поттера, пусть и в его женскую версию, было далеко не прекрасно. Я встаю в шесть утра и готовлю завтраки, после скучной школы я работаю по дому и только потом могу быть свободна. Первые две недели я не могла просто разобраться с происходящим. Тело переставало подчиняться памяти, пришлось учиться многим вещам почти с нуля. Пришлось привыкать к английской действительности, новому телу, новому возрасту, новым родственникам. А ещё понять, что моя прошлая жизнь закончилась там, под колёсами той машины. Не будет в моей жизни больше всего того, что было. Не будет тех людей, тех мест, даже той еды, музыки и языка. Я потеряла всё это окончательно, и теперь меня ждёт Тёмный Лорд, который будет пытаться убить меня каждый год в Хогвартсе. И теперь я должна подчинять магию, контролировать почти каждую мысль. От этого всего хотелось разрыдаться, но вот то неведомое мне мешало. Какие тут слёзы, когда надо налаживать свою новую жизнь? И все эти сожаления я излила на Дадли, пусть и говорила совершенно другое. Я говорила, как это ужасно: быть чужой в доме, в котором выросла; как ужасно не получать ни капли ласки и любви как ужасно носить почти всегда обноски и молчать; и как же больно видеть, что всё это есть у ребёнка, такого же как ты, растущего рядом с тобой, и отличающегося от тебя только тем, что он более мразь, чем ты. Я говорила это и отпускала Миру Поттер на тот свет окончательно. И после этого мне стало легче. Пришло понимание того, что я всё равно потеряла бы свою жизнь, только вот ушла бы туда, куда ушла Мира Поттер. Мне предоставили шанс выжить и стать чем-то большим, чем просто человеком, послушным или не очень гражданином Российской Федерации. И я решила этим шансом воспользоваться и жить на полную катушку. Дадли отстал от меня на пару дней, замкнулся в себе и много думал. А потом он начал меняться. Прекратились нападки на меня как дома, так и в школе. Он больше не скандалил по любому поводу и стал чуть больше времени уделять учёбе. Постепенно я стала для него своеобразным авторитетом, которого следует слушаться. Как мне кажется, я случайно сделала его старше. Не телом, а сознанием. Если помните, в конце франшизы про Гарри Поттера, Дадли очень хорошо попрощался с Гарри. Мне всегда казалось, что он понял всю трагедию мальчика-который-выжил. А вот сейчас я как бы «промотала» его процессы мышления, потому что в тот момент мне очень хотелось, что бы он всё понял. Но точечное воздействие не получилось, и теперь Дадли десятилетний парень с сознанием семнадцатилетнего. Хотя он так мало учился и думал раньше, что разница почти незаметна. Так же возможно, что я магией заставила и тётю с дядей чуточку подумать. А может и попросту внушила. Кто же может сказать наверняка? В гостиной Дурслей была очень приятная атмосфера. Рождество - чудесный праздник, и они не поскупились на украшения. Под ёлкой уже была гора подарков. Всё для Дадли. Но это не очень важно, ведь они были так красиво упакованы! Я словно смотрела на картинку из интернета. И эту идиллию не портили даже сами Дурсли. Дядя Вернон в своём нарядном пиджаке из коричневого вельвета смотрелся как добрый Дед Мороз. У него были красные толстые щёки, по которым струились его шикарные усы, пока ещё не белые. Тётя Петунья была в потрясающе красивом платье. Глубокий зелёный цвет с белой каймой. Такое сочетание цветов я всегда считала очень новогодним, а тёте оно ещё и шло. Обычно она казалась палкой, слишком длинной и сухой, но вот это платье делало её словно мягче, а из-за этого рост не так бросался в глаза. Дадли немного похудел за это время, поэтому он выглядел как очень милый мальчик с пухлыми щёчками. А тётя Мардж была похожа на снеговика из Смешариков. Не знаю, почему ей показалось хорошей идеей надеть одноцветное белое платье. По комплекции она была вторым дядей Верноном, то есть была шаром. Коренастая, небольшого роста, с грудью, как небольшие лепёшки, с тремя подбородками и толстыми щеками - она и в обычной одежде мало чем отличалась от круга, а в безразмерном платье была просто сугробом. Лицом она напоминала девушку из Морозко. Ярко-красные щёки, чёрные ресницы со стрелками и густо нарисованные брови. Жаль, что она так свои усы не подрисовала, было бы похоже на то, если бы над дядей Верноном пошутили, переодев его в платье и накрасив. Когда я видела её в прошлый раз, она была более вменяема. Одежда не делала её окончательно бесформенным шаром, а макияжа и вовсе не было. Так она была просто похожа на обычную женщину. Типичная яжмать, только от мира собак. Видимо, этот образ был исключительно для Рождества. - Здравствуйте, тётя Мардж, – я старалась сдержать смех, поэтому вежливое приветствие было выдавлено, а не сказано нормальным тоном. - Позволяешь себе шляться по улице ночью? Бедному Дадличку пришлось идти на мороз, – склочным тоном вместо приветствия сказала мне Мардж. «Бедный Дадличек» же тоже пытался сдержать смех и у него это получалось ещё хуже, чем у меня. Он сделал вид, что закашлялся. - Вот видишь, он уже простудился! Петунья, из-за этой мерзкой девчонки, Дадли простудился! Иди сюда, мой мальчик! Ты заслуживаешь награды! Честно, я восхищена этой женщиной! Это же надо так распространять вокруг себя негатив! Так ненавидеть всех, кроме брата и племянника! Как тонко говорить человеку о его несостоятельности, при этом обливая грязью другого! Видимо, Рождество действительно особый праздник: Мардж превращается из обычной хабалки в королеву мразотства! Тётя Петунья сидела с кислым лицом. Я её понимаю - неприятно, когда приезжает какая-то баба, одетая как снежинка на детском утреннике в школе, и начинает высказывать своё очень «авторитетное» мнение. И ты ничего не можешь сделать, ведь она сестра мужа! Дядя Вернон тоже не слишком уютно себя чувствовал. Он был между двух огней – сестрой и женой. Про себя я вообще молчу, так что от этой ситуации выигрывал только Дадли, которому тётя заботливо совала десятку в руку. - Ладно тебе, Мардж. В этом году Дадли тоже отличился. Теперь мы будем проявлять большую строгость, – сказал Вернон. При этом Дадли бросил быстрый опасливый взгляд на кучу подарков. Страшно, а вдруг не ему? Тётя Мардж с недовольством посмотрела на брата. Она-то считала, что Дадли не может сделать ничего такого, за что его стоит не то что наказать, а хотя бы голос повысить. - И чего же Дадли такого совершил? – с большим недовольством спросила Мардж. Она прижала к своей груди, словно таким образом пыталась защитить его от несправедливых слов отца. Весь её вид говорил, что просто так клеветать на её ненаглядного Дадличка нельзя. И, чтобы говорить такие вещи, нужно иметь очень серьёзные доказательства. Убийство, как минимум. Дядя Вернон тяжело сглотнул. Сразу понятно, кто в их семье был главным. Но сейчас дядя был взрослым мужчиной, главой семейства, директором компании по производству свёрел, а не маленьким мальчиком, которого зажимала слишком энергичная сестра. Поэтому он собрался с силами и начал рассказ. Пока он говорил, все за столом хранили молчание. Тётя Петунья только морщилась. Каждый раз напоминание этого случая вызывало у тёти такое печальное выражение лица, что хотелось утешить её, сказать, что так поступают все хорошие мальчики, и собака сама виновата. Дадли же с каждым словом чувствовал себя всё хуже и хуже в крепких объятиях тёти. Не знаю, стыдно ли ему, или осуждение родителей вызывает такую реакцию. Хотелось верить, что первое. Мне же просто было неловко за этим праздничным столом. Я не должна тут сидеть, есть чужую еду и участвовать в чужом скандале. А вот скандал будет непримерно, жопой чувствую. Вокруг меня сгущалась магия, заставляя собаку, до этого мирно спавшую под столом, отползать к ноге хозяйке, боясь издать даже писк. - И что? – спросила Мардж после окончания рассказа. Вернон и Петунья ошарашенно на неё посмотрели. Они явно ожидали другого. По их мнению поступок Дадли выходил за рамки обычной шалости ребёнка, да и тихий ребёнок, доведённый до истерики, сбежавший из дома и изнасилованный был весомым аргументом. Мардж же было наплевать на всё. Сегодня была её ночь, как королевы мразотства и она не была готова уступить это почётное место кому-нибудь другому. – Дадли задавил какую-то дрянную шавку и вы его за это наказали? Да за избавление от этого старого мешка с костями его надо было похвалить! Бедный мальчик, наверное, перепугался, когда эта вонючая старая сука бросилась под его колеса! Это же такой шок для ребёнка, смерть животинки! А эта дрянная девчонка устроила истерику и сбежала из дома, и вы её не наказали? Да она заслужила это изнасилование! Небось сама подговорила того честного человека на это грязное дело! Мать шлюхой была…. - Мардж, не при Дадли! – Вернон попытался остановить поток гнева тёти Мардж, но куда ему! Она словно раздувалась на глазах от злости, переполнявшей её. Лицо багровело и этого не могли скрыть тонны пудры, которые она на себя вылила. Она медленно вставала, пытаясь задавить присутствовавших своей значительностью. Одежда трещала от навалившегося на неё тела, которое казалось увеличивалось само по себе. Неудивительно, что Гарри в голову пришло именно надуть Мардж. Но я была слишком захвачена её ругательствами, чтобы думать о таком. - Не мешай мне, безвольный тюфяк! Ты оставил эту сиротку у себя! Положили бы её мне под дверь, я бы сдала её сразу же в приют. И так понятно, что из неё только и сможет вырасти что наркоманка, алкоголичка и шлюха! Родители такими были, и она такой будет! Дурная сука не родит хорошего щенка! Её надо было отхлестать ремнём и заставить весь дом вычищать зубной щёткой на коленях, чтобы она знала, как под разных мужиков ложиться! Неблагодарная, её тут поят и кормят, даже не бьют! Сама дурная сука, вот и ту жалко! Да её убить мало… - казалось, я лично виновата во всех несчастьях этой женщины. Я забираю у неё последний кусок, при этом матерю её, на чём свет стоит. Это из-за меня она так и не смогла лишиться девственности. Это из-за меня она одинокая старая хабалка, носящаяся со своими псами. Просто иначе я не могу объяснить, откуда столько ненависти ко мне. Она лилась на меня грязными потоками, душила, заливалась в глаза, рот, нос, уши… Но в тоже время мне искренне нравилась ситуация. Так выводить человека из себя, чтобы он выдавал столь яркую эмоцию, просто своим существованием! Это просто высший пилотаж. Даже неловкость исчезла. Дядя и тётя просто сидели, раскрыв рты в неспособности проронить хоть слово. Ещё ни разу в этом доме не было произнесено столько оскорблений и плохих слов разом. Они были приличной семьёй, стараясь быть как все. Они просто хотели покоя, а не таких дебатов. Особенно в сочельник, тихий, милый, прекрасный семейный праздник. А вот для Дадли услышанное стало шоком. В последнее время, картинка мира для него стала совершенно иной. Он задумался над такими вещами, которые раньше просто не могли забрести в его голову. И эта речь тётушки была тем, чего его новые идеалы просто не принимали. И он решился на то, чего не смогли сделать его родители – возразить тётушке Мардж. - Хватит! Прекратите ругаться на Поттер! – он вырвался из объятий Мардж и встал перед всем столом, как воин против войска. – Я САМ хотел задавить эту собаку. И сейчас я понимаю, что поступил ужасно. И мне жаль! Из-за меня, Поттер изнасиловали, и пусть я не знаю, что это значит, но вряд ли что-то хорошее! И за что она должна быть благодарна?! Сейчас рождество, а на неё только кричат! Она сидит в моём старом свитере! Она вечно носила обноски! И раньше мне было смешно, а сейчас нет! Я не понимаю, почему ей ничего не достаётся! И мне страшно…. – его губа дрожала, а в глазах стояли слёзы. – Если бы папа и мама умерли, я бы попал к вам и вы относились бы ко мне точно так же, как сейчас относятся к Поттер! Ведь я бы тоже был сиротой! Так не должно быть… - в этот момент он сделал вздох, больше похожий на всхлип. – И я мужчина, как говорит отец! Я не дам обижать Поттер, ведь она девочка и сирота! А таких надо защищать! – последние слова он просто проорал. - Ах ты мелкий засран… - Мардж окончательно побагровела. - Помолчи! – резко прикрикнул на неё Вернон. – Вы, двое! Быстро наверх! – он решил наконец-то возразить своей властной сестре, что он тоже чего-то стоит. Если уж смог его сын, то он просто обязан это сделать! – Ну! Мы с Дадли одновременно бросились вон из гостиной. Это было очень странно. За меня раньше никогда никто не заступался. Видимо, вот так быть в шкуре мальчика-который-выжил. Хотя я девочка…. Но суть-то не изменилась. Не скажу, что мне особо приятно или что-то подобное. Скорее это очень сложное чувство, я словно должна кому-то, только непонятно кому и за что. Дадли, наверное, и сам не понимает, что он натворил. Поддался сиюминутному порыву, злости, отчаянью, страху. Не ожидала я, что он придёт именно к таким выводам. Удивительно, насколько люди эгоисты. Даже чужое горе для них лишь повод задуматься, что с ними может произойти то же самое и испугаться. Эгоизм великая сила, которая толкает человека на благородные поступки. Только ради себя мы можем совершить что-то по-настоящему стоящее. Наверное, поэтому Гарри Поттер так и запал всем в душу. Он умел думать о других, жертвовать ради других. В его поступках было так мало эгоизма. Но вот я не такая. Я не смогу делать так. Конченная, циничная эгоистка. - Спасибо, – тихо сказала я, стараясь не смотреть на Дадли. Сейчас мне неловко рядом с ним, как неловко находиться в принципе во всём этом доме. Сейчас там в низу скандалят, в том числе из-за меня. Я не считаю себя виноватой, но вот неприятный осадок остаётся. - Да не за что, – он сел прямо на ковёр в коридоре. – Рождество накрылось, да? – с тоской спросил он, смотря вниз. - А ты поесть хотел, обжора? – я весело стукнула его кулаком в плечо. - Эй! - Да ладно. Еда никуда не пропадёт, завтра поедим. Как и подарки. А вот Рождество накрылось, да, – я тоже уселась рядом на ковёр. Мы молча сидели на ковре, в тёмном коридоре, вслушиваясь в крики внизу. Время тянулось медленно, словно обожравшийся удав. В голове не было не единой мысли, чистое состояние покоя. Я чувствовала, как через меня проплывает магия, словно большие густые облака. Весь дом был пропитан магией, каждая его молекула, каждый атом. Всё было просто огромным энергетическим сгустком. Раз! Я просто моргнула и мир вернулся в привычный мне вид. Я и не заметила, как случайно усыпила Дадли. А, может, и не усыпила, а он сам заснул. В любом случае, он посапывал, прислонившись ко мне. Я чувствовала тяжесть его головы и как слёзы впитываются в ткань свитера. С этим нужно было что-то делать. Но я сама его тушку не дотащу до кровати. Решение пришло тут же. Тело Дадли медленно воспарило над полом и поплыло к его комнате. Я медленно встала и побрела за телом. Дверь в комнату открылась, стоило бросить лишь мимолётный взгляд. Дадли плавно приземлился на постель. Парень тут же свернулся на ней калачиком. Я позволила себе небольшую улыбку. Всё же он бывает милым.