Последнее КИНО Ли Мин Хо

Леша и Коля прогоняют Пашу собрать чемодан и уладить домашние дела, заверив, что до завтрашнего утра вполне обойдутся ломаным английским. И вот ты идешь На вечеринку один. Слава Богу! Мария Петровна согласна на новые условия. Всю дорогу Паша спешно составляет в голове список жертв и добровольцев, а заодно и график смены караула для них, чтобы приглядывать за Васей и ее няней. Как ни крути, без матери и тещи не обойтись. …И матом прославил судьбу.… … …!!! Вообще вслух невыразимо… Хотя можно ведь и на корейском… Мин Хо периодически шлет сообщения, выясняя смысл труднообъяснимых выражений. Мозг, и без того зверски не выспавшийся, постепенно перегревается. Срочно требуется перезагрузка, но такой возможности пока не предвидится. Приходит сообщение от Иннокентия. Этот «гений» ухитрился взять билеты на поезд на завтра в 6.30 (!!!) утра. На душе становится совсем паршиво. Поспать ему, видно, и сегодня еще не светит. Но странный стук зовет: «В дорогу!» Может сердца, а может стук в дверь. И, когда я обернусь на пороге, Я скажу одно лишь слово: «Верь!» И опять на вокзал, и опять к поездам, И опять проводник выдаст белье и чай, И опять не усну, и опять сквозь грохот колес Мне послышится слово: «Прощай!» 6.00. Раз уж солнцу вставать не лень, И для нас, значит, ерунда. На вокзале обычная суета. Менеджер Иннокентий тушканом носится между кучками чемоданов. Корейский менеджер Су Ман спит на ходу. Корейская съемочная группа запечатлевает исторические кадры, попутно пытая Иннокентия с Пашей с целью выяснить во сколько и как им ехать. Гениальный Иннокентий в заданные сроки смог добыть только восемь билетов, поэтому остальным корейцам с аппаратурой предстояло дожидаться следующего поезда. Закончив со съемками, ребята осенними мухами расползаются по вокзалу в поисках исправных автоматов с кофе и туалетов, в которых не страшно снять штаны. И кто-то занял туалет, уже давно разбив окно. А мне уже, признаться, все равно. Леша, Коля и Саша очень внимательно, но не эффективно вследствие непрекращающейся зевоты и блаженного отупения изучают билеты и местность, стараясь сориентироваться, с какого пути отправляется состав. Я вчера слишком поздно лег, сегодня рано встал. Я вчера слишком поздно лег, я почти не спал. Само собой, объявление об отправлении состава воспринимается ими с большим интервалом, не сопоставимым с возможностью вовремя и адекватно отреагировать. Народ, похватав первые попавшиеся чемоданы, ломится в вагоны. Паша резво устремляется в заданном общим вектором направлении. Уже в тронувшемся поезде обнаруживается, что корейский менеджер, не обладающий русской сообразительностью, безнадежно промотан, хотя, вроде как, от Мин Хо далеко не отходил. Кто из вас вспомнит о тех, кто сбился с дороги? Зато бодигард на месте, пусть и толку от него… Без объектов непосредственного профессионального интереса он высокохудожественно прикидывается предметом обстановки. Муравейник живет, Кто-то лапку сломал — не в счет, А до свадьбы заживет, А помрет — так помрет… Несмотря на легкий, от уже хронического недосыпа, туман в голове, Паша замечает, что Леша с Колей при подсчете потерь в строю шкодливо переглядываются. Для Паши в каждой паузе повисает слово «киднеппинг», точнее «минхонеппинг». Судя по осторожному взгляду Саши — не для него одного. Но… Нас не догнать, нас уже не догнать… Все люди — братья, мы — седьмая вода, И мы едем, не знаю, зачем и куда. Мой сосед не может, он хочет уйти, Но он не может уйти, он не знает пути… Ли Мин Хо мечтает только об одном — спать. Как будто иссяк Чистый горный родник. Но неугомонные российские спутники, едва обустроившись, начинают шнырять по вагонам. Вернее, по вагонам посланы шнырять Саша и Кеша. А Коля с Лешей и последним из корейцев, не считая бодигарда, заваливаются в менеджерское купе со звенящей ручной кладью, чтобы начать заранее создавать атмосферу на случай удачной рыбалки диверсантов. Эй,, а кто будет петь, если все будут спать? Смерть стоит того, чтобы жить ,А любовь стоит того, чтобы ждать … И это последнее ясное Пашино воспоминание. Немного смутно до стадии постижения сакрального смысла посадки алюминиевых огурцов на брезентовом поле, а вот что было потом 24 круга прочь Я — асфальт… Видимо, атмосфера удалась, так как просыпается Паша от того, что чья-то пятка упирается ему прямо в нос. Еще лес из рук и ног свешивается откуда-то сверху. На соседней койке еще два тела валетом. Стойкий запах перегара, сушняк и головная боль. По всем признакам, определенно, удалась. «Кто ваша мама, ребята?» - Спросил у ребят солдат. Мама — Анархия, Папа — стакан портвейна. Паша выныривает из-под жилистой длинной ноги и открывает дверь купе. Возле окошка Леша с Колей аристократически расслабленно и благодушно попивают утренний чай. Оба отвратительно свежие, но с красными лбами. Леша, загадошно ухмыляясь, протягивает влажные салфетки и бутылку водки. Оглянись. Эта драка без права на отдых. Верь мне! И я буду с тобой в этой драке. Спи, я знаю, как ставить часы. Завтра звонок поднимет нас, как рваные флаги. Чой-то, ась? Отражение в мутном крохотном зеркале уборной выталкивает обрывочные воспоминания вчерашнего дня. Мама — Анархия, срань Господня! На лбу красно-синяя эмблема с корейского флага. Паша бросается обратно в купе — так и есть! На лбу Мин Хо изображение российского флага. Где, черт, ну где, они нашли вчера краску, маркеры или что они там за хрень вообще вчера нашли?! Она оттирается вообще? Я искал здесь вино, а нашел третий глаз. Мои руки из дуба, голова из свинца. Я не знаю, смогу ли допеть до конца. Версия о том, что вчера был вечер Цоя, продолжает находить подтверждения. Русская часть местного и пришлого из соседнего вагона населения уверенно матерится на корейском, Ли Мин Хо обходится звучным выражением через «ять», но судя по всему, оно просто придирчиво и тщательно облюбовано из многих других выученных вариантов. И все увлеченно трутся салфетками, смущаясь от непрошеных ассоциаций. Довольно веселую шутку Сыграли с солдатом ребята: Раскрасили красным и синим, Заставляли ругаться матом. Пушной достает аппарат и под веселый перестук колес выкладывает фотки в интернет. Песец. Полный песец. Кира его колесует. В тамбуре холодно и в то же время как-то тепло. В тамбуре накурено и в то же время как-то свежо. Почему я молчу, почему не кричу, молчу. Электричка везет меня туда, куда я не хочу.