***
Девушка сидела в школе и внимательно изучала книгу Джейн Остин, которую учитель посоветовал ей прочитать. Флорайн любила читать и Остин входила в ее список любимчиков, но сейчас она думала только о Амстердаме и о том, что же там будет. Клиффорд всегда пыталась представлять, что будет в той или иной ситуации и она просто надеялась, что там будет весело и она сможет ненадолго забыть об алкоголе и сигаретах, хоть это и являлось стимулом ее жизни. Прозвенел оглушающий звонок, который звал всех учеников на урок. Кареглазая резко вскочила, понимая как она испугалась. Девушка усмехнулась над своими бушующими эмоциями и покачала головой. Клиффорд зашла в класс и увидела милого парня, который что-то писал в тетраде. Это был голубоглазый блондин, что так ясно улыбался, смотря в ненужный клочок бумаги. Девушка, при виде Люка широко улыбнулась, показывая свою искренность и безумие одновременно. Она снова подумала о той пятнице…но может это к лучшему? Может именно такие вечера помогут ей до конца осознать, что Хеммингс — это ее человек. Что Люк не чужой и уж тем более не тот человек, которому нельзя доверять. Ведь он заботиться об этой девушке и хочет, чтобы у неё все было хорошо. Жаль, что она до сих пор не поняла этого. — Готов? — подсела к нему кареглазая и вытащила карандаш из рюкзака. — Всегда, — уверенно ответил голубоглазый и повернулся лицом к Флорайн, — а ты? — Всегда, — усмехнулась девчушка и покрутила в руке простой карандаш, серьёзно рассматривая надпись на нем. — Ты расскажешь, — остановился парень и тяжело вздохнул, осматривая лицо Клиффорд, — что случилось с Калумом? — выдавил тот, наблюдая за реакцией кареглазой. — Расскажу, Хеммингс, — шуточно произнесла та, чтобы не передать всю иронию этой ситуации, — но не сейчас, — с тоской ответила та и посмотрела на остальных учеников, которые медленно заполняли класс своим присутствием. — Жду с нетерпением, — ответил блондин и незаметно дотронулся до руки Флорайн, полностью чувствую ее тепло. Время, которое шло на данный момент, можно было назвать стеснительными временем, потому что Хеммингс даже не мог взять ее руку, не то чтобы затащить в постель. Парень всем сердцем понимал, что ей нужно время, чтобы подумать, а пока это время тикает, нельзя тревожить ее мудрые мысли и сомнительный настрой. Клиффорд последний раз осмотрела класс и уставила своё внимания на учителя, который держал в руках стопку бумаги, которые, скорее всего, и являлись их контрольными. С грустным и опечаленным взглядом кареглазая посмотрела на доску и увидела пару строк, в которых было написано «Все получится — главное верить». Мужчина любил писать мотивационные цитаты, чтобы подростки не теряли дух и верили в себя. Таким способом, он считал, что может помочь получить хорошие оценки, и, отчасти, у учителя получалось это. Мужчина аккуратно раздал контрольные и сел на место со словами «Приступайте, ребята!» Весь класс погрузился в вечное молчания и только изредка можно было услышать шёпот, который всем прекрасно знаком. «Что ты написал в первом задание? А в пятом? А во втором?». Привычное поведение для контрольной работы и это не для кого ни секрет.***
Дом. Уютный. Любимый. Все мы любим наш дом, неважно какой любовью. Как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше. Дома мы можем быть самими собой. В этом месте мы оставляем все самые лучшие воспоминания. Все хранится именно там. И только там сковываются все наши эмоции и любимые люди. Калум Худ сидел на мягком диване, смотря очередную скучную передачу по телевизору. Он переключал каждый канал, повторяя своей рукой одно и то же движение. Его опечаленное лицо показывало все безразличие к этому телевизору и передачам о любви, животных или о еде. Его темные волосы падали на край спинки дивана, а голова была облакачена так, что теперь он мог смотреть на потолок. Ненужная коробка играла на заднем плане, а Худ лежал с прикрытыми глазами, мечтая уехать из этого места и забыть все то, что тут происходило. — Я устал, — вздохнул кареглазый и сжал свои тёмные волосы, причиняя себе сладкую боль. Сделав этот неосознанный поступок, Калум думал, что Флорайн не откажет ему. Этот поступок можно было скинуть на алкоголь и нетрезвое состояние, но! Только одно но, которое мучило потерянного парня. Худ не выпивал до поцелуя. Он был полностью трезв, а Клиффорд лишь поддалась искушению и позволила сделать этот непростой шаг. Флорайн была нетрезвой в тот вечер, а Калум считал: «Когда мы пьяны, мы делаем вещи, которые не сделали бы в трезвом состоянии. Когда мы пьяны — мы говорим правду». Только эти мысли сопровождали бедного Худа, потому что Флорайн не та девушка, которая позволит поцеловать себя просто так. Возможно, где-то глубоко в душе у неё присутствуют чувства к Калуму, но это было настолько глубоко, что брюнетка утонула бы, ища их. И только Люк бы ушёл на второй план, потому что она была бы занята, только одним человеком — Калумом Худом. — Друг, тебе надо отдохнуть перед поездкой, — вышел из-за угла зеленоглазый, оглушая комнату негромким голосом. — Спасибо, — также глухо ответил Калум, — сейчас пойду. Эштон присел на край дивана и увидел насколько безнадёжен темноволосый. Казалось бы, недавно они были врагами, но сейчас Ирвин может с огромной радостью сказать, что Калум его лучший друг, как и Майкл с Люком. Он не хотел видеть, как страдают его друзья, а уж тем более тогда, когда он примерно понимал, что произошло. — Когда-нибудь кто-то из вас осознаёт, что есть на свете другая такая же девушка, — остановился кудрявый и осмотрел сухую физиономию Худа, — которая будет способна на будоражение вашей крови, на сильное сердцебиение вашего сердце, и просто на вашу любовь, — вздохнул Эштон и краем глаза заметил, как приподнялся темноволосый. — Нет такой другой, Ирвин. — Ты просто не пытаешься найти, — пожал плечами кудрявый, — я уверен, что ты это осознал лишь пару дней назад. До этого она была просто подругой для тебя, верно? Калум потёр свои глаза и остановился, создавая тишину, потому что на этот вопрос у него тоже нет ответа. Он не знал, когда действительно выплыли эти бурные чувства к Клиффорд. Он ничего не знал, по сути. — Значит — да, — решил Эштон, — тебе нужно дать ей время, — остановился зеленоглазый и развернулся к другу, — и тогда она сама попытается с тобой общаться, — серьёзно говорил Ирвин, пытаясь дать совет ему, — потому что не сможет без такого идиота, как ты, — усмехнулся Эштон и на его лице появилась игривая улыбка. Темноволосого озарила улыбка и на его лице тоже появилось красивая, сдержанная усмешка. Именно Эштон был способен на шутки в этом доме и только он мог развеселить любого даже в самой тяжелой депрессии. — Просто, Эштон, — продолжил Худ, — Люк — мой лучший друг, мы с ним с самого детства «не разлей вода», но, по-моему, теперь эта дружба будет превращаться в соперничество, а я этого не хочу, — активно объяснял Калум. — Понимаю, — кивнул Ирвин, — но, как я уже говорил, кто-то из вас забудет о ней и вы найдёте такую же девушку, которая будет способна на то, чтобы влюбить вас в себя также незаметно, как и милая Флорайн, — грустно улыбнулся Эштон, — она действительно необычная и сумашедшая и мне очень нравятся эти качества в ней, но, Калум, нужно попытаться, — вздохнул кудрявый, — подумай об этом. — Обязательно, — протер глаза Худ и снова облакатился на спинку дивана, разглядывая чистый потолок. Эштон привстал и ещё раз посмотрел на своего безнадежного друга. Парень тихо покинул комнату и снова оставил Калум наедине со своими мыслями и надоедающим телевизором. В этот день, ему нужно было хорошенько обдумать всю ситуацию. Ему просто нужно было время, пока Флорайн точно также пыталась обдумать все происходящее. Клиффорд точно также думала об этом поцелуе, но этот поцелуй никогда ей не запомнится так, как пятничная ночь после бала. Та ночь разбудила ее чувства совсем не к Калуму, а его противоположности.