POV Катя Жданова.
— Андрюша, ну, пожалуйста, ну, только один пятитысячник. Только один, и все! И я никогда больше не буду прыгать, наверное. Я же и так очень послушная, очень спокойная, добрая и покладистая. А? — Нет, Катенька. Нет, нет и нет! Ты нам живая нужна и здоровая. — Вам? На поле с красными флажками? Так?! — Нет, не так. Катюша, ты преувеличиваешь. Никто и ни в чем тебя не ограничивает. Я просто очень за тебя волнуюсь, понимаешь? — Ну, все! — у меня лопнуло терпение. — Я честно хотела быть хорошей, послушной женой, не получается. Андрей, я думала, что ты меня понимаешь, что ты меня поддерживаешь, что мне никогда больше не придется тебя обманывать. Но ты меня просто вынуждаешь снова стать Оторвой. — Я очень боюсь за тебя, Катя, боюсь тебя потерять. Я и так столько в жизни потерял, что… — Стоп, Андрей. Стоп! — я едва сдерживалась, чтобы не заорать на него. — А что ты потерял? Вернее кого? Родителей? Так ты их не четыре года назад потерял, а в момент своего рождения! А теперь давай посчитаем, сколько ты приобрел. Брата приобрел? — Приобрел, — губы мужа растянулись в улыбке. — Сына приобрел? — Саньку-то? Еще как приобрел! — Андрей уже улыбался во всю. — Меня приобрел? — Тебя-то? Вот как раз тебя-то и не очень. Ты же у меня кошка, гуляющая сама по себе, вернее парящая в небесах, — захохотал он и тут же спохватился, заметив, как я нахмурилась. — И тестя приобрел, и тещу, и очаровательных свояченицу с шурином, и невестку с не менее очаровательным племянником и даже «Zimaletto», свободный от долгов и процветающий. Катька, ты права, во всем права. Приобрел я несоизмеримо больше, чем потерял, — Андрей еще продолжал улыбаться, но уже погрустнел. — Но это совершенно не значит, что я не трясусь от страха каждый раз, как ты собираешься прыгать. — Дюш, ну, миленький, ну, послушай. Вот ты просишь второго ребенка, так? — Так, Катенька. Я очень хочу девочку, — у мужа физиономия стала, как у кота, объевшегося сметаны, наверное, дочку себе представил, — или мальчика, или вообще двойню. — Ну, вот. А я устала, я замоталась, одна мысль о том, что Кира скоро выходит из тюрьмы, приводит меня в бешенство, я ничего не хочу. И никого, понимаешь? Мне необходимо отдохнуть, набраться сил, а потом уж и о втором ребенке поговорим. — Хорошо, давай поедем к морю. Втроем! Ты, я и Санька. Или вдвоем, сына можно оставить деду с Юлькой или Сашке с Викой. — К морю? И это ты называешь отдыхом? Нет! Я имею в виду совсем другое. Мне хорошая порция адреналина нужна. Ну, вспомни. Вспомни себя, Андрюшка. Ведь полгода не мог из депрессии вылезти, никакие врачи не помогали, никакие таблетки, а всего лишь один затяжной прыжок снял хандру, как по мановению волшебной палочки. — Еще бы, я же чуть не помер от страха, мало того, что ты только после родов была, так и у меня это было впервые в жизни. — Это только в момент прыжка! Но даже этот страх был полезен, ты в ту секунду сбросил с борта все дерьмо, тоннами лежащее на душе. Ты стал свободным, смог лететь! Ты вспомни, родной мой, как мы парили над землей, держась за руки, как ты кричал от восторга, как вспоминал только самые чудесные моменты в жизни, как клялся мне в любви, как захотел жить. Жить, Андрюшенька, а не существовать! Ты помнишь это? — Тебе со мной скучно, да, Катька? — Мне с тобой замечательно, мой хороший, как на американских горках. Но прежде, чем я решусь на второго, я хочу полетать, раз уж с тобой у меня выросли крылья, — лукаво прибавила я, прекрасно зная, что перед такой грубой лестью муж не устоит никак. — У меня тоже выросли крылья с тобой, Катенька. — Это значит?.. — Да, прыгаем вместе. — Это пятитысячник, милый, ты не боишься? — Боюсь, очень боюсь, но за тебя я боюсь больше, поэтому я прыгаю с тобой…POV Андрей Жданов.
— Готов? — раздался в наушниках голос Катюши. — Готов! — обреченно, но бодро ответил я, и в мою ладонь легла маленькая теплая ладошка жены. — Полете-е-е-ли! — закричала Катя, сделала шаг в бездну, и у меня не осталось выбора… Как хорошо, что мы заранее договорились парить молча. Она и здесь оказалась права, моя безумная, бесшабашная, моя храбрая и горячо любимая жена — пятитысячник надо прыгать вдвоем, но летать в одиночестве, особенно, когда есть крылья. И тогда за одну минуту свободного падения можно увидеть на далекой Земле картинки прошлого и настоящего, даже будущего.***
… Вот она, гостиница «Базилик» в городе Чаплыгин, мы с Катей входим в каминную гостиную и повисает неловкая тишина, пока ее не нарушает бодрый и радостный крик Ромки: — А вот теперь можно и выпить! — Тебе лишь бы пить, — одергивает его очень красивая рыжеволосая девушка. — У меня четкие указания от Валерия Сергеевича, так что пока я не осмотрю Андрея Павловича и не разрешу, никаких «выпить». Они долго еще препираются, а ко мне тем временем подходит Сашка и, превозмогая неловкость, подает мне свою руку. Он точно знает, что братья не здороваются за руку, они, наверное, обнимаются, и я это точно знаю, но нам обоим так стыдно, словно это мы с ним сделали что-то неприличное, когда мой… наш отец переспал с его матерью, что даже руки друг другу пожать мы не в состоянии. Мы и не замечаем, как гостиная опустела, видно наши тактичные девочки поняли, как нам трудно и сумели увести даже Ромио. — Если бы я знал, что ты мой младший брат, — скрипучим голосом выдавливает из себя Сашка, — я уступил бы тебе костюм зайчика без драки. — И мы начинаем хохотать, как ненормальные, и смех переходит в плач, но нам уже совершенно не стыдно. Мы братья, а за это можно и пореветь на пару…***
… Вот Катька впивается в мою руку с такой силой, что у меня от боли темнеет в глазах. Бедная моя, она ни разу даже не вскрикнула, рожая, только цеплялась за меня, да бормотала что-то себе под нос, наверное молилась. И вот уже я слышу надрывный плач своего сына. Сердце сжимается в комочек и резко начинает увеличиваться в размерах, заполняя всю грудную клетку и грозя вырваться за ее пределы. Это и есть — счастье! В эту секунду я люблю весь мир…***
… Вот свадьба Сашки и Викуси, моей, как я когда-то думал, бездарной секретарши. Они оба счастливы, и мы все счастливы за них. Особенно я, потому что я теперь точно знаю, что у моего Саньки обязательно будет кузина, она вызревает в Вике, еще малюсенькая, но уже такая любимая всеми.***
… Вот Ромка в момент откровения говорит: — Андрей, я был полным идиотом, и только теперь я понял, что чтобы найти принцессу, нужно поцеловать всего одну лягушку, а не переспать со всем болотом. — Ты сделал Полине предложение? — Да. Но она пока «думает». Иногда мне кажется, что она надо мной издевается, что это моя кара за всех предыдущих брошенных. — Ты ее любишь? — Не знаю, знаю одно — я без нее не могу. Слушай, я тут одну штуку придумал, — загорается друг, как всегда фонтанирующий идеями, — надорву презерватив, и все, никуда она от меня не денется. — Плохая идея. — Почему? — Если Поля тебя любит, она обязательно согласится стать твоей женой, а если нет… Ромка, брак по залету ты уже проходил. — Ты прав, но сил моих больше нет. А еще через неделю они женятся в тайне от всех, случайно, проезжая мимо какого-то районного ЗАГСа…***
… Вот детская площадка в особняке тестя, Санька, Сонечка и Сережка весело лепят куличики из песка, в стороне о чем-то перешептываются Катюша с Юлинаной, я в шезлонге отдыхаю от трудовой недели, а Валерий Сергеевич смотрит только на детишек и сладкой лужицей растекается от умиления. — Андрей Павлович, — шепчет мне на ухо дворецкий, — они снова пришли. Я вскакиваю, хватаю на руки сына и бегу к забору, но… Как всегда, вижу лишь спины, садящихся в такси, родителей. Они проделывают этот фокус примерно раз в три месяца: подъезжают к особняку, издали смотрят на меня и на Санечку и мгновенно уезжают, как только их замечают. Я мог бы распорядиться, чтобы их придержали, пока я не подойду и не поговорю с ними, но делать этого не стану, насильно мил не будешь. Деньги принимают, и Бог им обоим судья…***
… Вот конференц-зал «Zimaletto», в креслах акционеров Александр Андреевич и еще много пока не известных мне молодых парней и девушек, я точно знаю, это всё наши дети: мои, Сашкины, Ромкины, тестя, и это они управляют компанией, а мы с Катенькой, наконец, отошли от дел и просто любим друг друга. Но это уже картинка из будущего… А пока мы в свободном парении и перед нами, ждущая нас, Земля… 28. 12. 2018г.