POV Виктория Клочкова.
Я очень надеялась, что смогу после Совета директоров поговорить со всеми, особенно с Сашей, но вначале Андрей, пробежал через приемную с красным растерянно-убитым лицом, потом Саша вышел из кабинета Жданова, как зомби, не реагируя ни на что, как я не пыталась его окликнуть, затем, сверкая пятками, вылетел из президентского кабинета Роман, а уж затем оттуда же выползла и зареванная Катя. И все они благополучно пропали. Несмотря на тревогу за Сашу, впрочем, как и за Романа и Андрея, я исправно ходила на работу. Валерий попросил помочь так называемой «бригаде спасения» войти в курс дела, и я помогала, а вечером мы с Мишелем ехали в особняк к Болдыревым, напрочь забыв, что в мире существует еще какая-то другая, веселая и беззаботная жизнь. Катюша уже была дома, ее привезли на второй после Совета директоров день. Только была она в каком-то непонятном состоянии. Не то в забытьи, не то спала, не то бредила и ни на что не реагировала. А ребят пока так и не нашли. Никого. Ни Сашу, ни Андрея, ни Романа. Беда да и только. И атмосфера в доме была очень тягостной, как будто кого-то похитили, и все ждут только одного — звонка от преступников. Молчат, не разговаривают между собой. И про Совет директоров тоже ни слова. Мишель заикнулся, на него Юлиана глянула так, словно он осмелился в доме повешенного заговорить о веревке, и он снова отправился в Катину комнату. Вот что значит — друг! Гортье проводил у ее постели все свободное время, а если и выходил из ее комнаты, то был мрачным, молчаливым с покрасневшими от слез глазами. Несколько раз я спрашивала у Юлианы, что случилось на Совете, но она мне упорно говорила, что это не ее тайна, поэтому и рассказать она мне об этом не может. Единственное, что сказала: — Это был сущий ад! Валерий теперь чувствует себя слоном в посудной лавке и очень сожалеет, что еще до часа икс не собрал всех ребят, не рассказал им всё о Кате, и что вообще… действовал, как солдафон, не учел, что ребята тонкие, к бедам непривычные. Зато Валера рассказал, обо всем, что касалось «Zimaletto», и о том, почему мальчики обиделись на его дочь, и о том, что она вовсе не собирается присваивать компанию себе. Да еще попросил, чтобы я, если вдруг кого-нибудь из троицы случайно встречу, передала ему эту информацию. И вот сегодня, наконец, раздался звонок мобильного… — Алло! — Вика! Это Роман… — Роман Дмитриевич, миленький, где вы? — закричала я. — Катя не собирается отбирать у вас «Zimaletto», это недоразумение. — я старалась протараторить все поскорее, пока он не бросил трубку. — Как хорошо, что вы позвонили. Вас все ищут! А Андрей Павлович с вами? А Александр Юрьевич? Пожалу… — Вика, — перебил меня Роман, — не тарахти. Я все знаю, я сейчас в особняке. — А Саша с Андреем с вами? — забыв про отчества начальства, теперь уже я перебила его и замерла в ожидании ответа. — Ты нужна здесь, Виктория. Срочно. — Господи! Что случилось? Катя?.. — Нет, с Катюшей все более или менее нормально. А вот Сашка… — Что? — ноги вдруг перестали слушаться, а недавний перелом дико разболелся. — Что с ним? Его нашли? — Нашли, только он… — Он погиб, он мертвый? — заорала я. — Тьфу на тебя, женщина. Живой и даже не покалеченный, но не совсем адекватный. Давай приезжай, нужна твоя помощь. — Я сейчас приеду, — кричала я в трубку уже на ходу. И только выруливая на проспект, я вспомнила, что услышав о Сашке, я забыло о том, что нужно было забрать Мишеля, и что о существовании Андрея я тоже напрочь позабыла. Даже не знаю, нашли его или нет.***
POV Катя Пушкарева.
Совещание было кратким. — Помощи, значит, у Вики просить будем? А доверять ей не будем, — горячился Ромка. — Так да? Очень здорово! А может уже хватит тайн и интриг? Нет? Вам мало того, что вы уже натворили? Да если бы не ваши… Ваши аферы… — Что? — бурно доказывающий до этого свою правоту, папа вдруг перешел почти на шепот, и я втянула голову в плечи. Кто-кто, а я знаю, что за этим может последовать. — Пап, он просто неудачное слово нашел. Он не хотел никого обидеть, — пролепетала я, но папа меня уже не слышал, перемкнуло. — Мои аферы? — переспросил отец. — Мои аферы? — Па, ну, пожалуйста, не на… — начала я, но Юлиана взглядом показала мне, что она сама справится и что-то шепнула папе на ухо. Вот это номер! Отец мгновенно успокоился и даже улыбнулся. Папа! Мой папа, который только вспыхивать мог, как спичка (правда это с ним бывало не часто), а успокаивался иногда часами, а иногда и через месяц мог смотреть на сумевшего его вывести из себя человека, как на врага, в мгновение ока стал пушистым и ручным. Чудеса да и только. Даже у мамы никогда не получалось так быстро из рычащего тигра делать мурлыкающего котенка. — Роман, послушай меня внимательно. Я против того, чтобы рассказывать Виктории всю правду о Воропаевых-Ждановых, не потому, что не доверяю ей. Напротив, я очень даже доверяю Викуше, но… Как бы тебе объяснить, чтобы ты понял? О, знаю! Давай мы сейчас всем расскажем о твоей женитьбе? А? — О… О мо… О моей жен… — проблеял Ромка, и вдруг заорал: — А вы откуда знаете? Шпионили? Да? А теперь хотите всем растрепать о моем личном? — А почему нет? Или у вас может быть «ваше личное», а у Александра его личного быть не может? Вы понимаете, что то, что вы узнали на Совете, касается Александра и Андрея, и только им решать, кому и что они захотят доверить о себе. — А! Вы в этом смысле? Тогда да! Не стоит никому ничего рассказывать. — Вот так и порешим.***
POV Виктория Клочкова.
Славик проводил меня в кухню, и я стушевалась. Я же не думала, что и Катя будет смотреть на меня с надеждой, не те у нас отношения раньше были. — Катерина Валерьевна, Вы… — Вика, давай на ты? — Конечно давайте! — Давай, а не давайте. И не нужно смущаться, ты же не виновата, что мой папенька сталкивал тебя со мной лбами. Есть хочешь? — Спасибо, Катя. Нет, есть я не хочу. Что с Александром Юрьевичем? Катюша как-то странно посмотрела на меня, Юлька тоже. Господи, неужели заметили, что я волнуюсь о Саше не только как о начальнике? Я перевела взгляд на Романа, и мои опасения подтвердились. Он тоже все понял. — Пойдем, я познакомлю тебя с Полиной. — Кто такая Полина? — похолодела я. Вдруг это девушка Саши, которая тоже примчалась его спасать? — Это врач. Она сказала, что Сашке нужен раздражитель. — Я раздражитель? — Возможно. На меня и Катюху он никак не среагировал. Может хоть на тебя проснется? — Да что с ним такое? — Тебе Полина все расскажет. — Роман Дми… — Роман. — Хорошо. Роман, а Андрея Павловича нашли? — Нет, пока. И при Кате о нем ни слова. Поняла? Полиночка, — растекся малиновым сиропом наш ловелас, увидев белый халат в другом конце коридора. — Я тут доставил еще один раздражитель. Знакомьтесь, это Виктория. Когда Сашка был вменяем, он на нее запал. — Спасибо. Можете быть свободны. — очень строго и сухо ответила Роману врач. — Но я хотел рассказа… — Насколько я вижу, у Виктории и самой имеется язык. Так что… — Понял, ушел. Ба-а-ай! — Роман развернулся и пошел в кухню. — Вика, — обратилась Полина уже ко мне. — Простите за эти вопросы, но чтобы посоветовать вам линию поведения, мне нужно знать на них ответы. — Спрашивайте. — У вас с Сашей отношения? — Нет. Но я… Мне он очень нравится. — А вы ему? — Мне казалось, что тоже. — Но у вас ничего не было? — Нет. Ничего. — Плохо, — Поля задумчиво почесала подбородок. — Еще как плохо, — искренне вздохнула я. Мы посмотрели друг на друга и засмеялись. Ситуация действительно выглядела комично. Пока врач вздыхала, что я недостаточно сильный раздражитель, я вздыхала, потому что до безумия хотела, стать для Саши самым сильным раздражителем в мире. — Что с ним, Полина? Вы можете мне сказать? — А знаете что? Ничего я вам рассказывать не буду. Просто идите и верните его, раз любите. Полина показала на дверь слева, я постучала, но ответа не было. Я еще постучала — молчание. — Входите. Он не реагирует на стук. — врач сама открыла дверь и легонько подтолкнула меня в спину. В огромной комнате было сумеречно и тихо. Всюду полки с куклами и игрушками, в правом углу огромный домик для Барби, а в левом батут, шведская стенка и другие спортивные тренажеры. В дальнем углу огромная, какая-то невероятно огромная кровать, на которой даже Саша казался маленьким мальчиком. Я подошла поближе. — Александр Юрьевич, здравствуйте. — ноль реакций. — Александр Юрьевич, это я, Вика. Виктория Клочкова. Я могу войти? Саша лежал с открытыми глазами, уставясь в одну точку. Он не спал, но сознание его все равно было где-то очень далеко. Жалкий, бледный, кукольный, не настоящий. Вот тут у меня плотину и прорвало… Я трясла его за плечи и била ему пощечины, я плакала, я кричала, сквозь рыдания рассказывала ему о своей любви, пока сама не выбилась из сил. И тогда… Тогда я разделась донага, легла рядом с ним и крепко к нему прижалась. — Саша! Сашенька, миленький. — шептала я ему прямо у ухо. — Я не знаю, что у тебя случилось. Но это неважно. Важно, что ты мне нужен. Слышишь? Ты мне очень нужен. Меня все бросают. Сперва мама, потом папа, теперь ты. Не бросай меня, Сашка. Пожалуйста, что тебе стоит? Он не слышал. Он меня не слышал. Совсем! Совершенно не соображая, что я делаю, я начала целовать его глаза, губы, грудь… Но и на это он тоже не реагировал. Никак… Пока я не коснулась губами головки его члена...