POV Андрей Жданов.
Она поможет. Конечно, она поможет. Катя просто не может мне не помочь. — Катенька, мне срочно нужно составить справку-обоснование кредита на презентацию новой коллекции. — Куда? — В банк «ЛлойдМорис». — Сколько? — Три и семь. — Андрей Павлович, а вы уверены, что нам вообще стоит просить кредит? В нашем-то положении разве мы можем позволить себе влезать в еще большие долги? — Катенька! Ну подумайте сами, вы же экономист. Коллекция практически готова, на нее затрачены такие средства, что теперь можно только вперед двигаться. Нам сказочно повезло: за последнюю точку взялся мастер! Вы это понимаете? Понимаете?! — Как это? Что значит «за последнюю точку»? — Сейчас объясню! Хотя нет. Давайте я вам объясню все потом. Сейчас некогда. Только вы мне напомните. Договорились? — Да. — Итак, у нас есть модели, в смысле, образцы, есть крой, есть Маэстро с большой буквы, который умеет добавить последнюю изюминку… У нас есть даже ткани и фурнитура. Более того, уже выпущена пробная партия, выплачен задаток за аренду зала для пока… — Андрей Павлович! Я все поняла. Нам этот кредит необходим. Иначе потери. — Вот именно. А так мы еще и с прибылью должны остаться. — А где вся документация по новой коллекции и показу? — Папка «Три-би-шестнадцать» у вас на рабочем столе. — Ужасное название. — Можете переименовать. — Хорошо. Тогда я займусь справкой-обоснованием. К какому времени она нужна? — К восьми утра. — Ясно. Андрей Павлович. А я могу где-то глянуть условия кредитования? — Можете. Вот дождемся курьера. И я вам все покажу. Она устало улыбнулась и пошла в свой чулан, даже не спросив, надолго ли я ее задерживаю. — Катенька, я позову вас, когда доставят ужин. — А если Александр… м… — Юрьевич? — Да! А если он уже придет? — Я принесу вам еду в кабинет. Знаете, я бы хотел, чтобы вы послушали нас разговор. Со стороны многое кажется яснее. — Подслушивать не хорошо. А я у вас только и делаю, что… — Катюша! Ну вы же моя правая рука? Так? — Так. — А правая рука должна знать, что делает левая, поэтому я назначаю вас еще и моим большим ухом. — Какая почетная должность! — Катенька обхватила ладошками горящие щеки. — Хорошо, Андрей Павлович, я постараюсь внимательно слушать, а потом проанализировать ваш разговор с Александром Юрьевичем. Только если там будет что-то личное… — Не волнуйтесь. Не будет.***
Сашка слушал очень внимательно, не перебивал, не впадал в панику. И только единожды он встрепенулся — когда зашла речь о том, что Юрий Васильевич может быть жив. — Андрей! Этого не может быть! Если бы отец был жив, он дал бы о себе знать. Пусть не Кире с Кристиной, пусть только мне. Но… — Сашка, а ты и правда ничего не… — Жданов, да пошел ты на хер! Блин! Я, конечно, не подарок. И тебя с твоим чистоплюйством переношу с трудом. Но… Погоди, давай все разложим по антресолям. Значит, так. Я не знаю насчет отца, но вот мамы точно нет, я это чувствую. И во сне ее видел… В белом свадебном платье. Знаешь, она уходила, как будто уплывала от нас. — я вдруг увидел его боль. Чего мы с ним поделить-то никак не можем? Не понимаю. Нормальный парень, умеет чувствовать боль, сейчас стал в семье старшим. Никогда мы с ним ничего не делили, а вот на дух друг друга переносить не можем. Почему? Да, у нас разные взгляды на многое. Да, туда, где он делал деньги, большие деньги, я побрезговал бы даже подойти. Но это не значит, что я имею право о нем судить. Я же ничего, совсем ничего о Сашке не знаю. Я никогда даже не мог предположить, что ему может быть так больно, что он не сумеет это скрыть, и позволит мне увидеть, как ему больно. И он понял, что я увидел, и сразу закрылся, стал ерничать и высмеивать сам себя. — Отец… Не знаю, может и жив. Меня это не касается. — Сашка, постой, как не касается, ведь это твой отец! — Серьезно? Если он жив, он мне не отец! И хватит об этом. Поехали дальше… Ммм… Компания раскручивалась благодаря маленьким аферам… — Маленьким аферам? Извини, я бы так не сказал. — Да по хер мне, как ты это назовешь. Мне не по хер, что за эти маленькие шалости, у нас в будущем может быть большой трындец. Даже если мы выкрутимся с тем, что «Zimaletto» в закладе… Хотя понятия не имею, как там выкрутиться можно. Но допустим, выкрутились. А потом? — А потом, если вдруг Милко решит… — Взять нас за задницы, — продолжил Сашка, — он это сделает с превеликим удовольствием и без малейшего усилия. И куда он пропал? Черт его возьми. Грохнуть бы его, глядишь и полегчало бы, — горько рассмеялся Воропаев. — Мда… папеньки, удружили. Маленькие шалости взрослых мужчин. — Сашка, а ты не хочешь… — Чего? Занять пост президента несуществующей компании и обгадить свое имя? Нет, не хочу. — Сань, ты же понимаешь, что если не дай Бог, компания начнет тонуть… — То дерьмовброс на вентилятор будет знатный, — закончил он мою фразу. — Ничье имя чистым не останется. Понимаю я все. Все! Кроме одного, чего ты от меня-то хочешь? — Я хочу поднять компанию, договориться о реструктуризации долга, расплатиться в течение трех, может четырех лет, и дать вторую жизнь «Zimaletto». Ты со мной? — Андрюха! Давай оставим в стороне все наши отношения. Ладно? — Ладно. — А вот теперь скажи мне… Допустим, только допустим, что твой план удался. «Zimaletto» живет второй жизнью. Все и всё в шоколаде. Приходит первый же иск, и пиздец! Шоколад начинает пованивать совсем другим. Извини, Жданов, но я в такие игры не играю. Я тебе больше скажу! Для меня было бы идеальным выходом если бы ты женился на Кире, Павел Олегович смог бы снять и поделить деньги. Я бы со своей долей свалил и жил бы в свое удовольствие. Да вот беда, от меня ничего не зависит, а ты совершенно не собираешься жертвовать своей жизнью, чтобы нас всех упаковать в шоколад. Я прав? — Прав! — Андрюха, то, что я сейчас скажу — это крамола. Но я все равно скажу, — он пару секунд помолчал. — Я даже не думаю на тебя злиться. Я бы тоже послал вас всех на хер, если бы вам вздумалось расплатиться мной. Так что я тебя очень хорошо понимаю. И еще… — И еще? — Если папы больше нет, то говорить не о чем. Это их компания была. Хотели разоряли, хотели проигрывали, хотели разворовывали. Ничего они нам не обязаны. Выучили, на ноги поставили — и идем мы с тобой на хрен. Согласен? — Я был бы согласен! Был бы! Если бы меня не пытались подставить? — заорал я. — Ты считаешь, что это нормально, когда отец… — Это не нормально. И твой у тебя заслужил, чтобы ты его послал. Если мой жив, то и он заслужил. Сашка встал и пошел к двери в приемную. Он уже взялся за ручку, но обернулся, встряхнул головой и пошел назад. — Кира! — Что Кира? — Ты сказал, что Кира в курсе дела. — Так сказал отец. — Ясно. Жданов, есть еще что-то информативное? — Нет, только эмоции, да информация о моих первых шагах. Но это, извини. Если мы порознь, то ее я тебе раскрывать не стану. — А выпить дашь? — А сколько душе угодно. И даже закусить. — Погоди с закуской, плесни мне виски. — я открыл ящик стола, достал два бокала, налил и ему и себе. — Мы не порознь, — вдруг тяжело, с присвистом сказал Сашка. — Мы не порознь. Мы вместе. Не надо было им с нами так поступать. Не надо было! — он опрокинул в себя виски. — Ты хочешь сказать… — Да! Я с тобой. Для начала ты прекращаешь выплачивать мне дивиденды, совсем. Завтра встретимся, но не здесь. У меня или у тебя, тогда и план уточним, и карты все раскроем. Я поехал. — Погоди, куда ты? — Палыч, я хочу, чтобы ты мне доверял. Поэтому я сейчас еду к Кире. Попытаюсь у нее все выудить. Затем нужно будет смотаться еще в одно место, а уж потом можно будет и с то… — Ты хочешь заехать к моим, — догадался я. — Да. И им вовсе не обязательно знать, что мы решили. Пусть думают, что я по другую сторону баррикад, откровенней будут. Пока! — Пока… Сашка! — Да! — А ты не помнишь причину нашей вражды? — Помню. — он вдруг весело рассмеялся. — Только я тебе ее никогда не напомню, а то поубиваем еще друг друга. — он ушел, но позвонил мне буквально сразу. — Андрей, мы подрались из-за костюма зайчика на Новый Год, — сказал он, и я все вспомнил. Катя долго пыталась мне что-то сказать, дергала меня за рукав, совала мне в руки какие-то бумаги, а я ничего не слышал, смеялся, согнувшись пополам, вытирал слезы и даже икал, вспомнив, как дрались мы с Сашкой, стараясь заполучить один и тот же костюм, потому что на втором был оторван хвостик…***
В конференц зале было темно. Виктория встала с кресла, потянулась, стараясь размять затекшую спину и, тихонько выскользнув в холл, пошла в мастерскую Мишеля. — Господи, как я устала! Собирайся, Мишель, поехали. — Мы куда сейчас едем? — В пентхауз. — Ты все записала? — Да.