Breaking through the atmosphere

День, когда Гарри пошёл в школу, был для него одним из счастливейших в жизни. Туда уже давно ходила Джемма; в тот же год, что они познакомились, школу стал посещать Луи, и Гарри страшно им завидовал. Всё время, пока их не было, ему приходилось сидеть дома в одиночестве, глядя в окошко или раскрашивая картинки. Конечно, ожидание немного скрашивали забавные истории миссис Карлопс, за которой он от нечего делать следовал по пятам, а также её вкуснейшее печенье, сказки и песенки, но вот играть одному было совсем уж скучно, даже несмотря на то, что кошка Луи свободно приходила к нему в гости через специально проделанную дверцу. Даже когда Джемма великодушно разрешила брать её игрушки, пока она в школе, Гарри не обрадовался совершенно — ведь что за радость устраивать чаепитие одному? Летом было много хлопот — Джоанна обзавелась огромным животом, который немного мешал ей вести привычный образ жизни, и стала немного неповоротливой. Луи и Гарри грешным делом решили, что она умирает, уж очень сильно Джей пыхтела, когда нужно было что-то делать по дому. Но Джемма объяснила, что у Энн был такой же живот перед тем, как Гарри появился на свет. Мальчишек это немного успокоило. Правда, их по-прежнему немного волновал тот факт, что малыш сидит в темноте и тесноте и не подает признаков жизни (ни звука!), поэтому они почти всё время сидели рядом с Джоанной, тихонько строя башенки из кубиков. Зато накануне первого дня всё внимание было уделено только Гарри, даже несмотря на то, что Джемма в этом году шла в среднюю школу. Ей уже было одиннадцать, и она страшно гордилась собой. Впрочем, как взрослая девочка она великодушно уступила Гарри момент своего триумфа и позволила маме, миссис Карлопс и Джоанне весь вечер хлопотать вокруг мальчика, засыпая его очень важными наставлениями и напутствиями. В глубине души она считала, что уже совсем выросла, и ей хотелось почувствовать этот торжественный момент во всей красе — девочка даже ланч сама себе собрала, за что её очень долго хвалили. Джоанна была рядом, даже несмотря на то, что несколько недель назад родила маленький, кричащий комочек, который назвали Шарлоттой. Пользы пока от неё было немного — девочка только ела и спала, даже играть ещё не могла, но Луи уже нравилась ответственность, которую возложили на его плечи. «Старший брат» — звучало очень гордо, и он несколько дней подряд ходил, расправив плечи. Марк Томлинсон, к большой удаче, оказался добрейшим человеком, которому можно было доверять, и Луи, первое время относившийся к нему с подозрением, проникся к отчиму заметной симпатией. А уж после того, как появилась сестренка, и вовсе стал звать его отцом, чему Марк несказанно обрадовался. Луи всегда казался ему весьма смышлёным и замечательным ребенком. От волнения Гарри немного подташнивало, но за руки его держали самые любимые люди — радостно улыбающийся Луи и довольная старшая сестра. Позади, переговариваясь, шли мама и теперь уже миссис Томлинсон, поэтому мальчик просто не мог позволить себе опозориться. Тем более, мама целый час возилась с его костюмчиком, а он чуть не уронил кусочек бекона на рубашечку во время завтрака, но вовремя отъехал назад на стуле, так что удача была на его стороне. Школа оказалась намного больше и красивее, чем он себе представлял — Гарри в начале очень испугался, когда увидел лабиринт из нескольких белых корпусов. Особенно страшно ему стало, когда выяснилось, что занятия Джеммы проходят в другом здании, не там, где находился его класс. Но уже очень скоро мальчик привык, тем более, в школьном коридоре он довольно часто встречался Луи. Конечно, у него появились весьма приятные одноклассники, и многие из них хотели дружить с ним, но в глубине души Гарри мечтал общаться только с Луи. Постепенно Гарри совсем привык к учителям и новым знакомым, с которыми весело было бегать и играть в салочки, а также обмениваться карточками от завтраков. Тем более, уроки искусства, физкультуры и пения у его класса тоже были совмещены вместе с классом Луи, хотя он был старше. Ещё они виделись во время ланча, обеда и прогулки — для Гарри это были самые любимые части дня, потому что Луи, несмотря на то что у него в классе была своя компания, не имел ничего против его присутствия. Даже довольно радостно шёл к нему навстречу, когда Гарри появлялся во дворе. К тому же домой они всегда ходили вместе — их либо забирала Джемма, когда у неё заканчивались занятия, либо мама или миссис Томлинсон. Дома, старательно вырисовывая в тетради цифры и буквы, Гарри с какой-то злобной радостью думал о том, что одноклассники Луи, может, и проводят с ним много времени, но совсем не знают его и никогда не были у него дома. А ещё Луи не позволял им играть со своей кошкой. И, что было самым важным, он не дарил никому из них свои вкладыши от шоколадных батончиков и не показывал дохлых мышей, которые приносила кошка. Однако его не мог не беспокоить тот факт, что они отдалялись друг от друга. Если бы он только был старше, если бы у него только была возможность ходить на занятия вместе с Луи... но приходилось довольствоваться тем, что было. Они по-прежнему играли каждые выходные и вечером в пятницу, Луи по-прежнему рассказывал ему все свои секреты, но Гарри было катастрофически мало. Особенно, когда Луи стал посещать внеклассные занятия по музыке — это сильно отдаляло его возвращение домой. Иногда Гарри уже спал, когда Луи только-только шёл с занятий. Самое ужасное произошло, когда Луи перешёл в среднюю школу. Попасть в другой корпус было куда сложнее — Гарри очень боялся усатого дяденьки, который сидел у входа, и всё время бежал обратно, в свое здание, хотя ему страшно хотелось повидать Джемму и Луи. Несмотря на то, что школьный двор был общим, и они по-прежнему виделись после занятий, Гарри чувствовал себя разнесчастным и потерянным. Примерно к Рождеству произошло ещё одно кошмарное событие — у Джеммы появилась своя комната. Очаровательная спальня на втором этаже с нежно-лиловыми стенами и большим гардеробом, куда они раньше не заходили. И хотя сестра оставила Гарри все свои игрушки, мальчик проплакал весь вечер. Он даже не спустился на ужин, несмотря на то, что его очень ждали. Миссис Карлопс приготовила говядину под вишневым соусом, но мальчику даже слышать про это не хотелось. Когда по мнению Гарри прошла целая вечность, Луи поднялся к нему в детскую и долго гладил по вздрагивающей спине. А Гарри всё никак не мог успокоиться, рыдал и рыдал, уткнувшись носом в подушку. Ему казалось, вся его жизнь кончилась. Теперь у него не было никого, совсем никого — то, что Луи и Джемма посещали второй корпус, было для него сродни путешествию на другую планету. И мальчик смутно понимал, отныне у сестры есть от него какие-то секреты, о чём он раньше и помыслить не мог. – Ну, не плачь, Гарри, – Луи ласково потрепал его по кудряшкам. – Другая комната — не другая страна. Гарри чуть не задохнулся от ярости и боли. Конечно, ему легко говорить: Луи вообще живет в другом доме. Наверное, ему и вовсе всё равно, что они теперь так редко видятся и всё меньше и меньше играют. Может, он даже не замечает, как мало они теперь проводят времени вместе. – Ничего ты не понимаешь, – всхлипнул Гарри, сжимая кулаки. – Ничего! Джемма ненавидит меня! – Не может такого быть, – мягко возразил Луи. Подобная ерунда не могла даже в голову ему прийти. – Просто ей нужно немного... личного пространства. Так Ваша мама решила, между прочим, – добавил он. – А вовсе не Джемма. Неведомое ранее чувство предательства накрыло Гарри с головой. Они с Джеммой всегда были неразлучны, они жили вместе с тех пор, как он на свет появился, и сестра всегда заботилась о нём, никогда не говорила, что ей нужно это противное «личное пространство». Ей нравилось всё с ним делить — карандаши, санки, конфеты. Однажды зимой, когда Гарри начал канючить, что ему холодно, она даже отдала ему свое одеяло, а сама укрылась тоненьким покрывалом, за что потом ей крепко досталось от мамы. А теперь Джемма будет далеко — в спальне, которая находится в самом конце коридора. В комнате, у которой даже есть свой замок на дверях. Как же мама могла их разлучить? Зачем приняла такое жестокое решение? Ответ напрашивался сам. – Значит, меня мама не-не-ненавидит... – Вот уж глупости, – заметил Луи, нежно погладив растрёпанные кудряшки. Они у Гарри были очень мягкими — ни у кого на свете не было таких волос. – Это она о Вас так заботится. Гарри ничего не ответил. Хороша забота! Отнять у него самое дорогое! Она ведь знала, что больше у него никого нет — Гарри сам ей сказал, как ему одиноко в школе в этом году, когда у Луи занятия в другом корпусе. А теперь ещё и дома сидеть совсем одному! Джемма поди ему и дверь не откроет, если он захочет у неё посидеть... – Эй, – не дождавшись ответа, Луи снова коснулся его спины и несильно похлопал. – Не расстраивайся, Гарри. Всё это такие мелочи! – Сам ты мелочь! – рассердился Гарри. От злости у него даже слёзы высохли на щеках. – А это не мелочи! Теперь я совсем один в младшей школе... У Джеммы подружки! И тебе со мной тоже не интересно! Этих подружек он уже терпеть не мог. Раньше они казались ему замечательными — Джемма всегда радовалась, когда они приходили в гости. И уж играть в чаепитие вместе с ними было совсем весело. И, конечно, сестра была очень довольна, когда возвращалась от них, часто приносила ему всякие безделицы и сладости... А теперь только и разговоров про них слышно! Совсем не хочет играть, как раньше, что-то от него утаивает. И не рассказывает больше, как у неё проходят занятия. И Луи, когда ему будет тринадцать, тоже так сделает. Джемма вот говорила, что всегда будет с ним играть, а в итоге что? Новая комната! Подружки! Ходит куда-то в город, денег на карманные расходы дают! А ему мама сказала: «Я тебе леденцы и так куплю». А он хотел маленький компас, чтобы в исследователя играть! – Школа у нас всё равно одна, – безмятежно улыбнулся Луи. Гарри ничего не ответил, продолжая с досадой думать о компасе. Не то чтобы он был ему так сильно нужен, но сейчас казалось, будто его специально обидели. – Все праздники и выходные мы всё равно проводим вместе. И я забираю тебя со школы, – добавил мальчик не без гордости. – Если хочешь, можем вместе уроки делать каждый вечер. Гарри пропустил его слова мимо ушей и ничего не ответил. Он думал о том, сколько ещё горестей свалятся на его голову. Вот уже Луи и Джемма от него отвернулись со своей противной школой и новыми друзьями. Потом мама про него забудет, миссис Томлинсон... Дальше и до миссис Карлопс недалеко. Мама говорит, она совсем стара стала. Наверное, захочет больше времени проводить с внуками — Гарри-то ей совсем чужой. Неведомое ранее горе снова накрыло его с головой, но Гарри не позволил себе заплакать второй раз. Он стиснул зубы, упрямо прижавшись лицом к влажной от слёз подушке, хотя от ярости у него горели лоб и уши. Ничего. Ему совсем не нужны эти предатели... Не дождавшись ответа, Луи затормошил его за плечо. – Гарри, – неуверенно позвал мальчик. – Хазза. Гарри удивленно поднял лицо, откликаясь на странное прозвище — Луи никогда так раньше его не звал. Он стоял около кровати, немного смущённый, и слабо улыбался. Гарри вспомнил, как приятно удивился, в первый раз в жизни увидев его глаза. Тогда Луи показался ему самым замечательным человеком на свете. А теперь оказалось, что он вроде как предатель. – Ты мой лучший друг, – заверил его Луи, неуверенно дотрагиваясь до повлажневших кудряшек на лбу, чтобы пригладить их. – Всё равно. В любом случае. Мы всегда будем связаны. Сердце Гарри неистово заколотилось. Нет, конечно, Луи вовсе не предатель. Он по-прежнему самый лучший, лучше всех на свете. Он заботится о нём и, Гарри точно знал, что Луи его не ненавидит, иначе точно бы не стал утешать и приходить к нему по вечерам, несмотря на то, что уставал после школы и выполнения домашнего задания. И ещё никто и никогда не говорил Гарри настолько приятных вещей. Луи забрался к нему на кровать и крепко обнял. От волнения Гарри не смог произнести ни слова, и тогда Луи стал говорить сам. Про школьные уроки, про безымянную кошку, про шуршащие кусты, про лужи с тонкой корочкой льда, про Вильгельма Завоевателя, про салочки, про грязную посуду в кухне, про снежинки, про слепленного из ваты снеговика на каминной полке, про коробку с жестяными крышками из под содовой, про ненастоящего Санту из универмага, про игрушечную машинку с отломанным колесом... И Гарри подумал, вот теперь всё точно будет, как прежде. Он так расслабился, что даже уснул в объятиях Луи, а Луи настолько устал, что не смог уйти домой, и тоже уснул, крепко обнимая Гарри во сне. На следующее утро Энн сообщила им, что миссис Карлопс умерла.