Свинья

Брюс понял, что его спасли, только тогда, когда очнулся в больничной палате. В лицо ему светил ослепительный белый свет, от которого болела и без того раскалывающаяся надвое голова. Состояние мужчины было похоже на сильнейшее похмелье, разве что без желания выблевать на ковер свои внутренности. Брюс попытался поднять руку, чтобы заслониться от лучей назойливого светильника, но не смог ею даже пошевелить. Рука мужчины была плотно зафиксирована на бортике кровати и катетер явно гнал по ее венам что-то успокоительное. - Брюс, аккуратнее! Вам еще нельзя вставать и двигаться, - над ухом мужчины раздался приятный женский голос. Брюс тут же узнал этот голос. Мэри. Женщина, с которой его свели причуды судьбы. Печальный ангел. Та, которая смогла в нем, жеребце Робертсоне, разбудить последние остатки человечности. Ее искренность и дружелюбие удивительным образом смогли разбить толстую корку льда, которая покрыла сердце Брюса. Мэри была единственной, которая поверила в то, что он - хороший человек. И она сделала это так неподдельно, что даже сам Брюс начал верить в то, что с ним все не так плохо. Правда, жизнь позже сама расставила все приоритеты, разрушая остатки зыбкой надежды. Мужчина осторожно повернул голову на звук и постарался сфокусировать взгляд на его источнике. Сквозь пелену и муть вдруг начали проступать очертания женского силуэта. Да, это была именно Мэри. Грустный взгляд ее голубых глаз и светлые волосы, собранные в пучок. Брюс никогда бы не перепутал ее ни с кем другим. - Мэри? Что Вы здесь делаете? Что произошло? - мужчина едва смог разлепить губы. Мэри тут же поднесла Брюсу стакан с водой и приподняла его голову, чтобы помочь отпить глоток. Она сделала это так естественно и ненавязчиво, что у Робертсона против воли сжалось сердце и защипало в глазах. Мэри была слишком добра к нему, излишне добра. Брюс такого отношения не заслуживал. По крайней мере, в последние несколько лет. Хотя... Кто знает, с чего все это дерьмо началось? Быть может, оно началось с самого рождения старшего отпрыска в семье Робертсонов. Нежеланный, нелюбимый ребенок, который всегда и во всем был хуже младшего брата. Маленькое исчадие ада Брюс Робертсон. Убийца... - Вы не помните, что произошло, да? - Мэри осторожно опустила голову мужчины на подушку. - Брюс, я нашла Вас повешенным на шарфе, который подарила Вам. Если бы не грохот упавшего стула, мы с Оуэном так и ушли бы, ничего не заметив. Господи, это так ужасно! Страшно подумать, что бы могло произойти с Вами! Брюс криво усмехнулся и облизнул губы. Он прекрасно помнил все, на что решился в тот день. Его жизнь, которая неуклонно катилась на самое дно, стала невыносимой. Ни сил, ни желания жить у него не осталось. Мир, все еще играющий по своим правилам, сыграл и с ним. Злую и пошлую игру, в которой заведомо нет выигравших. Брюс потерял все самое дорогое, что еще удерживало его на грани. Горячо любимая жена Кэрол и дочь Стейси ушли от него. Навсегда. Брюс остался наедине со своим недугом и своими... Демонами. Впрочем, никто не должен был об этом знать. Это не их дело. И уж тем более, это не касается Мэри. - Ничего бы со мной не произошло, Мэри! Я бы сдох и дело с концом. Мне очень жаль, что мальчику пришлось увидеть это, - скривился Брюс, пытаясь все-таки сесть в кровати. - Какого хрена? Я что, в психушке? Почему меня связали? Легкие и прохладные руки женщины легли поверх ладони Брюса. Мужчина вздрогнул и глубоко вздохнул. - Ничего такого, Брюс. Просто Вы немного странно себя вели после того, как я вызвала "скорую помощь". Врачам пришлось сделать Вам укол успокоительного. После этого Вы заснули, а зафиксировали Вас для предотвращения новых приступов. - Приступы? Успокоительное? Да что за хрень? Я в норме! Я в полном порядке и держу все под контролем! Мне нельзя отлеживаться здесь, у меня работа, семья, в конце-концов. Развяжите мне руки, Мэри! - Робертсон дергался, словно жук на игле, пришпиленный в какой-то коллекции под стеклом. И вдруг, через пару минут бессмысленной возни, пациент замер, обливаясь потом и теряя дар речи. Внутри мужчины все похолодело, словно его накрыло ледяной лавиной, не давая дышать и думать. - Мэри, скажите мне... Кто еще знает о том, что я тут? Мое руководство уже оповестили? Мэри задумчиво взглянула на Брюса, в ее голубых глазах плескались сомнение и страх. - Брюс, я не знала, как следует поступить в этом случае. И я... В общем... Никто не знает, что с Вами случилось. Для всех Вы - отравились. Я некоторое время работала в этой больнице, правда, среди технического персонала, но... Вы помещены в общее отделение реанимации. Успокойтесь! То, что случилось, никак не отразится на Вашей репутации. Никто, кроме нас с Вами, не знает, что произошло в тот день. Робертсон глубоко выдохнул, борясь с паскудными слезами, скапливающимися в уголках глаз и грозящими вырваться потоком. Нереальное облегчение навалилось на него, словно огромный снежный ком. Поток эмоций грозил вырваться очередной истерикой, выплеском агрессии, но титаническим усилием воли Брюс сдерживал его. Не время... Большим психом, чем сейчас, ты уже не будешь, да, Брюс? Голос доктора Росси, растягивающий гласные, зазвучал в голове Робертсона громче, чем обычно. - Мэри, развяжите меня, прошу Вас, - глухо проговорил Брюс. Он умоляюще взглянул в глаза женщины, сидящей рядом с его кроватью. - Обещаю, что не буду нервничать и буянить. Мэри с опаской коснулась руки мужчины и встала, смотря на него сверху-вниз. Ее глаза вмиг стали серьезными, глубокими и темными, словно штормовое синее море. - Вы уверены? У мужчины остались силы лишь на то, чтобы кивнуть в ответ женщине. Он сходил с ума от желания сдвинуться с места: сесть, встать, почесаться, в конце-концов. Бездействие и сильнейшее моральное напряжение истощили весь запас терпения Брюса. Мужчина закипал изнутри, его душа не находила себе места в теле. Раздражение, тупой иглой засевшее в мозге, заставляло "внутреннего" Брюса в теле мужчины извиваться, словно уж на сковороде. Мэри бережно распутала ремни, которыми были зафиксированы руки мужчины. Брюс тут же схватил ее за руку и притянул женщину к себе. Он прижал ее ладонь к своим губам и затих. Женщина не смогла сдержать вздоха облегчения. Она искренне сопереживала своему случайному знакомому, не могла ничего с собой поделать. Язвительно - грустный бородач с голубыми глазами навечно остался в сердце Мэри, как человек, который был единственным, кто пытался помочь ее покойному мужу. Теперь же, так или иначе, женщина оказалась каким-то образом сопричастна его судьбе. Она спасла Брюса от позорной смерти в петле и искренне верила, что теперь их судьбы связаны. В палату Брюса вошел статный молодой врач. На вид ему можно было дать лет тридцать, не больше. Врач был одет в синий медицинский халат и излучал всем своим видом спокойствие и умиротворение. Вкатил пару доз транквилизаторов, подумалось Брюсу. На бейдже, висящем на лацкане халата врача, было написано его имя, но пациент не смог его рассмотреть. Врач мялся на пороге палаты и сконфуженно улыбаллся. Он, по всей видимости, не дождался разрешения войти, которое должно было прозвучать после его стука в дверь. - Мистер Робертсон! К Вам посетители из сыскной полиции города Эдинбурга. Старший инспектор... - Тоал? Твою мать! Тоал здесь? Он решил меня навестить? - Брюс взвился на кровати, с грехом пополам садясь на ней и нервно поправляя подушки. Мужчина инстинктивно схватился за свое горло, пытаясь понять, есть ли у него странгуляционная борозда на шее. Мэри перехватила недоумевающий взгляд Брюса и едва заметно покачала головой. На шее мужчины и, правда, не осталось борозды. Он успел провисеть на шарфе всего минуту или две, не больше. - Нет, мистер Робертсон. К Вам старший инспектор Рори МакКинли. Брюс уставился на дверь палаты, словно ожидая нашествия инопланетян. Он не понимал, о каком человеке ему только что объявил доктор. Полицейскому уже начало казаться, что он провалялся в коме пару лет и пропустил все мелкие детали своей жизни. Это ощущение бесило больше всего. Даже больше того, что дерьмовая жизнь Брюса вдруг оказалась ему очень дорога. Брюс не хотел умирать и представления не имел о том, какого хера вдруг решил повеситься. "Я не помню почему и не знаю как", Брюс обыкновенно говорил именно так. Но как в его отделе появился новый начальник, да еще и за такой короткий срок? Даже больная фантазия Брюса не могла такого представить.