Я не найду тебя в подземелье

Окита Соко ненавидела раннее пробуждение. Девушка постоянно просыпалась в плохом настроении, однако на построение она еще ни разу не опаздывала. Ей не хотелось давать Хиджикате повода, чтобы он мог в чем-то ее упрекнуть. Напротив, она всегда старалась сделать все, чтобы сам замком хоть раз в жизни опоздал на свое же идиотское построение. Не помогали ни просроченный майонез, ни хитроумные ловушки, ни даже запирание Хиджикаты в туалете. Сегодня у Окиты вовсе не было сил придумывать что-то. Ей давно было скучно. Хиджиката уже знал все ее уловки, а новых идей не возникало и, как на зло, генератор оных идей уже как несколько дней залипал в какую-то компьютерную игру. Поначалу Соко думала, что Данна где-нибудь подох, но потом случайно встретила на обходе улиц рыжую Ято, которая и пожаловалась на состояние кучерявого. — Он сидит так уже несколько дней, ару, — китаёза пнула самурая, но тот продолжил играть, будто его вовсе не Ято пнула, а трехлетняя девочка. — Стал еще бесполезнее, чем был. — Не пробовала просто сломать компьютер? — усмехнулась Окита, удивляясь, как такое простое решение не пришло в голову этой мелкой девчонки. Впрочем, видя то, насколько жалко Саката выглядит в своей мятой одежде, которую явно не менял, девушка поморщилась от отвращения и решила немедленно покинуть офис мастеров на все руки. Она не знала последовала ли Кагура ее совету, или нет. Да, ее это тупо не волновало. Она не обязана была отрывать жопу белобрысого самурая от игр, если они казались ему важнее жизни. Можно ли вообще называться самураем, если тобой смогла овладеть какая-то долбаная игра? Соко печально усмехнулась, расчесывая волосы и думая о том, что было довольно забавно иногда посидеть с Сакатой в каком-нибудь местечке, выпить сакэ и перемыть Хиджикате кости, придумывая вместе новые идеи садистских шуточек над ним. Вместе, почему-то, придумывалось приятнее что ли… — Променял меня на игру… — буркнула Окита. — Ну и прекрасно… Ей было обидно. Внезапно захотелось и для Сакаты придумать что-то, но голова слегка гудела от недосыпа, поэтому девушка просто оделась и отправилась на построение. Все было как обычно — построение, эти тупые правила, речь замкома, но тут… — Что-то я не вижу Хирасаву, — нахмурился Хиджиката, пытаясь все же выловить лицо коллеги среди других полицейских. По строю пробежался шепоток и кто-то сказал: — Товарищ замком, последний раз мы видели его в туалете. Другой полицейский тоже отозвался: — Может, он вчера что-то несвежее съел? — Мне плевать, что он съел, — Хиджиката отправился к уборной, и Окита нехотя поплелась за ним, возводя глаза к потолку. — Нужно было заткнуть свое анальное отверстие катаной, но присутствовать на построении! Теперь этого грязного предателя ждет сеппуку! Поворот, еще поворот. Хиджиката яростно отодвинул в сторону дверь и заорал: — ХИРАСАВА, УБЛЮДОК, ГОТОВЬСЯ К СЕ… Он осекся, застыв на месте и смотря куда-то в одну точку. Рот так и остался чуть раскрытым, отчего сигарета упала на пол и переломилась. — Что, Хиджиката, вас пугает вид срущих людей? — усмехнулась Окита, без тени смущения заглядывая в мужской туалет. Девушка застыла так же, как и замком… Труп Хирасавы медленно качался из стороны в сторону, лицо посинело, шея неестественно выгнулась — была сломана веревкой. На полу валялись книги, из которых полицейский сооружал себе неустойчивую башню, чтобы потом… — Что тут происходит? Дайте пройти! — через собравшуюся толпу протолкнулся Кондо. Соко не могла отвести глаз от бывшего товарища. Казалось, только вчера она с ним о чем-то говорила… Соко не могла даже вспомнить о чем они говорили. Но… Почему? Зачем он так поступил? Девушка никогда не думала, что что-то в этой жизни может ее шокировать… В мертвом взгляде Хирасавы отразилось бледное лицо Окиты, от чего девушку передернуло, будто мертвец заглянул ей в душу… — Немедленно снимите его! — скомандовал Кондо. Из толпы вышли парочка полицейских и принялись снимать товарища с петли. Все это происходило будто где-то в параллельной вселенной. Оките казалось, что вокруг все застыло. Хирасава смотрел на нее своими мертвыми глазами, и девушке почему-то казалось, что он в чем-то ее обвиняет. Откуда это гадкое чувство? Она ведь не виновата! Или… — Соко… Голос Хиджикаты доносился до нее будто из другой комнаты или с другого конца тоннеля. — Соко? Это всего лишь труп. Девушке не впервой видеть самоубийство, но почему именно ЭТО затронуло ее душу… — Похоже, сеппуку ему уже не так страшно, Хиджиката-сан, — прошептала девушка, сама не зная зачем. Окита почувствовала, как уголки ее губ слегка дернулись, словно она пыталась улыбнуться. Но почему… — Соко! — рявкнул Хиджиката, встряхнув девушку за плечи. — Ты в порядке? Соко кивнула, тут же вернувшись в реальность. Кто-то из сослуживцев косился на нее, кто-то перешептывался, но Окита не придала этому значения. Она развернулась и зашагала прочь, испугавшись собственных мыслей. Как смерть товарища может забавлять? С чего бы?! Хирасава не был ее лучшим другом, она практически не знала его. Но ей почему-то казалось, что он довольно хороший парень. БЫЛ! Был… Хорошим парнем… Выйдя во двор, Соко опустилась на деревянные ступеньки и закрыла лицо руками, пытаясь прогнать из воображения мертвый взгляд… Она вздрогнула, почувствовав, как кто-то дотрагивается до ее плеча. Девушка совсем не заметила, что Хиджиката все это время шел за ней. — Нужно обыскать его вещи, — сдавленно проговорил замком. Обыскать его вещи… Самоубийцы же обычно оставляют записки, да?Хирасава ведь должен объяснить свой поступок… Он ведь специально выбрал такое время. Знал, что на построении его хватятся. Может, он хотел, чтобы его нашли? Чтобы его остановили? Соко лихорадочно пыталась вспомнить — о чем они вчера говорили?.. Тщетно… Бывало, что Окита просто спала на ходу, а потом не помнила, как давала кому-то какие-то обещания. Может, Хирасава вчера намекал на то, что собирается сделать. Может, он хотел, чтобы Соко спасла его? Может… — Может, тебе прилечь? — на секунду голос Хиджикаты показался девушке каким-то странным, не человеческим. Она посмотрела на Тоширо с испугом, явно не до конца понимая происходящее. Это ведь просто сон? — Соко! — и вот снова голос замкома стал обычным прокуренным, хрипловатым, раздражающим. — Возможно, стоит прилечь, — сдавленно выдавила девушка, поднялась с места и, слегка пошатываясь, отправилась в свою комнату. Хиджиката проводил ее обеспокоенным взглядом. Когда они выезжали на вызов, а приезжали уже к хладному трупу самоубийцы, Соко лишь презрительно фыркала и отшучивалась. Девушка явно презирала людей, способных на такую слабость, как суицид. — Это смерть не достойная самурая, — часто говорила она. Возможно, это событие шокировало ее потому, что она не ожидала такого от своих товарищей. К слову, Хирасава ведь собирался перейти в отряд к Соко… Хиджиката взъерошил волосы, прогоняя ненужные мысли и ту странную улыбочку, на секунду появившуюся на лице Окиты. Мужчина достал сигарету и закурил. Что могло заставить полицейского совершить такое? Стоя на месте и выпуская в воздух сигаретный дым, уж точно не выяснить. Непонятно почему злясь на самого себя, Хиджиката потушил сигарету и отправился на поиски ответов. *** Кап-кап-кап. Соко смотрела на свое отражение, слушая как капли воды разбиваются о керамическую поверхность раковины. Неужели она позволит такому пустяку повлиять на ее жизнь? Раз этот Хирасава совершил такое, значит был слабаком! С каких пор Соко сочувствует самоубийцам? Девушка похлопала себя по щекам и умылась холодной водой. Кап-кап-кап. — А что, если это не самоубийство? — тихо выговорила девушка. И правда. С чего бы Хирасаве так поступать? Когда он пришел к ним в Шинсенгуми, то чуть ли не на каждом шагу клялся, что люто ненавидит Джой и сделает все, чтобы искоренить, стереть эту организацию с лица Земли. Неужели такой амбициозный молодой паренек мог вот так просто расстаться с жизнью? Окита сердито сжала края раковины, после чего оттолкнулась и направилась на выход из уборной. В участке сейчас царила легкая паника. Одни отряды были направлены на патрулирование улиц — все же нельзя оставлять Эдо без защиты, другие носились с мелкими поручениями. Соко направлялась в казармы. Проходя мимо общего туалета, девушка невольно вздрогнула. «Интересно, убрали ли тело?» — подумала она. В воображении снова появились глаза мертвеца… Прогнав эту картину, девушка подошла ко входу в казармы, где полицейские спали. Все, кроме командующих, имеющих в привилегии собственные комнаты. У входа стояли двое патрульных. Скорее всего, им было приказано никого не пускать, но, увидев Соко, они лишь встали по стойке смирно и свободно пропустили ее. Внутри девушка увидела Хиджикату, главнокомандующего Кондо, а так же Ямазаки. Первые двое просто стояли и смотрели на то, как Заки выполняет всю грязную работу. Странно, что такое заставили делать шпиона, но, в общем-то, выбор неплохой, учитывая, что это мог быть не суицид — подозреваются все, а значит доверять можно только самым проверенным. — Нашли что-то? — спокойно спросила Соко, остановившись рядом с Кондо. — Соко… Ты в порядке? — нахмурился мужчина. — С чего бы мне быть не в порядке, — слегка раздраженно ответила девушка, пожав плечами. — Вы рассматривали версию убийства? — Сайто ее отрабатывает, — кивнул Хиджиката. Кому как не Шимару Сайто выявлять предателей среди Шинсенгуми. — Господин главнокомадующий! Я нашел! — Заки вытащил из-под подушки Хирасавы книгу, а в ней лежала записка. — Значит, все же суицид, — Хиджиката ругнулся. — Записку могли и подделать, — Кондо взял улику в руки. Соко тоже склонилась над ней. «Виновата ОНА» — было выведено то ли красными чернилами с использованием кисти, то ли краской. Думать о том, что это… Кровь… Как-то не хотелось. Написано это было на пожелтевшем куске пергамента. — Она, — повторил Хиджиката. — Кто такая эта «она», и почему виновата? — Доведение до самоубийства? — предположил Ямазаки. — Попробуй найти что-то еще в его личных вещах, — приказал Кондо. «Виновата ОНА». Эти слова заставили пробежать табун мурашек по спине полицейской. В Шинсенгуми только Окита Соко была девушкой… — Записка еще ничего не значит, — не смотря на то, что они находились в помещении, Тоширо закурил. — Его могли заставить это написать или же просто подкинуть, чтобы посеять смуту в наших рядах. ЯМАЗАКИ! Даже Окита подпрыгнула, не ожидая, что замком так громко рявкнет. — Д-да, господин замком? — Заки выпрямился и отдал честь, бросив свое занятие. — Необходимо подтвердить почерк, — Тоши забрал записку у Кондо и протянул ее напуганному брюнету, после чего добавил. — Расследование должно быть АБСОЛЮТНО секретным. Понял? Ямазаки кивнул, хоть и не особо понимал, зачем тут такая секретность. — Тогда пшел отсюда! — Хиджиката слегка пнул подчиненного, тот ойкнул, поднялся с пола, спрятал записку за пазуху и поспешил удалиться в архивы. — Тоши, ты же не думаешь, что… — Кондо покосился на Окиту, думая, что она этого не заметит. — Я думаю, что кто-то хочет подставить наших товарищей, — оборвал его Хиджиката. — Либо это и правда было всего лишь самоубийство, — тихо сказала Соко, сверля взглядом матрац, на котором спал недавно повешенный. — Все это крайне сомнительно, — Тоширо выдохнул дым, который уже заполнил комнату, заставив Соко недовольно отмахиваться от неприятного сигаретного запаха. — Будем ждать, что смогут разузнать Сайто и Ямазаки, а пока… Хиджиката посмотрел на Соко. — Ты была последняя, кто с ним говорил… — Воу-воу, Хиджиката-сан, вы подозреваете МЕНЯ? — девушка нахмурилась. — Я пытаюсь расспросить, — Тоширо недовольно выдохнул. — О чем вы говорили? Может, он вел себя как-то странно? Сама должна понимать — любая информация может подтолкнуть нас к ответам. — Я не помню, — беспечно ответила Соко, пожав плечами. — Соко, сейчас не время… — Кондо попытался вмешаться. — Я правда не помню, — девушку злил тот факт, что ее товарищи могут подозревать ее! — Он что-то спросил, я даже не слушала! Наш разговор длился не больше минуты. — Понятно, — задумчиво протянул Хиджиката. Соко стало очень неприятно, что ее подозревают, поэтому она сердито развернулась на каблуках и быстро покинула казармы, думая о том, что сама должна выяснить, кто такой бессмертный решил ее подставить! — Тоши, ты думаешь, что она могла...— Кондо осекся, не смея закончить мысль. — Я думаю, что нас держат за идиотов! — Хиджиката сжал окурок сигареты в руке. — Клянусь майонезом, я найду его и казню у всех на глазах, чтобы ни один Джой патриот не посмел провернуть больше нечто подобное!