Заблудились в тумане деревья, Поднимается солнце в зенит. А на рыжем пригорке деревня Посредине России стоит.
Куртка отлетела в сторону, проскочив вешалку и свалившись на пол. Коньки, до этого дня, а точнее, практически момента, всегда аккуратно сложенные, теперь летели следом за верхней одеждой. Грохот в коридоре эхом разносился по всей квартире и отдавался в ушах напуганного до смерти дедушки. Пожилой человек находился в кухне, спокойно разогревая ужин, когда хлопнула с диким треском входная дверь, и следом послышался недовольный голос внука. — Да чтоб их всех! Да ну на хрен! Не судьи, а козлы! — Юрий возмущался беспределу оценок жюри. — Юрочка, — из кухни вышел дедушка с деревянной лопаткой в руках, — что случилось? За этим вопросом последовала волна недовольных фраз, раздраженного настроения и угрюмого выражения физиономии Плисецкого. Дедушка кое-как смог все же успокоить внука, посулив ему вкусный ужин с пирожками. Юрий согласился с мужчиной и уселся за стол. Весь вечер фигурист пытался угомониться, попеременно включая телевизор и компьютер, но все было напрасно. Плисецкий не находил себе места. В конце концов дед, замечая печаль внука, подошел к парнишке и мягко положил старческую теплую руку на его плечо. — Юрочка, тебе необходимо сменить обстановку. Поезжай в деревню, там свежий воздух, сейчас тепло, печь топить не надо. Там отдохнешь и развеешься, — мужчина похлопал внука и чмокнул в затылок. Плисецкий поднял голову на славного родного человека и улыбнулся. — А ты прав, дедуля! — Юрий соскочил со стула. — Можно прям завтра? — Конечно, — дед заметил перемену настроения в юноше, и на его морщинистом лице появилась улыбка. Плисецкий схватил куртку и выбежал из квартиры. Надо было прикупить продуктов на первое время, а тем более захватить разных вкусняшек. Денег наличных у Юрия всегда хватало, да и дедушка не оставит своего единственного внука наедине с материальными проблемами.***
Всю ночь Юрий размышлял, сможет ли он выжить в деревенском доме, сможет ли приготовить элементарную еду? Вечером, когда он бегал в магазин, Плисецкий встретил своего соседа. Юри Кацуки жил этажом ниже и был немного старше фигуриста. Они общались давно, но совместных интересов у них абсолютно никогда не было. Юри сидел у подъезда и задумчиво смотрел вдаль. Плисецкий заметил парня и остановился. — Чего грустишь? — Юрий присел на скамейку, рядом с соседом. — Да скучно. Каникулы в универе начались, на работе целый месяц отпуск, а заняться совершенно нечем. Родители работают, все заняты. Вот и сижу здесь, тупею, — депрессивный голос звучал тихо. — Поехали со мной прямо завтра в деревню? — осенило Юру. — Там у нас дом. Будем готовить еду сами, огород есть, там вроде растет что-то, только туалет, правда, на улице. Но это прикольно! — все звучало, как разрекламированная речь о домике в деревне. — С удовольствием! — мгновенно отреагировал парень. — Мои точно не будут против, так что погнали. Так они и решили встать пораньше и ехать на вокзал. Юрий соскочил еще до будильника. Дорожная сумка была собрана с вечера, консервы и еда аккуратно сложены дедушкой. Плисецкий попрощался с любимым дедом и выбежал из подъезда. Кацуки уже ждал его с большим рюкзаком за спиной. — Ничего себе! Ты полквартиры собрал? — парни дружески посмеялись над своими пожитками и направились в метро. Электричка ходила часто, и уже через час юноши мерно качались в вагоне поезда. Юри лазил в мобильном телефоне, а Плисецкий рассматривал мелькавшие за окном поезда дома, деревья, станции. Периодически в вагон заходили различные торговцы всем подряд и предлагали товар, практически никому не нужный. Юра поглядывал на проходящих мимо и улыбался своим мыслям. Он едет в деревню! Кто бы подумал или сказал ему, что он когда-то захочет поехать в глушь, то фигурист не поверил бы. А сейчас электричка катилась по рельсам, увозя двух друзей в даль от густо населенного города. Вагон быстро заполнялся пассажирами, пустых мест оставалось все меньше. Рядом с Юри было одно, но какая-то старушка с пучком рассады в огромной сумке расположилась так, что Кацуки, боясь влезть локтем в зелень, совсем прижался к окну. Поезд по каким-то причинам вдруг резко затормозил, и на голову Юри сверху свалилась чужая сумка. Хорошо, что она была легкая, но все же громоздкая. Бабуля с рассадой жалобно крикнула о погубленном урожае, будто это была единственная рассада в мире, оставшаяся после апокалипсиса. Плисецкий подался вперед, уперевшись руками в противоположное сиденье от резкого тормоза. Все вокруг ахнули и заохали, но поезд поехал дальше, водитель извинился по громкой связи, и путешествие продолжилось. Мужчина, не за что извинившийся, забрал свою сумку из рук Юри. Кацуки снова уткнулся в телефон, но тут ему снова не дали спокойно почитать новости в соцсетях. Двери вагона раскрылись, и вошел странный молодой человек. Его светлые волосы были растрепаны, джинсовка расстегнута, рюкзак был переброшен через плечо, а взгляд устремлен вперед. Парень то и дело оборачивался и с испугом посматривал назад. «От контролеров бежит», — сразу подумал Юри. Вошедший юноша швырнул рюкзак на полку и все же втиснулся на сиденье к Кацуки. Бабулька с рассадой оказалась зажата теперь сама. Она недовольно буркнула себе что-то под нос и убрала свою сумку со скамьи. Юри в мыслях поблагодарил незнакомца, взглянув на него. Светловолосый парень заметил внимание Кацуки и повернулся, глядя на него. Юрий все это время следил за происходящими событиями, словно за сериалом. Он видел увлеченный взор своего друга, приметил незнакомого парня и так же был уже порядком раздражен бабкиной зеленью. Ведь теперь она поставила свою сумяху на пол, задев и испачкав кеды фигуриста. Молча проехав до следующей остановки, бабка и сидящий рядом с Плисецким мужчина вышли из вагона. Трое парней остались одни на своих местах. Светловолосый парень протянул руку сначала Юри и представился, затем, быстро сообразив, что Плисецкий друг Кацуки, познакомился и с ним. — Виктор Никифоров. Можно Витя, Витек, Виктор, как хотите, — улыбаясь, тараторил парень. — Куда едем? — В Простоквашино, — выпалил чуть ли не влюбленный Кацуки. — Ты всем будешь сразу рассказывать о нас? — недовольно зыркнул Плисецкий. — Извини, — покраснел и засмущался Юри. — Я думал, здесь ничего нет секретного. — Да ладно, проехали, — Юра осматривал довольно улыбающегося Виктора. — А ты? — Тоже! Туда же! — Никифоров вновь посмотрел на Юри. — Можем вместе дойти, веселее будет. — Здорово как! — веселье вновь появилось в голосе Кацуки. — К родне едешь? — Юрий заинтересовался. Вдруг они окажутся соседями? — Не, дом купил. Один дельный риэлтор предложил мне купить почти заброшенный дом, вот я и решился. Теперь еду осваивать его, пока отпуск выдался, — Никифоров готов был рассказать все, настолько открытым человеком он оказался. Всю дорогу трое ехали, дружно болтая и делясь впечатлениями этого лета. Погода соответствовала настроению, солнце светило в окно, согревая теплыми лучами путешественников. Электричка довезла молодых людей до конечной станции под названием Простоквашино. Пройдя через редкий лесок, парни вышли к деревушке. Перед их взорами предстало несколько стареньких домиков, стоявших в ряд, а за ними возвышались более современные котеджи, окруженные модными заборами со вставленными крепкими железными дверями. Плисецкий узнал свой древний небольшой домишко и уверенным шагом направился к нему. Юри шел за ним, а за Кацуки двигался Виктор. Остановившись у деревянного обветшалого забора, Плисецкий произнес: — Вот и наш дом. А твой-то где? Мы даже адрес у тебя не спросили, — обратился фигурист к Никифорову. — Так это, — Виктор полез в карман джинсов за бумажкой с написанными на ней улицей и номером дома. — Вот. Взор Плисецкого сделался настолько изумленным, что Юри тоже не сдержался и взглянул на адрес. На белом листе черной ручкой четко была написана та улица и тот дом на ней, который попросту не может принадлежать никакому Виктору. Плисецкие ничего и никому не продавали!