Сборник Драбблов BTS

- Господин! – ты негромко вскрикнула первое, что пришло в голову. В глазах напротив читалось неподдельное любопытство, словно Сокджин ожидал подходящей реакции со стороны третьей жены. – Вы не должны находиться здесь! - Ты будешь мне указывать, что я должен, а что не должен? – парень лукаво улыбнулся и, сбросив с себя полотенце, резким движением отодвинул шторку кабинки в сторону, так что та чуть не сорвалась с петель. В воздухе витал легкий аромат экзотических фруктов, перебиваемых нотками пряностей, которые ты так любила слушать, заходя на местный большой рынок. От властелина ненавязчиво пахло дорогим парфюмом, которым он пользовался исключительно дома. Джулия и Сарима были заняты ужином, поэтому не могли услышать твоих возмущенных вскриков. Джину не нравилось, когда кто-то не слушался, и в одно мгновение его широкая ладонь легла на твое лицо, немного небрежно сжав челюсть. Ты боялась, что шейх буквально сошел с ума и захотел попросту воспользоваться девичьей беспомощностью. Однако в следующую секунду поступил вопрос, поставивший обоих в ступор. - Ты точно хочешь этого? – низкий баритон ласкал правое ухо, и спина горела от прикосновения чужого горячего тела. Вода стекала вниз, обходя изгибы и разбиваясь мелкими каплями об еще неостывший кафель. - Не знаю…, - смущенно произнесла ты, стараясь не издавать лишних звуков. В ванной комнате стало подозрительно тихо. - Если хочешь, я уйду. - Не надо, - услышав ответ, Сокджин самодовольно усмехнулся и чуть грубее сжал твою шею, на которую он предварительно спустил ладонь. Ты хрипло выдохнула, но щемящее чувство внутри отчетливо твердило, что в данную секунду следует поддаться искушению и позволить властелину насладиться телом его жены. В мыслях крутилось лишь одно слово: «Обязательство». Юноша усилил напор воды и, развернув тебя, жадно впился в мягкие губы. Теперь же казалось, будто весь мир вокруг остановился и, раскрасившись теплым янтарем любимых глаз, притих в ожидании долгожданного волшебства. Ты не хотела думать о том, что это всего лишь жалкая прелюдия, после которой Джин забудет о своей жене еще на несколько недель, как вдруг он СНОВА произнес это. - Я люблю тебя, Т/И, - слова разрезали воздух, как раскаленный нож кусочек масла. - Я… Я тоже люблю Вас, господин, - и снова поцелуй, совсем как первый, манящий и такой запретный. Шейх понимал, что у вас не так много времени, а потому решил слегка ускорить ход событий. Он осторожно подхватил тебя под бедра и, опершись, прижал к стене. Сокджин осыпал поцелуями теплую кожу, вдыхал букет ароматов и благоговейно закрывал глаза, будто пытаясь совладать с внутренним «чем-то». Ты снова увидела это странное слово из тринадцати букв и немного потрясла головой, отмахиваясь от дурных воспоминаний. Сейчас существовал только родной человек, искренне желавший подарить свое драгоценное внимание ТЕБЕ ОДНОЙ. И этим стоило наслаждаться. Неожиданно что-то горячее и твердое дотронулось до внутреннего бедра, скользя все выше и ближе. Ты немного выгнулась и закусила нижнюю губу, захлебываясь в обрывках первой брачной ночи, ставшей едва ли не единственной в вашей жизни. Властелин медленно и мягко вошел в тебя, внимательно смотря в глаза и пытаясь найти там ответ на неозвученный вопрос. Движения становились все увереннее и четче, и подступавшее наслаждение накрывало все стремительнее и явственнее. Сокджин рычал, впиваясь зубами в ключицы, а ты держалась руками за его широкие и мускулистые плечи, которые буквально сверкали от падающих капель воды. Стоны становились громче, и тебе приходилось сжимать губы в ничтожных попытках сдержать неистовый крик удовольствия. Пик эйфории подступил, словно огромная волна, которая накрыла вас обоих с такой силой, что властелин едва сдержался, чтобы не свалиться на кафель. Горячая тягучая жидкость наполнила нутро, обволакивая стенки и стекая вниз, редкими каплями ударяясь об пол. Джин смотрел на эту картину и понимал, что он действительно хорош в том, что так любил. И ты тоже любила его, и, признаться, не только за хороший секс. Парень был немного невнимателен к своей третьей жене и испытывал за это чувство вины, которое было обязано оправдаться не единожды и не за одну такую тайную встречу в ванной комнате.