Лекарство от скуки с побочным эффектом

      День неумолимо перетек в вечер. Покрывшееся тьмой небо затянули тяжелые свинцовые тучи. Ярко алеющий «порш» летел по автостраде, будто капля краски на черном листе, выделяясь из грязно-серой массы дорог и машин.       Как и обещал, Алекс посадил шар на землю и сразу повез Диму домой. Настроение у обоих было на редкость мерзким. За все три с половиной часа дороги они не обмолвились ни единым словом. Просто не знали, что говорить.       Раскуроченные души, перевернутые миры, ломаные сознания… Не ожидали они таких выворотов судьбы! Хозяин влюбился в игрушку, а та до трясучки ненавидит его и вместе с тем испытывает непреодолимое желание прижаться к груди в поисках утешения. Будто любовь между пламенем и льдом, способными уничтожить друг друга одним неловким касанием.       Как же так случилось? В тысячный раз прокручивая свои ошибки, Дима пытался отыскать момент, когда прокололся и выдал свою страсть к врагу. На ум ничего не приходило. Алекс играл с ним, как и миллионы раз до этого, все те же грязные намеки и унизительные издевки: псевдослучайные интимные касания, вкрадчивый шепот на ухо, когда мучитель зажимал его по укромным углам, недвусмысленные фразы и предложения. Все как и раньше.       Сколько раз он говорил, что свою игрушку он волен использовать для любых утех? Сколько раз его близость будоражила сознание, взметая клубы пыли в пустом сердце? Алекс ничего не замечал.       Всякий раз Дима невольно краснел и отворачивался в моменты особенно манящих жестов и слов. Соблазн прикоснуться к мучителю был так велик, что иногда ладони становились влажными от пота, а пальцы мелко дрожали и тянулись к совершенной красоте. Чудом он умудрялся сдерживать позорные мольбы в виде требовательных стонов, сам не понимал, как до сих пор не стиснул в объятиях.       И всего этого Алекс не замечал или не хотел замечать. Продолжал издеваться и давить по слабостям, разыскивая болезненные точки. Умелый садист и хрупкая непокорная бабочка, чьи крылышки никак не хотели отрываться.       Как он узнал в тот день?! Что ему подсказало?! Откуда он выцепил намек? Дима повторял про себя вопрос за вопросом, как зажеванную пластинку. Ох, и за что же ему такое наказание? Впрочем, уже поздно об этом думать. Помешанный на своей единственной игрушке ребенок без памяти влюбился в нее. Полный… крах подкрался незаметно, зато сейчас бесцеремонно хозяйничал в их жизнях. Кто оказался в бóльшей… кхем, пятой точке из-за черти откуда свалившейся любви? Так и не скажешь.       Дима скосил осторожный взгляд на сосредоточенного мучителя. Напряжен и растерян, снова вихляет между адекватными водителями на скорости под сто пятьдесят. Мрак! Нечто внутри подталкивало устроить скандал ради собственной безопасности, но Дима не двинулся с места. Алекс сумасшедший! Повернутый на скорости псих, желающий угробить их!       Да только Дима чувствовал, что Алексу необходима такая дикая езда, чтобы хоть немного отвлечься. Дурак бы не догадался, что он лишь пытается успокоиться. Дима словно на себе ощущал чужие душевные метания, но, к сожалению, ни капли не понимал их. Он никогда не влюблялся — откуда ему знать о разъедающей боли отвергнутой любви?       — Прости меня, — не к месту извинился Дима, выходя из машины неподалеку от своей общаги. Откуда Алекс узнал, где он живет, выяснять не хотелось. Без разницы уже.       Александр промолчал, не отрывая взгляда от торпеды. Аккуратные черты лица исказила едва уловимая боль. Раньше Дима и не заметил бы перемен — мало ли о чем размышлял инквизитор с задумчивым видом? А сейчас…       Сейчас видел в поджатых губах призрачную дрожь, в уголках глаз — тоненькие лучики морщинок, в нахмуренных бровях — небольшую складочку, в неровном дыхании — редкие вздохи. Руки вцепились в руль то сжимая до побеления костяшек, то отпуская и с нежностью поглаживая. Даже неестественно выпрямленная спина создавала яркий контраст с прошлыми расслабленными и беззаботными манерами мучителя.       Алекс не желал разговаривать. Впервые у него закончились слова. За те две минуты, что Дима ждал ответа, Александр почти не пошевелился. Лишь один раз повернул голову и отразил в пустых глазах тусклый шарик ночного фонаря. И через миг вновь отвернулся.       Видеть Алекса в таком состоянии… непривычно как минимум. Даже зная причины. Что ж, пусть поступает, как считает нужным. Если ему приятнее избегать любимца, тем лучше. Дима и сам не желал его видеть. И едва он захлопнул дверцу, «порш» сорвался с места и укатил в обратном направлении.       Дима поплелся домой. На душе кошки скребли, но хозяин быстро окатил их ведром холодной воды, чтобы не мешали думать. А мыслей было много. В искренности Алекса он больше не сомневался, зато путался в своих чувствах и желаниях. Поговорить бы об этом с Греем. Он проницательный, он поможет разобраться, что к чему. Или хоть подопнет в нужном направлении. Daylight: Я не отвлекаю тебя, Грей? Извини, я только сейчас вернулся домой.       Быстро взглянув на часы, Дима не поверил глазам: одиннадцатый час ночи! Ужас, так поздно он ни разу не возвращался. Как все порядочные ребята, Дима в такое время либо готовился к занятиям, либо болтал перед сном с друзьями по сети. Гулянки — это не про него, классический домосед со всеми вытекающими.       Ключи отыскались в первом же кармане — благо он их не потерял. Домофон пронзительно взвизгнул, и через миг текучая трель разрешила войти в подъезд, не умолкая до тех пор, пока металлические пластины замка не сомкнулись. Дима зевнул, зябко поежившись от всегда царившего здесь могильного холода. Vault_grey: Время рабства закончилось? Ты, наверное, рад вернуться?       Дима нахмурился, нажимая почерневшую от времени кнопку лифта и пристально вчитываясь в сообщение: что-то ему показалось неправильным, — слова пропитаны непривычными гневом и злобой. Раньше собеседник не позволял себе ничего подобного. Грей обиделся? Из-за чего? Daylight: Я не забыл тебя. Почему ты злишься? Vault_grey: Малыш, я вовсе не злюсь. Просто устал сегодня, друзья утомили. Да и твои слова не звучат радостно. Тебя же отпустили на волю, почему не летаешь радостной птичкой?       Дима нервно засмеялся, вставляя ключ в замочную скважину и с шумом проворачивая тугой неподдающийся замок. И верно, после освобождения из мест принудительного… соблазнения полагается танцевать от счастья. Он ведь так ждал свободы, так хотел сбежать от мучителя. А теперь даже на улыбку не тянет. И вроде ничего не изменилось — какое ему дело до признаний, если любви он не испытывал? А сердце словно выдрали из груди и протыкают, протыкают ржавыми иголками, сжигая в необъятном пламени. Daylight: Крылышки подрезали. Рассказать?       — Дима! Ты цел! — Аня не хуже пущенной стрелы вылетела из комнаты на шум в прихожей и кульком повисла на шее друга. Дима на секунду завис, не ожидая такой бурной реакции от своей застенчивой подруги. Не говоря уже о той резвой прыти, с которой она впечатала его в дверь.       — Прости, я хотел позвонить. Но возможности все не было, — попытался оправдаться Дима, обнимая девушку в ответ. Она коротко всхлипнула и тут же стерла рукавом две редкие слезинки со щек. Лицо ее мигом приобрело суровый вид с оттенком волнения.       — Он с тобой ничего не сделал? Дай мне осмотреть. Зеленку нести? Будем замазыва… — Аня бесцеремонно расстегнула две верхние пуговицы на рубашке и в ужасе ахнула, застыв на месте и судорожно сжимая края одежды. — Он… он тебя…       — Стоп! — вмиг прервал надвигающуюся истерику и мягко, но настойчиво отстранил подругу, спешно застегивая пуговицы. Ни к чему показывать ей и другие метки Алекса. — Только поцелуи, Ань. Ничего бóльшего.       — Боже, Дим… — Аня вернула себе самообладание и заботливо обняла друга, хоть этим выражая сочувствие и безграничную тревогу.       Благодарность можно было черпать ковшами. Дима прижался к подруге и устроил голову на плече, наконец позволяя себе хоть чуточку расслабиться. Как же ему повезло, что у него есть Аня! Не будь ее поддержки, он бы точно сломался. Аня всегда утешала его, всегда была рядом, даже если привычный мир рушился на глазах. Как сейчас.       Аня двумя пальцами смахнула его темную челку с глаз и тепло улыбнулась. А затем забрала у него сумку и за руку потянула на кухню. Дима безропотно проследовал за ней, гадая, о чем же его подруга сейчас думала. Наверняка переживала, если судить по обеспокоенному выражению на лице и затаенной злости, поблескивающей в глазах.       Аня усадила его за стол, мягко надавив руками на плечи, и полезла в холодильник. Одна только мысль о еде заставила желудок предательски сжаться и оповестить всех собравшихся ревом кита на грани смерти о голоде хозяина. Дима смущенно улыбнулся в ответ на удивленный взгляд подруги, устало ерзая на стуле.       — Давно ты ел? — деликатно поинтересовалась Аня, разогревая котлеты с гречневой кашей и овощами. Ухаживать за морально истощенным другом для нее не в новинку, но сегодня он выглядит в разы хуже с осунувшимся лицом и сиреневыми мешками под глазами.       — Утром, — Дима неловко пожал плечами и облегченно выдохнул, сложив руки на столе и уронив на них голову. — Спасибо, ты бы знала, как я тебя люблю.       — Вот и не пугал бы так! — Аня поставила чайник и достала пакетики с чаем и кружки. Дима не шевелился, и в голове сами собой рождались тревожные мысли, что неспроста он так потерян и угрюм. Алекс уволок его на всю ночь, вдруг он сделал что-нибудь… ужасное. Аня никогда не простит его, если чрезмерно зажатый друг окончательно замкнется в себе.       — Хоть смску написал бы! Вообще представляешь, как сильно я волновалась?       — Догадываюсь, — отрешенно пробурчал Дима, стыдясь перед подругой за свою безалаберность. В кармане завибрировал мобильник. Он поспешил достать аппарат — разговор с Греем ему жизненно необходим сегодня. Vault_grey: Горю от нетерпения. Что случилось?       Щелкнула микроволновка. Дима вскинул голову, наблюдая, как Аня неторопливо открывает белую створку и достает горячую пищу. Желудок снова отозвался жалобной трелью, Дима потер живот, вдыхая аппетитный запах. Аня поставила перед ним тарелку с едой и сама села напротив, обхватив ладошками чашку с горячим чаем. Ложка почти впрыгнула ему в руку, Дима мигом накинулся на еду.       Вопросов накопилось много. Аня задумчиво наблюдала за ним, формулируя первый. В лоб спрашивать она не хотела — мало ли какие воспоминания всколыхнет ненароком. Алекс чудовищен, если издевался над чувствами человека. И яркие засосы тому доказательство. Аня потерянно вздохнула: не знала она, как поддержать в такой ситуации.       — Итак… Дим, тебе нужна помощь? — издалека начала она, поглядывая за порхающими по экрану мобильника пальцами. Догадывалась ведь, с кем он так рьяно общается, несмотря на явный дискомфорт, — писать и жевать до крайности неудобно. Хороший друг, такой как Грей, — приобретение чудесное. Но и она могла помочь своему соседу по общаге и лучшему другу.       — Ань, ты бы поверила, если бы я тебе рассказал о… влюбленности Алекса? — Дима отложил столовые приборы и отпил глоток чая. Затем поднял глаза на подругу, долго-долго смотря в меняющееся от потрясения до неверия лицо. Вот и он так отреагировал.       — Шутишь? Он даже не слышал о подобном, — уверенно заявила Аня, откинувшись на спинку стула и отпивая глоток чая. Алекс может влюбиться только в себя, отвратительный садист. Откуда в нем такое нежное чувство, заставляющее сердце сладко сжиматься от звуков любимого голоса или теплой улыбки?       — Доедай, пока не остыло. Daylight: Если мой инквизитор совсем тронулся головой, я лично сопровожу его в дурку. Но без сомнений я понял одну важную вещь: он влюблен в меня.       — А теперь представь мое лицо, когда он заявил об этом, — Дима вновь взял ложку и отправил в рот кусочек котлеты и помидорки. На лице появилась блаженная улыбка, он прикрыл глаза, наслаждаясь сладковато-пряным сочетанием. — Вкусно, спасибо большое.       Доходило крайне медленно. Аня глупо хлопнула ресницами, прокручивая в голове секундой ранее сказанные слова. «Заявил… об этом…» Дима имеет в виду именно то, о чем она сейчас подумала?       — Алекс признался тебе в любви?! — слишком громко выпалив, Аня выпучила глаза и наклонилась вперед, чуть не выронив из рук кружку. Голос ее повысился на тон и звучал так, словно Дима сказал о падении Луны на Землю.       — Сам еще перевариваю, — хмыкнул он, отводя взгляд. Говорить о таком настолько стыдно, что хотелось прямо тут провалиться сквозь землю. — Алекс говорил искренне, понимаешь? Я почувствовал это, когда он оставил мне эти… метки. Vault_grey: Влюблен? Я потрясен, Дэй! Ты действительно милашка, если смог завлечь своего мучителя так быстро, да еще и привязал его к себе стальными канатами. С тобой опасно иметь дело!       — Стоп-стоп-стоп! Разве это возможно? — Аня нахмурилась и устремила взгляд в потолок, вспоминая все их встречи с мучителем. Ничего похожего на влечение или симпатию Алекс никогда не показывал, только насмешку. Настоящий абсурд! — В смысле… это ведь Алекс?       — Ань, не надо… — Дима отставил пустую тарелку и отхлебнул горячего чаю. По телу разлилось приятное тепло, согревая ту промозглую стужу в груди, образовавшуюся по возвращении домой. Неужели ему плохо без мучителя?       Дима потряс головой, подняв глаза на подругу. Аня молчала, смотря на него до невозможности пропитанным сочувствием взглядом. Он уже рассказывал о влечении? Да, было такое. Она понимала. Все понимала и потому молчала. Но главное упускали из виду и она, и Грей — сущность мучителя. Жестокую и убийственно тяжелую.       — Алекс — бесцеремонная сволочь, но это не мешает ему влюбляться. Но для меня это ничего не значит. Daylight: Я его не завлекал! И чувства его — неподъемный груз для меня.       — И что ты собираешься делать?       Дима повертел в руках кружку и пожал плечами. Аня заключила его руки в свои, проницательным взором заглядывая прямо в душу. Дима зябко поежился и съехал по стулу. В груди расползалась гнетущая пустота, а в самом центре дули пронизывающие ветра удушающей мглы.       — Дим?       — Без понятия! — он резко вскочил и чуть не бегом помчался в комнату, лишь на секунду задержавшись в дверях: — Спасибо, Ань. Я хочу побыть один.       Аня только уныло покачала головой, собирая посуду и выливая недопитый чай. Причудливые виражи, что уж говорить. Как, однако, лихо может перевернуться жизнь всего за день! Прошлым вечером мучитель украл Диму прямо у нее из-под носа, привычно насмехаясь над ними, а сегодня друг рассказывает о… любви. Эти метки на его шее — яркое доказательство страсти. Диме сейчас очень тяжело и наверняка страшно, нужно будет попозже проведать его. Вдруг ему придет в голову… Vault_grey: Груз? Дэй, ты получил уникальный шанс расквитаться с ним! Да каждый на твоем месте мечтал бы отомстить мучителю! Почему ты не воспользуешься?       Дима в бессилии рухнул за стол и на ощупь включил ноут, повозив пальцами по клавиатуре. В груди сосущей пустотой свернулись разбитые надежды и попранные иллюзии. Он и без напоминаний чувствовал себя уничтоженным, так еще и эти грязные намеки. Грей… Что с ним? Почему он так рьяно уговаривает его отомстить Алексу? Зачем? Ведь сколько раз Дима повторял, что ему чужды такие мелочные поступки, а Грею все равно неймется. Daylight: Я не понимаю тебя. Говорил же, месть не для меня. Не хочу причинять боль. Как я могу заставить его страдать, если сам знаю, каково это? Мне жаль его, я бы, напротив, хотел помочь! Зачем ты убеждаешь меня мстить? Vault_grey: Такова сущность людей.       — Что?!       Потрясенный возглас вырвался сам собой, Дима поспешно зажал рот рукой, в испуге оглядываясь на дверь. С минуту он просверливал несчастную деревяшку взволнованным взором, все ожидая, что соседи рассерженными коршунами влетят в комнату и начнут ругаться за неподобающее поведение. Но нет. К счастью, Дима никого не разбудил. Не стоит так кричать в полночь, ни к чему хорошему его эмоциональные вспышки не приведут. Daylight: Как ты можешь говорить такое?! Что с тобой произошло, за что ты так ненавидишь людей?       И он еще обвинял Диму в подозрительности к мучителю. Да его доводы куда подозрительнее! Кто же его так обидел? В каждом слове сквозила такая лютая боль, что пальцы холодели, пока он набирал ответное сообщение и до дрожи в коленках боялся, что услышит самое страшное. Vault_grey: Предательство, малыш. Люди, которых я любил, смеялись над моими чувствами. Так больно видеть в их глазах пустоту. Ты не поймешь меня, пока сам не полюбишь кого-нибудь. Неразделенной, самой жестокой любовью. Daylight: Давай поговорим? Расскажи об этом. После беседы становится легче. Vault_grey: Зачем тебе грузиться? Daylight: А тебе зачем? Ты помог мне, я тоже хочу поддержать тебя. Выговорись. Vault_grey: Не знаю, с чего начать. Мысли путаются. Daylight: Давай я позвоню тебе. Ты не против? Vault_grey: Я не дома. Но могу отойти в тихое место. Набери.       Вдох-выдох, ничего страшного, ведь так? Дима всего лишь предложил Грею поговорить вживую, а он всего лишь согласился. Подумаешь… что он впервые услышит голос своего близкого друга. Ерунда! Сердце ухнуло в пятки, в животе скрутило тугим узлом. Откуда только страх взялся…       Дима достал наушники с микрофоном и подключил к ноуту. Так будет лучше слышно. Сердце забилось быстрее трепыхания крыльев колибри, а дыхание пресеклось. Ох, никогда раньше он так не нервничал перед каким-то звонком!       Несколько глубоких вдохов — и Дима нажал зеленую кнопку вызова. Пошли гудки. Неужели он услышит голос Грея? От волнения лоб покрылся испариной, а ладони неприятно вспотели. Дима вытер руки о домашние штаны, в которые как раз успел переодеться, и стал терпеливо ждать, пока собеседник ответит.       — Доброй ночи, Дэй! — послышался мягкий голос в наушниках. Вместе с первыми словами в уши ударил заглушающий половину звуков уличный шум. За неясными шорохами сложно было разобрать детали долгожданного голоса, но Диме жутко понравился приятный тембр парня. Так и слушал бы до конца жизни…       — Доброй, Грей. Ты на улице? — поинтересовался он, пытаясь дифференцировать странные фоновые шумы. Собеседник тихо засмеялся и по коже побежали мурашки — и смех потрясающий.       — Тише места не было. Я вышел во двор, здесь не так шумят машины, — пояснил Грей веселым тоном и в тот же миг посерьезнел: — Как тебе вернуться домой?       — Рад, но волнуюсь за мучителя. Он выглядел потерянным, когда уезжал. Как бы чего не случилось.       Меланхоличная тоска ядовитой змеей оплела его душу и вновь подняла голову, вглядываясь в посеревшее лицо мутными черными глазками: не отпущу, мол, и не надейся. Дима тяжко вздохнул и удрученно положил голову на руки, распластавшись по столу. Усталость давала о себе знать, накатывала дремота. Глаза слипались, и он прикрыл их, полностью отдавая безраздельное внимание чудесному тембру Грея.       — Столько чести, никогда бы не подумал, — в голосе просквозили ехидные нотки.       — Хватит, Грей. Хоть я и не люблю его, но причинять боль не хочу, — твердо отрезал Дима, недовольно хмурясь. — Расскажи, откуда такая ненависть к людям? Ты любил…       — Я идиот, малыш, — собеседник тяжело вздохнул и на минуту замолчал, собираясь с силами. Дима ощущал то напряжение, сквозившее в каждом произнесенном слове. И еще бóльшее — в молчании. — Ты первый, кому я расскажу об этом и кому признаюсь в своих трудностях. Друзья многое знают обо мне, но чувства свои я берегу, не открывая никому. А тебе… хочу попробовать.       — Я оправдаю твое доверие, Грей! — с жаром воскликнул Дима, спрятав пылающее лицо в сгибе локтя. Неловко так, но пусть знает. Ему можно верить. Во всем.       — Хм… Я влюбляюсь в людей, которые меня терпеть не могут. Знаешь, раньше я не придавал значения чувствам. Мне казалось, что они лишь пустая трата времени. Я искал родственную душу и, не находя, разочаровывался в любви все больше и больше. А сейчас… Не знаю, мне тяжело. Наивно прозвучит, особенно от меня, но… ты знаешь, малыш… мне хочется взаимности. Назовешь меня ребенком?       — Вовсе нет! Ты нравишься мне, Грей. Я бы очень хотел с тобой встречаться, — не сдержавшись, признался Дима, приподнимая голову над столом и всматриваясь в пустой монитор ноутбука. За экраном недоверчиво хмыкнули. — Кроме шуток! Только тебе я могу все рассказать. И ты можешь во всем мне доверять. Давай попробуем начать отношения? Ты веришь, что я не предам тебя?       Собеседник замолчал, но Дима на расстоянии чувствовал его замешательство. С диким страхом, заморозившим все внутренности, он ждал ответа, словно тот сможет растопить лед. Сам не верил, что ляпнул такое. Второй раз Дима ни за что не повторит, смущение до сих пор обжигало щеки. Наверняка это усталость развязала язык, и он не удержался от просьбы-мольбы-предложения.       — Малыш… как же твой мучитель? — спустя почти пять минут давящего безмолвия тихо произнес голос с явным отчаянием. — Ты не собирался отвечать на его чувства?       — Я бы очень хотел, Грей! — воскликнул Дима, вскочив с места и нарезая круги по комнате, насколько позволяла длина провода.       Чувство вины придавливало к земле почище сотни бетонных плит, грозя раздавить ко всем чертям. Голова раскалывалась, в груди полыхал разъедающий пожар, неспособный растопить оковы льда, плотно обвившие все тело. Он чувствовал себя беспомощным, разбитым и чертовски запутавшимся во внезапно меняющихся выворотах судьбы. Ну что за насмешка!       — Дэй…       — Хотел! Но не могу! Ты даже представить не можешь, каково мне! Я так сильно не хочу его видеть! Я боюсь его, я не верю ему и никогда не смогу поверить, — Дима прикрыл глаза и обессиленно опустился обратно на стул, обхватив голову руками. — После всего… мне не хватит сил перечеркнуть все плохое, что он сделал. Эта ненависть… я не хочу ненавидеть, но один только взгляд в его сторону… перед глазами плывут издевательства и насмешки, и я не в силах от них избавиться. Как бы сильно ни пытался.       — Ему будет больно, — негромко добавил собеседник, пытаясь донести будто собственные страдания. Пожар вспыхнул с новой силой, принося почти физические муки.       — Знаю, — шепнул тихо, опустив голову на руки. — Я знаю, Грей.       — А ты присмотрись к нему, Дэй. Может… твой мучитель удивит тебя?       — Пусть это прозвучит эгоистично, но я не хочу любить его. Мозгами я все понимаю: так было бы проще для всех, так никому не было бы больно. И я хочу такого исхода, но в глубине души все равно цепляюсь за эту ненависть. Пытаюсь найти силы, чтобы простить и изгнать ее навсегда, но подсознательно не хочу отпускать. Сердце не открывается ему, понимаешь?       — Твой план по соблазнению вышел боком? Дэй, отбрось прошлое. Я помогу тебе увидеть положительные стороны. Тебя любят, это ведь такой дар! А ты разбрасываешься им, будто любовь ничего не значит для тебя. Если он признался в таком большом и светлом чувстве, — значит, ты дорог ему. По-настоящему дорог.       — Прошу, хватит об этом, — Дима поднял голову и попытался улыбнуться. Пусть этого никто не увидит, так отступала хандра. Хоть чуточку. — Как ты провел день?       — Оу, я неплохо повеселился, — собеседник весело засмеялся и продолжил заговорщицким тоном: — Малыш, помнишь девочку, которую я хотел рассмешить? У меня получилось! И даже больше, она так радостно смеялась, что даже меня заразила своими эмоциями.       — Значит, ты исполнил свою мечту? Я очень рад за тебя! — Дима пропустил провод в ладони и улегся на кровать, пристроив ноут на стуле. Грей явно развеселился, его игривое настроение приятно согревало, распихивая в стороны холодную тоску. — Долго ты шел к цели?       — Несколько лет! Представь, каково это! — в счастливом тоне вдруг скользнула тень печали. — Но знаешь, я сильно расстроился, ведь она изменилась. А я любил ее прежнюю.       — Я думаю, это с непривычки. Ты полюбишь ее улыбку, Грей.       — Кто знает, — неопределенно ответил собеседник, и в наушниках что-то противно зашумело. Дима приподнялся, с опаской прислушиваясь к каждому звуку. Послышались чьи-то голоса, а затем на их фоне стальной голос Грея, требующий оставить его в покое. Шум тут же стих.       — У тебя неприятности? — заволновался Дима, не понимая, что там могло произойти. Грей был явным лидером в их компании, если одним словом остановил все споры.       — Извини, малыш, это были мои друзья. Нигде нет покоя от них, — он негромко усмехнулся. Дима облегченно выдохнул, радуясь, что друг в полном порядке.       — Ты же их в полфразы усмирил, грех жаловаться.       — Хм… не смотрел с такого угла. Кстати… Мне очень нравится твой голос, Дэй. Каков же его обладатель?       — Ты сам не захотел обмениваться личной информацией. Так что теряйся в догадках. И все же… мне тоже понравился твой голос, — Дима понизил тон, добавив вкрадчивых ноток: — Я бы слушал и слушал тебя.       — Малыш, не соблазняй меня, — собеседник поперхнулся и пару раз кашлянул. — Не терпится коснуться тебя, ты же позволишь?       — Тебе придется раскрыть тайну своего облика, — Дима захихикал и снова продолжил приглушенно шептать, проверяя границы дозволенного. — Грей, тебе я разрешу все. Я верю тебе.       На том конце снова поперхнулись и, кажется, болезненно застонали. Неясная тревога охватила сознание тугим канатом, Дима приподнялся на кровати и весь обратился в слух. Ничего необычного, если не считать прерывающегося, слишком частого дыхания.       — Все хорошо? — снова взволновался Дима, прислушиваясь к приглушенным шорохам, вплетавшимся в шум автострады. — Эй, ты слышишь?       — Прости, не могу больше говорить, — хриплым полушепотом ответил Грей, и звонок резко прервался. Еще с минуту Дима тупо прислушивался к мерным гудкам, а потом трясущимися руками навел курсор и отключил вызов. На экране возникло новое сообщение. Vault_grey: До завтра, Дэй!       Это… это что же?! Внутри все похолодело от необъяснимого ужаса. Интуиция — тот призрачный голос, кричащий в самый неподходящий момент и удачно спасающий от смертельных последствий в опасные моменты жизни — заворочалась в голове назойливой пластинкой с незнакомыми песнями с предупреждениями. Daylight: Грей! В чем дело?! Daylight: Грей! Daylight: Пожалуйста! Скажи, что ты цел!       Никакого ответа. Перед глазами кинопленкой замелькали самые страшные картины происшествий. Что, если на него напали? Или ему угрожают? А вдруг он заболел, и ему стало хуже? И теперь он задыхается, упав на землю, или корчится от боли. А что если… его голос пропитался душераздирающим страданием, особенно на последних словах. Почему он молчит?!       Дима места себе не находил. Тревога не отпускала ни на секунду, черной пустотой растекаясь по телу и припечатывая к полу. Сколько прошло времени — Дима не заметил ни как монитор ноута погас, ни как Аня заглянула проведать его, но так и не решилась что-либо сказать. Сжатый в руке мобильник упорно молчал, рождая все новые и новые страхи, терзающие ужасающим предчувствием беды.       Время тянулось подобно напряженной пружине, готовой схлопнуться в самый неподходящий момент. И этот момент ударил пыльным мешком по голове, выбив последнюю мысль: Дима все бродил туда-сюда, пока телефон не завибрировал. Он в тот же миг кинулся к монитору ноутбука, читая новое сообщение. И с каждой строчкой все быстрее оседал на пол, сжимая трясущиеся руки в кулаки. Vault_grey: Выдохни, малыш. Я в порядке. Твои слова вывели меня из равновесия. Ты так легко доверился неизвестному человеку, а любящему тебя мучителю не можешь. Я этого не понимаю. Мне сложно судить объективно, ведь я не знаю его лично, но по твоим словам я могу сделать некоторые выводы. Во-первых, помимо той надменной стороны, которую ты видел на протяжении всех тех лет издевательств, у него есть и другая сторона, чувствительная. И своей недоверчивостью ты сильно ранишь его, я уверен. Во-вторых, ты поступаешь эгоистично и глупо, отвергая его чувства. Ты, конечно, не обязан его любить, ведь, если сердце молчит, тут уж ничего не поделаешь. Но ты же тянешься к нему, он тебе нравится, ты привязался к своему мучителю, сам говорил. А теперь что? Просто отталкиваешь из-за болезненного прошлого? Так нельзя, дай ему шанс искупить вину перед тобой, это не так страшно. Неужели ты хочешь разрушить ваше будущее только из-за страха? А в-третьих, будь осторожен, раскрываясь перед незнакомцами. Ты совсем не знал меня пару дней назад, и в первый же день рассказал так много о себе. Кто-то другой мог обидеть тебя — что, если бы я оказался маньяком или извращенцем? Твоя детская доверчивость с постоянной подозрительностью вгоняют меня в тупик. Я переживаю за тебя, Дэй. Но ничем не могу помочь.       Ого… это же… словно в душу заглянул и разом ткнул носом во все ошибки, как малое дитя. И ведь он прав! Дима сам запутался в себе, сам не знал, чего хочет от Алекса, чего ждет и на что надеется. Мучитель изменился за те сутки, что они провели вместе. Их страсть… когда они близко, желание захлестывает обоих, сдержаться почти невозможно. Лишь капля доверия — так кажется Диме — и они будут вместе. Алекс не выглядит лжецом, его действия не похожи на провокацию. И все же… Daylight: Спасибо. Я подумаю.       На большее его не хватило. Сначала Алекс загрузил его своим признанием, теперь и Грей туда же. Ох, до чего все непросто! Пусть со слов друга все и выглядит прозрачно, Дима не мог определиться. Он словно метался между двух огней — недоверием к мучителю и страстью к Алексу. Противоречия рвали его, не оставляя энергии на рациональное обдумывание чувств. Ему нужно время, только время. Хватит ли ему силы духа, чтобы отпустить прошлое и начать новую жизнь с любимым человеком?