Любовь страшнее, чем война

Неспешный ход массивной кареты с вырезанными позолотой драконами на дверцах, бесконечно меняющиеся пейзажи за окном столь чуждых сердцу степей и лесов, редкие, но столь ожидаемые остановки для разминки затёкших ног, уже знатно утомили хрупкую компаньонку Элии Мартелл. Обе познавшие ласки дорнийского солнца с самого детства, юные девушки были совсем не похожи друг на друга: кожа Эшары была гладкой, с поддернутыми волнами лёгкого загара, придающего её густым тёмным волосам ещё большую красоту на фоне загорелой кожи; дорнийская принцесса же будто с самого рождения оказалась вне милости у Богов. Её оливковая кожа обтягивала тонкие кисти, не давая ту манящую полноту рук, что была у Эшары. Тёмные безжизненные волосы принцесса распускала, впуская в струйки волос крупные украшения, которые не придавали её лику желаемой изящности. Жену наследника из-за её хрупкой, скромной красоты и покорным нравом не воспринимали всерьёз. Разве могла дорнийская мышь удержать величавого дракона? Она была умнейшей из дам Красного Замка, в доброте смогла тягаться лишь с самим Дейроном II, но принц Рейегар не пылал к ней страстной любовью, не посвящал ей своих песен и ладных стихов. Их брак был обоюдном выполнением долга, жертвованием своим счастьем в угоду процветания своих Домов. Благородная жертва, пророчащая обоим несчастья. И если Рейегар, будучи наследником Семи Королевств, наполнял свой досуг изучением десятков новых занятий, достигая вершин везде, то Элии лишь оставалась тоска, да хлопоты о дочери. Элия уже давно не питала иллюзий по поводу своего брака. Время превратило в тщедушную пыль надежду на сказочную любовь, оставив между ними глубокое уважение, сделав их верными друзьями друг-друга. Но закатившееся на небосводе солнце Дорна в пытливой надежде ещё тянуло свои лучи к мечтам о том, что на турнире всё изменится. Местом проведения стал проклятый Хареенхолл, о котором любила сочинять байки местная детвора. Хаотично разбросанные башни были похожи на громадные щербатые кружки, побитые безжалостным временем и дурной погодой. Но вокруг цвела жизнь — год ложной весны оставил после себя оттаявший снег, пробудил сонную живность из её продолжительной спячки. Несмело распускалась трава, голые деревья стали оживать, избавляясь от серости и влаги. Лето стремительно подкрадывалось к Вестеросу. Примостившись у большого окна душной кареты, Эшара глядела вдаль, на вырастающий из-за деревьев обветшалый замок. Ещё пятнадцать минут назад ей казалось, будто до цели их путешествия оставалось совсем ничего, но это было лишь иллюзией из-за исполинских размеров древних полуразвалин — ловкий трюк, отгоняющий ищущих ночлега странников от страшной ночи в проклятом месте. Принцесса Элия сидела рядом со своей фрейлиной, вдумчиво вчитываясь в мелкие строчки старой толстой книги. Ветхие страницы приятно шуршали в её тонких пальцах, будто были довольными кошками, радующимися ласками доброго хозяина. Вероятно, это были сказания о Вестеросе — в последнее время, дорнийку тянуло на чтение фольклора. Она зачитывала Рейнис перед сном найденные в книги легенды, вместе с ней предаваясь мечтам о громадных драконах, о волшебной жизни до Завоевания Эйегона, о Веке Героев, увековечившим их пращуров в истории. В Рейнис текла не только дорнийская кровь; в её жилах была кровь Древний Валирии, кровь величия и безумия. Иногда, глядя на венценосного деда тёмной малышки заботливая мать содрогалась в ужасе, представляя своё дите с искрящимся безумием в глазах. Пока что это были лишь ночные кошмары под влиянием очередных публичных расправ, учиняемых Эйерисом — к всеобщему горю, в драконьей семье был безумным лишь здравствующий король. Даже попытавшись вытянуть принцессу на разговор восторженными фразами о грядущем событии, леди Дейн осталась ни с чем. Когда Элия погружалась в чтение, ничто не могло её отвлечь от разномастных сюжетов книг. Она уделяла большое количество времени саморазвитию, и, пожалуй, была одним из интереснейших собеседников, не лишенных умению слушать и понимать. Рейегар ценил эти качества в своей жене, часто высказывая ей своей мысли насчёт чего-либо, но для поддержания брака этого было недостаточно. Он чах в её объятиях, делил с ней постель столь редко, что Красный Замок уже и не надеялся услышать долгожданный плач нового драконьего принца. Рейегара могла восхитить резвость и непокорность, дикость и своенравие. Элия была не такой. — Харренхолл! Прибыли! Тормози! — послышался бодрый голос придворного кучера, уверенно сидевшего с напарником на козлах. В прибывшей карете сидели лишь принцесса и её сопровождающая, остальные гости и королевская чета уже прибыла и размещалась к началу торжества — в пути им пришлось задержаться. Солнце ещё крепко держалось на небосводе, горделиво растянув свои оранжевые шлейфы лучей по небесному холсту. До его захода оставалось ещё пару часов и за это время гости должны были разместиться в подготовленных покоях, выбрать нарядные платья, отдохнуть с дальней дороги. Ночью ждал пир в честь открытия турнира; поговаривали, что старик Уолтер Уэнт планировал затмить проведенный ранее турнир в Ланниспорте! Внушительные призы победителям привлекли много бойцов, починка ветхого замка чуть улучшила его убранство внутри, а щедрый пир был достоин роскоши прибывших Таргариенов. По Вестеросу поползло много слухов, как Уолтер смог собрать столько денег на проведение турнира, не влезая в ужасающие долги. Нередко на устах сплетников было имя самого наследника престола, но это всего лишь были чёрные слухи, не имеющие никаких подтверждений. Сам король обещал явиться туда, превозмогая свою боязнь покидать Красный Замок после пленения во время восстания в Сумеречном Доле. В Харренхолле нынче обещалось веселье — много знатных гостей, их дочери и жёны, прибыли вместе с рыцарями на турнир. Проклятое место вдруг ожило, засверкало огнями юношества и резвости, разлило по коридорам эхо неумолкающего смеха. Дверь кареты аккуратно отворилась и в проёме показался Красный Змей, брат принцессы Элии. Он оберегал свою сестру как дражайшее сокровище и всякий раз, когда причиной её грусти становился собственный муж, он еле сдерживал себя, дабы не перейти с Рейегаром на более грубый разговор. Он ненавидел Драконьего принца. Элегантно приняв руку Оберина, принцесса Элия выбралась из душного транспорта, вздыхая полной грудью. Ей были вредны подобные поездки, но она не могла не последовать за своим мужем, желавшим принять участие в турнире. Следом за ней, придерживая рукой подол фатинового платья, вышла и её фрейлина. Радостным щебетанием птиц отозвался сероватый от холодов пейзаж, словно впервые завидев живое. Широко раскрыв фиалковые глаза, леди Дейн сделала шаг в сторону протоптанной замковой дорожки. Длительные часы сидячей поездки отдались накатившей сонливостью, сковали хрупкие ноги. — Сегодня вечером будет пир в честь открытия турнира. У вас есть несколько часов чтобы отдохнуть, осмотреться и подготовится к нему, милые дамы, — послышался низкий голос Оберина с любезными нотками. Он был своим в их компании — характерная ему полуигривая улыбка на красивом лице говорила о хорошем расположении духа Красного Змея. — Думаю, старый Уэнт не поскупился на достойные комнаты. Если я увижу мышей, ты же придёшь мне на помощь, Оберин? — весело рассмеялась Эшара, кокетно стрельнувшая глазками по друзьям Мартеллам. Словив утвердительное покачивание головы, дорнийка взяла под руку принцессу Элию и уверенно зашагала в сторону зловещего Харренхолла. Не покидающее её предчувствие с каждым шагом всё яснее отдавало волнением — Эшара Дейн точно знала, что этот турнир перевернет не только её жизнь, но и жизнь многих.