Телефонные звонки и обещания

Иен слегка простонал во сне, отчего Тревор усмехнулся. Что ему сниться? Тревор облизал губы и задумался. Он хотел сделать Иену лучшую в его жизни побудку. Он поднял одеяло и скользнул под него, сползая вниз, пока не наткнулся на резинку пижамных штанов Иена. Он мягко поцеловал кожу прямо над тканью и медленно стянул вниз предмет одежды. Он лизнул свою руку с медленно начал дрочить мягкий член Иена, надеясь сделать его твердым и взять в рот до того, как парень проснется. Иен снова простонал, все еще не просыпаясь, что Тревор воспринял как хороший знак. Иен немного отвердел в его руке, так что он наклонился и обхватил губами все еще по большей части мягкий член, надеясь привести его в полное боевое положение одним только своим ртом. Глаза Иена распахнулись, когда он почувствовал влажное тепло, окружающее его. По началу он был в восторге: отсосы-побудки были одними из его любимых отсосов. Потом он поморщился. Отсосы от Тревора не были. Он чувствовал себя мудаком из-за этого, потому что ему действительно нравилось ворошиться под покрывалами с ним, но Тревор просто был не лучшим в минете. Иен обычно мог кончить, просто с небольшой помощью своего собственного воображения, работающего вместе со ртом Тревора. Тревор работал над этим, но Иен не мог заставить свой член встать. Он просто действительно не чувствовал этого сейчас. Тревор старался, действительно старался, но этого просто не происходило. Не знай он лучше, но бы сказал, что это из-за его лекарств. Но прошло уже несколько месяцев с тех пор, как у него был нестояк от антидепрессантов. Он мог это контролировать. Он вздохнул и Тревор скинул одеяло со своей головы. — Хэй, — он сказал, задыхаясь. Иен поморщился. — Утра. Тревор нахмурился. — Все хорошо? — Ты мне скажи, — ответил Иен, вскинув бровь. На лице Тревора появилась небольшая улыбка. — Я работаю над этим. Иен помотал головой. — Не утруждайся; этого не произойдет. — Ох, — Тревор нахмурил брови. — Это не из-за тебя, — солгал Иен, натягивая обратно пижамные штаны. Он сел, и Тревор сделал то же, — Это лекарства. Антидепрессанты. Будто ебанного расстройства мне было недостаточно, у меня даже не встает половину времени, — он пробормотал, надеясь, что он звучал искренне раздраженным. Тревор сочувственно улыбнулся. — Эй, все в порядке. Мы можем попробовать снова позже, да? — сказал он с поднятой бровью. Иен улыбнулся своему парню, наклоняясь для быстрого поцелуя. Он мог пробовать все, что он захочет, но Иен был на 99 процентов уверен, что таблетки были не тем, из-за чего у него не вставало. — Мне надо идти; у меня встреча в местном приюте утром. Напиши мне позже, когда захочешь встретиться, хорошо? — Да, — грустно сказал Иен. Тревор надел футболку и заставил Иена посмотреть на себя. — Не терзай себя из-за этого. Я предпочту тебя с не стоящим членом, чем в депрессии. Иен издал смешок и поцеловал руку Тревора, улыбаясь ему, пока он выходил за дверь. Он досчитал про себя до тридцати, прежде чем захлопнул дверь и свалился обратно на кровать. Он чувствовал себя хуйлом. Тревор действительно старался, и Иен знал это. Но он знал, как это отстойно звучит: ты хуево отсасываешь, и мне надо стараться, чтобы у меня стояло, пока ты берешь в рот? Это была охуенно мудацкая мысль, но это была правда. И это ебанный минет! Даже плохой минет все еще хороший минет, разве нет? Нет, может, Тревор и не был плох в этом, он просто не был так хорош, как Иен привык. Он не сосал хуй так, как это делал Микки. У Микки рот был чем-то особенным. У него были все эти оральные тики, которые появлялись, когда он нервничал, например, он облизывал и кусал губы, проходился языком по зубам. Задолго до того, как Микки взял у него в рот в первый раз, Иен знал, что он будет абсолютно восхитительным в этом деле. Когда Микки наконец отрастил яйца и отсосал Иену, Иен кончил практически немедленно. Микки утверждал, что он никогда никому не отсасывал до этого, и Иен был рад быть его первым опытом. Он был возмутительно хорош в этом, то, как он кружил языком и втягивал горло, и двигал губами, это было будто он был профессиональным минетчиком. Одна только мысль об отсасывающем ему Микки заставила его член дернуться, и он с неверием увидел, как его полутвердый стояк становиться тверже. Он поднял одеяло, укрывавшее его до талии, и, разумеется, увидел «палатку». — Ты, блядь, серьезно? — спросил он, смотря на свой член. Он скинул одеяло и вздохнул. Можно хотя бы использовать это наилучшим образом. Он стянул с бедер свои пижамные штаны и крепко схватил свой член, возвращаясь к воспоминаниям о Микки, стоящим на коленях, с татуированными пальцами вокруг его члена, с рукой, запущенной в густые черные волосы, с ледяными голубыми глазами, смотрящими на него, с блестящими от слюны губами, растянутыми вокруг него, улыбающимся, когда Иен кончал на заднюю стенку его горла; о грубых, грязных поцелуях, собственном вкусе на языке у своего парня. Иен не продержался долго, кончая сильно и быстро, и почти сразу скатываясь в легкую депрессию. Он безумно скучал по Микки. И он скучал не только по полной страсти, похотливой, эротической стороне Микки. Он мог бы найти кого-нибудь еще, кто отсасывал бы ему как порно звезда, и, хотя это не был бы Микки, это было бы восхитительно. Нет, он скучал по мягкому, нежному, заботливому, стремящемуся защищать, тихому Микки, которого знал только он. Эти части Микки были сохранены для него и только для него, и это были части, которые он не мог воссоздать с кем-либо еще. Иен закрыл глаза и вздохнул. Если он когда-то и сомневался в своем выборе оставить Микки, то сейчас он осознал это всем сердцем. Он совершил ошибку, и он знал это. Кто бы мог подумать, что дерьмовый отсос вызовет у него это прозрение? *** — Хэй. — Хэй, — Иен вздохнул, скривившись, взбалтывая яйца. — Что не так? — Ничего. — Ты, блядь, врешь мне, Галлагер. Я слышу по твоему голосу. Скажи мне, что не так. На лице Иена появилась полуулыбка. Как же хорошо Микки его знал. — Проблемы с Тревором. Микки издал смешок, и это заставило Иена улыбнуться. — Ты позвонил мне, чтобы поговорить о проблемах с твоим парнем? — Это не то, почему я тебе позвонил, ну тебя, блядь, — рассмеялся Иен, перенося свою яичницу на тарелку. Он взял телефон и отключил громкую связь, направляясь в зал со своим завтраком. — Да ладно, не сдерживайся. Расскажи мне об этом! — сказал Микки с сарказмом. — Ты звучишь как девочка-подросток, — пробормотал Иен с полным ртом яичницы. — Отъебись. Так что происходит? Иен вздохнул. — Тревор пытался отсосать мне с утра. — Пытался? — У меня не встало, — неохотно признал он. — И что? Не терзай себя из-за этого; это коктейль антидепрессантов, плавающий у тебя в крови. Это не твоя вина. Иен снова вздохнул. — Это не таблетки. — Нет? — спросил Микки, неподдельно запутавшийся. — Нет, — проворчал Иен. — Что это, тогда? Иен выдохнул через нос. — Он не очень хорош в этом. Ему пришлось отстранить телефон от уха, чтобы не оглохнуть. Микки истерично смеялся добрых две минуты прежде, чем Иен смог безопасно поднести телефон обратно к уху. — Отъебись! — проорал он, хотя Микки и не мог слышать его сквозь собственный хохот. Иен мог представить его, катающимся по полу, держащимся за живот, с телефоном, забытым на земле рядом с ним. Его смех был заразительным, и Иен тоже начал посмеиваться, — Ты уебок, — сказал он, когда хохот Микки наконец затих. — Мне жаль, — соврал Микки, все еще посмеиваясь, — Правда. Просто это лучшие новости из всех, что я когда-либо слышал. Иен улыбнулся несмотря на попытку нахмуриться. — Нет, это нет! Я действительно себя ужасно чувствую! Я имею в виду, он достоин высшего балла за старания, просто… — он затих, мотая головой, ища подходящие слова. — Просто? — Он слишком быстро слишком глубоко заглатывает и не имеет никакого понятия ритма и иногда он соскальзывает и использует зубы слишком много и иногда это ощущается как резиновая секс-кукла. Он просто не… — он вздохнул, — Он не делает это так, как ты. — Эй, эй, эй, — сказал Микки с улыбкой в голосе, — Что ты сейчас сказал? Иен закатил глаза. — Ты делаешь лучшие минеты, Мик. Его неплохие, думаю, но в сравнении с твоими они пиздец ужасные. — Плохой из тебя парень. — Отъебись! — издал смешок Иен, — Я так плохо себя чувствую из-за этого, — признал он, тряся головой. — Да, прости, но я не буду сочувствовать тебе потому, что твой левый мужик плохо тебе отсасывает. — Не волнуйся; я и не ожидал этого, — усмехнулся Иен, закатывая глаза, — Тревор думает, что это мои лекарства доебывают меня. Микки фыркнул. — Мне удавалось заставить тебя встать даже с твоими таблетками. — Да, я знаю, — неохотно проворчал Иен, — Ты не помогаешь мне, напоминая, насколько ты лучше в сосании хуя чем он. — Да, потому что улучшение твоей сексуальной жизни с кем-то еще это мой высший приоритет. — Это настолько не о том. — Ладно, что ты хочешь, чтобы я сказал? Хочешь, чтобы я позвонил ему и дал пару советов по сосанию хуя? — Нет, я хочу- — он прервал себя. — Ты хочешь, что? Иен запрокинул голову и тяжело вздохнул, надолго забыв о своем завтраке. — Я хочу, чтобы ты сосал мой хуй. На мгновение Микки ничего не говорил, и между ними образовалась звенящая тишина. — Прости, что я не могу быть здесь, — мягко, чувственно сказал он. Потом чувственность исчезла, — чтобы показать твоему парню как правильно тебе отсасывать, — закончил он с еще одним смешком. Иен простонал. — Спасибо, Мик. — Рад помочь. Мне надо бежать; работа. Иен поднял бровь. — Ты работаешь? — Что, ты думаешь, я на улице живу? Да, у меня есть работа. Я бармен. У меня и своя квартира есть. — Правда? — спросил Иен, впечатленный. — Достаточно большая на двоих, — намекнул Микки, и Иен улыбнулся. — Однажды, я обещаю. Я приеду к тебе. — Ловлю тебя на слове, — поддразнил Микки, — Я поговорю с тобой позже. Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя. Пока. Иен положил трубку, ожидаемо абсолютно не чувствуя себя лучше по поводу его проблемы с Тревором и минетами. Но он всегда наслаждался возможностью поговорить с Микки, что-то, что он мог делать только тогда, когда дом был пустой и он оставался один или когда он проводил ночи в квартире над алиби, аккуратно устроенной (секретно) Кевом. Он доел свою остывшую яичницу и пошел наверх, чтобы собраться на работу. *** — Снова? Иен выдохнул. Прекрати пытаться мне отсосать, и я прекращу тебя разочаровывать, подумал он. — Да, судя по всему. Тревор нахмурился, и Иен не мог определить, это из-за его нестояка или из-за его тона. — Прошло уже около недели. Не можешь отрегулировать свои таблетки? Иен нахмурил брови. — Зачем? Я стабилен, а ты хочешь ебаться с этим потому что у меня проблемы со стояком? — спросил он, немного более грубо чем надо, особенно учитывая, что он врал. Тревор отшатнулся, и Иен сразу почувствовал укол вины. Он положил руку на плечо Тревору. — Эй, прости. Это так же разочаровывающе для меня, как и для тебя. — Я понимаю, — уныло сказал Тревор, забираясь обратно на диван, откуда он спускался на колени перед Иеном. Он сел рядом с Иеном, и Иен заметил, что он сохранил дистанцию в добрых пять сантиметров между ними. — Ты злишься? Тревор выдохнул, не отрывая взгляд от телевизора. — Нет. — Ты дерьмовый лжец. Тревор сжал губы и начал ковырять свои ногти, все еще не смотря на Иена. — Я просто не помню, чтобы у тебя были проблемы со стояком, когда ты пытаешься выебать меня. Иен поморщился. — Ну, прости, что мой хуй придирчив относительно того, когда он хочет встать. Я тут тот, у кого не встает из-за таблеток. — Так ли это? — рявкнул Тревор, наконец поворачивая голову к Иену. — Прости, что? — Я не думаю, что это медицинская проблема. Я не завожу тебя, — мягко сказал он. Иен вздохнул. — Это не так. Ну… Не совсем так. Тревор нахмурился. — Что, я дерьмово делаю минет? Иен поморщился и посмотрел в пол. У Тревора упала челюсть. — Когда ты собирался мне сказать? — Как я должен был сказать такое? Тревор сел со скрещенными на груди руками и цыкнул. — Вот именно, — сказал Иен, — Прости. Тревор вздохнул. — Не беспокойся об этом. Я, эм, я должен ложиться спать. — Да, — мягко сказал Иен. Он встал и поднял свою толстовку, — Увидимся. Тревор не ответил и не двинулся, чтобы поцеловать его, он просто кивнул. Иен вышел, чувствуя одновременно, что он абсолютный мудак и что с его плеч упал тяжкий груз. Он направился к дому, предвкушая длинную прогулку. Ему нужно было время подумать. *** бог троицу любит? Иен фыркнул в свой телефон. нет. и все? не хочешь немного деталей добавить? нет. он сердится? он знает, что это не лекарства; я сказал ему в прошлый раз как он пытался. да ну! ты реально сказал ему что он хуево отсасывает? это было… лучше..? Он набрал, скривившись, я думаю. все еще не классно, при этом. он порвал с тобой? нет. но я бы не винил его. веду себя как последняя задница. да, но эта задница чертовски хороша. не волнуйся из-за этого, чувак. я чувствую себя дерьмово ПОТОМУ что я не волнуюсь. я имею в виду, тревор мне нравится, но я чувствую будто он просто дешевая подмена. чертовски верно, он то и есть. я незаменимый, епта. Иен усмехнулся телефону. это длинное слово, мик. почитывал словарь? отъебись. думаешь, мне надо кончать с этим? Телефон Иена провибрировал с невозможной скоростью. да. ты знаешь что я имею в виду! я не влюблен в него, и сейчас кажется что все разваливается больше и больше с каждым днем. и худшая часть этого что мне наплевать. ну, вот твой ответ. тебе наплевать куда ведут эти отношения. я ненавижу быть гонцом с плохими вестями, но обычно это означает конец. Через секунду телефон Иена снова завибрировал. он знает обо мне? Иен вздохнул. он знает про нас и как дела обстояли с нами. он знает чем ты для меня являешься. и он знает что никогда не станет тем же? да, я почти уверен. я думаю он хватается за соломинку с этими отношениями. если ты не хочешь быть с ним, а это звучит будто ты не хочешь, так кинь его. Иен провел рукой по волосам. я не знаю что я хочу. единственное в чем я уверен это ты. ну разве ж ты не флиртуешь? завали. может это почему наши отношения поменялись в последнее время. потому что ты все время у меня на уме, даже больше чем обычно. думаю это тк мы можем теперь так много разговаривать. я отстраняюсь, и он чувствует это. он знает что эти отношения бессмысленны. это настолько же его вина насколько и твоя. он должен иметь к себе больше уважения. Иен издал смешок. ты говоришь что мой парень должен порвать со мной? я говорю что не думаю что в целом кто-либо из вас счастлив. зачем продолжать притворяться? Иен снова вздохнул, потом усмехнулся. спасибо за совет по отношениям. это все притворство. я просто хочу тебя полностью себе. я твой. тут нет никаких сравнений, мик. я позвоню тебе завтра ночью, ок? ага. ночи. спокойной ночи, мик. Иен положил телефон на тумбочку и закрыл окно. Черт. Микки был прав. Его и Тревора отношения были на сто процентов поверхностные, что никому не помогало. Иена ужасала возможность остаться одному, но Тревор заслуживал лучшего, чем отношения, где Иен был постоянно одной ногой за дверью. Он вздохнул и встал чтобы одеться. *** — Хэй, — Тревор вздохнул, выходя за дверь на крыльцо. Иен отер руки. — Хэй. Тревор нахмурился. — Так вот как это закончится. Иен нахмурил брови. — Как ты… Тревор усмехнулся. — Мы почти не разговаривали за прошедшую неделю. Тебя никогда не было здесь. Ты всегда отвлечен. И сейчас ты стучишь в мою дверь в два часа ночи. Не надо быть ученым, чтобы понять, что происходит, — он вздохнул. Иен медленно моргнул. — Мне жаль. Тревор снова усмехнулся. — Да, конечно тебе жаль. Глаза Иена блеснули злобой. — Мне действительно жаль, не важно, веришь ты в это или нет. Тревор поморщился. — Ты действительно кидаешь меня, потому что я делаю плохие минеты? — Разумеется, нет. Я просто… — Иен прервал себя, пожав плечами. — Я знал, что это не продлится вечно. Ты все еще слишком сохнешь по заднице своего бывшего. Хмурость Иена превратилась в злую гримасу. — Ты ничего не знаешь о моем бывшем. Тревор закатил глаза и усмехнулся. — Я знаю, что он был преступником. Я знаю, что он стыдился себя и тебя. Я знаю, что у него были жена и ребенок, которых он бросил, когда сел в федеральную тюрьму после того, как пытался убить твою сестру. Губы Иена сжимались во все более ожесточенное выражение с каждым словом Тревора. Он зло сжал кулаки, его ногти впились в ладони. — Я знаю, что он мусор. Иен потерял контроль и кинулся на Тревора, хватая его за футболку и швыряя к двери. Глаза Тревора распахнулись в страхе. Он знал, что Иен не собирается бить его, но это не мешало крови застыть в его жилах от огня в глазах парня. Он жестоко вывел его из себя, и он знал это. Микки был запретной зоной, и поднятие этой темы было особенно низким ударом. — Ты нихуя не знаешь о Микки, — прорычал Иен, низко и опасно, — Микки был лучшим, что со мной случалось. Он вывел меня из манипулятивных отношений с моим женатым начальником, когда мне было всего пятнадцать лет. Он предоставил мне место, где я мог пожить, когда моих братьев и меня раскидали по приемным семьям и приютам. Он вытащил меня со скользкой дорожки всех видов наркотиков, которые ты можешь себе представить. Он спас меня от возможности быть убитым или изнасилованным кем-то, кто пытался привезти меня к себе домой, когда мне было семнадцать, потому что я был слишком накачан коксом, чтобы осознавать опасность, которой я себя подвергал. Он совершил каминг-аут перед своим жестоким гомофобным отцом, который уже натыкался на нас вместе и избил до полусмерти, и он сделал это для меня. Он был со мной все время, пока я был в мании, пока я был в депрессии. Он остался со мной даже после того, как я украл его сына во время психотического срыва. Я слил свои таблетки в унитаз, я намеренно положил руку на раскаленную электрическую плиту, меня арестовала военная полиция за то, что я ушел в самоволку. Я кинул всю мою семью и свалил с моей не принимающей лекарства матерью. Я игнорировал его несколько дней, пока возвращался на таблетки. Я отталкивал его раз за разом, но он оставался со мной. Он заботился обо мне. Он следил за моими лекарствами, следил за тем, чтобы я принимал их, старался, чтобы я был настолько здоров, насколько я мог быть. Он сохранял меня живым в худшие времена моей жизни. Когда бы со мной не случалось что-нибудь плохое, он был тут. Я бросил его после того, как он практически предложил мне выйти за него, и он все еще звонил мне из тюрьмы, умоляя навестить его, он вытатуировал мое ебанное имя у себя на груди, — вспоминал Иен, тяжело дыша. Тревор широко распахнул глаза. Иен никогда не упоминал ничего из этого раньше. Определенно, он не знал парня так хорошо, как он думал, что он знает. Как Микки знает. — Микки любит меня больше, чем кто-либо когда-либо любил. Он самая важная вещь, из всего, что у меня когда-либо было. Он сделал несколько хреновых вещей и принял несколько дерьмовых решений, но он хороший человек. Он заботится обо мне, и он заботится о моей семье. Он любит меня. Иен со злобой отпустил Тревора, отступая на шаг. Тревор остался прижатым к двери, как будто удерживаемый взглядом Иена. — И я люблю его. Всегда буду. Глаза Тревора медленно закрылись и открылись. Он знал это, но слышать, как Иен говорит эти слова, было больно. — Так что мне жаль насчет этого. Ты мне нравишься, Тревор. Мне не наплевать на тебя. Но мое сердце принадлежит Микки и будет принадлежать до конца моей жизни. И пока это так, я не могу пытаться сфабриковать что-либо с кем-либо еще. Тревор кивнул. — Мне жаль, — прошептал Иен. Он наклонился и мягко поцеловал Тревора в щеку. Потом он повернулся и ушел, не оглядываясь. *** Иен сел на матрас в теперь уже по обыкновению заброшенной квартире над Алиби, тяжело вздыхая. Ему даже не надо было спешить в эти дни, что было и успокаивающе, и прозаично. Ему нравилось, что он может говорить с Микки когда захочет, но он в каком-то смысле скучал по адреналину и чувству, будто он выскакивает из своей кожи, которые появлялись каждый раз в последние моменты перед тем, как он сможет набрать номер этого месяца и услышать снова голос своего парня. Своего теперь единственного парня. Он снял ботинки и вытащил телефон из кармана, набирая номер Микки по памяти. Микки не сразу взял трубку, что заставило Иена нахмурить брови. — Да? — Ты в порядке? — спросил Иен. — Да, чувак. Почему? Иен пожал плечами. — У тебя заняло минуту, чтобы поднять трубку. — Да, я был в другой комнате, — сказал Микки, но Иену показалось, что это звучало натянуто. — Ладно. Что делаешь? — Ничего. Просто валяюсь тут. Иен улыбнулся. — Ощущается по-другому, да? Микки издал смешок. — Да, но это хорошо. Я лучше буду способен чаще говорить с тобой. — Я тоже. Думаю, я могу перестать проводить здесь ночи. — Где? — Квартира, где был твой бордель. Она сейчас пустая, и Кев оставляет мне ключи, так что я могу приходить сюда в те ночи, когда мы можем поговорить. Но на самом деле она мне больше не нужна. — Кев знает? Иен поморщился. — Да. — Какого хуя, Галлагер? — Успокойся, Мик. Он ничего не скажет. Думаю, он на нашей стороне больше, чем кто-либо еще. Мы в безопасности. Микки вздохнул. — Думаю, я тоже нам никаких одолжений не делаю, — пробормотал он. Иен нахмурился. — Что? — Ничего. — Мик… — Ничего. — Ладно, — сказал Иен, пожав плечами. Чтобы Микки не пытался сохранить в тайне, это было не важно. Он глубоко вдохнул, — Я порвал с Тревором. — Ты что? — спросил Микки, и Иен подпрыгнул. — Я думал, ты обрадуешься. — Я рад. Просто… Почему? — Я не был с ним. А он достоин кого-нибудь, кто сможет уделить ему то внимание, в котором он нуждается. — Вау, как по-гейски. — Заткнись, — рассмеялся Иен, — Я понял, что все чаще и чаще сравниваю его с тобой в последние несколько недель, и чем больше я это делал, тем больше понимал, что я застрял с тобой. Он был неплохим отвлечением, но это просто не работало больше. Я был дураком, если думал, что смогу заменить тебя. Микки ничего не сказал, но Иен знал, что он сейчас улыбается. — Боже, я так по тебе скучаю, — признал Иен, не обращая внимания на слезы, которые лились из его глаз, пока они не покатились по щекам. — Не надо, Иен. Пожалуйста, не надо. — Прости, — всхлипнул он, вытирая щеки рукавом, — Я ничего не могу поделать. Я просто скучаю по тебе. — Я тоже скучаю по тебе. Я знаю, что это тяжело, но это будет стоить того, когда мы снова будем вместе. И мы будем снова вместе, я обещаю тебе. — Я знаю, что мы будем. — Я ненавижу так скоро обрывать звонок, но мне надо бежать. Иен поморщился. — Серьезно? — Я знаю. Прости. Но это важно. Ты останешься над Алиби сегодня? Иен кивнул. — Да, я уже сказал всем, что я сплю на станции сегодня, и, если я приду домой, все будут задавать вопросы. — Ладно, мне надо убегать. Я люблю тебя. Увидимся совсем скоро, хорошо? Иен вздохнул. — Да. Я тоже тебя люблю. Он положил трубку и упал обратно на матрас. Что ж, это не было особо удовлетворяющим. Он поморщился и перевернулся, допивая пиво и закрывая глаза. *** — Ммм, — простонал Иен во сне, когда он почувствовал руку, сжимающуюся на его члене. Рука сделала пару дрочащих движений прежде, чем теплый, тугой рот обхватил его. Он издал низкий долгий стон, его рот открылся, пока он колебался на грани сна и пробуждения. Он отчаянно хотел продолжить спать. Это все исчезнет, когда он откроет глаза. Сон казался таким реальным, настолько похожим на то, к чему он привык. Его член затвердел даже сильнее, когда он вообразил язык, кружащийся вокруг головки, руку, опускающуюся ниже, чтобы помассировать его яйца. Он вскинул бедра и толкнулся в умелый рот, растянутый на его члене. Насколько сексуально озабоченным нужно быть, чтобы снились минеты? Он закатил глаза под веками. Извращенец, подумал он про себя. Но если он закатывал глаза… Его глаза распахнулись. Он был, на самом деле, абсолютно бодрым, и кто-то безусловно был между его ног, делая ему чертовский хороший минет. Он поднялся на локтях, широко распахнув глаза. Он был уже готов скинуть с себя этого человека, когда его рука приземлилась на его обнаженный живот, и дыхание Иена перехватило. Он знал эти татуировки. — Микки? Голова перестала качаться, отрываясь от него и оставляя его скользким от слюны и твердым. Она медленно поднималась, пронзительные леденисто-голубые глаза показались после чернильно-черных волос. — Скучал по мне? Иен резко ахнул. Даже не думая, он схватил Микки за футболку и притянул его наверх, чтобы встретить его губы, крепко и почти зло целуя его. Он пробежал руками по всему телу парня, от его груди к его лицу и выше, чтобы зарыться в его волосы, а потом вниз, чтобы сжать его задницу, и вернуться и обернуть руки вокруг его торса и прижать его к груди, все это ни на секунду не отпуская его губы своими. Микки делал то же, закидывая одну руку вокруг шеи Иена и сгибая другую вокруг задней части его плеча и прижимая его к себе. Иена даже не волновало, что его эрекция вжимается в ногу Микки и оставляет мокрые дорожки на его джинсах. В этот момент, он действительно не мог бы волноваться об этом. — Что ты здесь делаешь? — пробормотал он в губы Микки. Микки наконец отстранился с ухмылкой. — У нас был договор. Иен вскинул бровь. — Я сказал, что я буду сосать твой хуй, когда бы ты ни захотел. Иен засмеялся, задыхаясь. — Да, было дело. — Ты дашь мне закончить, или… — Микки затих, и Иен неистово замотал головой. — Нет, блядь. Микки нахмурился, пока Иен не встал на колени между его ног, расстегивая его ремень и снимая его. — У нас есть много времени, чтобы восполнить это. Ты можешь отсосать мне позже, — объяснил он, продолжая снимать с Микки джинсы, наклоняясь, чтобы горячо прошептать ему на ухо, — Конкретно сейчас я хочу зарыть себя в твоей заднице, пока ты не будешь кричать, — он пожирал его глазами, лижа шею Микки, когда он закончил. Микки задрожал под ним. — Блядь, — сказал он с широкой улыбкой, снимая свою футболку, когда Иен сдернул джинсы с его бедер. Он снял джинсы Иена тоже и притянул его для еще одного горячего глубокого поцелуя, прежде чем перевернуться, вскидывая задницу в воздух для него. Иен простонал от зрелища. Он так долго был без Микки, и теперь он был везде. Он был достаточно близко, чтобы притронуться, что Иен и сделал. Он прошелся рукой по изгибу задницы Микки, прижался к нему и оставил яркий засос на его шее. Он схватил бедра Микки и потянул его так, чтобы тот встал на колени и локти. Микки промычал, когда Иен начал растягивать его, сначала одним пальцем, потом двумя, потом тремя. Он был рад, что у него все еще оставалась бутылочка смазки в его заднем кармане с тех пор, как он ночевал у Тревора. — Боже, Иен, — стонал Микки, когда Иен двигал свои пальцы в нем. Иен вытащил свои пальцы из растянутой дырки Микки, заменяя их своим болезненно твердым членом, толкаясь на всю длину, пока задница Микки не прижалась к его бедрам и оба парня задыхались и стонали. Иен ткнулся лбом между лопаток Микки чтобы на секунду перевести дыхание. — Блядь, ты так восхитительно ощущаешься, Мик. Я так пиздецки скучал по этому. Люблю твою задницу. Микки закусил губу и простонал в ответ, когда Иен вышел и толкнулся обратно. — Бля-адь, — выстонал он низкий и хриплый звук из своей груди. Этот звук заставил Иена покраснеть. Микки издавал лучшие звуки, стоны и вскрики, которые Иен слышал, даже лучшие, чем он думал, что вообще возможно. Иен ускорился, вдалбливаясь в Микки настолько быстро, насколько мог. Часть его хотела замедлиться и просмаковать это, но он знал, что не сможет. Ему нужно было это, и Микки тоже. Грубо, быстро и грязно было их лучшим. — Блядь, Иен, — проскулил Микки, пот бисером покрыл все его тело, — Я нихуя не продержусь долго, — предупредил он сломленным от попыток сдержаться голосом. — Все нормально, я тоже нет, — выдохнул Иен. Быть погруженным в Микки было чем-то таким знакомым, как вторая натура. Это было то, где Иен был наиболее счастливым. Иен хватал его бедра все сильнее и сильнее, оставляя задницу Микки с самыми красивыми красными следами, какие он когда-либо видел. — Я кончу примерно сейчас, — сообщил Микки Иену дрожащим от все скорее подступающего оргазма голосом. Иен оставил одну руку на бедре Микки, а второй зарылся в его волосы, грубо притягивая к себе. Он наклонился вперед, вжимаясь в Микки везде, где он мог, и укусил его за шею. Он сменил быстрые толчки на долгие, сильные, глубокие, выходя и толкаясь, вращая бедрами на входе, интенсивно трясь о простату Микки. Микки издал высокий горловой звук, когда он наконец кончил нетронутым, и как только Иен почувствовал его задницу, сжимающуюся вокруг его члена, он тоже кончил, изливаясь в Микки последним толчком. Их дыхание синхронно успокоилось, когда они оба отдышались от их оргазмов, их тела все еще легко подрагивали. — Святой пиздец, Мик. — Да, — выдохнул Микки, отрываясь от Иена и забираясь на тонкий двуспальный матрас, ложась на подушку, которую положил здесь Иен три недели назад. Иен сделал то же самое, но лег прямо на парня, просовывая ногу между его и удобно устраивая голову под подбородком Микки. Микки одобрительно промычал, счастливый от того, что его руки снова держали Иена. Он зажег сигарету. — Каждый раз, как я думаю, что у нас был лучший в мире секс, мы каким-то образом делаем еще лучше. Иен мягко рассмеялся. — Что ты здесь делаешь, Микки? — прошептал он в потную кожу Микки. Он уткнулся носом в основание шеи Микки и глубоко вдохнул. Он пах все так же, и от этого сердце Иена болело лучшим из возможных способов. — Я сказал тебе. Иен отстранился, чтобы посмотреть Микки в глаза. — Это единственная причина? Микки закатил глаза. — Разумеется, блядь, нет! Иен улыбнулся и ткнулся обратно в шею Микки. — Я вернулся, потому что мы оба нуждались в этом. Ты мне нужен, я нужен тебе. Это так просто. Я не могу без тебя. Я пробовал не один раз, и каждый раз как я пробовал, я чувствовал будто половины меня не хватало. Потому что так и было. Ты второй кусок меня, Иен. Кусок, без которого я не могу. Я не- Микки остановился на середине слова, его глаза были прикованы к груди Иена. Иен поднял бровь, пока не вспомнил, что там было. У Микки перехватило дыхание. — Она тебе нравится? — прошептал Иен, отстраняясь, чтобы Микки мог лучше рассмотреть ее. Микки протянул руку и провел пальцами по линиям на груди Иена, двум буквам М вытатуированным прямо над его сердцем. Они не были большими или безвкусными, написанными дурацким кружевным фонтом, с ненужными линиями или тенями. Они были темными и жирными, примерно пять сантиметров в ширину и два с половиной в длину, написанные простым фонтом, выделяющимся на бледной коже Иена. — Больше, чем нравится, — бездыханно прошептал в ответ Микки. Он наклонился и нежно поцеловал татуировку, садясь обратно с мягкой улыбкой. На секунду, Иен улыбнулся ему в ответ, но потом вздохнул. Он знал, что это чувство нирваны не продлится вечно. — Что мы будем делать? Микки тоже вздохнул. — Я не знаю. Я не знаю, как долго это может быть, если я сдамся полиции. — Я думаю, побег — это уголовное преступление второго класса. От трех до семи лет прибавленных к изначальному сроку. Микки выпустил тяжелый вздох. — Чувак, восемнадцать лет, — грустно сказал он, крепче обхватывая Иена. — В лучшем случае. Двадцать два в худшем. — Что насчет уменьшения срока за хорошее поведение? Иен вскинул голову. — Я изучал это. Если ты будешь на сто процентов действовать по закону, ты можешь получить 54 дня за каждый год в твоем приговоре. Приговор на восемнадцать лет, 54 дня в год приводит нас к… — Иен затих, поднимая глаза, высчитывая в уме, — 972 дня, что- — Что чуть больше чем два с половиной года, — завершил Микки мысль Иена, — Возвращает это обратно к пятнадцати годам, и я уже отсидел полтора года из этого, — сказал он, пожимая плечами. — Ты не совсем примерный заключенный, — возразил Иен. — Я мог бы быть, если это означает выйти на три года раньше. Иен попытался улыбнуться, но вышло что-то, больше похожее на гримасу. — Какие у нас другие варианты? Микки пожал плечами, и Иен качнулся от его движения. — Остаться там, где мы сейчас. Я буду оставаться под радаром. — До конца жизни? — Ты знаешь местных. Они не настучат. — Да, но это то, где копы ожидают, что ты будешь. Даже если ты заляжешь на дно, это всего лишь дело времени. Микки закусил губу, задумавшись. — Мы можем сбежать, как собирались. Желудок Иена перевернулся от этой мысли. — Я поеду, — мягко сказал он. Микки глянул вниз на него. — Правда? — спросил он, и Иен знал, что было за этим словом. Он поцеловал грудь Микки. — Я сделал эту ошибку однажды. Я не сделаю ее еще раз. Если ты пойдешь этим путем, я с тобой. По-настоящему на этот раз. Микки улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать лоб Иена. Он выдохнул, садясь обратно. — Камбоджа, Индонезия, Марокко, Россия, Вьетнам, Ливан. У этих стран нет договора о выдаче с США. Иен сморщил нос. — Это твои варианты? Микки пожал плечами. — Несколько самых лучших. Иен вздохнул. — Это твое решение, Мик. Сдайся копам, свали, попытайся спрятаться. Я буду с тобой, что бы ты не решил. Микки помотал головой. — Это не мое решение, это наше. Мы только что прошли через это; нет меня или тебя. Только мы. Иен улыбнулся и вжался сильнее в кожу Микки. — Знаешь, как долго я ждал, что ты это скажешь? С тех пор, как мне было 15, ты был всем, что я когда-либо хотел. Микки поморщился. — Прости, что заняло так долго. Иен снова поцеловал грудь Микки. — Так что будем делать? — Не сегодня, — сказал Микки, облизывая губы, — Мы не должны решать прямо сейчас. Я не хочу, — он сполз вниз с подушки, пока он не лежал на боку, все еще прижатый к Иену, — Сейчас я хочу просто быть здесь. Снова с тобой. Как мы были раньше. Так это кажется правильным. Эта хуйня может подождать до утра. Сегодня это только мы. Иен улыбнулся своей кривоватой улыбкой, и внезапно ему снова 15. Микки наклонился к нему и поцеловал в губы. Утро могло подождать. Он месяцами обещал Иену, что будет следующий раз, когда они будут вместе. Следующий раз был сейчас. Это могла быть их последняя ночь вместе, не разделенными тюремной решеткой или стеклом. И он не собирался тратить ее.