Хочешь мира — готовься к войне

— Она облапала твою задницу… — Виктор отложил в сторону планшет и поднял взгляд на Отабека. Его голос был очень спокоен. Он и внешне был очень спокоен, но это не означало что на самом деле Виктор Никифоров не был готов кого-нибудь убить. — И выглядела при этом так, будто уже трахает тебя, при том отчего-то на моей же постели. И это только первый день. Отабек хмыкнул и покосился на него, делая вид, что увлечен бумагами. — Если бы я не знал тебя лучше, то решил бы, что ты ревнуешь. Но, блондинов, кажется, она все-таки предпочитает больше. — Если и так, если на секунду предположить, что я ревную? — склонил к плечу голову Виктор. — Тогда твой блистательный план тебе придется воплощать одному? — Бек вскинул бровь, улыбаясь. — Или твоя ревность не настолько… большая? — Томно изгибаться не буду. Показательно швыряться посудой тоже. Душить… если будет настроение. Черт… я не думал, что меня это так выбесит, — Виктор нахмурился. И правда не думал. Не подозревал совершенно, что при виде Милы, мнущей зад Бека, пытающейся прижать его в отведенных апартаментах, у него попросту снесет крышу. — Она могла просто проверять твою реакцию, — Отабек встал и прошелся по кабинету с задумчивым видом. — Слухи о нас все равно идут. Да и следы на нас обоих очень говорящие. Нельзя давать ей и малейшей зацепки. Хорошо, что Юрка держится подальше, пока она здесь. Ибо я и ты — это только предположения, а Юрка действительно твое слабое место. Какого черта она вообще в отеле не поселилась? — Мила была крестницей моего отца, а сам Бабичев — его другом. Она всегда останавливалась у нас, когда приезжала. Традиции и все такое. А Юрка, кажется, себе кого-то нашел. Черт, давно пора было, — Виктор проследил за его передвижениями и закусил губу. — Тихарится, но пусть. Это его дело и его право. Мы справимся со всем, даже с залетной деточкой. Отабек хмыкнул. — Для начала справься с Милой. Тот телефон, который ты ей подарил по приезду, был с «начинкой». И она нашего «жучка» нашла. Как только осталась в своей комнате одна, она проверила телефон. — Умная, хитрая, уважаю, — вздохнул Никифоров. — Будь нашей — я бы порадовался, а так могу только уважать. И думать, что делать. Она теперь у нас без насекомого выходит? Хожу где хочу? — Да как же, — Бек остановился у окна, улыбаясь как-то очень нехорошо. — Я предполагал, что она сделает что-то подобное. «Жучок» вернули, когда она ушла в душ. И знаешь… Ты ей нужен. Я видел, как она смотрит на тебя. Словно примеривается, как лучше к тебе подступиться. Не разочаруй девочку, если она полезет тебе в постель. Пусть думает, что у нее все под контролем. Женщины почему-то считают мужика своим, стоит им переспать. — И что, с тобой тоже бывало? — поинтересовался Виктор. — Знаешь, иногда у меня складывается такое ощущение в отношении тебя. — Я не считаю себя ответственным за бабу, которую трахнул, даже если в ее мечтах мы женимся и рожаем детишек. Я, может, и собственник, но женщины к этому не имеют никакого отношения. — А я? Отабек прикрыл глаза: -Что ты хочешь услышать, Витя? Что я считаю тебя своим? — Он оглянулся, не скрывая в глазах болезненной тоски. — Я бы рад, но ты моим быть не хочешь. Я убью за тебя. И не потому, что ты Никифоров. — Не могу, — негромко возразил тот. — Я не могу, Бек. — Виктор поднялся и подошел к нему. Ладонью обнял за шею, лбом прижался ко лбу, дыша сорвано, сквозь зубы. Потерся кончиком носа о нос, ловя его дыхание. Он молчал, но каждый его жест, все в нем говорило, буквально вопило: я и есть твой, со всеми потрохами, просто я не скажу тебе этого, потому что не могу. Потому что на самом деле это уже приговор. Бек развернулся к нему, стиснул, сжал, ничуть не жалея. — Ты меня ненавидишь, Витя. Почти также как любишь. Как и я тебя. Потому что без тебя, твари белобрысой, мне этот чертов мир не нужен. Ты меня сломал. Ты меня уничтожил когда-то. Как и я тебя. Мы с тобой пара больных ублюдков, которые никак не могут решиться сделать последний шаг. Тебе страшно. Ты хочешь и не хочешь услышать от меня признание, да, Витя? Наматываешь нервы на кулак себе и мне, только мне это нравится. Я проклятый мазохист, и это ты сделал меня таким. Но я не жалею. Я убью за тебя. Но и тебя когда-нибудь я тоже убью, — он говорил, шептал горячо, заполошно, почти захлебываясь воздухом и словами. Словно торопился сказать то, что кипело внутри. Не отпуская. Касаясь губами губ. — Знаю, — беззвучно почти артикулировал Виктор. — Знаааю… — он ловил губы Отабека своими, прихватывал их зубами, задыхаясь от переполнявших его эмоций. Всегда так: невозможно находиться рядом, невероятно трудно держать себя в руках и не прикоснуться, не поцеловать, не вцепиться в плечи, не сжать, не сделать больно, чтоб услышать сорванное «Еще!» — Если тебя не станет… Поэтому будь добр — выживи, — Отабек мазнул поцелуем по его губам и увел губы в сторону. Просто обнял, ослабив хватку, без злой страсти, почти с нежностью. Успокаивая. Согревая. Светло. Без намека на все то, о чем они говорили. Слишком редко между ними были такие моменты. Слишком. — Ты выживи. Ты мне нужен. Очень нужен, Бека. Как воздух. — Виктор зажмурился и выдохнул. Обнял в ответ, уткнулся в плечо, вдыхая теплый горький запах мужчины. Его друга, почти-брата, любовника. Любимого. Отабек вплел пальцы в его волосы, на секунду чувствительно потянул и почти сразу же следом — пригладил, ероша. Не хотелось говорить. Только слушать чужое дыхание и чувствовать объятия. Он стал слишком сентиментальным, но возраст, когда подобное считал слабостью, он благополучно миновал. У него почти не осталось гордости. Ее заменила цель. — Витя… С Милой нужно что-то решать. Пока она осваивается, но когда все начнется, она должна считать, что контролирует тебя. — Даже сейчас ты работаешь голосом моего благоразумия и совести, — выдохнул ему в ухо Виктор и осторожно отстранился. Разрушать момент не хотелось, но увы, было необходимо. — Будет. Я же секс и просто красивый сукин сын. Но думаю, что она захочет не просто проверить, но и спровоцировать. Так что будешь гулять по коридору в процессе. И скорее всего присоединишься. Я… улыбаюсь, Бека, но мне больно. И да. Я ревную. Относись к этому как заблагорассудится. — Она может тебе понравиться, — Бек погладил его по щеке. — Ты же не гей, Витя. Просто я твое проклятое исключение. Но тогда ревновать тебя буду уже я. — Я хочу быть проклятым, Отабек, — Виктор поймал его руку, раскрыл ладонь и губами коснулся серединки. — К черту все, займи сегодня чем-нибудь Юрку. Не хочу, чтоб она на него наткнулась. Или чтоб он вошел ко мне в неподходящий момент. Или… просто сделай так, чтоб он не попался ей на глаза. — Он и так занят, — Бек провел кончиком языка по своим губам, глядя потемневшими глазами на Виктора. — Но если хочешь… Мы можем с ним куда-нибудь прокатиться. За шмотками, например. — Снова вернетесь с кучей леопардового шмотья, — фыркнул Виктор. — Да, езжайте. Так будет лучше всего. — Я постараюсь его притормозить, — Отабек улыбнулся. — Но если понадобится помощь — зови. Вместо ответа Виктор губами накрыл его губы, кончиком языка скользнул в рот, на мгновение, на короткое мгновение, уместившееся между ударами сердца. — Все, вали. И не приходи сегодня. Отабек замер. — Предлагаешь мне номер в отеле снять? — Нет, — тот покачал головой. — Нет. Не заходи просто. В мою комнату. — Собираешься оставить ее на ночь? — Нет, в моей постели сплю только я. Отабек сузил глаза и отвернулся. — Хорошо, я понял. — Отошел, подхватил свои бумаги и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. План был четким. Жестко регламентированным, как все, что связано с логистикой. Естественно, надежд на то, что все пройдет гладко и четко, Отабек не питал. Но мелкие проблемы он был готов решать. Впрочем, как и крупные. И сам факт того, что отмашку на начало должна дать Мила, его бесил неимоверно. Все готово, нужна только команда, а четкой даты начала Бек еще не знал. Он никогда особо не разбирался в экономике, а Витя информацией особо не делился, но и того, что Бек знал, хватало для беспокойства. Бизнес семьи Никифоровых — полулегальный бизнес — был весьма лакомым кусочком. «Отмывка денег», их вывод и легализация — многие были бы рады получить над этим контроль, чтобы не платить значительные суммы комиссионных за «финансовые услуги». Но Виктор был гением, несмотря на кажущуюся простоту и ветреность, и соперников себе не знал. Бывший Оябун не раз пытался прибрать фонд Никифоровых к рукам, скупая акции в том числе и через подставных лиц, но личная разведка Отабека работала отлично, и старшему Кацуки приходилось отступать, пока этот вопрос не вынесли открыто. Его убийство Виктору на самом деле было выгодно больше, чем бы кому бы то ни было, но главным критерием успешного развития бизнеса был минимум физического устранения. Никакие следы, обвинения и прочее не должно бросать даже тени на имя Никифорова. Репутация в мире бизнеса имела почти физический вес и стоимость. Вот и сейчас все транши по сделке должны пройти через один из банков Вити. Как только колумбийцы переведут деньги на счет, и Витя получит свою часть за транспортировку, Отабек скомандует начало. И три партии оружия Бабичева будут доставлены по назначению. Разными путями и способами, но это те подробности, которыми Отабек предпочитал не делиться даже с Виктором. В конце концов, у каждого из них своя работа. И все могло бы начаться еще два дня назад, когда приехала Мила, которая должна была встретиться с представителем колумбийцев, чтобы засвидетельствовать отправку первого транша. Но прошло уже почти три дня, Мила ездила по бутикам, общалась с другими партнерами отца и строила глазки. На самом деле Виктор не знал о… многом. «Облапать задницу» — это было одним из самых невинных ее «шалостей». Вчера вечером она залезла ему в штаны. Присутствие Виктора ее не напрягало, но у Бека складывалось впечатление, что она проверяет его, их реакцию. И на самом деле сегодняшняя встреча могла закончиться чем угодно. Отабек зашел в свой кабинет, положил бумаги в сейф, тщательно его запер, проверил «ловушку» и отправил сообщение Юре. Пара магазинов, какой-нибудь бар с «контрабандным» пирожным, еще что-нибудь… Вернуться, чтобы забыться сном. Они никогда не напивались с Юркой. Тот — потому что еще «маленький» и Витька следил за ним как коршун, а у Отабека всегда были другие способы расслабиться. Может, пора попробовать? Юрка появился всего-то десятью минутами позже. Собранный, одетый, готовый ко всему на свете. — Байк или тачка? — у него, кажется, на все один вопрос. Совместные вылазки у них были не особо частыми, но с того момента, когда Юрка узнал о том, что время от времени Бек катается на байке, этот вопрос стал традиционным. И как же горели Юркины глаза, когда он смотрел на Бека в такие моменты. Байк или тачка? Байк, скажи байк!!! Ну пожалуйста, скажи. Это ж так круто! Тот только усмехнулся. Гонять на мотоцикле в их не самое неспокойное время — подвергаться дополнительному риску, но иногда адреналин, обычный адреналин, здорово прочищает мозги. — Если пообещаешь не отпускать руки и изображать из себя Кейт Уинслет на носу «Титаника». — Для этого я должен сидеть впереди тебя, а не за твоей спиной! — возразил Юрка, чуть не не пританцовывая на месте. Отабек таки согласится и это будет поездка на его черном монстре. Крууутооо! — Я согласен, куда едем? Отабек пожал плечами: — Можем прошвырнуться по магазинам, а потом завалиться в какой-нибудь бар. Твой родственник был настолько любезен сегодня, что дал нам фактически официальный выходной. Так что пользуйся случаем. — Прости, но я тут почти охерел от радости. Виктор дал выходной? Он тут решил устроить оргию с зачитыванием какой-нибудь финансовой отчетности? — Юрка замер, недоверчиво вскинув бровь. — Как-то на него это вообще не похоже. Но раз на то пошло… предлагаю поехать в «JJ-king’s». И кухня отличная и шоппинг выше всяких похвал. М-м-м… и Витьке леопардовые джинсы прикупим. Я размеры знаю! — Думаешь, я не знаю? — Отабек в сопровождении Юрки вышел из комнаты, направился к лестнице, у верхней ступеньки оглянулся, кинув короткий взгляд на дверь кабинета Виктора, и почти бегом спустился в холл. — Но за леопард он нас с тобой пустит на корм рыбам. Кстати, почему за столько лет ты даже не заикнулся о том, чтобы завести дома кота? Ну или кошку. — Ты представляешь, как по дому гуляет, к примеру, рысь и точит когти о дверь его кабинета? — фыркнул Юрка, пропустив мимо ушей это самое «думаешь, я не знаю». О, Бек знал лучше, чем кто бы то ни было. Но ревности отчего-то вдруг не возникало. Вообще. — М м м… если бы я приперся в твою постель, что бы ты сделал? Чисто гипотетически? — Рискованный вопрос. И не то чтоб Юрке этого хотелось, просто любопытно. Нет, он бы этого не сделал никогда. Он слишком хорошо видел насколько Бек любит Витьку. И наоборот, насколько Витька помешан на своем «Золоте». Но подраконить обоих иногда стоило. — Смотря зачем тебе это будет нужно, — Отабек остановился и развернулся, глядя ему в глаза. — В твою внезапно вспыхнувшую ко мне любовь я вряд ли поверю, так что, скорей всего, устрою тебе допрос по всем правилам. Если тупо «первый раз — с тем, кому доверяешь», то вариантов не так много. По любому другому поводу — либо выкину за порог, либо закутаю в одеялко и буду няшить, пока слезы не высохнут. А котенка можешь завести. И разрешаю даже свалить все на меня, если Витька ворчать будет. — Я не реву, между прочим… — С того дня как не стало деда. Но об этом Юра предпочел умолчать. — Ты ж помнишь, что Витька меня в Москву сбагрить пытается… В Питер то есть. Как я в Питер с котеищем поеду? Там же кучу справок каких-то там хитрых надо заиметь, ну и карантины всякие. Ты что ли будешь возиться? Я хочу. Правда хочу. Но мелкое мурлычело — это ответственность, а я не всегда смогу быть с ним рядом. Чемпионаты, все такое. — Какими взрослыми мы вдруг стали, — Бек фыркнул, развернулся и спустился по лестнице в гараж. Подмигнул одному из парней Поповича, сидящему за стеклом комнаты видеонаблюдения и, пробравшись между припаркованными машинами, добрался до своего «монстра». Поймал взгляд Юрки, выразительно кивнул на целый стенд со шлемами и погладил кожаное сидение. Юрка безропотно поплелся к стенду. Само собой, облачаться в полный экипировку не стал. Это означало бы влезть в цельный кожаный комбез, и спец-защиту. Так он делал только раз, когда упросил Отабека покатать его на скорости. Было круто и стремно. Когда он слазил с байка — подрагивали колени, но было ясно зачем все это на себя напяливают: один из гонщиков на треке не справился с управлением. Без защиты его бы размазало о покрытие. А так — отделался переломами и трещинами. И выжил. Так что господин Плисецкий напялил на себя грубую куртку, перчатки и шлем. И вернулся к байку, всем своим видом демонстрируя: видишь, ты мне не напомнил, но я таки все знаю сам. Гуглил. — И няшить меня совсем не обязательно. Я… почти выбрал… — Того, кто будет тебя няшить? — Отабек придирчиво проверил крепления, а потом внезапно сжал плечи, заглядывая в глаза. Черты лица стали резче, жестче. Таким, именно таким Бек был редко. И обычно это означало, что он хочет сказать что-то очень важное. — Мне все равно, как ты ко мне относишься и кем считаешь. Но я буду первым, кто свернет шею любому, кто попытается навредить тебе хоть как-то. И я буду тебя гладить по головке, лечить коленки и даже работать жилеткой, если это тебе по-настоящему понадобится. Я просто хочу, чтобы ты об этом знал. — Я знаю, Отабек. — Юра серьезно кивнул. — Спасибо. Ты очень помогаешь мне на самом деле. Правда. Но я надеюсь, что с этим разберусь сам. И решу, чего я хочу больше: трахать кого-то или быть гм… выебанным. Вот. Отабек вскинул бровь и отпустил Юру. — Вот даже как. Витька мне голову оторвет. За все мои провокации, — он еще раз проверил крепления и оседлал мотоцикл. — Садись. И надеюсь, что когда придет время, ты мне ее или его покажешь. Я должен знать, можно ли этому человеку тебя доверить. — Типа, поживем — увидим, — фыркнул Юрка, и тут же последовал его приказу. Сел позади, крепко обнял Бека за талию, вспомнил кое-что, отпустил, поднял лицевой щиток и включил звук в шлеме. Разговаривать-то как-то надо. — Вот, теперь все оки-доки. Не боись, Батыр, Юрочка тебя защитит! — Придурок, — бросил Отабек и завел мотоцикл. Подождал, пока откроется дверь гаража и выехал. Сделал круг вокруг маленького фонтанчика у крыльца и направил байк к большим кованым воротам. Отсалютовал выскочившему из КПП Поповичу и, поддав газу, рванул с места. Гошка, конечно, Витьке тут же нажалуется, что не на машине и без охраны, но сегодня можно. Специально поджидать точно не будут: слишком спонтанной получилась эта поездка, а нарваться на случайные он даже мечтал. Адреналин сбросить, например. — Держись! — почти крикнул он в микрофон и прибавил скорости, несясь в сторону сверкавшего вечерними огнями города. *** Они вернулись поздно ночью. За ними лично ездил Георгий. И выглядел Попович после приезда весьма озадаченным. Но это было уже после… всего. После разговора с Милой, после ужина, после откровенных прикосновений и двусмысленных взглядов и фраз. После. Ужин завершился тем, что Виктор поднялся из-за стола, аккуратно промокнул губы салфеткой, обошел стол и вздернул девушку из кресла рывком. Она рассмеялась, но и виду не подала что ей не нравится, что ей больно или неприятно. Он протащил ее по коридору, толкнул первую попавшуюся дверь в гостевую, опрокинул на постель, все еще слыша ее смех. Смех захлебнулся стоном, стоило раздвинуть ее ноги коленом. Далеко не нежно, не ласково и совершенно не осторожно. Ей это нравилось. Это было видно по блядским глазам, по тому, как она закусила губу, когда он до талии задрал кургузое платьице. Это чувствовалось по ее пульсу, по тому, как поднялась температура ее тела, как судорожно сжались ее пальцы на его плечах. Он все еще следовал правилу — в своей постели он спит один. А трахается… только с Отабеком. Так что ей вход в его спальню заказан. Он использовал свои презервативы, он имел ее в своем собственном ритме, чутко вслушиваясь в реакции ее тела. Можно имитировать оргазм ором и закатыванием глаз. Но не сокращением мышц внутри, не дрожью, прошивающей тело с головы до ног. Ей было хорошо. Может быть потому, что он слишком долго не кончал? Может, потому что стоило представить перед мысленным взглядом напряженное лицо Бека, как последовала разрядка, после ее второго? Третьего раза? Она хороша. Даже очень. По-настоящему горячая штучка. Но дела делаются не так, девочка. Хоть Виктор мог поспорить на что угодно что даже во время секса она думала — лихорадочно думала — над тем, как быть дальше. Он даже поцеловал ее. С нежностью. Настоящей, не придуманной и не вымечтанной нежностью. Погладил по щеке кончиками пальцев, шепнул на ухо какую-то чушь и вышел, притворив за собой дверь. Нужно было узнать, что там с Юркой, вернулись ли его мучители из вечерней «самоволки». Вернулись. И даже дрыхли в Юркиной комнате. Одетые. В повалку на неразобранной постели. А духан стоял такой, что топор вешать можно. Набухались, красавцы… Что-то мелкое скользнуло через протянувшийся от входа луч света. Мелкое, да не совсем. Негромко, но нахально и требовательно мявкнуло, и Виктор присел от неожиданности, щурясь, всматриваясь в пушистый ком с усами, хвостом и ушами. Кот? — Ну привет… — он почесал кончиками пальцев за ушами, чем мгновенно добился довольного урчания. — Типа добро пожаловать… Надо будет проследить, чтоб котенку купили еды, лоток и что там еще положено котятам. Что еще необходимо для счастья Юрке? Оказывается — пушистого шерстяного комочка. Чего не хватает для счастья Виктору Никифорову? Оказаться рядом со спящими пропойцами, и быть таким же пьянючим как они. Но вместо этого Виктор Никифоров бредет к себе, принимает душ и валится без сил на постель. Жаль, что с запахом нельзя смыть воспоминания. Очень жаль.