Хочешь мира — готовься к войне

Отабек почти не курил. И если позволял себе сигарету, то только ради удовольствия или снять напряжение. Еще реже — чтобы помочь себе сконцентрироваться, когда думать не хочется ни о чем, или мысли крутятся вокруг совершенно другого. Его «другим» всегда был Виктор, Витя. А сейчас еще и Юрка, которого он упорно продолжал считать «мелким», вопреки всему тому, что говорил Никифорову и самому Юрке. А ведь и правда вырос. И проблемы у него еще совсем чуть-чуть — и станут совсем взрослыми. Под окном лениво залаяла собака, и Отабек встряхнулся. Мотнул головой, прогоняя из головы остатки ненужных сейчас мыслей, затушил сигарету, немного подумал и, прихватив папку с отчетом, устроился на подоконнике. Сжал переносицу на секунду и вернулся к бумагам. Можно было, конечно, использовать ноутбук, но читать с экрана Отабек не любил, так что бумага в его личных расходах занимала немалую долю. Но пока Виктор терпел, обозначая свое отношение фырканьем, Отабек продолжал насиловать принтер, распечатывая не только отчеты, но и графики с таблицами. Сейчас в его бумагах не было ни того, ни другого. Зато с первого листа на него смотрели яркие зеленые глаза Кристоффа Джакометти — новой ищейки, «лучшей», если верить словам Джея. И, бегло проглядывая «послужной» список Джакометти, Отабек был вынужден с ним согласиться. Десятки громких убийств, ни одного не раскрытого, не идеалист и не ангел, раскрытие убийств считает чем-то вроде искусства и дела чести одновременно. Перфекционист, душа компании, очарователен, отлично знает свои как сильные, так и слабые стороны, умело использует первые и скрывает вторые. «Поймать убийцу» для него равно «словить оргазм». Не берет взятки, поводов для шантажа не дает. Все его любовники и любовницы после расставания с ним остались в отличных отношениях, а это уже высший пилотаж. Очень умен, отличная интуиция, еще более отличная хватка. Отабек только морщился, читая отчет. Слишком опасен. Вроде все на ладони, ничего не скрыто от глаз, а зацепиться не за что. И если и есть рычаги давления на Джакометти, то Отабек их пока не видел. Родители, жена, дети? В досье стоит прочерк. Нет информации или нет родственников? Отабек закусил губу и отшвырнул папку с отчетом. Судя по информации паспортного контроля, Кристофф Джакометти пересек границу США двое суток назад. Пожалуй, стоит установить облегченную слежку… Юри ломал все правила. Он отлично это знал, отдавал себе отчет о риске, но его собственные возможности здесь были очень ограничены. К сожалению, при зачистке ему пришлось избавиться в том числе и от тех людей, которые именно сейчас были очень нужны. Аналитики и простые исполнители — Юри сполна осознал на себе, что значит «кадровый голод». Желающих пополнить ряды боевиков было достаточно, но по-настоящему умных людей среди них почти не было. Предложение, сделанное Доном на встрече, было всего лишь данью вежливости, и они оба это понимали. Именно поэтому сейчас Юри стоял перед дверью в номер не самой шикарной, но достаточно хорошей гостиницы, ожидая, пока ему откроют. Мицуро, замерший за его плечом, только стискивал зубы, молча и очень выразительно не одобряя поведение Юри. Иногда этой его способности Юри даже завидовал. — Доброго дня. Чем могу помочь? — открывший дверь мужчина… производил впечатление. Высокий, поджарый, коротко стриженный блондин обладал очаровательной улыбкой и потрясающе длинными ресницами, скрывающими кажущиеся прозрачными глаза. — Мистер Джакометти? — Юри позволил себе улыбнуться, чувствуя ответный изучающий взгляд, буквально шарящий по его телу. — Кристофф Джакометти? — Именно, — тот сверкнул улыбкой. — Но для вас просто Крис. Так я могу вам чем-то помочь? — Возможно, — Юри поймал его взгляд, с удивившей его жадностью следя за таким открытым и подвижным лицом. — Токиро Кацуки был моим дядей. Улыбка слетела с лица Криса мгновенно. Сузив потемневшие глаза, он отшагнул в сторону, распахивая дверь пошире и пропуская Юри внутрь. По Мицуро он еле скользнул взглядом, но тот и так остался стоять за дверью, когда Юри переступил порог. — Извините за бардак, — Крис прошел вглубь номера, смахивая по дороге с кресла сваленную одежду. — Что-нибудь выпьете? У меня есть чай. — Нет, спасибо, — Юри вежливо улыбнулся. Наблюдать за передвижениями Криса было сплошным удовольствием. Неторопливые, плавные. Хищные. Юри знал толк в красоте, ценил ее и не считал нужным это скрывать. И последние дни были в этом плане очень… насыщенными. Этот русский, которого про себя он назвал «Пепельным ангелом». Или этот мальчишка на катке. Такие тонкие черты лица. Такие бездонные и мятежные глаза у обоих. У Криса глаза совсем другие. Почти ласковые. Почти теплые. Прозрачные. И такие же опасные. — Я не займу у вас много времени, — успокоил его Юри, присев в предложенное кресло. — Вы занимаетесь убийством моего дяди. — Откуда вам это известно? — Джакометти опустился в соседнее кресло с банкой содовой. Судя по тяжелому взгляду, Дон в своей оценке не ошибся. Ищейка. — У меня свои источники, — Юри покачал головой. — Они не имеют отношения к вам, и если бы дело не касалось моей семьи, я бы не позволил себе вломиться к вам в номер. — Вряд ли вы готовы назвать мне имя убийцы, — Крис усмехнулся. — Я надеялся, что его мне назовете вы, — Юри подался вперед. — Я не знаю, кто убил моего дядю. Я не знаю, что стало причиной. Я могу лишь подозревать. И мне мало имени убийцы, мне нужно имя заказчика. Я здесь, чтобы сказать вам, что сделаю все, чтобы помочь вам найти его. Мои собственные поиски мало что дали, к сожалению, среди моих… помощников детективов нет. Но вы — здесь. И я готов вам помочь всем от информации до техники. Крис сузил глаза. — Вам настолько это важно? — ни один мускул на его лице не дрогнул, но Юри буквально видел, как он просчитывает возможности. — Это не взятка. И не коррупция. Считайте спонсорской помощью, тем более, что наши цели абсолютно совпадают. Крис усмехнулся: — Не совсем. Вряд ли ваша цель — арест. Я… навел справки о вашем дяде и о его роли в иерархии «теневой Америки». Если я правильно все понимаю, именно вы — его преемник. Вы очень рискуете, придя сюда. — Ваша специализация — убийства, а не борьба с организованной преступностью И в вас достаточно авантюризма и соперничества для того, чтобы удержать себя от того, чтобы не вызвать подкрепление. Крис фыркнул: — Похоже, не только я наводил справки. На это Юри отвечать не стал, но да, Мицуро расстарался. И теперь Юри знал о конфликте Джакометти с начальником департамента по борьбе с международной организованной преступностью, и о том, что Крис не будет помогать идейному противнику, даже если они коллеги. Крис встал, покружил по комнате, покусывая губы, и наконец остановился перед Юри. Скользнул взглядом по его лицу, губам, ключицам в вырезе рубашки. — Я должен знать границу ваших возможностей и вашей доброты, господин… Кацуки. Или лучше называть вас Оябуном? — Не стоит, — Юри гибко поднялся из кресла, в свою очередь не отпуская его взгляд. — Но будьте уверены: если вы эту границу переступите — я дам вам знать. Крис улыбнулся уголками губ и отошел. — Принято. Я не ожидаю быстрых результатов, но у меня есть зацепки. В Мюнхене я встречался с человеком, у которого есть информация. Имя убийцы мне не назвали, но у меня хотя бы есть направление. В любом случае, мне нужно ознакомиться с делом и поговорить со свидетелями. Ваша доброта распространяется на возможность пообщаться с теми, кто был тогда с вашим дядей? Юри поджал губы. Это была ошибка, о которой он сожалел до сих пор. Не он отдавал приказ, но он мог остановить. — К сожалению, нет. Разве что вы умеете разговаривать с духами. Крис отвернулся: — Несчастные случаи и пропавшие без вести. Я мог бы и не спрашивать. — Мы проводили свое расследование. Я перешлю вам результаты. Их немного, но, возможно, они вам пригодятся. Мой телефон, — Юри протянул прямоугольник картона, на котором от руки был написан номер. Просто номер и ничего больше. — На звонки этого телефона я отвечаю сам. Если вам что-то понадобится, или у вас будут новости — звоните в любое время. Крис принял визитку, едва коснувшись его кончиками пальцев. Поймал взгляд, улыбнулся одними глазами, и Юри, коротко кивнув, направился к двери. Здесь ему больше нечего делать. Даже если он спиной и задницей чувствовал чужой тяжелый взгляд. Даже если больше всего ему сейчас хотелось остаться одному. — Оябун? — Мицуро выпрямился, как только он появился на пороге. Юри скользнул по нему невидящим взглядом и направился к лифту. — Все хорошо. Созвонись с «Полярной звездой» и арендуй на час. — Да, господин, — Мицуро склонил голову и потянулся за телефоном. …Отключиться полностью не получалось. Слишком много мыслей. Временами хотелось не летать по льду, а взять в руки катану. Но оружия ему хватало и в «обычной жизни». Время коньков принадлежало только ему. Когда-то он так решил. И придерживался этого решения до самого конца. Сегодня он не стал использовать наушники, а отдал диск с записью технику, и теперь дворец наполняла композиция, которая у Юри была самой любимой. Под нее он учил свою первую «программу», которую потом показывал дяде. Так или иначе она жила с ним. В нем. Прыжок. Позади остался двойной флип. Для разогрева. Чтобы отключиться наконец-то. Он даже Мицуро отослал. Только бы остаться одному. — Хорошая скорость, но тяжеловато сажаешь, — не слишком громко, но так, чтоб было слышно. Юра стоял, опираясь рукой о бортик, практически изогнувшись в бильмане. Наблюдал внимательно, пристально, и до поры не выдавал собственного присутствия. Юри на мгновение замер, вскинулся и расслабился, узнав Юру. Пожал плечами и пошел на следующий круг. — Я не профи. А для меня хватает. Здравствуйте, Юра. Я задержался? — Нет, — тот покачал головой, а потом выпрямился. — Просто я рано, а Селестино сегодня опаздывает. Простите, что помешал… но у меня иногда бывает… просто мне нравится, как вы двигаетесь, и я хотел бы, если вы не возражаете, внести некоторые коррективы. — Он снял протекторы и шагнул на лед, но двинуться дальше себе не позволил, точно ожидая одобрения или отрицания от мужчины на катке. Юри подъехал к нему и остановился, глядя в глаза. — У вас… м-м-м… как это… синдром отличника? — его теплые темные глаза смеялись. — Боюсь, что вносить коррективы придется в слишком многое. А я уже достаточно стар для того, чтобы ломать однажды вбитое в тело. — Я просто вижу, что у вас получится, у вас подходящая конституция, — Юрка выдержал его взгляд, и принялся изучать тонкое красивое лицо в ответ. Большие для японца, очень выразительные карие глаза, выраженные скулы, тонкий нос, подвижные губы. Да, пожалуй… жаль что времени мало и Селестино скоро явится. — Уверен, что вы гнетесь во всех полагающихся частях. А то, что у вас сильные ноги я и так вижу. — Мне не шестнадцать, — Юри покачал головой и отъехал спиной вперед. — Так что вы польстили моей гибкости. — Странно, почему общение с этим почти мальчиком не раздражает и не дергает? Потому, что к его реальной, настоящей жизни он не имеет отношения? — Мой плюс — это моя выносливость. Когда я занимался этим более… основательно, большинство прыжков программы были во второй части. Где-нибудь на соревнованиях это принесло бы пользу, но я даже не любитель. — Мне тяжело, — понимающе кивнул Юра. — Я беру связками, артистичностью. Ну и техникой. Хотя в этом сезоне хочу поставить каскад из квада, двух трикселей и двойного. Но во второй части если не злюсь — просто умираю. Никакие тренировки на выносливость не спасают. Так что да, выступай вы на соревнованиях — уделывали бы всех во второй части, особо если без технических провисов. Юри снова остановился. Закусил губу, стиснул пальцами переносицу, решаясь. Давно. Он очень давно не делал ничего подобного. Не показывал никому и никогда, кроме самых близких и собственного тренера. Сначала — потому что был не уверен в том, что делал. Потому что был всего лишь мальчишкой, а тренер никогда его не хвалил. Потом — уже не хотел сам. Нет, не так. Просто оказалось, что показывать больше некому. — Я могу показать, — все еще нерешительно произнес он. — Программу. Уверен, что когда вы увидите, как плохо все в ней, желание корректировать у вас пропадет. — Ну, не решайте так уж сразу за меня, — улыбнулся Юрка, опираясь локтями о бортик позади себя. — Не бывает плохо сразу все. Как говорит один мой друг — прыжки у меня как у боженьки, но совершенно зверское выражение лица при этом, а надо улыбаться. Или вот… дорожка шагов иногда не дается, но в моем арсенале есть бильман и кантилевер. Может у вас совершенно феноменальная дорожка шагов и просто восхитительная либела. Потому что флип был не так уж и плох, просто с непривычки тяжеловатое приземление. Я готов смотреть. И сделаю это с удовольствием. — Скорее, от отсутствия регулярных тренировок, — вздохнул Юри. — Катаюсь только когда у меня есть достаточно свободного времени, что бывает не так уж часто, или когда нужно снять стресс. — Он выехал на середину катка, вскинул лицо и прикрыл глаза. Дождался начала композиции и сделал первый шаг, на удивление, отключившись от реального мира почти мгновенно. Дядя, Джакометти, даже этот юный фигурист — все отошло на задний план. Здесь и сейчас был только Юри Кацуки. Стремительный, юный, полный тоски по любви и свободе. …У него действительно оказалась идеальная, почти гениальная по точности исполнения дорожка шагов, совершенно потрясающие вращения и неплохие лутц и флип. И ужасный сальхов. Юрка не выдержал уже в самом конце. Выбрался на лед, дождался завершения, кинул на плечо полотенце и подкатил к азиату. Японец, точно так. Протянул мягкую, пахнущую кондиционером ткань и улыбнулся. — Не катастрофа ничуть, вы хорошо катаетесь. Есть что поправить, но я могу помочь, если у вас такое желание возникнет. — Мне, как любителю, вполне хватает, но от помощи я бы не отказался, — Юри принял полотенце из его рук и вытер лицо, радуясь тому что дыхание почти не сбилось. Значит, не все так плохо как он думал. И тело все еще помнит. — Но вам надо готовиться к своим соревнованиям. — Одно другому совершенно не мешает, — Юра пожал плечами, стремительно взял разгон, заложил петлю, вышел на позицию и прыгнул сальхоф. Разнообразия ради тройной. Мягко посадил его, заложил более короткую петлю и остановился возле собеседника. — Это сложно только на первый взгляд. Пока не попробуете. Четко и точно в необходимой последовательности и с нужной скоростью. Скорость и угол вхождения очень многое решают, и именно их вам и не хватает. Либо некому было ставить, либо сами вы не сумели разобрать прыжок на составляющие. — Я не самый уверенный в себе человек, когда дело касается льда. Мой тренер отрабатывал свои деньги, но не был перфекционистом и не готовил будущего чемпиона, — пришла очередь Юри пожимать плечами. — Считайте, что меня мучительно гложет чувство прекрасного и я просто хочу, чтоб оно от меня наконец отвязалось, — фыркнул Юрка, подкатился чуть ближе, встал позади японца и легонько подтолкнул его грудью в спину. Он был меньше, легче собеседника, но чуть более привычным ко льду. — Расслабьтесь когда толкаетесь, расслабьтесь когда набираете скорость, здесь сосредоточенность не нужна, она нужна в момент разворота и самого прыжка. Вы можете. Я это вижу и знаю. О… как вас зовут? Может я и спрашивал, но у меня как-то не очень с запоминанием имен, так что извиняюсь. — Юри, — Кацуки рассмеялся. — Почти как Юра. — Он двигался точно так, как говорил Юра. Первая попытка получилась не очень, но гораздо лучше, чем до этого. Сделав круг, он остановился перед Плисецким и сузил глаза. — Вы не только фигурист. Ваши движения выдают в вас интерес не только к фигурному катанию. Но, подозреваю, вам не хватает резкости. Юрка фыркнул. — Угу, а так же веса и мозгов, как говорит мой спарринг-партнер. В наше время уметь только танцевать — значит подвергать себя множеству рисков. Так говорит мой опекун. Ну и наконец, если руки-ноги не переломают — почему бы и нет. Это уже Селестино. Но борьба именно в качестве дополнительного бонуса и для самозащиты. — Вес играет роль только если ты борец сумо. Легкий, подвижный противник имеет очень хорошие шансы против тяжелого и неповоротливого, — Юри покачал головой, глядя на Юру с любопытством. — С мозгами — это, конечно, проблема. Но мне кажется, что это не ваш случай. — Странное ощущение. Не опасность. Осторожность. Интерес. Юри никогда не тянуло к людям намного младше себя, но сейчас он не мог понять свой интерес. Ему нравилось смотреть на Юру: тот был красив. Нравилось видеть на дне его глаз ураган юношеских эмоций. Но дальше этого понимания он зайти не мог. — Мы совершенно точно можем друг другу помочь, — убежденно кивнул Юра. — Пара занятий — и сальхов ваш. А вы расскажете как завалить вооот такого шкафа, — и он тут же живо показал габариты своего предполагаемого противника, представив перед собой Отабека. — Хм? — Юри сузил глаза. — Он не особо высокий, но крепкий и устойчивый? Двигается быстро? Его упор — сила или скорость? — Выше меня на полголовы, широкая спина, мускулы что надо, очень быстрый. Так что я его могу сделать только если прикинусь опоссумом, — господин Плисецкий вздохнул. — По-другому совсем не выходит. В глазах Юри заплясали смешинки: -Это и есть ваш спарринг-партнер? — он чуть отъехал с задумчивым видом. — Уличный бой? Классика? Или всего понемногу? Юрка обреченно угукнул. — Этот, по крайней мере, не боится вообще со мной дело иметь. Остальные в группе опасаются мне руки-ноги повыдергивать. — Я бы на их месте тоже опасался, — Юри покачал головой. — Любое неловкое движение — и будет травма. Ваш партнер не боится? Или не считает ваше занятие катанием чем-то важным? — Не боится. За что ему отдельное спасибо. И он достаточно аккуратен, чтоб не искалечить. — Юра закатал рукава водолазки, демонстрируя синяки на запястьях там, где Бек удерживал его за руки вчера. — Вот. Ну еще на предплечьях, на щиколотках, где захваты были, ну и по мелочи. Он намного меня сильнее. Юри подъехал поближе, легко коснулся следа на руке. -Он действительно очень сильный. Но и у вас тонкая и чувствительная кожа. Иначе, при таких синяках, у вас были бы травмы. Это не мое дело, но ему все-таки следует быть аккуратней. Но теперь я понимаю ваше желание победить его. Осознание собственной беспомощности очень… бесит. — Не всегда и не со всеми, но с теми, кто снисходительно ко мне относится — да, однозначно. У меня не так много друзей, но этот человек пожалуй единственный, кого я могу отнести к этой категории. И тем не менее, он опять-таки единственный, кого мне хотелось бы победить хотя бы раз, — Юрка вздрогнул от прикосновения, но руки не отнял. Закусил губу, вздохнул, зубцами царапнул лед. — Я отнимаю ваше время, простите. — Я здесь отдыхаю, — Юри улыбнулся, мазнул по коже большим пальцем и отпустил руку. — А вы мне помогаете. Мне с вами проще, чем… — С кем именно — он договаривать не стал. — Если хотите — победите. У всех есть слабые места. Юрка снова вздрогнул и поднял на него недоверчивый взгляд. — Тогда располагайте мной, — он улыбнулся и сдул челку, упавшую на глаза. — Я не профессиональный тренер, денег драть не буду. Просто хочу помочь. Вот. — Разве что за ужины-обеды-завтраки, — Юри улыбнулся. — Договорились? — Селестино меня вместо ужина-обеда-завтрака сожрет, — рассмеялся Юрка. — Я же на режиме. Но за контрабандный какао и макпирог буду очень благодарен. — Я не буду кормить вас пастой, — пообещал Юри. — Я знаю, что такое режим. — По рукам, господин Ю-ри! — кивнул Юрка и прислушался. Где-то в коридоре уже страстно ругался Селестино. На что в этот раз — одному богу известно. Но настроение отчего-то было совершенно прекрасным. — Мое время закончено здесь, похоже, — Юри улыбнулся и неожиданно даже для самого себя взлохматил его волосы и отъехал, помахав рукой. — До встречи, Ю-ра. — До встречи, — махнул Юрка рукой и, оттолкнувшись, принялся стремительно наращивать скорость. Чао-Чао будет бурчать, но ничего. Главное — он делом занят. Любимым делом. А остальное — не важно.