Короткометражки (серия драбблов)

Рик смотрел поверх него, в широкое окно за его спиной. Брехт слышал, как сзади бьется на ветру грубое полотнище вместо ставней, чувствовал долетающий волнами терпкий запах трав и осевшую влагу на всем: на полу, волосах, одежде, коже. Что-то бликовало и трепыхалось в отражении на радужке Рика, Брехт положил ладонь ему на колено для опоры, приподнялся, потянулся, чтобы искательно заглянуть в лицо. Рик откинулся назад, освобождая ему место между своих разведенных бедер. Радужка его глаз казалась тепло-зеленой, он не отводил взгляда от какой-то одному ему видимой точки на горизонте. — Так нечестно, — Брехт медленно тронул губами его шею. Подбородок. Впалую колкую щеку. — Это ты должен был стоять на коленях, а не я. В моем сне ты обязан раскаиваться и жалеть. Может быть, даже плакать. Рик перекинул травинку из угла рта в середину и улыбнулся краешком губ. Сухой тонкий стебель лег в темно-розовую трещину на нижней. — Глянь, вон там, — повел он головой, указывая куда-то за плечо Брехта, в открытое всем ветрам окно. — Тебе понравится. Брехт усмехнулся. — Я лишен воображения, Рик, ты же знаешь. Мой мозг ничего мне не дорисует. Я никогда здесь не был. Рик услышал его не сразу, словно звук во сне рассинхронизированно запаздывал; хлопнул ресницами и удивленно поднял бровь. — Не надо ничего дорисовывать. Просто обернись и посмотри. — Нет, — Брехт покачал головой. — Я уже знаю этот фокус. Когда я повернусь обратно, тебя здесь не будет. Ускользающая эфемерность и ясное осознание иллюзии делали эти вспышки перед пробуждением такими ярко осязаемыми, что Брехт боялся дышать и моргать, цепляясь за мираж и балансируя на грани сна и яви, как на острие иглы. Очень осторожно, едва касаясь — так чтоб не спугнуть фантом — Брехт убрал со лба Рика прядь волос. — Скажи мне, — умоляюще тихо попросил он. — Ну пожалуйста. Что тебе стоит? Он потянул травинку из его рта — кончик ее был расщеплен — и отбросил в сторону, на разбухший от влаги дощатый пол. — Тащишь в рот всякую дрянь. Подхватишь заразу. Рик двусмысленно хмыкнул. Брехт осторожно лизнул корочку трещины, в которой только что лежала соломинка, провел от угла к углу, аккуратно втянул и выпустил нижнюю губу, потом верхнюю, сунулся внутрь, раздвигая языком зубы. Рик не отвечал, но и не отталкивал его. После поцелуя во рту остался горьковатый привкус травы и частичка волокнистого стебля. Брехт признательно ткнулся лбом в пахнущее гарью плечо. Не каждый глюк дарил ему такое, и он был благодарен: призраку ли Рика или пустоте в своей голове. — Я тоже, — неожиданно сказал Рик. Брехт отстранился и поднял голову. — Я тоже скучаю по тебе, командир.