Короткометражки (серия драбблов)

В дисциплинарной комиссии все прошло гораздо более удачно, чем Кай ожидал. Ему даже понравилось. Вечером, после всего, он сидел у стойки в клубе. Знакомый бармен сразу выставил перед ним бутылку. Низкочастотный бит стучал в грудину и виски, от всполохов цвета рябило в глазах, барный стул был удобен, как куриный насест, и, чтобы удержаться, Кай навалился на стойку грудью и уперся в нее локтями. Он не помнил, сколько прошло времени. Кто-то подходил и отходил, его задевали, толкали, даже роняли. Он был в жопу пьян. "В вашем подразделении произошла драка?" — "Да". "Вы были ее участником?" — "Да. Но я об этом очень сожалею". — В моем подразделении произошла драка, вот, в чем все дело. Я был ее участником и теперь сожалею, — проорал он бармену с надрывом, перекрикивая музыку. Тот кивнул ему в такт. "На какой почве возник ваш конфликт с патрульным Лемпински?" — "Я... не знаю, я был слегка расстроен в тот день". "Вы испытывали друг к другу личную неприязнь?" — "Нет. Не думаю". "У вас случались разногласия раньше?" — "Нет. Мы оба погорячились тогда. Я сожалею". "Были ли у вас разногласия с кем-либо еще в вашем подразделении?" — "Нет. Никогда". — У меня ни с кем не было разногласий, — он пьяно фыркнул в стакан, и виски забрызгал лицо. — В моем подразделении я ни с кем разногласий не имел. "Еще один вопрос. Деликатного свойства, но мы должны его задать". — "Да, я понимаю". — "Вы сталкивались с дискриминацией в своем подразделении?" — Ты когда-нибудь сталкивался с дискриминацией на работе? — бармен с тем же невозмутимым видом кивнул и поменял ему грязный стакан на чистый. — А я вот никогда. Ни разу не наблюдал проявлений нетерпимости. Ни одного сраного гомофоба в целом подразделении, веришь? Чертовы слабаки — все толерантны как один. Сидящий по правую руку пацан покосился на него и, подхватив бокал с коктейлем, снялся подальше. Скатертью дорога. "У вас не было неуставных отношений?" — "Вы имеете в виду издевательства?" — "У вас не было неуставных личных отношений с кем-нибудь из коллег?" — У меня застряла тут штука... черт, не помню, как называется... такой железный шар с шипами, вот здесь, — он ткнул пальцем в больное место в выемке между ребрами, но занятый другим посетителем бармен не смог оторваться и взглянуть. — Так круто, когда тебе предлагают готовые формулировки. Они превращают твое кровавое месиво в схему-картинку из буклетов ебаного Красного Креста — ну, знаешь их: осмотрите поврежденный участок, промойте рану, наложите жгут... Когда ты в полной жопе, они пиздец как помогают. Это просто поврежденный участок, чувак, давай, осмотри его, не будь ссыклом... Язык заплетался, тошнота подкатывала к горлу, он совсем не слышал себя в оглушительных мегагерцах, и стойка предательски уплывала из-под локтей. Он не мог понять, бармен не слышит или намеренно не обращает на него внимания, и все больше злился. — Такая херня на цепи, знаешь, приделана к палке. Но палки больше нет. И цепи тоже. Только шар остался. Вот здесь, — он снова показал пальцем. — Ты вообще меня слушаешь? Как же это слово? Вот дерьмо, забыл. Кто-нибудь в этом баре меня вообще слушает? — сорвался он на пьяный взрык. — Моргенштерн, — спокойно произнесли рядом. Кай повернул голову, пытаясь сфокусировать взгляд. — Я, — сказал темноволосый парень с родинкой на щеке. — Я тебя слушаю, — он протянул ладонь лодочкой. — Эта штука с шипами называется моргенштерн. — Точно, — кивнул Кай, проигнорировав рукопожатие. — Красивое слово. — Надо обработать рану и наложить тугую повязку, я помню этот мануал, — улыбка чернявого показалась Каю немного ехидной. — Как тебя зовут? — спросил он. Громкость, казалось, с каждой минутой только нарастала. Парень наклонился ближе, к самому его уху, но Кай больше угадывал, чем слышал то, что он говорил. — Я подсел, чтобы тебя угостить, но заметил, что ты и без меня неплохо справляешься. — У тебя есть жена? — спросил Кай. — И трое детей? — А надо? Это какая-то девиация? — рассмеялся парень, Кай не понял, чему: что такое "девиация", он понятия не имел. — Пойдем потанцуем. — Я бы лучше подышал свежим воздухом. Если у тебя не будет возражений. Они целовались у какой-то стены, прерываясь, когда не хватало дыхалки. — Ты псих, — в паузах шептал ему в рот парень. — Здесь нельзя, тут везде камеры и охрана. И кто-нибудь обязательно позвонит в полицию. — Зачем, когда я уже здесь? Кай отстранился и оглядел его и себя. Они были наполовину раздеты. На нижнюю половину. — Как тебя зовут? — спросил он. В памяти не осталось того, как они ехали на поезде, у вокзала они попытались вызвать такси. — У тебя есть сердце? — порывшись в карманах, достал пакетик Кай. — Хочешь подарю свое? Уставившись на голубую таблетку-сердечко в его ладони, парень машинально закрыл приложение. — Ты точно коп? Пожалуйста, — поднял он глаза к небу. — Пожалуйста, пусть это не окажется какой-нибудь подставой. Они брели пешком под утро через светлеющий парк, у незнакомого дома над чем-то долго ржали, сгибаясь пополам, упираясь руками в колени и держась за стены, и оба потом долго не могли попасть дрожащим ключом в замочную скважину. Кай облокотился на косяки по обеим сторонам двери, прижался лбом к холодной филенке, пока чужие жадные ладони шарили по его ребрам и груди под задранной майкой, протискивались под резинку трусов. — Я наверняка уже спрашивал, как тебя зовут. — Боги, — рвано выдохнул пацан ему в затылок. — Я, кажется, влюблен. Кай проснулся от стягивающей череп обручем боли, разлепил глаза и тут же с шипением зажмурился от режущего света. Подождав, чтобы глаза притерпелись, он привстал и бегло осмотрел постель и пол у кровати: все было, на удивление, чисто. Оставалось надеяться, что это ему посчастливилось не обосраться в незнакомом месте, а не хозяину дома пришлось за ним убирать. Кай лежал в ворохе постельного белья без одежды, и кроме него в комнате никого не было. Когда за дверью прошлепали босые ноги, он сел, прикрывшись краем простыни. Вчерашний знакомый с утра показался ему даже более клевым, чем ночью. Ирония судьбы, усмехнулся про себя Кай: пожелай он снять такого в адекватном состоянии, хрен бы ему это удалось. В руках у парня был стакан с шипучей таблеткой. От искусственного цитрусового запаха Кая замутило, и он зажал рот ладонью. — Вон туда, прямо, — понимающе махнул рукой в сторону коридора парень. — Успеешь? Кай несколько раз глубоко вдохнул через рот, и позыв отпустил. Зато затылок немедленно пронзила тысяча длинных титановых игл, Кай сморщился и помотал головой. Хозяин квартиры подошел ближе и, присев перед ним на корточки, протянул стакан. Крупными глотками, торопясь, пока не вырвало, Кай выпил растворенный аспирин и утер губы тыльной стороной ладони. — Ты... — начал он и замолчал. — Я наверняка уже спрашивал... Парень рассмеялся — негромко и беззлобно. — Я Мартин. — Да. Точно. Мартин наклонил голову, с непонятным выражением разглядывая его. Кай потер переносицу и снова окинул взглядом комнату в поисках своей одежды, но ни на полу, ни на единственном стуле ее не было.. — В стирку бросил, — пояснил Мартин с ухмылкой. — Нехитрый прием задержать ночного гостя подольше, правда? — Думаю, приемы выставлять их с утра пораньше у тебя отточены лучше. — Бывало и такое, — легко согласился Мартин. — Но это не твой случай. Обессиленный Кай лежал на постели, уткнувшись лицом в подушку, а Мартин сидел на нем сверху, разминая ему плечи, оглаживая спину вдоль позвоночника, растирая бока. Разгоряченные мышцы приятно покалывало. — Есть шанс, что он вернется? — неожиданно произнес Мартин. Под ложечкой бухнул и провернулся ржавыми колючими отростками холодный железный шар. — Я... грузил тебя ночью? — выдавил Кай с усилием. — Нет. Просто называл. По имени. Поднявшееся было настроение обвалом ушло в минус. — Никакого, — глухо ответил Кай в подушку. Теплые руки на его коже замерли. — А если вдруг? — наклонился к его шее Мартин. Кай молчал. От сердца по жилам двигались частички яда с отравленных шипов. Моргенштерн, всплыло в голове название. Моргенштерн. — Я бы мог попробовать. Если ты не против, — неловко усмехнулся Мартин ему в волосы, — Ну там... вытащить инородное тело, обработать зараженную поверхность.