Cause I can t love you more than this

Это то, что ты чувствуешь, когда твоё сердце побеждает. Я ничего не чувствовал. Выйдя из Victoria Station, я ждал от себя какой-нибудь реакции, какой-нибудь эмоции от того, что я вернулся в Лондон, чтобы исправить положение, но ничего этого не было. Раннее утро встретило меня своим непроницаемым видом, не удостоив даже взглядом, в то время как я расталкивал бомжей, столпившихся на станции, и вышел наружу. Ничто, казалось, не изменилось, и все те происшествия - Брадфорд, могила Дэнни, женщина, сигарета на могильной плите, - казались очень далёкими и нереальными. Ночь стёрла все воспоминания о моей решимости, и сейчас я медленно шёл по улицам Лондона, уставший, измотанный, но с быстро работающим мозгом. Всё моё мужество, казалось, просто испарилось, я чувствовал, что не смог бы встретиться взглядом с Луи, и, возможно, будет лучше, если я этого не сделаю. Ведь правда, он оставил меня, я получил довольно красноречивое сообщение. После того, что я сделал, он больше не хотел меня. И как его в этом можно винить, в конце концов? Как обычно куря, чтобы лучше размышлять, я сел на край тротуара, задумчиво наблюдая за машинами, проезжавшими по асфальту. Мне нужно было принять решение, пусть даже и временное, но чтобы только оно помогло мне положить конец этой невыносимой апатии, в которой я находился. Каждое моё ощущение, чувство или восприятие пали за кулисами моего сознания, оставляя меня совершенно лишённого реальных точек опоры. Так чем же я стал? Бесчувственным существом, стёртым болью, слишком сильной, чтобы выдержать её? Нет, этот конец я должен был любой ценой предотвратить, и... минуточку. Когда лихая идея мелькнула у меня в голове, она вызвала укол горькой совести, но ничего больше. Годом ранее, очутившись в отрезвителе вместе с Лиамом, я пообещал себе, что покончу с этим, но сейчас какая разница? Я был одинок в этом мире, без кого-либо рядом со мной, и кто бы волновался о том, что я делаю. Поэтому был ли смысл продолжать сдерживаться? Мысленно попросив прощения у Дэнни за то, что я собирался сделать, я встал на ноги, направляясь вглубь города. Благодаря моему сближению с миром незаконных торгов, я научился различать и узнавать места преступного мира Лондона, и поэтому, менее чем через час я без труда достиг мирного и абсолютно не подозрительного дома, огороженного забором. Убедившись, что при мне было достаточно денег, я позвонил в звонок на воротах, не обращая внимания на неприлично раннее для этого время. Спустя мгновение дверь открыла женщина в домашнем халате. Увидев меня, она, должно быть, опознала мою личность по внешнему виду, поэтому со смеренным видом направилась ко мне, открывая дверцу ворот. - Здравствуйте, - вздохнула она. - Кто Вы? - Меня зовут Зейн Малик, я здесь, чтобы увидеться с мистером Дэвисом. Она кратко кивнула, жестом прося подождать снаружи, затем вернулась в дом, а после неё появился крупный мужчина, уже в такое раннее время суток одетый по моде, вероятно, он был очень богат. Я не был удивлён. - Малик, верно? - спросил он, протянув мне руку, которую я быстро пожал. - Да, мне нужно немного Вашего товара. Взглядом он показал, что понял, о чём я, а затем пригласил внутрь, в то время как его жена исчезла из поля видимости. Мужчина облокотился об изысканную мебель. - Что именно Вас интересует? - Немного кокаина, - без предисловий ответил я. Он кивнул и исчез, а через несколько секунд вернулся с двумя пакетиками белого порошка, за которые я быстро заплатил, желая как можно скорее выбраться из этого великолепного храма лжи. Я положил в карман наркотик, он положил в карман деньги, и мы на мгновение встретились взглядами, оценивая друг друга. - Красивый дом, - наконец произнёс я. На его лице появилась ироничная улыбка. - Спасибо. После этих слов, без дальнейшей ненужной болтовни, мы расстались, и я почти побежал оттуда, одержимо пытаясь найти любой открытый в это время бар. Как только я нашёл один такой, то тут же забежал в туалет, оглядываясь вокруг и проверяя, чтобы никого не было, затем присел на корточки возле разбитой плитки. Заперев дверь на замок, я высыпал содержимое пакетика на ровную поверхность, а затем выровнял порошок в несколько тонких полосок. Я взял одну банкноту из своего бумажника, свернул её в форме трубочки и, приставив к носу, быстро вдохнул один, два, три раза. Закончив, я убрал рукавом своей кофты с раковины все следы, спрятал бумажку обратно в кошелёк, а пакетик опять в карман, и умыл лицо ледяной водой из крана. Теперь оставалось только дождаться возвращения моей человечности. *** Мои шаги были шаткими и неровными, в то время как я преступал невысокий забор, и это действие давалось мне чрезвычайно сложно. Я не имел представления, сколько прошло времени, но после ощущения благополучия, в котором я находился, я чувствовал истощение и разрушение. Я постучал в дверь и, слишком уставший, чтобы долго держаться на ногах, рухнул на ступеньки, опираясь о деревянную стену, красиво окрашенную, ожидая того, что случится дальше. Быть может, мне стоило принять ещё немного, чисто чтобы вспомнить, как приятно мне было до этого. Я засунул руку в карман, в котором лежал второй пакетик, но именно в тот момент дверь открылась, показывая на свет молодого паренька с непослушными кудрями и большими зелёными глазами, которые, казалось, возвышались надо мной. - Зейн? - воскликнул он с сердитыми нотками. - Что..? - Я очень устал, - заплетающимся языком пробормотал я. - Я и не помнил, что оно было таким, знаешь, Стайлс? Но, по крайней мере, я что-то почувствовал. Понимаешь? И мне стыдно перед Дэнни, но я ничего не мог поделать. Кого вообще это волнует? Несмотря на туман, я смог заметить беспокойство на лице Гарри, он наклонился надо мной, положив свою руку мне на плечо. - Сейчас лучше встать и зайти в дом, хорошо? - Хорошо, - пробормотал я, пытаясь помочь ему поднять себя. Из-за отсутствия моего сотрудничества, я рисковал пару раз упасть вместе с ним, но в конце концов мы смогли зайти внутрь, и он посадил меня в кресло, быстро возвращаясь к двери и закрывая её. - Ты как себя чувствуешь? Я покачал головой. - Хреново. Это так заметно? Гарри фыркнул, закатывая глаза, а затем присел возле меня, смотря прямо в лицо. - Почему ты в таком состоянии? Ты случайно не... Ты принял какое-то вещество? Я глухо засмеялся. - Не смущайся, Стайлс, нет ничего плохого в том, чтобы принять немного кокаина, правда же? - Чёрт, - услышал я его бормотания. Он оглянулся вокруг, будто бы пытаясь найти выход из положения, которого так и не нашёл, поэтому сдался, возвращаясь к переговорам. - Ты натворил таких бед, Зейн, с самим собой, с другими. Без понятия, как это произошло, но вскоре я обнаружил себя сжатым в его незнакомых объятьях, с лицом, прижатым к его бледной шее, в ситуации по-странному не неприятной. - Что я теперь могу сделать? - Ты можешь объяснить мне, как на самом деле всё вышло, так, чтобы я смог тебе помочь? - Только если ты пообещаешь забыть обо всём этом, когда я выйду из этого дома. Гарри тихо усмехнулся. - Как пожелаешь. - Ты не представляешь себе, как сильно я ненавижу себя за то, что я сделал, Гарри: я никогда не должен был предавать Луи, я с самого начала осознавал, что это не было тем, чего я желал, но я всё равно сделал это. Я кожей чувствовал, что, будь между мной и Лиамом что угодно, оно никогда не сравнилось бы с тем, что я чувствую к Луи, но я не остановился. В прошлом я любил Лиама так сильно, что лишь мысль о том, чтобы потерять его, разрывала меня, так же больно, как и сейчас, но, даже если слишком поздно, но я сделал свой выбор. Поначалу я ни за что не хотел влюбляться в Луи, он слишком сильно отличался от меня, казалось, нас ничего не могло связать, но что-то произошло, и ситуация вышла из-под моего контроля. Мне было страшно, и сейчас тоже, но я всё равно не отступлюсь. Когда следующим утром я открыл глаза и замечая Лиама около себя, то понял, что натворил, и почувствовал смерть в своих жилах. Я чувствовал отвращение к самому себе, потому что единственное, что я ощущал, было безверное чувство вины за ту грубую ошибку и за те неописуемые чувства, которые я испытываю к Луи. Мне пришлось проститься с Лиамом раз и навсегда, а затем я рассказал Луи о случившимся. Я хотел всё исправить, объяснить, как мне больно, насколько сильная была эта боль, которая продолжала изувечивать меня изнутри на протяжении многих лет, и которую лишь он смог бы устранить, но у меня не получилось. В очередной раз мне не удалось. Я пытался делать вид, что мне всё равно, лгал всем, но когда Найл рассказал мне, что между ними произошло, я потерял голову. Я был вне себя, не мог предпринять абсолютно ничего, поэтому сбежал из города, идя на станцию, купил билет в один конец в Брадфорд. Но когда я прибыл туда, что-то изменило моё решение, - в первый раз за всё это время я слегка улыбнулся, благодарный Гарри за то, что он не перебил меня ни разу. - Я поговорил с одним человеком, и наконец понял, что продолжать убегать не имело никакого смысла; Луи - человек, которым я дорожу больше всех на свете. Он стал единственным, кто показал мне истинную красоту того, что меня окружает, единственный, кто дал мне познать настоящее счастье. Я прекрасно помню, когда он сказал, что любит меня, потому что в тот момент моё сердце стучало так сильно, как никогда. Я безумно хотел сказать, что тоже люблю его, хотел сделать это всей своей сущностью, но не смог и смолчал. Больше всего на свете я хотел бы пойти к нему и попросить прощения за все мои многочисленные ошибки, и признать то, что, пусть это меня и пугает, но я влюблён в него и никогда не перестану чувствовать к нему этого. Но я не могу. Вдруг я почувствовал руки Гарри, крепко сжавшие меня, задерживая в реальном мире, не позволяя уплыть по течению в тягучую неизвестность. - Ты не должен сдаваться, Зейн. Мне следует ненавидеть тебя за то, что ты делаешь с Луи, но я прекрасно вижу, вы оба в одинаковой ситуации: вы оба безумно мучаетесь из-за вашего разрыва, просто потому, что любите друг друга настолько сильно, что меня это сбивает с толку. Я хочу, чтобы он был счастлив, и знаю, что ты - единственный человек, который смог бы сделать его таковым. Луи - мой лучший друг, и поверь мне, когда я говорю , что ты должен сделать что-то, чтобы вернуть его себе. Он теряется. Я глубоко вздохнул. - Я не могу вынести этого. То, что мне тяжело - одно дело, и совсем другое, когда я понимаю, что моему Луи тоже плохо, и это убивает меня. - Не думал, что ты настолько любишь его, - прошептал Гарри тихим голосом, будто бы стараясь сделать так, чтобы я его не услышал. - Я всё бы отдал за него, даже самого себя. Можно я скажу тебе кое-что, Стайлс? - Конечно. - Сейчас ты подумаешь, что я сумасшедший, но, в последние дни я задумывался над суицидом, - он слегка дёрнулся, но ничего не сказал, - но потом я сказал себе, что для меня это было бы лишком лёгким путём. Маленький шаг, и всё кончилось бы, забирая с собой все мои страхи, навсегда освобождая меня. То, чего я действительно заслужил, так это гореть в мучительной агонии, как сейчас, медленно-медленно, без него. Гарри вскочил на ноги, яростно встряхивая меня, широко раскрыв глаза. - Я очень надеюсь, что ты говоришь это под действием наркоты, Зейн. - Ты не можешь понять, о чём я говорю, - прошептал я, - это то, что можно ощутить только тогда, когда оно находится внутри тебя. Даже мне это кажется абсурдным, но ничто не имеет смысла без присутствия Луи в моей жизни. Я сам не вижу никакого смысла жить дальше. Без него, кто будет поддерживать мою жизнь? Он в гневе сжал кулаки. - Боже, Зейн! Ты абсолютно подавлен. Я пожал плечами. - Луи меня ненавидит, - произнёс я, - и это не то, что я в силах изменить. Я потерял своего парня, я потерял своего лучшего друга, я потерял свою семью и всякого, кто когда-либо меня любил, в том числе и Лиама. Тогда зачем мне, в такой ситуации, ещё и стараться понять разницу между "жить" и "выживать"? - Ты всё равно должен сделать это! - в ярости прошипел он. Не смотря на моё истощённое состояние, я вскочил на ноги, грозно глядя в его глаза. - У меня не существует никакого "Я" без Луи. - Не уходи от него, Зейн, не сейчас. Не прекращай бороться. - Как я это сделаю, если у меня нет оружия? Единственное, чего я хочу, так это то, чтобы он знал, как я люблю его. Чтобы понял, что я люблю его настолько сильно, что моя душа тлеет каждый раз, когда его взгляд избегает моего. Но я не в состоянии доказать ему это. На лице Гарри, без предупреждения, появилась одна из его постоянных лучезарных улыбок. - Быть может, он это уже знает, ты так не думаешь? Я горько засмеялся. - Боюсь, что я доказал ему лишь то, насколько дёшево я стою. Кудрявый парень скрестил руки на груди, а в его глазах замерцали изумрудные огоньки. - На твоём месте я бы обернулся, Зейн. С долгожданным ударом адреналина, я резко обернулся, с сердцем, бешено колотящимся, чтобы встретить проницательный, незабываемый взгляд голубых глаз, которые исследовали все глубины моего сердца. Это был конец, или, быть может, новое начало?