==
— Алек? Ты куда? — он сталкивается с сестрой на выходе из Института. На самом пороге, когда смартфон с набранным «уже еду» в руках, а мыслями он так далеко отсюда. Даже от своего собственного тела далеко, странно, что вообще заметил Изабель. — На встречу. Я тороплюсь, Из. Что-то важное? — На встречу с… — Да, с ним. Она думает, что всё просто. Что её брат просто тянет в свою постель всех кого ни попадя. И совершенно просто без всяких экивоков трахает, а потом выбрасывает. Иззи как-то раз даже сравнила его с долбаным охотником, который просто наметив себе жертву, берёт всё, что ему нужно и выкидывает остатки. Алек задумчиво вертит стаканчик с холодным кофе в руках. Он действительно не понимает, почему Иззи так беспокоится. Почему сестра думает, что он играет с Бейном. Что за формулировка вообще такая? «Играть». Его жизнь не монополия, вроде как. И скорее всего он сам разберётся. Без советчиков. — Переговоры с немцами сегодня в… — Из! Я их организовал. Я буду вовремя. А сейчас я пошёл, а то опоздаю, — категорично оборвав разговор с сестрой, парень спешно спускается по лестнице к припаркованному недалеко такси. Хотя Александр хочет думать о настоящем, мысли убегают в прошлое, воспоминания мешают сосредоточится, раздражают. Алек рассказал сестре о том, что познакомился с магом на вечеринке. На той самой вечеринке с которой он сначала увозит Магнуса, а потом возвращается чуть пьянее, чем когда садился за руль и с номером телефона торопливо вбитым в память смартфона. И эта эйфория, которая накрыла его тогда, Лайтвуд сразу узнал её. Это то, с чем он не сможет сражаться. То, против чего он при всём своём желании не может пойти. Он знает себя, что бы об этом не думала семья. Безумное чаепитие. Безумный вечер. Прежде, чем наткнуться на сестру, он выпивает ещё пару коктейлей. Чувство, что алкоголь перестал действовать и не берёт перевозбуждённый организм, преследовало его в тот вечер, и он тянулся за ещё одним напитком, когда услышал робкое: — Алек, да что с тобой? — перед ним его Изабель в своём прекрасном синем платье, со старательно замазанным фингалом, и эта её неуверенность нежностью отзывается в груди парня. Вот тут Алек понял, что пьян. Что не помнит, где оставил пиджак. Что это не важно. Потому, что главное — при нём телефон. В котором забит номер кого-то особенного. — Я познакомился кое с кем… — тянет брат и Иззи понимает, вот оно. Новая жертва. Новая партия игры. Понимает, сейчас Алеку покажется то, что он чувствует нечто из ряда вон. Хоть он и чувствует это каждый чёртов раз. Но парень пьян. И ему откровенно плевать на то, что там надумала Изабель. Он говорит. Просто не может заткнуться. О Магнусе. О том, какой тот, на самом деле, загадочный. И скромный. И, снова, особенный. О том, как интересно его узнавать. О том, какой это, наверное, вызов, добиться доверия такого человека. О том, как интересно добиться человека, который боится самого себя… Вот тогда Иззи сказала ему не играть с магом. Кажется, в первый раз это было именно тогда. Как оказалось, не в последний. Изабель сидела. Цедила свой лимонад из фарфоровой чашки в цветочек и слушала-слушала-слушала. И когда Алек, вроде бы выдохся, решил промочить горло, наконец не выдержала и ляпнула: — Магнус кажется человеком, которому не нужны твои игры… — тут же пожалев о сказанном. — Какие такие «мои игры»? — приподняв бровь, уточнил тогда Александр, и сестра только пожала плечами, выразительно посмотрев на него. Это значило что-то типа: «Ты и сам знаешь, зачем спрашиваешь?» Изабель — девочка-программист. Она больше разбирается в компьютерах, чем в людях. И совсем не понимает своего брата. Куда уж. Она в своих-то чувствах разобраться не может. Даже в тех, что испытала за этот день… «Очевидно», — кивает самому себе Алек, глядя на проплывающий в окне город. Сестра думает, что ему не интересно просто общаться с людьми. С парнями. Думает, что всё, чего он хочет — это секс с ними. В своей голове она придумала какую-то невероятную игру и теперь попрекает Алека этим. Так и не поняв, чего он хочет на самом деле. А он и не станет объяснять. Раньше не стал, а теперь уже поздно. Всегда единственное, что интересовало его в жизни — это люди. Узнать их. Понять. Если пожелаете, влезть к ним в голову. Получить их доверие. Но, возможно, человеческая природа такова, что секс как будто идёт в комплекте. Как чёртовы батарейки. Потому что ни один человек не верит, что может быть интересен просто так. Потому что каждый решает, что открыться после близости это хорошая мысль. Что до этого стоит скрываться за скорлупой или шелухой, кому что больше нравится. Вот Алеку не нравится думать об этом. Он честен с собой. Он понимает результат тех или иных действий. И совершенно не желает чувствовать себя неправым. Чувство вины, которое пытается навязать ему Мариза, а Изабель ей поддакивает. С ним иногда так сложно бороться. Они считают, что Алек не способен влюбиться. Что он настолько погряз в беспорядочном сексе, что никогда не сможет подпустить кого-то ближе, чем на пару ночей. Даже, что он не испытывает эмоций. Одна только проблема. Дело не во влюбленности. И может, если бы он попытался объяснить это хотя бы сестре, та бы поняла. Дело не в том, что он не хочет никого подпускать к себе или закрывается от симпатии к кому-то. Просто после того, как он понимает, откуда берутся те или иные тараканы в голове другого, Алеку становится неинтересно, скучно. О какой симпатии тут может идти речь? И то, как легко парень расстаётся с теми, кто ещё недавно был всем. Это Изабель считает игрой. И жалеет тех, кого бросил брат. Жалеет тех, кто попадает в его поле зрения. Вызывает его интерес. Жалеет кого угодно. В принципе. «я на месте. занял столик у окна.» СМС прерывает этот уже надоедающий круговорот мыслей, и Александр не может сдержать улыбку, пока читает: «жду встречи с невероятно сексуальным нефилимом.» «познакомишь меня с ним?)» — не задумываясь, набирает в ответ Лайтвуд. На что получает только смайлик. Жёлтый шар, показывающий язык. Всё. А перед глазами, даже не нарочно, уже лицо Магнуса Бейна. Магнуса, жмурящегося на солнце. Магнуса, устало улыбающегося, после очередного тяжёлого дня, но всё равно кивающего, как будто нет возможности отказаться от свидания. От совместного просмотра фильма, который оба видели около сотни раз. Магнуса, засыпающего на его коленях, ещё до завершения открывающих титров. Магнуса, о котором Александр на самом деле не хочет разговаривать ни с Джейсом. Ни с сестрой. Ни с кем. Он хочет оставить всё, что думает о Магнусе, только себе. Он хочет оставить Магнуса для себя. И не делиться им ни с кем. Ни минутой, ни секундой их времени. Это желание не пугает Алека. Не сбивает с толку. Не заставляет сердце биться быстрее. Ничего такого. Скорее даже наоборот. Чем больше он узнает о Бейне, тем меньше Александра удивляет эта его неготовность отпустить от себя парня. Это его желание быть рядом как можно дольше, опаздывая на встречи, которые сам Алек и организовал, вызывая недовольство Изабель и сосредоточенные, даже напряжённые взгляды Валентина. И, что бы там не думала Иззи, кажется, он готов влюбиться. Именно в этот раз. В этого парня. Чем бы Магнус не занимался, и о чём бы он не думал. Именно сейчас, когда видит блеск улыбки в раскосых глазах, выглядывающих из-за меню. Александр чувствует это тепло, разливающееся по телу из-за Магнуса, уже не в первой. И оно его не пугает. Потому что он готов.==
Магнус в шоке. От самого себя. От того, что таки позволил затащить себя в свою же собственную квартиру. В свою же собственную кровать. В шоке от того, что позволяет этому порочному нефилиму все, стоит тому только захотеть. А ведь Лайтвуд желает так много и показывает это, не сдерживаясь. В шоке от того, что ему до безумия нравится все это. То, как уверенно, без каких-либо сомнений, Алек целует его, только они переступают порог лофта Бейна. Целует так, будто никогда не знал отказа, понимает Магнус. И, может быть, из-за этого ему хочется поддаваться еще больше. Ведь в маге этого совсем нет, он знает. А может потому, что чувствует: это желание Алека каким-то непостижимым образом влияет на него. Чем больше он позволяет Александру, чем больше раскрывается и отпускает вожжи, тем больше чувствует в себе силы. Как будто и не он вовсе готов был валиться с ног, когда закрыл портал в Институте. Они целуются. Жадно. Порывисто. Так, словно не делали этого раньше. И Алеку нравится это ощущение. Так же как и то, насколько Магнус невозможно красив. Настолько, что сердце щемит, аж больно. Настолько, что хочется смотреть и не отрывать взгляд. А еще целовать, ласкать и… Столько всего хочется и сразу. И он не может оторваться от Бейна. Стягивает с него жилетку какого-то неопределенного цвета, каких много в гардеробе мага. И тут же приступает к пуговицам рубашки. Ведь нет ни возможности, ни желания ждать пока они доберутся до спальни. Хоть маг и стонет протестующе, тянет в сторону постели. До момента, когда он падает спиной на кровать, Алек умудряется его раздеть полностью. Все эти слои ткани, за которыми Бейн прячет стройное тело летят к чертям, оседая поверженными врагами у ног совершенного нефилима. Магнус задыхается. У него не находится слов, чтобы сказать, как Александр прекрасен. А те, что есть, застревают в горле, когда опустившись рядом на кровать, он одним голодным движением заглатывает член Бейна до основания. Алек любуется. И даже собственные движения не могут его отвлечь от этой картины. От того, как запрокинута голова Магнуса. От того, как розовеет румянец на его скулах. Как тот закусывает пальцы, только чтобы не стонать слишком громко. Алек оглаживает почти хрупкое тело и продолжает изводить парня лаской. Тягучей. Невыносимой. Бесконечной. Потому, что просто дать ему кончить это не то, чего хочет нефилим. Он желает Бейна. Полностью. Без остатка. Сам не знает почему. И теперь пускает в ход все свои умения, весь свой опыт только, чтобы добиться своего. Сосет. Заглатывает. Облизывает. Причмокивает. И конечно не отрывает взгляда своих порочных глаз. Магнусу кажется, что он знает куда именно смотрит нефилим. Кожу печет, греет в тех местах. Хоть ему и не было холодно до этого. То на груди, то на шее, то внизу живота. И это сводит с ума. Будто этой медленной, идеальной пытки недостаточно. — Алек… — больше всхлип, чем стон и Лайтвуд понимает, чувствует это по напрягшимся мышцам пресса под своими пальцами, что Бейн уже на грани. Ему хватает всего пары движений рукой и маг взрывается оргазмом, выплескивая капли семени на втянутый живот. Выгибаясь, как опасная, дикая кошка. Алек обожает такие моменты. Когда Бейн забывает о своих правилах и, кажется, становится какой-то другой версией себя. И Лайтвуд снова любуется тем, как золотится кожа в свете прикроватной лампы. Тем, как белеют на ней капли спермы. До безумия эстетично. Он скидывает на кресло пиджак и Магнус только больше краснеет. На нефилиме слишком много одежды, чтобы Бейн чувствовал себя менее смущенным, что ли. Алек улыбается ему, поймав взгляд от пиджака к плечам обтянутым тонкой тканью рубашки и магу тяжело дышать. Все, что может сделать, это позвать его жестом, притянуть за ремень, желая смазать эту усмешку с пухлых губ. Но Лайтвуд всегда все делает по своему. Он только садится рядом, облизнув нижнюю губу, уже явно что-то задумав. — Поцелуй, — на выдохе и пальцы Магнуса нежно от виска с чуть вьющимися от влаги волосами путешествуют ниже к скуле, к точеному подбородку, к нежным губам. Но Алек только наклоняется к его бедрам, снова. И Магнус смотрит, следит, впитывает каждое движение языка, слизывающего капля за каплей его семя. От этого снова тяжелеет внизу живота и Алек знает это. По участившемуся дыханию. По сжавшимся в кулак пальцам. И ему нравится это. — Перевернись, — низкий голос, повелительный, тихий. Магнус подчиняется ему безропотно, сожалея только о том, что так ему будет не видно Александра. Но в следующий момент, когда он чувствует обожаемые им губы на своей пояснице, все сожаления смываются волной животного предвкушения. Мягкий, юркий язык путешествует по коже Бейна. Алек покрывает его ягодицы поцелуями. Нежными. Неторопливыми. Нужными. Будто дает ему время передохнуть. Собраться с мыслями. Но это обман. Лайтвуд совершенно не хочет, чтобы Магнус думал. И ему остается только жмуриться и вцепиться пальцами в изголовье кровати, когда он чувствует как язык парня проходится по его анусу. Снова медленно, словно смакуя. И от этого сравнения маг только больше краснеет, хотя казалось, это невозможно. И прячет свое пунцовое лицо в сгибе локтя. И стонет, так что с ума сводит. Мелодично. Низко. Алеку нравится. И он проходится напряженным кончиком по каждой складочке. Пока не чувствует, что Магнус выгибается, подставляясь под ласку все больше. Пока не чувствует, что наконец-то может проникнуть в желанное тело. Бейн упал бы, ощутив язык внутри себя, но сильные руки придерживают его. Фиксируют в одной позе. И это лишает последних осколков рассудка. Ему остается только стонать. Громко. Несдержанно. И пытаться насадиться. Сильнее глубже. Особенно когда язык заменяют пальцы. Длинные, безупречные пальцы нефилима. И чувствовать, как они подрагивают, не от волнения конечно, а от едва сдерживаемого желания. Бесценно. Эти пальцы лишали его рассудка, когда просто поглаживали барную стойку или держали стакан, а сейчас… Сейчас он не знает сколько времени прошло, да и не важно это, кончает вновь, теряя себя. Растворяясь. Падая на кровать. Пачкая простынь. Пытаясь вернуть себе возможность дышать. Облизнув пересохшие губы, Магнус смаргивает выступившие на глазах слезы: — Если я смогу кончить еще раз, то только потому, что из-за тебя чувствую себя вечно перевозбужденным подростком. — Ты думаешь, у меня как-то иначе? — хрипло спрашивает Алек, его голос тихий, вкрадчивый, звучит куда-то в поясницу. Туда где небольшие ямочки слева и справа от позвоночника. Туда же он и целует прежде, чем выпрямившись сесть. А голос уже сквозь кожу проникает, растекается по внутренностям, как наркотик. И Магнусу страшно становится от того, что не сможет потом без него. Но не хочет момент портить. Поэтому оглядывается: — и почему ты все еще одет, — качает головой и тянется развязать тугой галстук на шее, расстегнуть пуговицы, чтобы ткань наконец перестала скрывать подтянутое тело Лайтвуда, этот разворот плеч прямой и ключицы, которые хочется вылизать. Такие острые, кажется, можно порезаться. И неожиданно для самого себя Бейн делает то, что так хочется. Слизывает капельки пота с молочной кожи, вверх по шее, к гладкому подбородку и мягким губам. Пытается расстегнуть ремень, выходит так себе. Пальцы не слушаются и крупной дрожью подрагивают. Поэтому Алек помогает, сам расстегивает и ремень и ширинку. И стонет низко, когда чувствует узкую ладонь, проникающую под белье. Освобождающую от ткани. Член Алека словно сам желает оказаться в ладони Магнуса, прыгает в нее упруго. И это заставляет Бейна улыбнуться, свободной рукой все-таки стягивая с нефилима рубашку и отбрасывая ее куда-то. Не важно куда. Стягивает с него брюки окончательно, потому что мешают. И целует снова, ловя это сбившееся дыхание, пересохшие губы, тихие стоны от неторопливой ласки. Поначалу неторопливой, превращающейся во что-то резкое, почти грубое. Не ласку вовсе. Будто жадностью своей Лайтвуд заражает Магнуса. От этого и движения эти рваные, и поцелуи-укусы, и шепот «Мой хороший», когда Алек, содрогнувшись всем телом, кончает в его ладонь. И нефилим знает, что никакой он не хороший. И «твой ли?» хочется спросить. Но он уже опаздывает. А еще нужно придумать, что делать с покрасневшими от укусов губами. — Мне пора, — не успев отдышаться, Александр не смотрит на часы даже, просто поднимается с кровати так грациозно и начинает одеваться. — Может чай? — как-то робко предлагает Магнус, но парень качает головой: — Я опаздываю на встречу. В институте. — Ночью? — Алек не понимает к чему ведет маг и не успевает уточнить. Тот в принципе тут же выдает все, что уже напридумывал в своей мнительной голове. — Если это все, что тебе нужно, так и надо было сказать… — хмурится Магнус, прикрываясь простыней. Будто ему стыдно. Будто так он защищается, — а ты и сказал. Что ж это я… — припомнив разговор на вечеринке. И не скажешь, что недели прошли с их встречи. Иззи сказала Алеку не играть с магом, когда он рассказал ей с кем познакомился. Иззи сказала, что Магнус, кажется, человек, которому не нужно такое. Но Иззи программист. Она совершенно не разбирается в людях. А Алек их знает, даже очень хорошо. Он смотрит на часы: — Я действительно опаздываю на переговоры с немцами, которые устроил Валентин. И они действительно ночью из-за разницы во времени. — Он наклоняется и целует Бейна так, будто выпивает с его губ все обидные слова, будто выпивает из его сердца все страхи. — Боюсь представить, что ты думаешь обо мне. — Серьёзный взгляд голубых глаз, и Магнус почему-то верит ему. Что-то есть в этом тоне, не капризном, не манерном. Взрослом. — Меня слишком много обманывали, прости. — действительно с сожалением, — Не надо было думать о тебе так же. — Не извиняйся, — снова он облизывает эти свои невозможно порочные губы, — но мне действительно пора. — хоть и не хочется уходить. Вал ему голову оторвет, если опоздает на встречу с немцами. Они же очень пунктуальны. Важные клиенты. — Я позвоню завтра, хорошо? И мы встретимся и обязательно поговорим. Ты свободен вечером? — Как всегда, — кивает Магнус, он все еще немного в шоке от того, что Алек все еще рядом, все еще с ним. — Значит уже не свободен, так и скажи всем, кто будет звонить или спрашивать. Что невероятно сексуальный нефилим уже ангажировал тебя на этот вечер. — Прям невероятно сексуальный, — хитро щурится маг и Александр фыркнув, целует его снова и снова. С мучительным стоном оторвавшись от губ парня, Лайтвуд смотрит на часы. — Я смогу открыть для тебя портал. — Что? Портал? — Удивленно, даже будто немного испугавшись, — нет не стоит. Такси как-то надеж… Привычнее. Приятных снов. — Удачи, — кивает Бейн. И спать действительно спокойнее, когда знаешь что невероятно сексуальный нефилим ждет встречи.