A Million Little Pieces

Оглушительно громкая музыка буквально выбивает дыхание из грудной клетки Алека как только они заходят в зал наполненный нежитью и примитивными. Треки, сменяя друг друга без единой секунды тишины, не дают возможности дышать полной грудью, пока их небольшая команда не продвигается ближе к подсобным помещениям Пандемониума. — Вы готовы? Действуем по плану? — тихий голос Джейса слышно даже сквозь эту стену из электронных битов, благодаря одной из рун, чёрным выделяющимся на белой коже Лайтвудов. Иззи сдержанно кивает, осторожно разматывая свой известный во всём нижнем мире кнут. Алек повторяет её движение, внимательно оглядываясь по сторонам, им не нужно чьё-либо незапланированное вмешательство будь это кто-то из работников клуба или неравнодушный посетитель. Нарисовав отпирающую руну на металлической двери, Джейс активировав руну силы на предплечье, и, не приложив толком усилий, бьёт ногой на уровне замка. Легкомысленно. Не подумав. Дверь резко открывается, ударившись о бетонную стену, но из-за музыки, рвущейся через динамики колонок, удар остаётся незамеченным для большинства присутствующих. Только парочка хитрых фейри, заметив сумеречных охотников, торопятся убраться как можно дальше отсюда. — Хм, кажется мы привлекли их внимание, — насмешливо тянет Эрондейл. — Думаешь? — фыркает Иззи, на автомате вставая в атакующую позицию. Вампиры. Приватная комната клуба, тёмная, душная, наполнена ими и их жертвами, уже одурманенными, уже подставившими шеи под острые клыки. «Уже мертвыми», — понимает Алек, заметив, как падает тело одной из девушек, когда кровосос, скаля зубы, угрожающе шипит на троицу. Он не успевает напомнить напарникам, что шутки неуместны, что примитивные умерли и по их вине, ведь это сумеречные охотники помедлили в своём решении их спасти. Не успевает. Вампиры нападают первыми. Лайтвуд видит всё. И как темнеют, налившиеся кровью, глаза ненасытных чудовищ. И как мелькает, сливаясь в сплошной белый узор, клинок серафима в руках парабатая. И как серебряной молнией сверкает кнут сестры, старающейся не отставать от Джейса. Алек знает, и для своего спокойствия, и для спокойствия родителей, его главная задача на таких заданиях: это беречь эти горячие головы от необдуманных поступков. Так что всё идёт по плану, когда он сносит голову очередному кровопийце, пытающемуся подобраться к Изабель со спины. — Алек! Слева! — кажется он сначала чувствует этот окрик через связь и лишь потом слышит голос брата. Мгновенно повернувшись, нефилим выставляет меч и на него нанизывается с глухим скрежетом о ребра, тело очередного вампира. Толкнувший его Джейс беззаботно улыбается Алеку своей белозубой улыбкой и снова ныряет в сражение с головой. Сражение, которое не продлится долго. Вампиры, разомлевшие от только что выпитой крови, медлительны и неповоротливы, а сумеречным охотникам мешают только тела под ногами. Каждая руна, каждая мышца их натренированных тел работает на то, чтобы наказать. Чтобы нарушители закона не ушли безнаказанно. Вытерев тёмные, почти смоляные капли крови с лица, Алек обтирает пальцы об чёрные штаны, на которых следов попросту не видно и проверяет, визуально, состояние своих напарников, когда видит в дверях зала колдуна. Он догадывается по вертикальным зрачкам, словно глазам кошки. Всё остальное: тонкое тело под мерцающей одеждой, тёмные волосы, уложенные в замысловатую прическу, напряжённое смуглое лицо не выдало бы в вошедшем мага. Незнакомец не оглядывается, идёт прямо к ним, и когда Джейс замечает его, с чуть пухлых губ недовольно срывается «Магнус Бейн», имя звучит знакомо, но... — Я не приглашал в свой клуб детей нефилимов, — строго заявляет Магнус, — и уж тем более не давал разрешение на расправу над своими гостями. — Верховный Маг Бруклина должен знать законы, — по-военному чеканит Эрондейл, — вампир, убивший примитивного, подлежит казни. — Верховный Маг Бруклина так же уверен в том, что для этого у вас должен быть ордер, — голос звучит строго, но вот то, что Бейн смотрит куда-то между ними кажется лучнику странным. — Алек, покажи ему ордер, ну же… — нетерпение в голосе блондина выдаёт сильнейшее желание уделать бессмертного, стоящего напротив. Или это чувствуется через связь, с интересом замечает Лайтвуд. Словно заражаясь этим желанием парабатая, он достаёт из кармана лист с сургучной печатью Конклава и протягивает его полукровке, дерзко глянув в янтарные, как он теперь понимает, глаза. Лучник чувствует своими шершавыми от долгих тренировок пальцами мягкую кожу на запястье мужчины и в следующую секунду буквально слепнет от обилия цветов и света, обрушившегося на него в одно мгновенье. Стробоскоп, он знает, как называется эта лампа, но те оттенки, что рождаются внутри простого аппарата обескураживают. Красная рубашка Бейна, её хочется потрогать, проверить, как под давлением пальцев гладкая ткань соберётся в складки, блики от света ламп на ней, они завораживают. Голова идёт кругом от такого количества красок и он приваливается к неожиданно сильному магу, который удерживает нефилима на месте. — Алек, что с тобой? Он что-то сделал? — Джейс пытается рвануть к парабатаю, но ноги не слушаются его, словно приклеенные к полу. Он оглядывается на Изабель, но та только завороженно наблюдает. Её большие тёмные глаза наполнены слезами. Она всегда любила сказки про родственные души, кто же знал, что когда-нибудь девушка будет лично наблюдать воссоединение. — С тобой всё в порядке? — только услышав тихий голос мужчины где-то над ухом, Алек вспоминает, где и с кем он. — Извините, наверное неприлично лапать соулмейта в первую же встречу, но эти цвета они такие насыщенные, такие прекрасные, ведь так? — Александр смотрит на мага, пытаясь найти в его лице хотя бы долю тех эмоций, что испытывает сейчас сам. Но видит только растерянность и ничего не выражающие, такие красивые, стеклянные глаза мага. Слышит только его глухое:  — Прости, я не понимаю, о чём ты. И кажется в этот момент сердце Лайтвуда впервые в жизни пропускает удар.

==

Магнус с облегчением наблюдает, как сумеречные охотники тащат своего упрямого друга из его клуба. «Глупый нефилим», — нахмурившись, смотрит им вслед бессмертный. Вслед нефилиму, которому не повезло. Нефилиму, чей соулмейт полуслепой маг. Тот, в чьих венах течет кровь демона. Нежить. «Тогда почему он всё оглядывается, уходя? Смотрит этим своим щенячьим взглядом?», — Бейн одёргивает себя, когда понимает: задумывается над тем какого цвета могут быть глаза нефилима. «Ты никогда не будешь иметь дел ни с одним из детей ангелов», — напоминает себе маг, и щелчком закрывает дверь. Пытаясь заглушить мысли громкой музыкой. И, может быть, бутылкой виски. Почему бы и нет. Магнус возвращается в приватную комнату. Тела вампиров уже исчезли, оставив только пепел, но вот тела примитивных. Они всё ещё здесь. Всё ещё бледнеют в полумраке окровавленными сломанными куклами. Встреча соулмейта ничего для него не меняет. Он видит весь мир будто утонувшим в крови. Будто ад прямо здесь, куда не глянь. Только запаха серы не хватает. — Магс, — Дот появляется за спиной, застав Бейна врасплох, словно только и ждала момента, — охотники ушли? — Ну, не убил же я их, — фыркнув. — Превратил в летающих обезьян? — улыбается бессмертная, но, не заметив ответной улыбки на лице друга, становится серьёзна: — Могу помочь? — Надо решить, что делать с телами, — кивает он на гору трупов. Связаться с примитивными и их полицей? У него же на лбу не написано: «идиот», Доротея ему бы сказала. На моральные мучения не остается ни сил, ни желания и он просто щёлкает пальцами. Примитивные рассыпаются в такой же пепел, как и вампиры, — Так-то лучше, — кивает Бейн самому себе, — А теперь давай выпьем, пожалуйста. — Ты же знаешь, меня не надо уговаривать, — кивает девушка. Им даже не приходится лавировать среди танцующих. Фейри, маги, вампиры. Даже оборотни здесь и все расступаются давая дорогу владельцу клуба. Знают, что в этой холодной войне между нефилимами и нижним миром Верховный Маг Бруклина сделает всё, чтобы отстоять их права. Только не надо так глупо подставляться, как те, кого уже вымели из приватной комнаты. — О чём думаешь? — бессмертная спрашивает сразу, как только они заходят в кабинет, когда уже не нужно повышать голос и перекрикивать очередной модный трек. Её аккуратное, откуда-то из шестидесятых платье резко контрастировало с окружающими, там, в зале, а здесь. Здесь всё будто вне времени. Она садится на шикарное кресло времен Людовика Четырнадцатого, и тут же начинает крутить в руках портсигар, подаренный Магнусу Мэрилин Монро. Даже гравировка всё ещё отлично сохранилась. — О том, что охотники совсем обнаглели, раз сразу приступили к казни, — Магнус наливает им по стаканчику виски и наколдовывает лёд одним щелчком. — Да, им стоило сначала придти к тебе, с ордером, — Доротея хитро поглядывает на друга, — но ты думаешь не об этом, Магс. — Дот, — тяжёлый вздох и перед ней появляется напиток. — Что? — Будет проще, если ты просто скажешь мне, что именно хочешь знать, а я отвечу на этот твой вопрос и мы продолжим наше милое общение не омрачённое появлением нефилимов в моём клубе, — Бейн выдает это всё на одном дыхание, и выпивает залпом виски, чуть морщится, но тут же наливает себе вторую порцию. Бессмертная знает, это плохой знак. — Что тебя так задело? — уже осторожнее, уточняет Дот. Она боится за него. Магнус только начал возвращаться к жизни. Несмотря на напряжение с нефилимами и их постоянные попытки давить на Нижний мир и его обитателей, последние семьдесят лет прошли вполне себе неплохо. Бейн почти восстановил своё могущество, научился пользоваться магическим зрением и всё ещё восхитительно сочетает цвета. Но эта морщинка между сведенных бровей. Она маячок. Знак того, что о друге можно начинать беспокоиться и следить за тем, чтобы он снова не ушёл в депрессию: — Если виноваты эти охотники, то я пойду и наколдую им какую-нибудь гадость. — Дот, — с укором. — Мелкую, никто даже не подумает меня наказывать за что-то такое, — примирительно улыбается девушка. — Я бы предпочёл, чтобы ты не подходила к ним. — Или может быть просто поменять их телами. Это будет забавно. — Хочу, чтобы у них даже повода косо посмотреть в твою сторону не было. — Я знаю-знаю. Осторожность наше всё, так? — дождавшись кивка от бессмертного, который уже вновь обновил стакан, — тогда чего же этот темноволосый нефилим не отрывал от тебя своих прекрасных синих глаз, м? «Всё-таки синие», — мелькает в голове Бейна, любопытство удовлетворено и казалось бы можно успокоиться. Но сам факт нервирует. Он не хочет признаваться подруге в том, что произошло. Не нужны ему все эти разговоры. Ни к чему они не приведут. — Магс! Я не отстану, — упрямо тянет девушка. — Он сказал, что я его соулмейт, — голос чуть дрожит, но разве должно быть так? Разве это признание для него хоть что-то значит? Разве должно значить? Доротея молчит и внимательно смотрит на друга не зная, что сказать. — Хорошо, что мне это никогда не проверить, правда? — намного резче говорит Магнус и снова отпивает виски. — И ты отправил мальчика домой? — тихо. — А что я ещё должен был сделать? Пригласить к себе? — нетерпеливо. — Хотя бы поговорить с ним. — Ну уж нет. Увольте. — Ты не можешь отталкивать всех, кто тянется к тебе. — А всех и не нужно, только охотников, — Магнус разводит руками. — Не все они как, те, что… — подруге даже не нужно заканчивать, чтобы он вновь почувствовал на себе жар клейма, острую боль в переломанных пальцах и шок сковавший тело когда один из нападавших заявляет нагло, мерзкий манерный голос разрезает ночную тишину: «Я хочу его метку мага!» После этого Магнус мало, что помнит. Очнулся уже у Рагнора. Слепой. Как же он ненавидит их. Сумеречных охотников. Нефилимов. Этих баловней судьбы. Тех, чьи приказы надо выполнять беспрекословно. Верни он окончательно всё своё могущество, охотники потонули бы в попытках предотвратить мятеж. Мысль об этом не даёт ему покоя. — Я не хочу говорить об этом, Дот! — Но Уилл не хотел бы для тебя такого! — Имя словно кнут разрывает воздух между ними в клочья. «Уилл», — это имя всегда в памяти, идет об руку с горечью всё ещё не забытой потери. Он ещё одна причина, почему Магнус до сих пор не поднял восстание. — Откуда тебе знать чего бы он хотел? — устало. — Он любил тебя. Он бы не хотел, чтобы ты прожил вечность в одиночестве. — А Уилла здесь нет! — резко поднявшись, бессмертный уходит в зал, в шум, в толпу. Только чтобы не думать, не вспоминать. Кажется он знает, какого именно оттенка синие глаза нефилима. Сотню лет назад он посмотрел в такие же и потерялся для мира. Ушёл от своих обязанностей в эти чувства. Упивался тем, что у него есть соулмейт. Как хорошо, что у него теперь есть иммунитет ко всему такому.

==

— Алек! Да перестань ты на него пялиться! Хватит! Давай просто вернёмся в Институт и…— Джейс несдержанно тянет парабатая в сторону дома, но тот выдергивает локоть из крепкого захвата. Сила рун ещё не сошла на нет и всё выходит чересчур резко, порывисто. — И что? Сделаем вид, что ничего не было? — Лайтвуд даже ругаться на него нормально не может, отвлекает буквально всё: алый, как кровь, мустанг проезжающий мимо, неоновая вывеска Пандемониума, которую отсюда всё ещё прекрасно видно, даже небо, которое оказывается не чёрным. — Это ты хочешь предложить? — он смотрит на сестру, Иззи кажется не такой смуглой, как раньше. Смотрит на свои руки, всё ещё бледнее её. — Алек! Не было ничего! Слышишь! Не заявишь же ты родителям, что твой соулмейт нежить! Да и не верит никто в соулмейтов! Кроме Лайтвудов, конечно! — Эрондейл злится на парабатая. На то, что незнакомец в одно мгновение для него может стать важнее тех, кто был рядом всю жизнь. За то, что этот незнакомец — совершенно невозможный Верховный Маг Бруклина, которому только дай малейший шанс выгородить кого-то из Нижних, он сделает всё для того, чтобы правосудие шло боком. Александр молчит. Слушает Джейса. Внимательно так. И, конечно, понимает почему тот говорит всё это. Но, кажется, в этот раз не может согласиться с парабатаем. Как бы не хотел этого. Лучник просто качает головой. Хмурится. Он не хочет спорить. Не сейчас. Не сегодня. — Расскажи мне, как это? — глаза у Изабель не чёрные. Алек пытается, но не может сформулировать какого они цвета, не может сравнить их ни с чем, потому что, толком ещё и не видел ничего. Лучник снова оглядывается на дверь клуба, у которой появилось двое охранников. Видимо уже получили приказ от Верховного Мага Бруклина быть начеку. Алек горько усмехается и снова смотрит на Изабель. — «Как это» что? — ему хочется уточнить «Каково это, когда твой соулмейт выкидывает тебя из клуба и закрывает перед носом дверь?», но молчит. Только убирает руки в карманы и уходит, не дожидаясь напарников. — Ну, Алек! — Иззи догоняет его, взяв под руку, прижимаясь, — Давай начнём с простого. Как тебе видеть всё это? Моя помада мне подходит? — она неотразимо улыбается, а брат не знает, что ответить. Только замечает, что у других девушек, идущих в сторону клуба губы накрашены под цвет того мустанга, что он только что видел. Ну или в какие-то близкие тому цвета. А у Иззи… — Я не знаю, Из. Дай мне время, ладно? — нежно посмотрев на сестру, он улыбается. А уже потом узнает, что цвет её помады называется «Сапфировая роза», и что это «конечно модно», но подарит на день рождение, «что-то более классическое», как скажет продавец в магазине и протянет всё тот же красный в модной пластиковой упаковке. Узнает и что глаза у Изабель цвета горького шоколада. Того, что так любит есть их отец по утрам. А у Джейса они разного цвета. Один голубой, чуть светлее, чем его собственные, а другой такой золотистый, напоминает оттенок глаз Магнуса Бейна и воспоминание об этом завораживает. продолжение https://ficbook.net/readfic/5731545