С новыми силами

      Тихий майский вечер опускался на сонный городок. Люди не спеша гуляли по темнеющим улицам, наслаждаясь по-весеннему нежной, но уже по-летнему тёплой погодой. Общее радостное умиротворение лилось по тротуарам, нисколько не задевая только один дом, где на первом этаже располагалась небольшая семейная клиника.       В доме категорически не замечали общего благостного настроения сограждан, поглощённые ожесточённым спором. Двум девочкам-близняшкам должно через неделю исполниться 14 лет, а они до сих пор не решили, где хотят отмечать праздник. За два часа бестолковых споров с придурковатым отцом и хмурым братом при безразличном присутствии его соседа по квартире девушки смогли лишь договориться о списке гостей.       В конце концов, хрупкое терпение рыжего парня лопнуло. С силой шарахнув жалобно звякнувшей чашкой, в которой уже час как закончился чай, по идеально отмытому столу, Ичиго грозно рявкнул:       — Караоке!       Отец с девочками моментально притихли, испуганно вытаращившись на свирепого синигами, и даже Гриммджо соизволил приоткрыть один глаз, перестав делать вид, что он тут ни при чём и просто дремлет на стуле. Куросаки-младший обвёл присутствующих не терпящим возражений взглядом, всеми силами убеждая, что он вовсе не брякнул первое, что пришло в голову.       — Ты уверен, Ичи-нии? — осторожно поинтересовалась Юзу. — Петь-то не все умеют.       — Научим, — пригрозил Ичиго, мигом припомнив, что петь не умеет от слова «совсем», но отступать от принятого решения не собирался, что продемонстрировал грозно нахмуренными бровями и упрямо сложенными на груди руками.       — Тогда решено! — Карин с облегчением хлопнула ладонью по многострадальному столу. — Караоке так караоке!       — Ох, в моих детишках проснулся певческий талант! — радостно возопил Иссин и в слезах кинулся к портрету жены. — Слышишь, Масаки? Они все в мамочку!       — Гриммджо-сан, вы же придёте на наш день рождения? — Юзу обратила посветлевшее личико к арранкару, привычно игнорируя причитания отца.       — Нахуя? — лениво поинтересовался тот.       Ичиго скрипнул зубами, но промолчал. Его периодически тянуло промыть соседу рот с мылом после таких вот фраз, и только понимание, что бывший Эспада другой речи в принципе не признаёт и, как говаривал Кенпачи, «фильтровать базар при бабах не обучен», не давало временному синигами попытаться немедленно завязать гаду язык в узел.       — Ну пожалуйста, Гриммджо-сан! — заканючила Юзу. — Будет весело!       Джаггерджак задумчиво почесал подбородок, пару секунд понаблюдал за попытками Юзу состроить щенячьи глазки и наконец великодушно бросил: «Лады».       Отец с сыном переглянулись, но комментировать приглашение не стали. Несмотря на то, что арранкар уже почти год как жил с Куросаки в городе и регулярно взаимодействовал с его сестрами, никто так и не соизволил рассказать им о том, что за создание поселилось рядом. Благодаря Карин девочки только знали, что яркий парень наделён странной и очень сильной реяцу, но о природе его сущности не знали и не спрашивали, всецело доверяя своему брату, который ни при каких условиях не подверг бы их опасности. О своей более чем тесной связи с бывшим врагом Ичиго тоже не рассказывал семье, хотя и подозревал, что один всезнающий торговец сладостями уже давно рассказал всё его отцу, да и Карин уже подозревает, что брат с их новым другом не просто соседи, но начать этот разговор не решался. Хватило ему долгих, мучительно стыдных признаний друзьям.       — Отлично! — Карин решительно хлопнула в ладоши. — Предлагаю рассылать приглашения! Иноуе-сан обязательно должна прийти с Улькиоррой-саном! Ичи-нии, Гриммджо-сан, попробуйте только явиться в неподобающем виде! В джинсах не пущу!       — В смысле? — не понял Гриммджо. — В это ваше караоке голышом, что ли, ходят?       Ичиго тяжко вздохнул. Ох уж эти праздники.       Комнатка, которую Куросаки арендовали в кафе-караоке, оказалась неожиданно просторной и очень уютной. Ичиго проверил меню, репертуар песен и остался вполне себе доволен. Ему вообще неожиданно очень нравилось, как проходит день рождения сестёр, особенно его радовали их счастливые, светлые мордашки, от одного взгляда на которые хотелось улыбаться даже ему. Нарядные близняшки смеялись и принимали подарки и поздравления от таких же нарядных и довольных друзей. По такому поводу даже Тацки надела платье, которое неожиданно здорово ей шло, хоть она и чувствовала себя несколько неловко, постоянно одёргивала короткий подол, а на незамысловатый комплимент Ичиго нервно ответила, что он в своей приталенной полосатой рубашке и узких оранжевых штанах похож на пидораса, коим, впрочем, и является. Правда смущённая девушка быстро осознала, что надавила на больное и похвалила друга за то, что он умудрился закутать то чудище, с которым живёт, в рубашку и брюки. Куросаки похвалу принял с гордостью, поскольку процесс одевания бывшего Сексты в нарядные шмотки проходил очень напряжённо, долго и кровопролитно, и результатом синигами очень гордился, несмотря на то, что арранкар всё равно по-распиздяйски закатал штанины и рукава и расстегнул рубашку почти до пупка, являя миру жуткие шрамы под серой майкой. В противовес Пантере, восседающий рядом Улькиорра в своей классической рубашке и брюках со стрелками смотрелся так, словно его таким Хогиоку создало.       Арранкары, за год привыкшие к обществу накама своих попечителей, мирно сидели в углу, вольготно развалившись на диване и скучающими взглядами наблюдая за весельем. Друзья Куросаки тоже давно смирились с присутствием бывших врагов и даже иногда под бдительном присмотром Ичиго могли завязать с ними беседу. Куросаки уже привык при выходе в свет со своим партнёром тщательно контролировать то, что ему говорят окружающие, потому как бывший Эспада с равной долей вероятности мог как и пропустить неосторожное замечание мимо ушей, так и без предупреждения жахнуть серо. Благо арранкар даже в гигае имел крайне опасный вид и источал напрягающую простых смертных реяцу Пустого, из-за чего его почти всегда обходили стороной и неприятных прецедентов пока не случалось. С Улькиоррой в плане социального взаимодействия было попроще главным образом потому, что он попросту игнорировал мельтешение «мусора», свято чтил мирный договор и обладал даром уничтожать морально одним взглядом. Не серо, конечно, но всё равно неприятно.       — Гриммджо-сан, а может, споёте? — Юзу вдруг оказалась рядом и призывно протянула микрофон.       — Нет, — не задумываясь бросил тот. Ещё он такой дурью не занимался.       — Может, ты просто не умеешь? — подначил Сексту Ичиго, нагло ухмыляясь.       Гриммджо фыркнул, схватил микрофон у радостно захлопавшей в ладошки Юзу и поднялся с таким грозным видом, словно собирался, как минимум, идти штурмом на Мукен. Куросаки только закатил глаза, взял пульт и принялся выбирать песню на большом мониторе. Привычка состязаться за каждую мелочь привела к тому, что достаточно было одной фразы, чтобы ввязать друг друга в очередной опасный, глупый или просто бестолковый спор, который чаще всего приводил к травмам различной степени тяжести, после которых приходилось тащить пострадавшего к Иноуе за лечением или к Урахаре за новым гигаем.       Последний такой случай был на новый год, когда Ичиго усомнился в способности арранкара запускать фейерверки. Когда снаряд взорвался прямо в руках Гриммджо, Куросаки только язвительно фыркнул, но Джаггерджак продолжал неподвижно валяться в редком снегу, нелепо раскинув оббожённые руки. Когда Ичиго подбежал к нему, в любой момент ожидая мстительного нападения, у него сердце упало в пятки от страха. Гриммджо выжгло лицо, шею, грудь, чуть приоткрытые глаза мёртво смотрели в одну точку. Куросаки не помнил, как нашёл своё удостоверение, как мычал от страха, когда никак не мог выбить Сексту из сковавшей его покалеченной оболочки. Когда задыхающегося Гриммджо наконец выбило из сожжённого гигая, синигами даже не успел толком вздохнуть от облегчения — не приходя в себя, Джаггерджак кинулся на него с мечом наперевес, бешено сверкая горящими в полумраке глазами, и едва не прибил на месте, даже не дав покинуть физическое тело. С тех пор, напуганный близостью глупой потери заклятого врага, Ичиго старался меньше провоцировать Джаггерджака из-за всякой фигни, не вестись на провокации самому, приберегая злость для совместных тренировок, и отрывался на всяких безопасных соревнованиях, типа песен в караоке.       Куросаки зашёл в категорию «Рок», выбрал самое подходящее, по его мнению, название и нажал на старт.* Заиграла неторопливая, немного тревожная музыка, празднующие подобрались, с любопытством воззрившись на вчитывающегося в текст песни, открывшийся полностью на время вступления, арранкара. Когда Гриммджо запел, Ичиго ощутил, как от удивления вытягивается лицо. Певец из Джаггерджака был не самый выдающийся, но его вкрадчивый, с кошачьей ленцой голос тягучим теплом обволакивал всё вокруг. Грянул припев, и Гриммджо пришлось повысить голос, чтобы перекричать музыку, отчего в песню прокрались опасные, порыкивающие нотки. Ичиго широко распахнутыми глазами смотрел на небрежно выводящего песню Сексту, сам не замечая, как дышит через раз. Вновь заиграла музыка, Гриммджо со скучающим видом взглянул на Куросаки, заметив его ошарашенный взгляд, хитро улыбнулся и вновь вернулся к экрану, где уже светился второй куплет. Голос Гриммджо заиграл соблазнительными, будоражащими нотками, что эхом отозвались где-то в душе Ичиго. Временный синигами весь напрягся, жадно впитывая порыкивающий голос, а когда вновь грянул припев, совсем позабыл дышать, пропадая в резких словах. Сердце сладко ёкало на каждом слове «душа», пропевая которое, Гриммджо издевательски скалился и резким движением проводил рукой у живота, словно выдёргивая что-то. Слова закончились, оставляя греметь музыку. Джаггерджак повернулся к синигами, сверкая глазами, и молча кивнул в сторону двери. Куросаки подскочил как на пружине, едва удерживая в штанах эмоции, и только на пороге вспомнил об окружающих, но Секста не позволил ему никак объяснить свой позорный побег, грубо ухватив притормозившего синигами за шкирку и выталкивая в коридор.       — Куда это они? — удивилась Юзу.       — В туалет. — Поскольку девушка стояла рядом, Улькиорра решил, что вопрос адресован ему.       — А почему вдвоём? — не поняла Карин.       Ответить Шифферу не позволила узкая ладошка Орихиме, крепко зажавшая ему рот.       — Ну, понимаешь, Карин-чан, — панически заулыбалась Иноуе, — Гриммджо же не местный, он не знает, как пользоваться туалетом в караоке!       — Ага, Ичиго ему туалет пошёл показывать! — почти без сарказма подтвердила Тацки.       — Что может особенного в туалете караоке? — усомнилась Карин.       — Слышимость, — предположил Улькиорра, но его ответ старательно заглушила Рукия.       — Ну мало ли как оно там у парней! Мы же не знаем!       — Улькиорра, а ты умеешь петь? — Орихиме поспешила сбить близняшек с опасной темы.       — Нет, — отрывисто бросил тот.       — А танцевать? — не унималась Иноуе.       — Конечно умею, — как само собой разумеющееся ответил Куатро.       — Почему «конечно»? — не поняла Тацки.       — Все бойцы умеют танцевать, — авторитетно пояснила Рукия, но, подумав, добавила, припомнив ту попойку, когда Ренджи и Гриммджо долго учили Ичиго танцевать под Nickelback: — Почти все. Танец — тот же бой, там главное умение владеть своим телом.       Орихиме, воодушевившись этим заявлением, устремила на Улькиорру свой фирменный щенячий взгляд, который на бездушного арранкара никогда не действовал, что, однако, не мешало ей пытаться.       Улькиорра немного понаблюдал, как в огромных глазах женщины собираются почти правдоподобные слёзы, чуть заметно пожал плечами, соглашаясь с тем, что в такой легкомысленной обстановке вполне можно придаться бестолковым занятиям, и взял в руки небрежно отброшенный Куросаки пульт. Поколебавшись между классическими композициями Элвиса Пресли, Шиффер выбрал более знакомую A Little Less Conversation и нажал на старт.       Орихиме оглянуться не успела, как её подняли на ноги и закружили в ритме задорной музыки. Улькиорра двигался так же, как и дрался: скупо и расслабленно, словно всю жизнь только и делал, что танцевал. Неловко повторяя его движения, Орихиме восторженно отдала себя в его власть, полностью погружаясь в танец и не замечая, как остальные радостно присоединились к ним.       Бессмертные композиции Короля Рок-н-ролла сменяли одна другую, заполняя комнату смехом и жаром. Ренджи и Садо в силу комплектности не помещались на танцплощадке вдвоём, поэтому танцевали по очереди. Абарай отплясал первую песню, хлопнул Ясутору по плечу, сдавая смену, и примостился на диване возле входа. Дверь приоткрылась, и в наполненную гамом и музыкой комнату просочились взлохмаченные и своеобразно помятые Гриммджо и Ичиго. Плюхнувшись возле лейтенанта, Куросаки принял от него стакан воды, выпил залпом, получил ещё, передал рассеянно наблюдающему за плясками Сексте и устало откинулся на спинку, украдкой зализывая свежую ранку в уголке губ.       — Ты либо скажи сестрам, либо не пались так, — сделал замечание Ренджи.       Куросаки кивнул и нахмурился.       — Ренджи, в Сейрейтее точно всё путём? — несмотря ни на что, Ичиго всё ещё сомневался в одобрении Готей-13. Не то чтобы его это очень волновало, просто ужасно не хотелось опять разруливать какие-то неловкие конфликты. — Ну, из-за того, что арранкары по-прежнему здесь?       Гриммджо с другой стороны ворчливо пробормотал что-то о том, как он ебал синигами вместе с их мнением в разных позах.       — Пока нормально, — проговорил, хмурясь, Абарай.       — А дальше? — не унимался Ичиго, следя за беззаботно кружащейся в танце Орихиме с поддержкой Улькиорры.       — А дальше видно будет, — отмахнулся лейтенант. — В любом случае, вы вместе. — Синигами улыбнулся и ободряюще хлопнул друга по спине так, что у того чуть не треснула кость. — А всё остальное — уже другая история.