Подарок художнику

POV Адам Зал прилета в аэропорту Лос-Анджелеса всегда мне нравился. Не только потому что это мой любимый город. Нет, дело в том, что здесь всегда особенная атмосфера. Когда выходишь сюда после самолета, все бегут в этот зал, потому что их здесь ждут любимые. Здесь всегда много людей с цветами, здесь семьи, влюбленные, которые кидаются в объятия друг друга едва не с криками. Если подумать, Саули тоже всегда так бежал ко мне, когда я встречал его здесь. Бросался мне на шею, целовал у всех на виду, обвивал ногами мою талию, как маленькая обезьянка. И здесь, под ярким солнцем Калифорнии его глаза будто отогревались от сурового холода Хельсинки. Но почему-то его всегда тянуло обратно. И я стоял уже в таком же зале в противоположном крыле аэропорта, печально провожая взглядом невысокую худощавую фигурку в его вечных низко сидящих джинсах... Боже, я никуда не денусь от этих воспоминаний! Ну почему я не могу посмотреть ни на один предмет, не вспомнив при этом про Саули?! За что ж мне такая хорошая память, я ведь помню все, что связано с ним. Хоть и не хочу. - Адам! - откуда-то справа послышался знакомый голос, окликающий меня. - Эй, Адам! Сутан мчался ко мне, едва не расталкивая толпу, а как только оказался на достаточно близком расстоянии, налетел на меня с крепкими объятиями. - Привет! - Привет! Я рад тебя видеть, лапочка, ужасно соскучился, пока ты там морозил свою задницу в этом чертовом Хельсинки. - Я тоже скучал по тебе, Сутан! - Идем! Я прихватил с собой твою маму, она настояла, что хочет тебя встретить. - Да...спасибо, я тоже хочу ее увидеть. Мы достаточно быстро миновали толпу и получили мой не такой уж многочисленный багаж. - Адам, а где твои мольберты, сумка с красками, кистями, палитры...? - Сутан, я...я выбросил это. - В смысле, выбросил??? Как это так? - Вот так, Сутан, давай я потом тебе объясню? Друг смотрел на меня как на наркомана-идиота, который только что сказал ему, что Земля паралеллепипедная и вообще мы живем на Юпитере. Но я не мог больше говорить об этом, потому что это снова воспоминания, а я так старался от них избавиться. - Имей в виду, твое "потом" не должно затянутся дольше, чем на два дня! И еще...я не верю, что есть на свете такие вещи, которые заставили бы тебя бросить рисовать. Это твоя жизнь, ты... - Сутан! Он был моей жизнью...и давай не будем пока об этом. - Похоже, мне действительно стоило поехать в Хельсинки хотя бы ради того, чтобы эта сучка получила по заслугам. Ну, где в этом мире справедливость?! - Вопрос риторический, Сутан, а теперь пойдем в машину. Знаете, чем пахнет Лос-Анджелес? Забудьте, что это гигантский мегаполис, вы не почувствуете там запаха выхлопных газов. Потому что, где бы вы ни оказались, везде будет запах океана, фруктов, растений и свободы. Это дух самого города, он даже мертвого сможет поставить на ноги и вернуть желание жить. Пока мы ехали от аэропорта к моему дому, мама без устали твердила о том, как она могла так ошибиться в Саули, считая его "хорошим мальчиком", достойным ее сына. Мамочка, спроси лучше, как Я мог так ошибаться! Разумеется, Сутан рассказал моей маме, что Саули изменил мне, и поэтому я разорвал отношения и вернулся домой, но...смог бы я сам это сделать? Верней, смог бы я сделать это так, как сделал мой друг? Честно, всю правду во всем ее мерзком виде... Нет, я не смог бы. Я начал бы оправдывать Саули скорей даже не в маминых, а в собственных глазах, потому что изменяют тому, кто больше не интересен. А я не мог понять, где я совершил ошибку, в какой момент его любовь угасла, ведь я точно знаю, что он любил меня! А вот и моя квартира. Здесь все так, как я оставил четыре месяца назад, уезжая. Портреты на стенах, вот только один, тот, что висит над кроватью в спальне, черно-белый, нарисованный карандашом...его надо немедленно убрать. Я не смогу спать там рядом с ним. Сутан отвез мою маму домой, а сам приехал ко мне, хотя мы и не договаривались. Я просто знал, что он это сделает, и смысла сопротивляться не было. А вот и он! - Адам, я купил вина по дороге! С этим чудом ты просто обязан рассказать мне все, что стряслось и все, что ты намерен делать дальше. Эксцентричное торнадо, гордо именуемое моим лучшим другом, влетело в гостиную на первой космической, по пути залетев на кухню и прихватив оттуда штопор и пару бокалов для вина. - Сутан, а если бы я отказался пить? - Но ты же этого не сделал! Да брось, я знаю, что тебе хочется выпить. К тому же...что у трезвого в голове, то у пьяного на языке! Я не советую тебе напиваться в хлам, но я хочу, чтобы ты хоть немного расслабился и позволил мне помочь. Мы вместе решим, что делать дальше, и ты снова вернешься к нормальной жизни! Я тебе обещаю. - Спасибо, Сутан. Мне правда не хватало такого тебя. Что я мог еще сказать? Слово "спасибо" не передает и десяти процентов моей благодарности этому невозможному человеку за то, что он в любой ситуации говорит "мы" вместо "ты" и все мои проблемы и переживания разделяет со всем пылом своей яркой натуры. Его портрет висит у меня здесь же, в гостиной около полки с подаренной им же коллекцией виниловых пластинок. Да, я рисую портреты людей, вдохновляющих меня, необычных, ярких, самобытных. Тех, кто может не отличаться красотой, но умеет цеплять огнем в глазах или неординарностью стиля. Портреты на заказ для меня - источник заработка, не более. Люди, которые заказывают свои портреты, как правило, не представляют для меня никакого интереса, поэтому с этими работами я прощаюсь легко. К ним у меня нет эмоциональной привязки, как к тем, которые я рисую для себя. И вот Сутан - один из этих людей, один из тех, кто вдохновляет меня, цепляет каждый день чем-то новым.

***

Несколько часов спустя - Блондин?? Ты хочешь сказать, что он...был с...блондинчиком? Таким же, как он? Пьяному возмущению Сутана не было предела. - Да! И на вид ему лет девятнадцать-двадцать, не больше. - Вот урод! - Да нет, мальчишка вроде даже смазливый... - Да я не о мальчишке! Саули твой урод! Мудак, чтоб его... - Он больше не мой, Сутан! Да, алкоголь, как и ожидал мой друг, развязал мне язык, и я рассказал Сутану все, что я видел в нашей с Саули квартире, когда вернулся из мастерской. Почему-то былой тоски я уже не чувствовал, на место ее пришла злость за предательство, раздражение и...равнодушие. - Вот в этом ты прав, мальчик мой! Эта шлюха больше не твоя и скатертью ему дорожка! Ты вот только мне скажи...на кой хрен-то ты выбросил все инструменты??? Это же твоя жизнь, твой талант! - Сутан, я не могу больше рисовать. Не хочу! Я за эти два года нарисовал его портретов больше, чем рисовал за всю жизнь! А теперь его у меня нет, и я больше не могу даже смотреть на карандаши. Тошно... Сутан как-то странно посмотрел в мою сторону, покачал головой и в очередной раз наполнил наши бокалы. - Слушай, я понимаю, что ты два года был вдохновлен исключительно Саули. Понимаю, что потерять его очень больно. Но блять...Ты же Адам Ламберт! Тот Адам, которого я знаю и люблю, умеет находить вдохновение! В конце концов, ты же всегда так делал...ходил на fashion-показы, концерты, ковровые дорожки...ты же умеешь там видеть необычное! Может, тебе снова начать жить так? Я не верю, что в LA не осталось вещей и людей, которые могли бы тебя вдохновить, чтобы ты снова начал писать! - Дело лишь отчасти во вдохновении, Сутан! Ты прав, я любил этим заниматься, но потом появился Саули, и вся моя любовь, вся чертова жизнь сосредоточилась на нем! А теперь его нет и...мне кажется, я потерял вместе с ним все желание рисовать, любовь к этому. - Урод...Не ты, расслабься, а этот Саули! - Ты повторяешься. - Знаю. Потому что он правда моральный урод. Сучка... - Ладно, Сутан, оставь ты его. Не хочу больше о нем вспоминать. Давай уже допьем эту твою бездонную бутылку и пойдем спать! У меня нет ни малейшего желания завтра проснуться с головной болью. Сутану мое предложение понравилось, потому что все, что ему было нужно, он из меня уже вытянул. А мне стало легче. Как будто из зудящей раны достали, наконец, острую занозу. Но сейчас я пьян и благодаря Сутану уже не думаю о Саули как о величайшей потере в моей жизни. Хотя...посмотрим, что будет завтра.