Потомок Люцифера.

      Лето наступило неожиданно быстро. Впрочем, теперь вообще время стало более скоротечным. Казалось, только вчера растаял снег, и ушла зима, уступая свое место весне. Стали появляться цветы, деревья вновь были покрыты листьями, а земля перестала чернеть, вновь окрасившись зеленым, с проблесками ярких цветов. Но теперь стало жарче, цветков больше, а трава и листья — темнее. Сочные краски весны уступили лету. И теперь оставалось всего несколько дней до начала каникул. Небо было очень высоким и воздух, что окружал пространство вокруг, ощущался более чистым и вкусным, чем обычно. Ветра все еще были недостаточно теплыми, но это нисколько не смущало студентов Хогвартса, ведь жар от солнца давал то тепло, которое отнимал ветер.       Я же стал более сосредоточенным и внимательным к окружающим. Хотя, может и на меня погода повлияла. Но со временем я немного привык к тому, что произошло за это время. Хотя все еще тяжело было вспоминать тот день.       После того, что произошло с Драко, я стал более осторожным. Спустя два дня я осознал весь ужас той ситуации и то, о чем я думал в тот момент, мне совершенно не нравилось. Можно сказать, что это напугало меня. Неужели в силе так легко утонуть? Я не знал, у кого попросить совета. И боялся того, что может в итоге произойти. Не то, чтобы я впал в депрессию, или что-то в этом роде, но я определенно стал осторожнее. И постоянно прислушивался к себе, боясь вновь окунуться в то ощущение.       Но одновременно с этим я страстно желал вновь ощутить то могущество. И стал понимать многое. Создавалось ощущение, что во мне пропало какое-то ограничение. Ведь теперь я понимал, что могу большее. И это мне нравилось, несмотря на страх, который все равно закрадывался в мой разум. Мне не хотелось ничего разрушать.       И я до ужаса желал уничтожить все.       Те противоречия, что я испытывал, мне совершенно не нравились. Я надеялся только на то, что никто не узнает о моих метаниях. В конце концов, вряд ли будет еще раз такая ситуация, когда мне придется применять подобную силу. По крайней мере, я сделаю все для того, чтобы этого не произошло. Ведь потеряться в таких эмоциях и подобной силе мне совершенно не хотелось. Что бы там ни говорило об этом пророчество, которого я до сих пор и не знал. Как и большинство тех, кто меня окружает, как я понял.       Я с друзьями наслаждался долгожданной свободой, сидя, после последнего экзамена в этом году, возле озера и наблюдая за игрой кальмара, который периодически проводил своими щупальцами по воде, привлекая внимание студентов, которых было много в это время. Но меня и Драко с Блейзом не напрягала такая атмосфера. Уединения нам хватило с лихвой, поэтому недалеко от нас были другие слизеринцы, и мы периодически переговаривались с ними, обсуждая предстоящий матч по Квиддичу.       Но я плохо вникал в суть разговора, занятый немного другими мыслями. У меня стало намного меньше занятий, а Лилит теперь больше волновалась о предстоящей свадьбе, чем о том, какими клинками меня лучше победить. Но я не настаивал на более частых уроках, решив, что не нужно мешать счастью других. В конце концов, для себя бы я такого не хотел. А отец всегда говорил мне: «Относись к другим так, как ты хотел бы, чтобы они относились к тебе. И дело не только в воспитании или галантности, а в жизненных позициях. В конце концов, не стоит забывать, что многое зло, что ты совершаешь, может к тебе вернуться. Уж я об этом знал не понаслышке, ведь, в конце концов, я жил в аду». — Гарри, а что ты будешь делать этим летом?       Я отвлекся от своих размышлений, с удивлением посмотрев на Панси, которая и задала мне этот вопрос. — Не знаю пока, мы не обсуждали это с отцом. А что, есть предложение? — спросил я с лукавой улыбкой, от чего она закатила глаза, фыркнув. Наши гримасы вызвали легкие смешки у друзей, от чего атмосфера вокруг стала еще более непринужденной. — Нет, но мне интересно, придешь ли ты на мой день рождения?       Я кивнул, поняв ее намек. Видимо, дядя Смерть хотел со мной поговорить. И, как я понял, говорить об этом Люциферу не стоило. — Я никогда не пропущу день твоего приближения к смерти, — пропел ей я, отчего она запустила в меня легкое проклятие, которое я легко отбил щитом. Другие рассмеялись, но судя по ее легкому кивку, она поняла мой ответ. — Гарри, а как ты разложил ингредиенты для зелья внушения?       Я повернулся к Блейзу с улыбкой, и принялся ему объяснять то, до чего сам доходил очень долго, путем длительных уроков с Деканом, которые все еще продолжались, что удивляло меня, ведь я думал, что он захочет больше времени проводить с Лилит. Но зельевар говорил, что устраивать свадьбу он доверил ей, решив, что женщина, все же, лучше разберётся в этом.       Так что наш день на природе был посвящен Квиддичу, зельям и предстоящим каникулам. Другие школьники не вникали в наши разговоры, хотя когтевранцы пару раз заговаривали с нами, споря о некоторых ингредиентах для зелий. Но этому не стоило удивляться, учитывая их факультет. Знания ради знаний, было неплохим мотивом для вклинивания в наш разговор, так что мы не злились на их любопытство. Наверно, именно поэтому со Слизеринцами могли нормально общаться только они. Ведь мы тоже очень ценили знания. Только мы получали их ради власти или манипулирования. По крайней мере многие из нас.       И я не думаю, что был исключением.       К вечеру мы все вернулись в Замок, чтобы отужинать в Большом Зале. Да, у нас, конечно же, был небольшой пикник, но мы привыкли появляться за столом Слизерина на каждом приеме пищи. Здесь можно было многое узнать и понять, в том числе и услышать сплетни или слухи, которых здесь было предостаточно. Одно меня несказанно радовало: за время учебы ко мне настолько привыкли, что больше никто и не вспоминал мое «геройское» прошлое. Хотя, может, дело было в том, что я Слизеринец, а их обходят стороной?       Народу было за ужином, как и обычно, много. В отличие от завтрака или обеда, сюда все приходили вовремя, и обычно в полном составе факультета. Мы не были исключением, когда рассаживались по своим местам. Драко и Блейз, как и обычно, сидели рядом со мной. Панси была напротив, рядом с Дафной. Хотя, эти девушки, на самом деле, не особо дружили. Но за неимением лучшего, им приходилось общаться.       Еды я взял немного, и ел медленно, прислушиваясь к шепоткам со всех сторон. Крестного, на мое счастье, обсуждать перестали, так что разговоры, в основном, были только о лете и предстоящих каникулах. Так что было неинтересно прислушиваться к ученикам.       За столом преподавателей тоже не было ничего необычного. Дамблдор о чем-то говорил с МакГонагалл, Снейп сидел с Лилит, молча переглядываясь с ней. Флитвик спокойно пил свой напиток, поглядывая на стол Когтеврана. Другие учителя ели, не особо отрываясь от процесса. Хагрида не было сегодня здесь, впрочем, он редко заходил в Замок без причины.       Я задумчиво катал брокколи по тарелке, когда услышал знакомый голос, обернувшись к выходу, я увидел отца. Он шел в сторону стола преподавателей и говорил о чем-то с Люциусом Малфоем. Дамблдор, увидев их, был не очень рад. Хотя, это и не удивительно. Их приход не мог означать ничего хорошего. К тому же я знал, что этого не планировалось. Значит, произошло нечто ужасное. По крайней мере, я так думал. И ждал этого, после нападения на Драко. Только не думал, что это коснется чего-то вне школы.       Директор встал им навстречу, и они встретились в проходе, о чем-то тихо говоря. Судя по промелькнувшему недовольству на лице Директора, произошедшее напрямую касалось школы. Он кивнул им, и они направились в сторону выхода, видимо в кабинет Дамблдора. По дороге они притормозили возле нас и уставились на Драко. От чего тот сглотнул и немного побледнел. — Драко, Гарри, пройдемте с нами.       Мы кивнули, спокойно вставая из-за стола. Хотя, хотелось помчаться и перепрыгнуть через препятствие, чтобы узнать обо всем быстрее. Но мы не могли так вести себя на людях.       Шли мы в полном молчании, и переглядывались с Драко, хотя и не понимали, что именно от нас хотят. Я прекрасно знал, что мой друг ничего не помнит, а я в принципе понимал, кто во всем этом виноват, но не мог представить, как у него это получилось. Ведь вряд ли еще кто-то из воинов небесных мог помочь магу, настроенному против меня. По крайней мере, я на это очень надеялся.       В башню мы поднялись быстро, и, стоя на винтовой лестнице, которая, как и обычно, поднимала нас самостоятельно, я стал ощущать сильное волнение. Я понимал, что новость, которая меня ждет, вряд ли обрадует. В конце концов, отец сказал бы мне лично, если бы это было не важно. Но тот факт, что здесь еще и старший Малфой, делало ситуацию еще более неприглядной.       Зайдя в кабинет, мы расселись по креслам, а Директор сел за свой стол, посмотрев в сторону спящего феникса. Фоукс редко на нас реагировал, так что наш приход его нисколько не побеспокоил. Люцифер сложил руки на груди, выжидающе смотря на Дамблдора, а Люциус скучающе рассматривал портреты бывших директоров Хогвартса. — Альбус, почему ты не сообщил нам о воскрешении Темного Лорда раньше? — тихо спросил его старший Малфой. Единственный, кто удивился этому вопросу — был Драко. — Я не был уверен в этом. Да, я сомневался, зная, что смерть младшей Уизли была необычной, но никак не мог понять, что именно произошло, — Дамблдор нервно сжал руки, вставая и поворачиваясь к нам спиной, смотря в окно. — В конце концов, Волдеморт был превосходным магом. И не столь важна цель его знаний и метод их применения, гениальность, пусть и немного сумасшедшую, я всегда могу оценить по достоинству, — продолжил говорить он, не поворачиваясь к нам. Потом резко прошел к шкафу, открывая его. — Я много раз пытался вспомнить, что же я упустил тогда? Почему позволил Тому встать на такой путь?       В шкафу были сотни бутыльков с воспоминаниями. Это было знакомым. А посредине стоял омут памяти. Очень нужный артефакт. Особенно для того, кто прожил столь долгую жизнь. Человеческий разум может многое забыть. Смертным нужны такие артефакты, чтобы вспоминать необходимое. — Да, была война, но это не может нас оправдывать. Мы сами вырастили Темного Лорда. Не только я, но и Диппет со Слизнортом тоже участвовали.       Вышеупомянутый бывший директор только фыркнул, но не стал прерывать Дамблдора. — Он возвращался в маггловский мир каждое лето. Где видел только смерть и разрушения. Да, магия его бы в любом случае защитила, но что толку от нее, когда разум мыслит иначе? Может, он и ненавидел магглов, но это было абстрактно, пока он не увидел весь ужас войны. И жестокость простого человека. — То есть Темный Лорд жил в Лондоне во время бомбардировок маггловских районов? — удивленно спросил Люциус, но его вопрос остался без ответа. Дамблдор задумчиво перебирал пузырьки с воспоминаниями и готовился к продолжению своего рассказа. — Он стал бояться смерти. До ужаса. Так сильно, что его боггарт становился его же трупом. Разорванным бомбой.       Все передернули плечами, представив такую картину. Было малоприятно. И понятно, почему этот маг сошел с ума. Впоследствии. Ведь это проблема многих людей, что видели ужасы войны и множество трупов, весьма неприглядных на вид, как я понимал. Я о подобном читал, когда увлекался и маггловскими науками, помимо магии. — Поэтому он учился еще усерднее, разучивал множество защитных заклинаний и разрабатывал новые, как рассказывала его профессор нумерологии, которая помогала ему в некоторых расчетах. Она мертва, к сожалению. Была магглорожденной, — пояснил Дамблдор. — Одна из первых жертв войны. Но не в этом суть. Он искал все, чем можно было бы защитить себя. А в итоге понял, что абсолютной защиты не существует. Всегда будет что-то сильнее. Та же авада, которую он так любил, была таким заклинанием. Я думаю, что тот факт, что от нее нельзя защититься, и привлекал его. Думаю, так он пытался бороться со своим страхом. Ведь это слабость, а слабым Том быть не хотел, — он вылил один из пузырьков в омут памяти и повернулся к нам. — Это воспоминание изменено, но показывает то, что нужно. Кроме окончания разговора. Но так вы узнаете, что именно сделал Том Реддл для того, чтобы не умереть. Подойдите.       Мы встали, и подошли к Директору и омуту памяти перед ним. Заняв место по кругу, мы одновременно окунулись в воспоминание. Туманка затянула нас, погружая в чужую память.       Оказавшись в кабинете, который явно принадлежал зельевару, но не Снейпу, мы увидели незнакомого старичка. Дамблдор стоял рядом, и вышел чуть вперед. — Это Слизнорт. Когда Том учился, он был его деканом и профессором зельеварения.       Мы кивнули, принимая его пояснение.       Мужчина, что сидел за столом в кабинете что-то увлеченно писал на пергаменте, периодически отвлекаясь на какой-то десерт, желтого цвета. Он был похож на сухофрукт, и, судя по его довольному лицу, он ему очень нравился. Правда, он был не столь ярким, как лимонные дольки, что так любил Дамблдор. Вдруг послышался легкий стук в дверь, и профессор оторвался от своей работы. Он поднял голову, с интересом смотря на вход в свой кабинет. Кашлянув, он пригласил войти своего гостя.       Я уже видел это лицо в коридоре, перед тем, как узнал о нападении на Драко. В кабинет зельевара вошел Волдеморт. Он же Том Реддл. Только более молодая версия. На вид ему здесь было немногим больше меня. Он улыбнулся, при виде Слизнорта, но эта эмоция никак не задела его глаза. Эту мелочь я запомнил очень четко. — Добрый вечер, Том. Что-то произошло? — спросил декан с легкой улыбкой, указывая парню на кресло, напротив его стола. Реддл кивнул, пройдя вперед, но не садясь, а вставая подле горящего камина. Что немного удивило профессора, судя по его взгляду. — Профессор, у меня недавно возник один вопрос. И я не знал, кому лучше задать его, но кроме вас, никто не будет честным со мной.       Слизнорту явно польстили эти слова и доверие со стороны Тома. Я же только удивленно смотрел на все это, не зная, чего ждать от этого воспоминания. — Есть ли разделы магии, которые вы не вправе нам преподавать или, даже, рассказывать? — Конечно, Том. Темная магия и многие другие разделы запрещены уже сотни лет. И мы не можем рассказать об этом. Если не хотим ощутить на себе недовольство министерства магии. — очень Слизеринский ответ.       Я с улыбкой смотрел на Тома, который расслабил плечи и прошёл к креслу, садясь в него. Он взглянул на банку, из которой недавно что-то ел профессор. — Вам понравился мой подарок? — спросил он с легкой улыбкой, которая снова была весьма наигранной. Но профессор, почему-то велся на это. Видимо он, особо сильно любил лесть и подхалимство. — Конечно, Том! Но как ты узнал, что я люблю засахаренные ананасы? — спросил он, лукаво глядя на Реддла.       Тот ухмыльнулся, смотря на зельевара. И легко ответил ему: — Думаю, оставлю это в тайне. Я рад, что вы приняли мой подарок. Но у меня есть еще вопрос.       Профессор кивнул, побуждая его продолжить говорить и параллельно заваривая для них чай. Мы же молча стояли, наблюдая за ними. — Недавно я был в запретной секции. Профессор ЗОТИ дал мне разрешение, чтобы я изучил дополнительную литературу к следующей теме.       Мне нравилась манера Тома вести разговор. Он говорил мелочи, которые мало что значили, но эти уточнения отвлекали и располагали к себе. — И наткнулся на одну книгу. Там было одно заклинание. И я не совсем понял его смысл. Оно звучало как: Крестраж.       Нас быстро выкинуло из омута памяти, мы стояли вокруг него, удивленно глядя друг на друга, но мой отец был весьма спокоен. — Для меня это не новость. Ведь Гарри был крестражем раньше. Пока я не вмешался.       Ошарашеные лица всех присутствующих я, наверное, запомню на всю жизнь. — И догадывался, что он был не единственным. Лилит должна была позаботиться об остальных. Чего она не сделала, судя по тому, что ему удалось воскреснуть. — Я рад, что с Гарри все обошлось, но дело в том, что их практически невозможно обнаружить. Ведь он мог спрятать их где угодно. И, как вы поняли, тот дневник, который нашли возле Джинни, возможно был им.       Мы задумчиво посмотрели друг на друга, не зная, что сказать. Драко и Люциус были немного бледные, но мы, почему-то не обратили на это внимание. Сразу. — Черная тетрадь, с кожаной обложкой? Пустая? И подписью: «Т.Р»? — спросил Люциус.       Мы взглянули на него, а он отошел, тяжело садясь в кресло. — Мерлин, я убил ребенка.       Драко был явно в шоке, смотря на своего отца. Как и все мы. — Это был его дневник. Он дал мне его на хранение, зная, что сейфы Менора никогда не смогут взломать, — начал он свой рассказ. — Но он явно был очень темным, и, скорее всего, артефактом. Стал разрушать щиты нашего дома и в Министерстве стали засекать вспышки темной магии в нашем Меноре, из-за чего нас стали часто посещать авроры, — сказал Люциус, немного скривившись. Видимо ему было очень неприятно все это вспоминать. — И я понял, что виновата во всем этом простая тетрадь. Я решил избавиться от нее, думая, что Темный Лорд больше не придет за ней. Думал, что он мертв окончательно.       Он тяжело выдохнул, принимая стакан от Дамблдора. — Горбин не купил его, испугавшись. Все-таки такая магия слишком запретна. Даже для тех, кто живет по другую сторону закона. И тогда, мы пошли в книжный, где наткнулись на Уизли. И я подкинул книжку им, — закончил он, не глядя на нас. А мы же молчали, не зная, что и думать. — Люциус, не думаю, что ты виноват. Ты спасал себя, и не знал, к чему это приведет. К тому же мы тоже виноваты, раз не заметили столь темный артефакт в школе. Тем более я, обладая силой Директора, — сказал Дамблдор, садясь в свое кресло.       Тут проснулся Феникс, и курлыкнул, смотря на собравшихся. Он тихо что-то пропел, улучшая наше настроение. И подлетел к Директору, садясь на спинку его кресла, поддерживая своего хозяина. — И все равно, я не должен был использовать ребенка. Пусть и Уизли, — сказал Люциус, сжав рукоять своей трости. — Но, как я понял, с его помощью все и произошло. И он утратил свою магию с воскрешением Лорда.       Дамблдор кивнул, наливая всем чай и левитируя к каждому чашку. — Никто не безгрешен, — спокойно сказал мой отец. — Поверь, Люциус, ты еще не самый плохой человек, — протянул он, с легкой улыбкой глядя на меня.       Я понял его слова, так что с трудом сдержал смешок. Да, раскаявшись в этот момент, он снял с себя клеймо ада. Я тоже видел это. Теперь. И был рад за отца Драко. Но это не означало, что это так легко сделать. Ведь раскаяться должна душа. А это очень больно. Кто бы, что ни говорил. — Спасибо за поддержку, — сказал старший Малфой. — Драко, ты? — спросил он, с надеждой смотря на сына. — Я не сержусь, отец. Но и не особо рад этому. Главное, что ты не пострадал.       Да, семья всегда на первом месте. И я понимал и принимал это. — Но что теперь будем делать. Ведь Темный Лорд опасен… — Драко, пока это не должно никого из школьников тревожить. Просто на тебя напал он, а Гарри… Ты сам понимаешь.       Друг кивнул, с грустью смотря на меня. — Но у тебя, Поттер, теперь снова будет много работы. Ведь Темный Лорд не так прост, как кажется. И судя по тому, что было с наследником Малфоем, мы его сильно недооцениваем.       Да. Я тоже так думал. И Дамблдор был чертовски прав в этом. Мы стали слишком спокойны. И совершили много ошибок, решив, что Волдеморт слишком слаб и незначителен, чтобы волноваться о нем. Но теперь я понимал, что здесь есть нечто большее. Что-то такое, что выше моего понимания. И, как я понял, Люцифер тоже ничего не знает. Что пугало меня не меньше.       Да, я мог многое. И понимал это. Но на любое действие найдется противодействие. И я думал, что в моем случае есть кто-то сильнее меня. И это была не Хаос. Иначе бы она все сделала сама. Я не думал, что она из тех, кто работает чужими руками. Ведь такие существа не любят, когда их заслуги присваивают другим. Я ощущал это на себе. Ведь мне тоже это не нравилось. А во мне была ее кровь. И магия.