Потомок Люцифера.

      К счастью, моё дальнейшее пребывание в школе Хогвартс ничем омрачено не было. После того случая всё стало по-другому. Хотя меня по-прежнему боялись, ведь, все-таки, по их мнению, я оторвал голову Троллю (в чем я не стал никого переубеждать, мне же лучше). Такая репутация ещё сослужит мне хорошую службу. По крайней мере, ко мне больше никто не лез, как к Герою Магического Мира. Что уже перевешивало все минусы в этой ситуации. Кожа давно перестала быть столь чувствительной, но теперь я был более внимателен. Ко всему. А на зельях практически всегда держал щиты. Пусть они и забирали много сил, но, по крайней мере, я был уверен, что такого больше не повторится. Отцу больше не придется проливать слезы. Точнее, я надеялся на это. Ведь предугадать ничего не мог. Лилит, как и обещала, всегда сопровождала меня. Так что школьники вскоре привыкли к кошке, которая слонялась по коридорам Хогвартса, но не позволяла приблизиться к себе.       Зимних каникул я ждал так же, как умирающие — избавления. Сравнение, конечно, не самое радужное, но вполне в моем стиле. Все-таки, после всего этого я попаду именно в Ад. И это не метафора, к моему счастью. Ведь я слишком сильно скучал по дому. Хоть здесь и было небо, но не было главного. Отца. Так что последний день в школе я решил провести со своими соседями по комнате. Правда, я вполне мог называть их друзьями. Драко и Блейз стали довольно близкими людьми для меня, но, тем не менее, я знал о них больше, чем они обо мне. На мое счастье, они не обижались на меня за недоверие. Все-таки слизеринцы проще относились к таким вещам. И не давили на людей. По крайней мере, делали это незаметно. С хитростью и изворотливостью, присущей только змеям.       Так что я с наслаждением гулял с ними на улице и играл в снежки. Это было очень по-детски, невозможно смешно и немного холодно. Я впервые делал это, но не признавался. Хотя, они наверняка заметили, как мне нравится все это. А я и не был против того, что они видели мои эмоции и чувства. Все-таки я был довольно эмоциональным и нисколько не стыдился этого, в отличие от большинства представителей моего факультета. Но Драко и Блейз всегда оттаивали рядом со мной, и это мне нравилось. Их искренность здорово подкупала меня. А мое открытое проявление чувств подкупало их. Очень взаимовыгодный обмен. — И что ты будешь делать на каникулах? — спросил меня Забини, лежа рядом со мной в сугробе и смотря на то, как с неба медленно падал снег прямо на нас. Хотелось открыть рот и ловить снежинки, но я сдержал этот порыв, решив, что это уже будет чересчур. — Буду проводить время с отцом, все-таки мы очень давно не виделись. Полетаем с ним, — с улыбкой закончил я, вспоминая его крылья и пещеры Ада, где мы с ним парили над огненными озерами и реками лавы. — Он любит квиддич? — спросил Драко, который лежал с другой стороны от Блейза. — Нет, он просто любит летать, — ответил я, наслаждаясь этим легким моментом. Драко хмыкнул и начал вставать, отряхиваясь от налипшего снега. Я последовал его примеру, как и Забини. — Идем переодеваться и на ужин? — спросил Забини у нас. Мы просто кивнули и медленно двинулись в сторону Замка.       Снег продолжал падать с неба, создавая непередаваемое ощущение праздника. У меня все это было впервые. И мне это безумно нравилось, правда, мне было жаль, что я не могу разделить этот момент с отцом. А вот Лилит не прониклась зимней сказкой. Она, как истинный Демон, любила тепло и огонь, а не холод и лед.       Снег забавно скрипел под ногами, и это эхом звучало на весь внутренний дворик школы, а мы молча продолжали идти, думая каждый о своем. Не знаю, о чем думали мои сокурсники, а я размышлял о предстоящем разговоре с отцом. В этот раз я хотел узнать у него всё о том, как Люцифер пал с небес. Я думал, что уже достаточно вырос для всей правды, и ему незачем меня больше оберегать.       Когда мы вошли в замок, я высушил всех с помощью чар и очистил пол, на который успела набежать небольшая лужа. Не хотелось давать больше работы для трудолюбивых эльфов. Я, все-таки, не привык к рабам в таком обобщенном смысле. Подобные легкие действия я всегда совершал сам. Как говорил отец, истинный аристократ не тот, кто ничего не умеет, а тот, кто, вопреки всему, окружает себя лучшим. В том числе чистотой и красотой. Так что можно и убраться, чтобы не портить самому себе впечатление. Ведь в грязи живут только свиньи. Вскоре мы дошли до подземелий и отправились в комнату переодеваться к ужину. Быстро совершив такое простое действие, мы вышли в гостиную. Там было довольно много народу, в том числе и Нотт. Что же, моя месть настигнет его во время каникул. Я подложил ему артефакт с чарами привлечения внимания к вещи, и, взяв его в руки, он получил весьма неприятное проклятие, которое отразится на нем в момент, когда он вернется в школу. Все просто и легко, на первый взгляд. Но я потратил не одну неделю на планирование всего этого. Я никому не прощу такие слова о своей матери. Тем более, сыну того, кто был последователем её убийцы.       Ужин прошел весьма спокойно за разговорами о планах на каникулы. Там я и узнал о том, что большинство слизеринцев придут в гости к Малфоям на ежегодный Бал. Меня, почему-то, не пригласили. Хотя я понимал, из-за чего. Не стоит забывать, кем являются их родители. А мне все-таки хотелось остаться живым и здоровым, и не встречаться с дядей Смертью в качестве объекта его работы.       Так что вечером, ложась спать, я гнал время, чтобы быстрее завтра оказаться в Аду. Если бы кто нибудь прочел сейчас мои мысли, подумал бы, что я сошел с ума. Ведь не может человек думать, что в Аду лучше, чем на земле? А я вот могу. Демоны честнее, чем люди, как бы странно это ни звучало. За время, что прошло с того нападения, так ничего и не узнали, хотя и развили бурную деятельность. Но с каждым их промахом я понимал, что прав. Здесь как-то замешаны Ангелы. И это тоже было странно. И опасно, судя по всему, потому что я вовсе не хотел, чтобы мою душу уничтожили в отместку отцу. Как бы я его ни любил, но такого финала для себя я не хотел.       Утром я проснулся в приподнятом настроении и отправился в душ, чтобы скоротать время перед завтраком. Когда я вышел из ванной, мои соседи по комнате уже проснулись. Блейз был явно недоволен: как ни странно, но он так и не привык к ранним подъемам. Меня всегда смешило по утрам его хмурое лицо. А его бесила моя улыбка. Так что не удивительно, что мы стали хорошими друзьями. А Драко порой тоже хотел поспать подольше, но легче переживал утро, нежели Забини.       Завтрак прошел быстро, и вскоре мы ехали на каретах в Хогсмид, чтобы на Хогвартс-Экспрессе добраться до Лондона. Оттуда меня Лилит перенесет в Ад. И я, наконец-то, увижу своего отца. Смогу обнять его и успокоить. Ведь я хорошо помню, что ему пришлось пережить и сделать в нашу последнюю встречу. И это ему явно не нравилось. Но зато теперь и директор, и декан в курсе о том, где я вырос. Так что вопросов они больше задавать не будут. На мое счастье, ведь я так не любил врать…       В экспрессе я ехал в одном купе с Драко и Блейзом, что, в принципе, не было удивительно, ведь мы стали по-настоящему близки за эти четыре месяца. Мы обсуждали задания, которые нам дали на каникулы, и рассуждали на тему применения лунной росянки в зелье для сна-без-сновидений. Это был интересный разговор, так что проговорили мы про это весь путь, даже слегка расстроившись, когда оказалось, что мы уже приехали. Я задержался, выпуская Лилит, чтобы она успела превратиться и «встретить» меня. Так что я медленно выходил из вагона и стал искать рыжую макушку Демона. Жаль, что и я, и она были невысокими, так что поиски затянулись. Но вскоре мы всё же нашли друг друга.       Так что мы вышли вместе за пределы вокзала Кинг-Кросс, нашли тихий переулок и перенеслись специальным порталом прямиком в Ад. Буквально через мгновение меня подняли на руки, сжав в объятиях. Я радостно улыбнулся, слыша шелест перьев отца. Он никогда не прятал крылья при мне, зная, как мне это нравится. Пусть это и было ребячеством, но мне было все равно. В кругу семьи за поведение не ругают. По крайней мере, у нас именно так было заведено. Лилит только фыркнула на наши «телячьи нежности», как она это обычно называла, и ушла куда-то. Видимо, мучать грешников — она, должно быть, соскучилась по своим прямым обязанностям. Все-таки это у нее в крови. Главный палач Ада не могла себя вести по-другому. Ведь для этого она и была создана. — Как ты, сын? Они узнали, кто виноват в нападении? Его уничтожили? — спросил меня Люцифер, заглядывая в мои глаза. — Нет и нет. Мы с Лилит думаем, что здесь замешаны небесные воины. Ты ничего не знаешь об этом, отец? — спросил я с лукавой улыбкой. Он недовольно нахмурился, смотря на меня. — О чем ещё вы говорили с Лилит? — осторожно спросил меня он. — Не переводи разговор на другую тему. Она многое рассказала мне. И в том числе о твоей жене. И о себе. Так что можешь говорить уже правду. Почему они хотят уничтожить твоих потомков?       Он глубоко вздохнул, глядя на меня. — Понимаешь, сын, есть легенды, которые пусть и правдивы, но не полностью. Ну, знаешь, четыре всадника и апокалипсис? — спросил он меня с усмешкой. — Но это очень грубая ложь. Многое переврали. Главное то, что нет так называемых всадников. И только один из них действительно существует. Самое древнее существо, которое уже и не помнит, как оно появилось и сколько ещё будет существовать — Смерть. Но вернёмся к Апокалипсису. Я не знаю, кто именно предсказал его или придумал эту легенду, но ходят слухи, что это все-таки правда. Дело в том, что предвестник конца света — потомок падшего, тот, кто будет носить в себе и кровь детей его, и отданную добровольно самим Светоносным жизненную силу. Про того, над кем архангел прольет слезы. Тот, кто будет со Смертью на равных, кто заберет всех неверных. Примерно так и должно было быть. И мой отец и братья считают, что говорится про них. Хотя я и не совсем понимаю, почему.       Я ошарашено смотрел на отца. — Но я не равен дяде Смерти! — запротестовал я, а отец только широко улыбнулся. — Как думаешь, разрешено ли кому бы то ни было, так его называть? Или играть с его серпом? Так что сам понимаешь, что это так. Он, почему-то, сразу принял тебя как сына или племянника. И чаще стал наведываться к нам, если ты не заметил. Кстати, он скучал. И сказал, что если ещё раз увидит твое имя в списке, лично убьёт тебя до того, как оно загорится алым, — с усмешкой сказал Люцифер. — Но не волнуйся, я его успокоил. Но я понимаю, что так просто тебе не позволят жить. Так что ты всё время будешь в опасности. Но они не могли бы сами навредить, они к кому-то обратились. К тому, кто совершенно не заботится ни о своей душе, ни о посмертии, — сказал он, задумчиво потирая подбородок. — Но почему они не могут сами со мной справиться? — удивленно спросил его я. — Это было мое последнее желание. Ещё до предсказанного. Чтобы отец не убивал моих потомков. Я так хотел своего сына, ведь этот дар нам недоступен: среди Архангелов нет женщин, но не это главное. Многие думают, что мы не умеем любить или чувствовать. Но это не так, а понял я это только когда спустился на землю и встретил свою будущую жену. Она была прекрасна в своей простоте и невинности. Может, я и идеализировал её, но все свою любовь немного приукрашивают. Ведь по-настоящему влюбленные не замечают недостатков друг друга. Но, поверь мне, в ней не было ничего отрицательного. Ни одного минуса. Она была лучше меня, это уж точно. Я бы все за неё отдал, даже крылья. Когда ко мне пришел отец, я думал, что так защищу её, но не продумал формулировку клятвы, что он дал мне. Видишь ли, сын, его слишком идеализируют. Тот, на кого молятся, кому поклоняются и во имя кого убивают, не может быть таким уж добрым. Хотя здесь больше жадность и алчность людей виновата. Но что они пишут? То, что Бог создал их по своему образу и подобию. А вот все пороки, почему-то, присваивают мне. Хотя это совсем не так. Когда Всевышний творил, он наделил их свободой воли, сознанием. Они всегда решают сами. Никто не управляет ими. Люди просто сами по себе такие. Злые или добрые, убийцы или праведники, враги или друзья. И так ещё много антиподов. Магов же он делал особенно долго и с большей любовью, подарив им часть своей силы. Пусть и сейчас маги отрицают наше существование, ведь проще верить в язычество. Оно всегда было удобней. Но, по сути, у всех религий был только один главный Бог и несколько второстепенных, практически равных. Каждая религия похожа на то, что вышло в итоге. Отец — как главный, и мы, его сыновья — архангелы. Мелкие божества в виде ангелов мало кем почитаются. Есть, конечно, и ангелы-хранители, но их слишком мало. Они служат только великим людям. Тем, кому суждено оказать большое влияние на мир. У тебя его нет, я прогнал, — закончил отец, подмигнув мне. А я переваривал его рассказ. — Не думай о том «пророчестве». Не забывай, ты с рождения наделен свободой воли. И только тебе решать, что в итоге будет важнее: созидание или разрушение. Главное, чтобы ты не ошибся, сын. А я тебе всегда помогу. Несмотря ни на что.