За гранью сна

День начался банально, но настроения у меня ни на что не было. Весь наш коллектив вял не меньше меня, но я не хочу обращать на них внимание, они мне не к чему. Суета напрягает, однако все рассеялись сразу, стоило прозвенеть звонку. Это радует, ведь сейчас общаться хоть с кем-то из студентов, желания у меня нет. Уже на уроке осознаю, что сегодня кроме скучной лекции преподавателя мы ничего не услышим. Незаметно пересев на заднюю парту, достаю телефон в надежде, что никто не заметит; гаджеты здесь под запретом, лишь бы не влетело, но учитель чертовски слеп, что мне на руку. Замечаю несколько сообщений от Брианн — в них мотив один. «Солнышко, я стала замечать, что мы отдаляемся друг от друга, ты совсем охладел ко мне.» Честно говоря, я даже не имею ни малейшего понятия, как ей не солгать. Из-за напряженной учебы и плотного графика тренировок, времени ни на что нет, особенно, если раньше моих кредитов хватало на престижную стипендию, то сейчас их количество не хило уменьшилось, и мой средний балл стал опускаться. Тяжело вздыхая, я откладываю телефон в сторону и жду звонка. Правда, состояние у меня такое, что хочется отпросится со всех уроков и, если удастся, выспаться дома, но сегодня важная тренировка (которую я как всегда прогуляю) перед соревнованием. Пока никто не видит, кладу голову на парту и закрываю глаза, уже нет сил держать их открытыми. Я не слышу ни того, что говорит учитель, ни того, что творится в помещении — я лишь чувствую, как буквально отключаюсь: из-за недосыпа. Сильная слабость сковывает мое тело, сознание против воли потухает, словно спичка зажженная на ветру. Глаза сами распахнулись, как только я почувствовал, что кто-то трясет меня за плечо. В растерянности я поднимаю голову и свой сонный взгляд на преподавателя, но вместо строгих ругательств и тому подобного, она с испугом произносит: — Чендлер, все в порядке? Ты не заболел? Тебе стоит пойти в медпункт. Оглядываю помещение. Звонок, по-видимому, уже прозвенел, так как все студенты покинули кабинет. Сколько же я спал? Пока я прихожу в себя, замечаю, что женщина, стоящая рядом, заметно нервничает, ей нужен точный ответ, что со мной. Ну что ж, чего не сделаешь, лишь бы прогулять уроки. — Да, я лучше пойду в медпункт. Медленно встаю, и тут же подхватив портфель, спешу покинуть класс. Я ничего не ощущаю, как будто меня полностью опустошили, высосали насосом все мои силы. Видно, я ещё не совсем пришел в себя, однако до медпункта с первой попытки дойти мне было не судьба. Со мной сталкивается Винсент. — О, Чен, Здорово! Я тебя везде ищу! Винсент — мой лучший друг, он понимает меня лучше, чем кто-либо другой. Однако, когда я хотел поприветствовать его, он перебил меня, начав искать что-то в своем портфеле, который прежде снял с плеч. — Подожди, мне учитель кое-что передал. Тебя не было в прошлый раз на химии, и у меня для тебя плохие новости, — он протягивает мне мой тест, который был на позапрошлом уроке химии, продолжая при этом говорить. — В общем, ты не набрал даже 40 баллов, ты же понимаешь, что это плохо? Я выхватываю из его рук тест и, глядя на исправления учительской красной пастой, киваю. По правде говоря, собственный результат меня сильно огорчает, даже не верится, что писал все это я. Если все будет так продолжаться, скорее всего я просто очень сильно скачусь в учебе, как с горки на заднице. — Чен, ты чего молчишь? Приятель, в последнее время ты сам не свой: часто молчишь, страдаешь недосыпом, отстаешь в учебе, что-то случилось? С Брианн поссорился? Только не обижайся, я помочь хочу. Если хочешь, так уж и быть, помогу тебе с учебой, мне химия легко дается. Я рад, что у меня есть такой друг как Винсент, который всегда поддержит и поможет, в какой бы я ситуации не оказался. Но, увы, доверить ему свою проблему, которая приходит ко мне каждый день во снах, я не могу. — Да просто материал сложный, но не напрягайся, я сам справлюсь. Звенит звонок, и мой приятель, не желая опоздать, спешит на урок, оставляя меня одного в коридоре. Сначала сны, потом учеба, мое моральное состояние, отношения — все как будто перевернулось с ног на голову, и я изливаю все накопившиеся чувства на бедный листок бумаги с печатным текстом и низкой оценкой. Я мну его, разрываю на мелкие кусочки и, в конечном итоге, просто выкидываю в урну, продолжая свой путь до медпункта. К сожалению, уже там, меня ждал не столь сладкий вердикт. — Мальчик, ты не болен, хватит придуриваться, а ну иди на уроки! — женщина морщится, поправляя очки с толстыми стеклами, и, встав со стула, медсестра подходит к шкафу, открывая его и доставая с верхней полки аптечку. Она почти сразу находит нужные таблетки и вручает мне одно белое колесико. Грустно посмотрев на лекарство, я мигом прогладываю его, игнорируя вопли блондинки, мол «Ты че глотаешь? Сосать надо». Пускай сама и сосет, но все же, из вежливости, благодарю её и спешу покинуть кабинет. Мой взгляд невольно падает на наручные часы. После этого урока столовая, а я не ел с утра, ведь аппетита не было даже несмотря на приготовленные мамой сладкие блинчики с клубничным джемом. Я с трудом дождался конца урока, сидя на кожаном диване около «живого уголка». Но только стоило прозвенеть звонку, я тут же поспешил в столовую, ведь в животе предательски урчало. Однако, попал я туда не сразу. Студенты, налетевшие сюда откуда ни возьмись, не давали не то что пройти, а с трудом позволяли дышать. Удивляюсь, как я ещё просунулся сквозь эту толпу слонов? Но и на этом моя неудача не стала меня покидать и, как на зло, я застрял в грома-а-адной очереди! Вот супер! С ног валюсь и проклинаю медсестру, не освободившую меня от занятий. Пока ровесники, медленно передвигая своими конечностями, выбирают, чем бы поживиться, я быстро беру из еды все, что попадается на глаза, и занимаю самый первый столик с краю от двери. Думал, что хоть поем в одиночестве, но, увы, удача сегодня, по всей видимости, не на моей стороне. Ко мне подсаживается Кейт, сияя от хорошего настроения. — Привет! Чен, ты не против? Бормочу лишь что-то невнятное, похожее на «нет». Говорить сейчас, даже с очень хорошими друзьями, не особо хочется, но она не оставляет мне выбора. — О! Совсем забыла сказать. Ты, наверное, уже слышал, что Крей собирается закатить клевую вечеринку сегодня вечером. Ты приглашен? Честно говоря, про это мероприятие я слышу впервые, так что мотаю головой, не поднимая глаз не подругу. — Неужели она забыла? Вот растеряшка. Никогда не любил вечеринки, но так как я дружу с очень популярными студентами, я часто приглашен на подобное; прям полный VIP. Суть всех таких «крутых» вечеринок всегда одна и та же: все пьяны в дрова, музыку слышно даже в России и, скорее всего, под неё уже пляшет Путин. Легче найти живого единорога, чем трезвого человека на подобном мероприятии. А также территорию оккупируют прилюдно сосущиеся парочки, которых не оттянуть друг от друга (надо будет когда-нибудь спросить, каким суперклеем они пользуются). Из мыслей меня снова вытягивает Кейт. — Чен, ты какой-ты бледный, ты не заболел? А ну идем в медпункт! — Я там уже был. — Ох, неужели эта сучка снова никого не отпускает? На прошлой неделе Сара сознание из-за неё потеряла, бедняжка. Я не хочу, чтобы ты так же коньки откинул! Чен, ты меня вообще слушаешь? — А? Что? —Я отрываюсь от интересного занятия — ковыряния вилкой в салате — и перевожу взгляд на девушку, замечая, что та, негодуя, закатывает глаза. — Ладно, мне нужно ещё забежать к мисс Марпл. До скорой встречи, — Кейт поспешила покинуть столовую, на ходу расправляясь со своим сэндвичам. Оставшись наедине со своими мыслями, я не сразу, но все же почувствовал вибрацию в кармане — звонит телефон. Спешу ответить на звонок и слышу радостный голос Крей. — Хей, Чен! Привет, как ты? В общем, прости, нет времени много болтать, я закатываю сегодня вечером тусу, ты придешь? — Привет. Э, честно говоря, не знаю, у меня тренировки, скоро же важная игра… — Но, Чен, мои родители не так часто уезжают на сутки. Да и тебе наконец-то нужно отдохнуть, повеселиться. Я обещаю, что такого балагана как в прошлый раз не будет. Этот «прошлый раз» даже вспоминать не хочется. Тогда все напились и решили в шутку скинуть меня в бассейн с ледяной водой. В общем, прощай новый телефон, наушники, и привет, простуда. — Крей, мне нужно готовиться к пересдаче я плохо написал тест. Голос блондинки меняется на серьезный с добавлением изюминки стёба. — Чендлер Риггз, вы пойдете на данную частную, крутую вечеринку и это не обговаривается! — Хорошо, я приду. Я не смог ей отказать, порой мне самому кажется, что я и не умею этого делать. — Отлично! Жду тебя, сегодня в 16:30! Пока. У не успеваю даже попрощаться, так как она уже положила трубку. Остальная часть учебного дня прошла довольно-таки скучно, да и я порядком устал от этой тюрьмы со странным названием «Школа». Радует только, что уже весна, а значит, лето совсем близко, вместе с окончанием моих страданий. Я еле приползаю домой, желая поскорее грохнуться на кровать. К моему удивлению родители ещё на работе, а Грейсон убежал гулять с друзьями — пожалуй, это даже и плюс. Как и планировалось, я разлегся на кровати, чувствуя невыносимое бессилие. Веки становятся тяжелыми и самостоятельно опускаются, подняться уже нет сил. Я решаю, что лучше немного полежать… — Паца-а-ан, иди-ка сюда. Доносится голос сзади, и я рефлекторно оборачиваюсь. В глаза бросается его наглая улыбка и этот самый взгляд, сверлящий и раздевающий меня (или мне только так кажется?). Подхожу ближе, тут же ощущая, как он хватает меня за горло и вжимает в стену, вновь не позволяя дышать. Все конечности опять будто бы сковываются в невидимые цепи, делая меня марионеткой в его руках. Кончик биты, обмотанной колючим железом, касается моей нежной шеи, и я ощущаю боль, проходящую по всему телу. Я чувствую, как проволока впивается в кожу, окрашивая свою сталь моей алой кровью. По щекам невольно катятся соленые слезы, но его это лишь сильнее забавляет. — Ты ослушался меня, не так ли? Сбежал в Александрию. Соскучился по папочке, верно? Карл-Карл, ты же помнишь правила. — Ну же, убей меня! Ты же на самом деле хочешь именно этого, да? Тогда сделай это! — я кричу, вырываюсь, желая врезать ему кулаком в челюсть. Мужчина одним резким движением надавливает мне на плечи, заставляя упасть перед ним на колени. Я начинаю шипеть от боли в ногах. Поднимаю голову и вижу, как Ниган, широко улыбаясь, кладет руку себе на ширинку, начиная мять через грубую ткань джинс свой, уже возбужденный, орган. — Ну-ну, ты же понимаешь, что это наказание. Я хочу лишь услышать от тебя извинения. О нет, не словами, а губами, пацан. Конечно же ты можешь ещё использовать свой язык, чтобы сделать свои извинения слаще для меня, я буду только за. Он освобождает свою, налившуюся кровью, плоть, заставляя меня непослушно отвернуть голову в сторону, всем своим видом показывая отвращение. Я знаю, что все не так просто. Он берет свой член в ладонь и, держа свободную руку у меня на затылке, начинает кончиком горячей плоти водить по моей щеке, пачкая её белой смазкой. Мне все ещё противно, но я не могу выбраться, его рука давит мне на затылок, и я чувствую липкую жидкость на своем бледном лице. Он перекладывает вторую ладонь мне на губы, начиная приоткрывать их, и только сейчас я замечаю, что он без своих черных перчаток. К своему удивлению и сожалению, я только что осознал, что мои губы меня совершенно не слушаются, и рот самостоятельно открывается навстречу пальцам мужчины. Я ощущаю их соленный вкус и невольно начинаю сосать. Черт возьми, сосать его пальцы! — Молодец, хороший мальчик. Смотри, если укусишь, утюга тебе не избежать. Он освобождает мой рот от пальцев и подносит головку своего возбужденного органа к моим губам. Только сейчас я понимаю, насколько я бессилен. У меня совершенно нет сил сопротивляться ему, оттолкнуть его, вмазать ему — я не могу. На единственном глазу наворачиваются слезы, и я против своей воли провожу языком по головке горячей плоти, слегка лаская тем самым уздечку. Ему это нравится. Он сжимает волосы у меня на затылке, и мне становится страшно от мыслей, что он может начать толкаться, вызывая у меня этим рвотный рефлекс. Щеки уже мокрые, но я стараюсь, пытаюсь взять во всю длину, но тут же отстраняюсь, откашливаясь. В это время он что-то произносит, о том, что мне надо больше тренироваться, но я не слышу его, лишь чувствую, как слипаются ресницы и как бешено бьется в груди сердце. Ощущаю головокружение, но он приводит меня в чувства, кладя свою горячую руку мне на щеку и осторожно поглаживая по нежной коже, несильно пошлепывая. Это заставляет меня вновь вернуться к своей работе. Я хочу все побыстрее закончить. Я слышу, как он рычит, надавливая сильнее мне на голову, желая, чтобы я взял глубже. Жаркая, скользкая плоть будто бы увеличивается во рту, принося дискомфорт и затрудняя работу языка. Я поднимаю взгляд на мужчину, глядя на то, какое наслаждение ему приносят мои действия. Странно, но меня это уже ничуть не отвращает, а наоборот служит большим толчком, заставляя брать чуть ли не полностью в рот и усерднее посасывать. До развязки близко, и стоит мне об этом только подумать, как, черт, мой рот, моё лицо, все — в его семени, и я машинально глотаю её и чуть ли не давлюсь, будто бы умею дышать только ртом. В этот же миг чувствую, как тяжелая ладонь ложится мне на голову, осторожно перебирая шелковистые волосы, гладя. — Молодец, пацан, ты прощен. Я просыпаюсь в судорогах, ловя губами воздух и в испуге оглядывая комнату. Его нет, это снова был чертов сон. Вновь падаю на кровать и беру с тумбочки телефон. Уже 16:24, сколько я спал? Не сразу, но я вспоминаю, что опаздываю на вечеринку лучшей подруги. Да Крей с меня три шкуры спустит за это! Одна только мысль о том, что завтра мне по полной вынесут мозг от того, что я не пришел, заставляет меня быстро собираться и даже откинуть в сторону неприятный осадок, оставленный сном.

I’ll stay away from This pain I came from What’s been said and done With all these days gone Been fighting so long I can’t break away from it all