Ты мой кислород. Вдох

Наутро я проснулась с «чистой» головой и вернувшейся ко мне совестью. Прохладное одеяло прилегало к голому телу, и пока я поднималась с постели, боялась, что Максим услышит какие-либо шорохи: мне нужно было немедленно уйти и больше сюда не возвращаться. Я сотворила ужасно глупую ошибку. Пока я одевалась, перед глазами мерещился образ Марка, и я зажмуривала глаза, пытаясь прогнать чувство вины. И ещё мне нужно было вернуться домой и решить вопрос с матерью. Я быстро собралась, стараясь не разбудить мужчину, и уже собралась выйти из комнаты, но не учла одну вещь под своими ногами и, запутавшись в одеяле, рухнула на пол, простонав от боли. Максим тут же подскочил с кровати и начал меня ощупывать. — Вольская, блять! Даже уйти по-человечески не можешь. — прошипел он, поднимая меня на руки. — Что болит? — Кажется, ногу подвернула, — промямлила я и прикрыла глаза, чувствуя себя идиоткой. — Донесу тебя до кухни, в морозилке должна была остаться курица. — произносит мужчина, поднимая меня на руки, а я от испуга обнимаю его за шею, на что он фыркает. Брюнет сажает меня на стул, достает замороженное мясо и прикладывает его к моей ноге, а я тут же начинаю шипеть от неприятных ощущений. — Не нужно бегать по утрам без разминки, Елизавета Викторовна. — Не смешно, Максим Александрович, — бормочу я, откидываясь на спинку стула. Мужчина отходит от меня, забирая бедную курицу, кладя ее в раковину под горячую воду. Он смотрит на меня исподлобья, что-то обдумывая. — Так почему ты пришла ко мне? — вдруг спрашивает меня мой бывший учитель, выжидающе смотря в глаза. — Мне было скучно. — фыркаю я, потирая большим пальцем шишку на ноге. — Я рад, что мы скрасили друг другу вечер, — улыбается Максим, поглядывая на курицу в раковине. — Этого больше не повторится. И давай не будем к этому возвращаться. — говорю я жёстко, прикрыв глаза. — Друзьями мы тоже быть не можем. — Мне кажется, из нас бы вышли неплохие друзья, — поигрывая бровями, сказал брюнет, выключая воду. Я молчу, потому что мне больно и ужасно стыдно, и я ещё не знаю, какое состояние перевешивает. Мне нужно срочно покинуть эту квартиру, где навевает столько воспоминаний. — Отвезешь меня домой? — спрашиваю я, но тут же договариваю. — Извини, что напрягаю. — Без проблем, Вольская! Я, похрамывая, дохожу до комнаты, чтобы забрать свою сумку, которая выпала из рук, когда я падала. Выхожу из нее и иду в коридор, надевая свое пальто, мысленно прощаясь с тем местом, которое когда-то смогло стать моим домом. Максим выходит следом за мной, вертя в руках ключи от машины.

***

— Приехали, Вольская! — поставив автомобиль на ручник, произносит мужчина, поглядывая в окно на мой дом. — Спасибо, — шепчу и собираюсь выйти из машины, но он тянет меня на себя за руку. — Я думаю, что заслужил прощальный поцелуй. — выдыхает брюнет и целует меня в губы на долю секунды, тут же отпуская. — Теперь мы можем двигаться дальше, да? — Да, — улыбнувшись сквозь слезы, отвечаю я и покидаю автомобиль. Я захожу в дом, надеясь, что хотя бы моя мама — это видение и её здесь нет, но это самообман, потому что она сидит в гостиной и смотрит телевизор. Я все время думала о её словах и поняла, что не смогу жить дальше, если не помогу своему брату. Он не виноват, что эта женщина не смогла стать моей матерью. Он не виноват, что я осталась одна. — Я согласна. — говорю я сразу же без всяких приветствий. Она поворачивается ко мне и смотрит на меня, не моргая. Видимо, не может поверить. — Но ты не будешь жить здесь. Я не хочу тебя видеть, я только помогаю своему брату. Я пройду все нужные анализы и позвоню тебе, а дальше — посмотрим. — Ты не представляешь, как это важно… — шепчет женщина. — Я знаю. Если ты не смогла быть моей матерью, я надеюсь, ты сможешь быть для него ею. — перебиваю её и ухожу в свою комнату. Я скидываю пальто на пол со своих плеч и ложусь на кровать. Как только я слышу звук закрывшейся двери, по моим щекам бесшумно течет поток слез, который невозможно остановить. Я дрожащими руками беру свой сотовый и набираю иностранный номер: — Привет, любимая! Ты вчера не звонила, я беспокоился. — услышав голос Марка, я заплакала ещё сильнее, не сумев спрятать свое состояние от жениха. — Ты плачешь? Что стряслось? — Я хочу тебе сказать, что ты прекрасный человек. Ты помог мне в самый трудный период времени, а я не смогла отблагодарить тебя. — шепчу я в трубку, сглатывая слезы. — Что ты такое говоришь? — закричал мужчина, на что я промолчала. — Лиззи? — Я не та, кто тебе нужен, Марк. — Глупости! У тебя страх перед свадьбой? — Я люблю тебя, — говорю в трубку. — Я тебя тоже. — Но этого недостаточно. Я уверена, ты найдешь свою любовь. Прощай, Марк. Я сбрасываю звонок, продолжая получать входящие вызовы от бывшего жениха, поэтому мне приходится выключить телефон и на всякий случай утопить его в унитазе. Надеюсь, сантехника вызывать не придется. Я пытаюсь успокоиться и достаю из своего чемодана ещё не открытое вино, купленное в аэропорту. Да уж, пить в одиночестве. Неужели это и есть признак свободы? Быть совсем одной, как вольная птица. Я беру бутылку и сажусь на кровать, приваливаясь спиной к стенке, делая глоток прямо из горла. Вдруг я слышу звонок в дверь и, оставив вино на полу, поднимаюсь с кровати и иду к входной двери, за которой стоит взбудораженный Максим, или это мои глюки. — Я подумал, что слишком быстро согласился на твое абсурдное предложение. — хмыкает брюнет. — Но я согласен, друзьями мы быть не можем. — Все? — прислонившись к дверному косяку, интересуюсь я. — Нет, Вольская, не все. Мужчина берет мое лицо в свои руки и накрывает мои губы своими, сладко целуя. — У нас уже вроде как был прощальный поцелуй? — спрашиваю его, улыбаясь. — Все только начинается.