И над Адом нависнет тень

Когда BLU собрались на Респе за пять минут до начала боя, Солдат был необычайно тихим и молчаливым. Он не произнёс ни слова, разве что рыкнул на Скаута что-то нецензурное, из-за чего бостонец моментально притих. Ещё более угрюмым был Медик; он достал из своего шкафчика Уберпилу и Кровопийцу, и теперь уже притихла вся команда. — Что-то не так, доктор? — полюбопытствовал Хеви. — Schwanzlutscheren, — процедил сквозь зубы доктор, распихивая по карманам запас шприцов с парализатором. — Кажсь, док наш сёдня в атаке, — Демо попытался было разрядить обстановку, но не сработало. Медик пальцем проверил лезвие пилы и встретился взглядом с Солдатом. — Я сказал тебе не лезть к Красным, — произнёс вояка, поняв его и без слов. — Zur Hölle fährst, — последовал ответ. — Их Солдат всё равно вернул меня на Респаун, даже не удосужившись выслушать. Я не собираюсь оставлять это просто так. — Чо сегодня? — спросил Скаут. — Точки, — откликнулся Инженер. — Это значит, у Красных фора в пару минут. Пиро, поможешь мне, или предпочтёшь прикрывать дока? Пиро не нравились оба варианта. Ещё больше ему не нравился взгляд, которым обменялись американец и немец, поэтому он кивнул механику и сложил руки вместе, словно говоря: «Всё, что угодно, только не подпускай меня к этим психам». Инженер его намёк понял и усмехнулся. Когда двери Респа открылись, команда метнулась в разные стороны, избегая выстрелов уберзаряженного Красного Хеви и помогающего ему Медика. Спустя восемь секунд Снайпер Синих отправил их обоих в никуда одним выстрелом из Охотника, и Синие бросились захватывать точки. Красные не простили Синим два проигрыша подряд, а Синий Медик и Синий Солдат не простили Красным их идиотскую, по мнению наёмников, шутку, поэтому атмосфера на поле боя накалилась до предела и дрожала, словно натянутая струна. Инженер воткнул раздатчик в укромном углу между Респом и первой точкой и принялся тут же улучшать его. — Лечения мы сегодня не получим, сам понимаешь, приятель, — объяснил он, — так что придётся обходиться тем, что есть. Пиро понимал, забирая из раздатчика бутыль бензина и перезаряжая огнемёт. Несмотря на преимущество в виде разъярённых сокомандников, Синие продвигались вперёд из рук вон плохо, и даже спустя какое-то время счёт не сдвинулся с мёртвой точки. Солдат и Медик снесли красные турель и раздатчик, а также их хозяина, но и сами не долго не продержались, стоило Красному Хеви вновь вернуться с Респауна. — Мы проигрываем, чуваки! — визжал в передатчик Скаут, уклоняясь от чужого огня. — Доктор! — орал Хеви, захлёбываясь кровью и пытаясь сдержать натиск своего доппельгангера. — Воткни уже свой грёбаный раздатчик куда-нибудь… — крик прервался. — Шпион! Пиро ждал этого возгласа, меняя огнемёт на дробовик и принимаясь наворачивать круги вокруг инженерских построек. Не забывая следить, не нужна ли кому-нибудь помощь, он краем глаза искал едва видимое преломление света. Пока все точки под защитой Красных, самая лёгкая мишень для трикстера — стоящие в одиночестве раздатчик и телепорт, однако Шпион Красных не спешил подходить к ним, предпочитая, судя по крикам, очищать точку от остатков Синих. Дерьмо. «Миссия закончится через шестьдесят секунд!» Двойное дерьмо. Пиро не выдержал, выскакивая на основное поле боя и принимаясь, петляя, словно кролик, искать чужого француза. Его нужно было найти, нужно было задать ему один-единственный вопрос, только один вопрос, Что ты знаешь? на который Пиро не получил ответ в прошлый раз, но, уверен, что получит сейчас. Потому что Красный пересмешник должен, он просто обязан знать хотя бы что-нибудь. Поджигатель увидел сперва бейсбольный мяч, затем наступила полутьма. Силуэт Красного Скаута под хриплое «Миссия закончится через тридцать секунд!» врезал битой сначала ему в живот, заставив согнуться пополам, а потом и по голове, из-за чего наёмник рухнул на землю, чувствуя, как кровь заливает ему глаза и нос. Он окончательно захлебнулся ею под ещё один вопль Администратора, а когда вернулся на Респ, его оружие уже исчезло, и единственное, что оставалось — забиться в укромный угол и надеяться, что его не заметят. Пиро ушёл бы с Респауна, чтобы не видеть, как его команда орёт друг на друга и поносит Красных на чём свет стоит, но ему не понравилось, как, не переставая выкрикивать своё мнение, смотрят друг на друга Медик и Солдат, а чуть позже — Солдат и Шпион; поэтому он остался, «вырубив» звук и наблюдая за светопреставлением издалека. Хеви подошёл что-то сказать, но, поняв, что его не услышат, ушёл к себе в комнату. Медик, устав ругаться, сказал о чём-то Инженеру, и в этот момент Пиро «включил звук» обратно. — О чём они говорили? — Что ты обкуренный придурок, — буркнул Скаут. — Док пожелал Инжу удачи: мы собираемся ебашить по Красным из турели этой ночью. — Не сработает. — Канешн! Только вот у лягушатника с доком на этот счёт другие планы. — Какие? — Да если б я, блять, знал! Пиро понял, что зря он прослушал всё, что они говорили, и что от Скаута больше ничего не добиться. Однако суть до него дошла: Инженер поставит турель рядом с базой BLU, и когда Снайпер поймёт это, механика ожидает крайне неприятная дорога на Респ. Его всё ещё интересовало, что придумали вояка и пересмешник, но он не был уверен, что это сработает. — О чём вы говорили? Медик, задержавшийся на Респауне после ухода остальных, посмотрел на сокомандника. — Herr Pyro, когда вы в последний раз… — Я принял таблетки сегодня утром, — спокойно соврал Пиро. — Я просто слишком устал, чтобы слушать сегодняшнюю ссору. Так о чём вы говорили? Немец отвернулся, убирая оружие. — Nur Experiment, — произнёс он, но поджигатель чувствовал, что «эксперимент» Медика таков же, как и его «таблетки». Что бы ни задумали его сокомандники, они ввязались в опасную игру, и Пиро не хотелось бы, ещё одного проигрыша. — Инженер просто поставит турель? И уйдёт? Медик пожал плечами. На Респауне никого не осталось, кроме них, но он всё равно не хотел раскрывать подробности того, что придумала команда. — Я не хочу, чтобы он пострадал, — сказал Пиро. — Никто не хочет, mein Freund, — сухо заметил Медик, — но это всё зашло слишком далеко. Он похлопал себя по карманам халата, и, найдя там скальпель, вскрыл соседний шкафчик, доставая оттуда пачку сигарет и зажигалку. Вот так новость. — Я заметил, что те, кто не атакует нападающего, отправляются на Респаун быстрее и проще, чем остальные, — немец зажёг сигарету и прислонился к шкафчику. — Если ничего не получится, нашего механика мы будем собирать in Teilen — по частям. — То есть, он не уйдёт? — большой комок души Пиро — если у него ещё осталась душа — оторвался от сердца и шлёпнулся на желудок. Медик вздохнул и зажал сигарету в зубах. — Die Köder. Мы с Инженером говорили об этом ещё утром, и это была его идея. Посмотреть, как поведёт себя der, — тут он скривился, выдыхая дым, — Schatten, когда в него полетит несколько ракет и пуль. Так мы сможем узнать, кто именно из Красных пытается убить нас таким изощрённым способом. — А Шпион? Немец покачал головой. — Ich habe keine Ahnung. Иногда кажется, что то, о чём думает Шпион, неизвестно даже самому Шпиону. «В этом ты прав», — подумал Пиро и поёжился. Ему не верилось, что механик, привыкший больше полагаться на свои турели, чем на себя самого, запросто выйдет на авансцену, чтобы позволить себя убить. Что-то здесь не сходилось, и план был куда сложнее; то, что команда обсуждала на Респе, явно было меньшей его частью.В любом случае, техасца было жалко: он был единственным, кроме Демо, кто ещё не сталкивался с тенью. Инженер импонировал Пиро, поэтому… — Могу я остаться на ночь вместо Инженера? Медик посмотрел на него. — У меня есть аннигилятор, — продолжил Пиро как ни в чём не бывало. — Если это Шпион, я смогу не только поджечь его, но и убрать жучки. Я знаю, что эта тень опасна. Я не хочу, чтобы Инженер пострадал. — Не уверен, — немец потёр подбородок, — но если тебе настолько этого хочется… Gut. Я скажу Инженеру об этом. Пиро кивнул, соглашаясь и благодаря одновременно. На полпути к выходу из Респауна он внезапно обернулся. — Медик. — Ja? Нас убивает призрак, бывший когда-то Красным Снайпером, которого предыдущая команда Синих, судя по всему, запытала до смерти, и теперь он жаждет вечного отмщения; ни пули, ни ракеты против него не помогут, да и вообще любое оружие — это вариант отправиться на Респаун не просто от смерти, а от медленной смерти в адских муках И да, я принял таблетки сегодня утром — Нет, ничего, — он пожал плечами. — Спокойного вечера и ночи. Инженер куда более неохотно принял предложение отправиться спать, раз пятнадцать перепроверив, чтобы турель работала исправно. Это не помогло: когда он всё-таки ушёл, Пиро просунул руку между ракетницей и самой турелью и, сделав пару нехитрых движений, свернул постройку до почти бесполезного состояния. Этому трюку его научил Шпион, и впервые в жизни поджигателю он пригодился. Он прислонил аннигилятор к стене рядом с огнемётом и принялся ждать, пока ночь окончательно вступит в свои права. Небо затягивалось тучами, и вскоре закапал мелкий дождик, спустя какое-то время превратившийся в ливень. Пиро снял противогаз и подставил лицо дождю; большие холодные капли скатывались по шее под огнеупорный костюм, а когда футболка и штаны намокли окончательно, вода начала задерживаться в сапогах. Иди сюда Аннигилятор мигал синим цветом, но вскоре это свечение потухло, и мир вокруг погрузился в темноту. Дождь не унимался, и стало совсем холодно — словно в Чистилище. Пиро открыл глаза, вытер лицо и огляделся. Было около одиннадцати вечера, но казалось, что прошла уже половина ночи. и убей меня, — Завтра что-то произойдёт, — сказал он сам себе, и темнота ответила ему хриплым клёкотом: — Возможно. Вокруг всё ещё никого не было. но больше никого не трогай — Они что-то планируют, — Пиро вновь закрыл глаза, запуская перчатку в промокшие волосы, — и меня это пугает. Почти все наши винят в убийствах Красных, и, мне кажется, рано или поздно попытаются что-нибудь сделать. Завтра вновь бой за разведданные, и кто знает, в чью пользу он закончится. Если не в нашу — понятия не имею, насколько сильно разозлятся Солдат или Медик. Может быть, даже попытаются взять базу RED штурмом: ночная диверсия сильно пошатнёт уверенность Красных. Может быть, но я не уверен, я даже не знаю, что ещё предположить. И эта неизвестность пугает. Он осмотрелся. Только тишина и пустота. — Пугает больше тебя. Вокруг не было даже намёка на чёрного стрелка, но Пиро знал, что он здесь или бродит где-то в лесу. Турель попискивала, делая вид, что она работает, но вряд ли её внимание привлекла бы чёрная тень с горящими глазами. Дождь закончился. Пиро потянулся за огнемётом, щёлкнул курком, и на сопле вздрогнул огонёк, пахнущий бензином; этого было достаточно, чтобы согреть замёрзшие руки. — Убьёшь тебя — ты возвращаешься, снова и снова, снова и снова. Не защищаешься, не мешаешь мне убивать остальных. Видишь меня, говоришь со мной. Неправильное пушечное мясо. Пиро позволил себе пропустить смешок. — Я могу попытаться убить тебя, но мне не хотелось бы висеть наколотым на ближайшее дерево. — Это не так интересно. Снова тишина. — Когда мне было пятнадцать, — сказал Пиро, — я сжёг своего отчима, потому что тот до смерти забил мою собаку. Дождался, пока он уснёт, пьяный и с сигаретой в зубах, привязал к кровати, облил бензином и сбежал из дома. Потом выяснилось, что огонь добрался до баллона с газом, который стоял в соседней комнате, и в итоге от всего дома остался только фундамент. Мне было всё равно: я сделал то, что считал правильным, и меня не поймали. Видимо, в этом причина того, что я спокойно отношусь к твоим убийствам. — Ждёшь, пока я усну? — клёкот. — Нет. Ты пытаешься отомстить, но ничего не получается. Это как если бы мой отчим проснулся и высек меня теми ремнями, которыми я его привязал. Ты мёртв, ты был убит и ты хочешь заставить других почувствовать хоть каплю того, что испытал ты. Снова и снова. Замкнутый круг. Поджигатель открыл глаза. Было уже совсем темно и холодно, по земле стелился туман, и чувствовалось, что завтра вновь будет дождь. Снайпера всё ещё не было видно. — Поэтому, либо убей меня, либо скажи, как этот круг разорвать. На этот раз ответа не было. Пиро стянул сапоги, вылив из них воду, затем поочередно стянул верхнюю и нижнюю части костюма, чтобы отжать одежду. Сел на шезлонг, предусмотрительно оставленный Инженером, и принялся ждать, водя пальцем по раструбу огнемёта. Где-то ухала сова; наёмник снова закрыл глаза и попытался определить, где именно, но не получилось. Когда он очнулся, вскакивая с шезлонга и лёгким движением возвращая турель в рабочее состояние, солнце почти собралось подняться, а туман исчез, уступая место новым тучам на небе. Судя по внутренним часам, оставалось около часа-полутора до утренней побудки Солдата Он меня не тронул и, насколько он мог помнить, часа два-три до нового боя. Пиро потёр глаза так сильно, что под веками замаячили белые пятна, и надел противогаз обратно. Огнемёт оказался совсем лёгким: бензиновый огонёк горел всю ночь, Он не тронул меня сожрав почти всё горючее. Аннигилятор сломался окончательно; поджигатель переломил его об колено и отправил обломки куда подальше. Затем обернулся, чтобы проверить, нормально ли работает турель после ночной диверсии. Чёрная тень, расплываясь, словно марево, стояла прямо посередине механизма. — Найди меня, — сказала тень, и исчезла, прежде чем Пиро успел стянуть противогаз.