Cапфейрос

На собрание в этот раз они пришли в простых темно-серых мантиях, надев разноцветные галстуки. Джордж в морковном, Фред в сливовом. У них была затея обменяться галстуками и запутать окружающих, но они воздержались от нее – ведь это их первое настоящие собрание предпринимателей Косой аллеи. Джо взлохматил свои волосы, а брату наоборот пригладил вихри и впился поцелуем в приоткрывшиеся для вопроса губы. - Я хочу, чтобы они видели – мы разные. В кафе они вновь притягивали к себе внимание, но гораздо меньше, казалось, все были поглощены намного более серьезными мыслями, чем присутствие среди них необычной пары. Не было угощений, все столы отодвинуты к стене, а стулья выставлены в несколько рядов. Предстояло обсуждение чего-то важного, но какая-то угнетённость витала в воздухе. Уизли не знали наверняка, однако, судя по всему, присутствие мадам Бри и топтавшегося рядом с ней домовика было чем-то из ряда вон выходящим. Женщина сидела в стороне ото всех в инвалидной коляске с большими деревянными колесами и высокой резной спинкой, на коленях у нее лежала шкатулка. У самых губ она держала дымящуюся трубку и почти не курила, задумчиво глядя в пустоту пред собой. Первым начал чем-то подавленный и нервничающий Фортескью вышедший к стойке. Братья прислонились к подоконнику, обмениваясь настороженными взглядами. - Добрый вечер, - голос мужчины немного дрогнул. Амадей в первом ряду кивнул ему, и владелец кафе уже тверже продолжил. - Я не буду тянуть время и перейду сразу к сути нашей сегодняшней встречи. И ее тема безрадостная. Вы все знаете о том, что произошло уже несколько случаев нападений слуг Сами-Знаете-Кого на людей противостоящих ему, на полукровок и маглорожденных, владеющих магазинами и заведениями на других магических улицах. Люди зашумели, негодующе закивали, многие были крайне взволнованы и только консервативное воспитание не позволило им реагировать более эмоционально. Братья тоже ощутили неприятную волну тревоги, прокатившуюся от кончиков поджимающихся пальцев на ногах, до вставших волосков на голове. За ежедневными заботами и личными проблемами, он умудрились забыть обо всем за стенами «УУУ». Неприятная во всех смыслах новая реальность добралась и до них, вырывая из уютного мирка, созданного ими, из мыслей друг о друге. - К чему ты ведешь, Флориан? – поинтересовался мужчина из лавки зелий. - Очевидно, известный всем маг нацелился на тех, кого считает неугодными. Он хочет посеять страх и неуверенность. Наше кафе демонстративно перестали посещать некоторые чистокровные семейства. И мы получили несколько угроз… - Предлагаешь бежать, едва запахло паленым, - рявкнул хозяин мастерской метел, недовольно поглаживая бороду и раздувая ноздри. - Никогда еще Косая аллея не подвергалась нападениям! – чрезмерно громко заявила дама, владеющая магазинчиком «Все для писем и письма», из ее маленькой розовой шляпки торчало длинное гусиное перо. Ее муж с упреком взглянул на нее. - Магия защитит обладателей сапфиров! – еще эмоциональнее высказалась она, демонстративно не замечая круглых глаз супруга. - Да, да. Удача всегда была на нашей стороне, - робко произнес кто-то. Люди продолжали вставлять фразы и делиться мнениями, пока домовой эльф не выкатил коляску с сидящей в ней мадам Бри на середину. Женщина заговорила, хотя ее голос был довольно слаб, властные нотки в нем были чётко уловимы. - Моя улица всегда была оплотом безопасности и стабильности, - собравшиеся стихли, прислушиваясь к ней. – Но с сожалением я вынуждена признать, что не могу и впредь обещать это. Раньше на нас не направляли свои взоры темные лорды. Джо сжал руку брата, предчувствуя, что завершение этого вечера никому не придется по вкусу. - В этот раз я не могу гарантировать вам защиту. Все, кто тоже получал угрозы или считает, что ему есть чего опасаться, вы можете покинуть Косую аллею на время. И я обещаю сохранение за вами права на возвращение сюда. Все были подавленны и задумчивы. Многие здесь стали хорошими друзьями и с сопереживанием смотрели на тех, кто особенно сильно помрачнел, видимо, осознавая, что им есть чего опасаться. Из-за своей крови, высказываний, принципов. Если уж хозяйка улицы не уверена в ее магии – это говорит о многом. Фортескью прочистил горло: - Я и Амадей маглорожденные и… к тому же супруги. Что уже с некоторых пор не является секретом. Лучше показательной жертвы не найти. Мы бельмо на глазу. Содомиты. Нас не оставят в покое. Скрипя сердце, я объявляю, что мы закрываем кафе и покидаем страну, пока все не наладится. Общий вздох прокатился среди сидящих. Ошеломленный Фред повернулся к брату. Они и не подозревали, что все настолько плохо. Джо с болью взглянул на него. Кафе Фортескью было частью жизни почти каждого мага в Англии, лучшим воспоминанием из детства, местом, в котором владелец частенько бесплатно угощал детей мороженым и близнецов в том числе. Но главное, что встревожило их – это собственные, находящиеся за гранью, отношения. Если у них и бывали безумные мысли огорошить мир, открыв ему свою тайну, то теперь эти самоубийственные идеи были задвинуты как можно дальше. Им стоит быть осторожнее. Из-за их беспечности могут пострадать и родные. Рон и Джин вообще еще в школе учатся. Флориан и Амадей отдали свои сапфиры хмурой мадам Бри, немедленно положившей их в шкатулку. Когда Олливандер тяжело поднялся и отдал два камня, удивление не сдержали и оба Уизли. - Гаррик? – не скрывая изумления, спросила мадам. – Как это понимать? - Ты знаешь, моя Дороти сильно больна. Лечение на дому не помогает. Я уезжаю вместе с ней, чтобы быть рядом, когда всё… когда она… - создатель волшебных палочек смолк, порывисто смахнув со щеки слезу. Бри осторожно вложила сапфиры и с нежностью провела по ним тонкими узловатыми пальцами. - Ты не сможешь вернуться к работе без Дороти, - произнесла она тихо, но услышали все. На старческом лице вдовы отразилось сочувствие и затаенное страдание. – Крепись, друг мой. Я всегда буду рада, если ты просто заглянешь в гости. Олливандер кивнул и сел на место. Хозяйка улицы, собравшись духом, довольно громко объявила: - Все, кто изъявит желание покинуть улицу, вы знаете, где меня найти, - ее взгляд задержался на хмурых братьях. - Блинки, мы возвращаемся домой. Древний эльф вышел из тени, накинул на плечи хозяйки пуховый платок и покатил коляску к выходу мимо удручённой толпы. Все начали расходиться. Фред и Джордж не спешили, провожая взглядами поразительных в своих талантах людей, некоторые из них в скором времени станут обывателями, только из-за нетерпимости к их особенностям. - Похоже, Флориан ненароком напугал всех, - раздалось рядом. Амадей, высокий молодящийся брюнет с добрыми карими глазами и жилистым телом, подошел к ним и запрыгнул на подоконник, переводя взгляд с одного близнеца на другого. - Фред, я полагаю? - спросил, касаясь сливового галстука Фреда. Тот кивнул, догадываясь по какой причине второй хозяин кафе подошел к ним. - Джордж, - улыбнулся брюнет младшему из Уизли, который не спешил разделять его приветливость, досадуя из-за прикосновения к брату. – Жаль, что так и не случилось толком пообщаться с вами, ребята. - И куда вы поедете? – тут же спросил Джо. - На мою родину. В Испанию. Может быть, хотя бы там мне удастся наконец научить Флориана танцевать. Здесь он кружится только со стульями и шваброй. Братья понимающе переглянулись. Не только их затянула работа. - Это так необходимо? Как же магия улицы? – заговорил Фред, чувствуя, что младший думает о том же. Амадей запрокинул голову, вздыхая. - Магия Косой не всесильна, - начал мужчина, с теплотой и грустью оглядывая Уизли, стоящих плечом к плечу. - Да, она защищает людей, работающих и живущих здесь, успокаивает горячие головы и открывает сердца... - крайне многозначно произнес он, замолкая в раздумьях. - Но… - дружно произнесли братья. - Всегда есть «но». Никто не знает, что будет, если сюда придут не мороженное с фисташками заказывать. Вряд ли магия улицы подействует на Пожирателей смерти так же, как на недовольных клиентов. – Амадей соскочил с подоконника, положив руки на плечи рыжиков. – Не дайте им повод увидеть в вас врагов. Скрывайте ото всех, что вы чувствуете друг к другу, от соседей, от друзей и семьи, и тогда никто не тронет молодых и талантливых магов с чистой кровью. Не будьте беспечными, как мы с Флорианом. Сейчас не в моде принимать людей такими, как они есть. *** Во всех газетах на первых полосах освещали сначала закрытие кафе Фортескью, выстраивая невероятные теории о причинах такого решения, одна скандальнее другой, потом таинственное исчезновение овдовевшего Олливандера. Известие о смерти Дороти по-настоящему опечалило братьев, эта женщина едва их знала, но относилась к ним как к внукам, баловала конфетами и выпечкой. Все на косой долгое время считали, что мастер волшебных палочек тоже покинул страну, чтобы оплакать супругу вместе с ее родней, пока не стало очевидно, что Гаррик пропал и, возможно, был похищен. Дерзкие нападения на маглов и волшебников мелькали на передовицах каждую неделю, но люди продолжали посещать их магазин, тянулись вереницей, как муравьи на сладкое. Братья ощущали на себе ответственность за создание для них капельки счастья и безрассудной радости. Они продавали не игрушки, а положительные эмоции, помогали не потерять присутствие духа своей задорностью. Оттого Джордж с удвоенной силой принялся за доработку нового и крайне капризного зелья. Грезы-На-Яву - непостижимо простое и одновременно выдающееся творение. И сумел завершить его, вдохновившись ирисками миссис Олливандер, использовав их как стабилизатор. Грезы неделю не могли классифицировать в Отделе регистрации новых зелий и испытаний опытных образцов, едва не причислив к галлюциногенным. Но оно не создавало иллюзий, после которых остается опустошение, а помогало сотворить яркие и реалистичные образы. Скорее, это был сон на яву. От которого легко проснуться и останется приятное послевкусие. Побочным действием было только безучастное мечтательное выражение лица на непродолжительный срок и приподнятое настроение. Фред мог безошибочно определить, какое событие в подробностях проматывал в своей голове Джордж, тестируя ириски. Дождливый вечер в их темной комнате полный откровенности и страсти. Они оба словно были одурманены, полные нежности и страсти, покрывающие кожу друг друга поцелуями. Опьяненные происходящим, голосами полными доверия, несдерживаемыми стонами, словами «я хочу быть с тобой», произнесенными одновременно. Он сам соглашался участвовать в экспериментах только ради этого, чтобы прокручивать в голове каждую их ночь, а порой и день, раз за разом. От мыслей о полуобнаженном близнеце, лежащем на полу, по карамельному телу которого растекались отсветы фонарей и вспышки молний, низ живота стянуло тугим узлом, брюки стали злейшим врагом. А еще только обед. Но они стали в разы сдержаннее. Пару недель назад он бы просто бы выловил Джо и затащил в ближайшую подсобку. Оставляя сочные засосы на его шее, расстегнул бы им обоим брюки, соединяя члены. Но теперь больше не было сочных поцелуев у прилавка и на прилавке, быстрого секса на лестничном пролете между вторым и третьем этажом, двусмысленных шуточек при посторонних и шлепков по заду, на выходе из спальни. И как бы не хотелось обратного, пришлось запретить Джорджу распускать свои удивительно проворные руки, везде кроме кровати. Фред выплыл из своих мыслей в реальность. Провел ладонями по горячим щекам, вновь предпринимая попытку продолжить писать письмо родителям. Жизнь в магазине бурлила, и он с гордостью и совершенно честно докладывал: дела у них идут отлично, потому дорогой матушке вовсе не обязательно утруждать себя и присылать каждую неделю корзинку с домашней едой. Ни Фред, ни Джордж от материнских пирожков и булочек отказываться не хотели, но марку держать нужно. Они бизнесмены – все серьёзно. Необходимо убедить родню в собственной самостоятельности и постараться не выдать происходящего между ними ни единым словом, страшно было даже на секунду представить реакцию матери с отцом, братьев и сестренки. Хотя близнецы все реже задумывались над правильностью своего выбора. Прежняя жизнь, по устоявшимся правилам, стала казаться отбыванием бессрочного наказания, вынуждающая держаться на расстоянии, будто между ними ледяная стальная решетка. Рассуждать и обмусоливать свершившийся факт - они пара - не было причин, и посыпать голову пеплом никто не собирался. На новой кровати, способной уместить троих, демонстративно приобретенной в столярной лавке на Косой аллее, они занялись любовью в первую же ночь после покупки. Джо едва не довел его до умопомрачения одними только невообразимо порочными пальцами, они оба сорвали голоса. Корпящий над письмом Фред, переломил перо пополам, бросая кривые почеркушки и откидываясь на заскрипевшем стуле, расставил ноги. Джордж, не будучи рядом, все равно умудряется сводить с ума. Поднявшись, он накинул довольно длинный зеленый пиджак, прикрывающий выпирающее непотребство, поправил сливовый галстук и вышел в торговый зал.