My Favourite Game

Сижу за столом. Голова болит неистово. Сейчас бы выпить чего-нибудь крепкого… Но приходится тянуть этот противно-кислый кофе из кружки. Ненавижу понедельники. Утром видела Робертсона на парковке. Хотела у него стрельнуть сигу, но сдержалась — слишком гордая. Хотя свои кончились еще вчера. Ну ничего… я потерплю. Этот мудила как всегда приехал на машине. Му-ди-ла. А я, как чмо последнее, тащилась на этом сраном автобусе. Хуево. Все воскресенье просидела дома в гордом одиночестве. Пила пиво и смотрела телек. Как все. Кажется, там даже футбол шел. Правда, не помню кто с кем играл. Все равно я не следила за игрой. Зато как все… играю по правилам. По их правилам. Пока что. Все еще зла на Скотти. Ну ничего, этот мудозвон еще пожалеет, что свалил к какой-то шалаве. Он забыл, что он на свободе только из-за меня… Плевать на репутацию, плевать на то, во что это выльется для меня. Главное — чтобы этот пидарас получил по заслугам. Пальцы скачут по клавишам, попадая мимо нужных. Ненавижу, блять. Отчет дописать невозможно. Ебано. Мимо прошла Агнес. Снова ее жиденькие волосы цвета мочи, снова ее отвратительная оправа. Да когда же она себя в порядок уже приведет? Неужели ей нравится постоянно выглядеть такой чмошной серогорбой мышью? Слышу, как стукается дверь — кто-то пришел. Агнес здесь, Робертсон тоже, даже Льюиса видела утром. Тогда кто?.. — Эмма! Вздрагиваю и чуть не обливаюсь кофе. Надо же было сделать глоток, когда этот тупорылый шматок сала подкрался ко мне. — Доброе утро!.. Точнее, уже день… Ой, снова неважно выглядишь. У тебя что-то серьезное стряслось? Отрицательно качаю головой. Эх, еще бы сейчас тебя в мои проблемы посвятить, тупой ты болван… — Нет. — Ой, ну ты если что, скажи мне, не бойся… Я хоть и не мастер проблемы разгребать, но вот советом помогу. Или утешу… Утешишь? Ха-ха! Накормишь меня в «Макдаке»? «Хэппи мил» не забудь, идиота кусок! — А я сегодня на работу немного припоздал… — А я как будто и не заметила! Хотя, постойте… Так и есть — не заметила ведь! — И знаешь, почему? Даже не смотрю в его сторону — старательно изучаю монитор, где вижу коряво написанный отчет. Интересно прям дохуя. — Я в больнице был, — продолжил Патрик. — У Кейна. Сжимаю кружку сильнее, что стоило бы. — Он хоть и идет на поправку, но все еще плохо выглядит. Вряд ли вернется в скором времени на работу. Впериваюсь взглядом в текст еще сильнее. Почти и не вижу букв — все плывет перед глазами. Он. Был. У. Кейна. Это он мне сообщил, чтоб я себя пиздец какой виноватой чувствовала? Да пошел нахуй этот кусок жира! Кейн сам виноват, что не пристегнулся… — Спрашивал, как там мы без него работаем… Даже о тебе поинтересовался. Вдох. Выдох. Как же бесит. — И что же ты ему сказал? — пытаюсь это произнести как можно спокойнее. Хочется врезать этому толстомордому. — Да ничего особенного. Сказал, что ты наказана и под строгим надзором шефа. — Давлю в себе смешок. — О новеньком рассказал. О деле новом. Дальше Патрика я не слушаю. Если он хотел этим повлиять на меня, чтобы я, чувствуя свою вину, сходила к Кейну в больницу, то пусть соснет хуйца — херас два я туда пойду. Решаю наконец закончить этот бессмысленный разговор и рывком встаю из-за стола. Иду к лестнице. Слышу, как этот уродец издает смешной булькающий звук, явно не понимая, что происходит. Оревуар! — Эмма, а ты куда? — стонет сзади Патрик. — В туалет, — бросаю ему вслед. И добавляю, чтоб не прицепился следом: — Поссать. Укрываюсь от него в курилке, довольная. Как же он меня бесит. Дохуя оптимист. Как он блять еще умудряется оставаться таким всегда? Бесит. Сижу на лавке и впиваюсь в колени пальцами. Сигарет нет, а курить хочется пиздец как. — Вот так встреча. В дверном проеме появляется Робертсон. Наглая рыжая морда. Улыбается еще противно так… Так и бы и врезала ему. Он спокойно заходит в курилку, закрывая за собой дверь, становится передо мной, медленно (сука, как же медленно) достает новую пачку сигарет, губами цепляет сигарету. Лезет в карман за зажигалкой… А он умеет издеваться над людьми, этот черт рыжебородый. — Как там твой ебырь? — посматривая на меня сверху вниз, спрашивает он. — Не вернулся еще? — А хочешь поскорее занять свободное место? — отвечаю я. Сука, только подойди ближе и я ебну тебе прямо по яйцам. Мудила. — Кто знает, — он пожимает плечами и выдыхает дым через нос. — Че злая такая, сучка? — Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты так не называл меня? — шиплю я. Слышу, как он тихо и мерзко смеется. Взглядом утыкаюсь в пол, пытаясь унять растущий гнев. Он издевается… — Вы только взгляните на этого доблестного полицейского, мисс Эмму О`Коннелл! Сидит, скрючившись, на скамейке. Без сигарет, без машины, без мужика. Ну я прям… Поднимаю на него взгляд. Стоит в шаге от меня и выдыхает дым прямо мне в лицо. Не очень-то приятно вот так вот сидеть и смотреть на ширинку его джинс. Вот специально так стал же… мудила. — Что — ты? — прерываю его. — Так бы и пожалел, — он затягивается, снова выдыхает дым мне в лицо. — Может, сигаретку бы дал, но… — он зацокал языком, — кто-то слишком плохо себя ведет, а потому должен нести наказание. — Мудила. Встаю со своего места рывком. Заебало. Все заебало. — Ого, сегодня даже не попытаешься меня ударить? — слышу его голос за своей спиной. Резко разворачиваюсь и быстрым движением заношу ладонь для удара, но Роберстон ловко перехватывает мое запястье. Стоит, держа сигарету между губ, лыбится своей противной улыбочкой. — А ты все такая же неумелая… Как тебя вообще в полицию взяли? За сиськи что ли? — Да пошел ты, — вырываю свою руку и другой пихаю его в грудь. — Пидарас. — Пидарас? — переспросил он. — Хочу разубедить тебя, но нет, я не пидарас. Зря я развернулась к нему спиной. Зря он обхватил меня одной рукой за плечи, приблизив максимально близко к себе. Зря он другой рукой начал по-хозяйски трогать меня за грудь, слишком больно сжимая ее в своих ладонях. — Как видишь, я не пидарас, — шипит он мне в ухо. Рука быстрым движением спускается ниже, пытаясь залезть под джинсы. Ну это уже слишком. Бью локтем его под ребра, кажется, даже задеваю селезенку, потому что он меня отпускает, делает шаг назад и пытается выравнять резко сбившееся дыхание. — Да признайся, ты сама этого хочешь, — Робертсон продолжает улыбаться. Маниакально. — В следующий раз отмудохаю так, что даже Льюис тебя не узнает. — Так, как Кейна? — затрагивает больную тему. Уже готова продолжить экзекуцию, как распахивается дверь курилки и на пороге возникает Льюис. — Живо. Гринстрит 21. Кажется, мы нашли тех, кто… — он внезапно замолчал. — В общем, оба на задание. — А почему мы? — спрашиваю я. Я сейчас предпочла бы посидеть в офисе и попытаться дописать отчет, чем шарахаться по притонам с этим ублюдком-Робертсоном. — Остальные заняты. Живо! Нехотя выхожу из курилки и иду на парковку. Робертсон — за мной. А Льюис тот еще мудак. Зачем было нас отправлять вместе? Неужели не было других?.. Хотя, нет, они были, просто он ими дорожит. Как же, Картер и Джонсон — прямо местные супергерои! А меня с Робертсоном можно и в расход пустить… Ну ничего, я еще отыграюсь потом…

***

Стоим с Робертсоном у нужной двери, из-за которой слышна громкая музыка, иногда — стоны девушки. Или девушек. Да какая к черту разница? Наша задача: зайти и произвести арест наркобарона. На остальное посрать. — Ты первая, я за тобой, — шепчет Брюс, стоя за мной. — С хрена ли? — смотрю на него, доставая пистолет из кобуры. — Потому что меньше всего они ожидают бабу-полицейского. Увидят, растеряются. А тут и я подойду. Молча смотрю на него. А ведь этот мудила прав. — Не ссы, я прикрою. Выдыхаю, быстро собираюсь с мыслями… и вваливаюсь в квартиру (наркобарона не научили закрывать двери, какая забавная случайность). — Это полиция! Руки за головы… Но я не успеваю даже договорить эту стандартную фразу, потому что мне сразу же утыкается дуло автомата в лоб. Не ожидали увидеть бабу-полицейского, да, Робертсон? — Пистолет на пол, — слышу рядом со своим ухом стальной мужской голос. — Сделаешь одно лишнее движение — вышибу мозги. Передо мной стоит бородатый мужик под два метра ростом, с бицепсами размером с мою голову. И с автоматом, который упирается в мой лоб. С таким особо не поспоришь… Покорно бросаю пистолет на пол. Доблестная полиция Шотландии!.. Вижу впереди себя еще одного мужика с такой же длинной черной бородой, как у первого. Только у этого пистолет. Точно так же направлен на меня. Еще один мужик сидит на столе. Рядом с ним вьются две полуголые девки, которых, видимо, вообще не волнует мое появление здесь. Их волнует только крепкий стояк этого мужика. И я знаю и этот стояк, и этого мужика. Твою ж мать. — И что с ней делать? — спрашивает тот, что все также держит дуло автомата на моем лбу. — На кровать, живо. Этот голос мне незнаком. Это не он… Краем глаза замечаю четвертого. Он только вышел из ванной (за ним следом выплыла еще одна девица, только уже голая), завернутый в белоснежное полотенце. Хороший пресс, накаченные руки… Ему лет сорок на вид. — Она твоя. Ты знаешь что делать. А ты, — кивает второму, — следи за входом. Он отдает эту простую команду и усаживается в красное бархатное кресло. Чувствую, как мои же наручники сковывают мои запястья за спиной. Через секунду оказываюсь на неудобном диване, лежа на животе и вжимаясь лицом в теплый бархат такого же красного дивана. Мужик уверенно срывает с меня джинсы, утягивая их вниз вместе с бельем. Начинаю извиваться и ерзать, пытаясь выбраться из-под его веса. — Еще одно движение, и я снесу тебе башку, — рычит сверху он. Слышу сквозь шум музыки как щелкает пряжка его ремня и шипит змейка. Самое обидное, что в этой комнате есть человек, которого я знаю, который мог бы мне помочь, но за это он может поплатиться своей жизнью, поэтому он спокойно сидит и наблюдает за всем этим. Твою ж мать… — Это полиция, мать вашу! — слышу, как срывается дверь с петель и с грохотом падает на пол. — Всем, блять, оставаться на своих местах, не то поубиваю нахуй! Гремит выстрел. Тяжелое тело мешком картошки падает на пол. Кто-то бежит. Бородач покинул меня. Пальба. Музыка уже начинает действовать на нервы. Лежу и боюсь шелохнуться. Как же ебано… — Будешь открывать пасть, когда разрешат, или я тебе покажу права! Усек? Через пару секунд пальбы слышу сквозь музыку голос Робертсона, который кому-то угрожает. Пытаюсь извернуться и посмотреть, кого он взял. Остальные, видимо, как-то свалили. — Я СПРОСИЛ, ТЫ УСЕК, МАТЬ ТВОЮ? — ревет Брюс. — Да… остынь, приятель. Я не сделал ничего такого… — бормочет кто-то. Это не он… — У тебя серьезные проблемы, парень, — говорит Робертсон, и я слышу, как он тяжело бьет мужика, а тот мешком валится на пол. Видимо, вырубил. — Вот ведь… хуйня. Слышу его шаги. Он подходит ко мне, садится на диван рядом. Только тронь, кусок говна… — Не ожидают бабу-полицейского увидеть, да? — спрашиваю я. — Прикроешь меня, да? — Слышишь, я тебя вообще-то спас от несанкционированного проникновения в жопу, так что че ты ноешь? — Да ты, блять, за это время успел как минимум одну сижку выкурить, тупой ты кусок говна! — Я бы на твоем месте был поосторожнее с выражениями. — Сними с меня наручники. — Знаешь, а в таком положении ты мне нравишься больше. — Только тронь меня, и я… — И что ты мне сделаешь? — рассмеялся он и больно шлепнул меня по заднице. — Эй, мудила! Чувствую, как в этот же момент наручники спали с рук. Я быстро перевернулась на спину и начала спешно натягивать на себя джинсы. Спасибо тому мужику, что вообще не стянул их с меня, а оставил болтаться на лодыжках. Сажусь на диване и пытаюсь осмотреться. Робертсон затягивается. Тот бородач, который пытался меня изнасиловать, и его друг застрелены. На полу трупом валяется еще один парень, которого я до этого здесь не видела. Его-то Робертсон и вырубил. Все остальные сбежали через черный выход, который был в кухне. Ахуенно. — Ну в нихуевую такую ситуацию мы с тобой попали, — произнес Брюс, выдохнув дым. Сейчас он был неебически прав.