My Favourite Game

Сижу в офисе и нервно постукиваю карандашом по краю стола. Не помню, выключила я габариты или нет. С моего окна парковку не видно, как назло. А выйти смогу только в обед. Сука. Хоть бы кто отвлек этого Льюиса, чтобы я смогла выйти на минуту. Минута — вот все, что мне надо, чтобы проверить, выключила ли я габариты и, если что, выключить их. Стучу карандашом все с большей силой. Бесит. Все сидят и со спокойным видом копаются в своих бумажках… Правильно, у них же ведра с гвоздями, а не машины, так чего им беспокоиться? А некоторые до сих пор на работу ездят на автобусах. Моя машина… Карандаш с треском ломается. Чтоб его!.. — Эмма, все в порядке? — передо мной возникает лицо мистера Льюиса. А вот и начальничек пожаловал! Он смотрит на меня и приветливо улыбается. Делает вид, будто ничего не произошло, будто он ничего не помнит, а если и помнил, то забыл… Как же! Все он, сука, помнит. — Да-да, мистер Льюис, — киваю и натянуто улыбаюсь. Все равно ведь не разрешишь выйти и проверить габариты. Я же наказана… — Ну, тогда не буду мешать, — он кивает и отходит к кулеру. Проваливай! Только тянусь за новым карандашом, как вижу, что в офис входит мужчина. А, это новенький. Не помню, как его зовут… Парень снова неважно выглядит. Бинго! Он шел опустив голову и поэтому врезался в Льюиса. Спасибо, братец, что отвлек этого пидора старого! Незаметно проскальзываю на лестницу и на второй космической лечу на стоянку. Как же, черт возьми, его зовут… Барт… Брэд… Брайан… Точно, Брюс! Брюс Робертсон. Теперь-то я вспомнила его. Его перевели к нам в захолустье недели три или четыре назад из Эдинбурга. Ходит вечно помятый какой-то. Сразу видно, что жены нет — некому даже рубашку погладить. Как он вообще до сержанта дослужился? Хотя тут больше удивляет — за что его перевели? Он всегда выглядит так, будто пьет, не просыхая, но не думаю, что его перевели за это. Его бы, минимум, понизили, если бы вообще не выгнали… А, собственно, какое мне дело? Посрать. Где моя машина?! Мое парковочное место пустует. Что за?.. Твою ж мать… Как я могла забыть? Я же наказана… Уже почти два месяца не езжу, так как права временно отобрал Льюис. Все в порядке — моя машина стоит в гараже. А утром меня привез Скотти. Точно… Помню, у него горели габариты. Зря волновалась. Так что можно бежать назад и… продолжать выполнять эту нудную работу Льюиса, черт бы его побрал. А как же хочется сейчас сесть в свою машину и… — Мисс О’Коннелл, где вы были? Я не успела зайти на этаж, как этот старый говнюк возник передо мной. Блядство! Я думала, что этот Брюс задержит его подольше… — В туалете, мистер Льюис, — останавливаюсь, недовольно скрестив руки на груди. — Или мне отчитываться перед вами каждый раз, когда я соберусь туда идти? Или составите мне компанию в кабинке, чтобы точно убедиться, что я иду в туалет и что я там делаю?! Все в офисе замолчали, перестали скрипеть ручки, перестала постукивать клавиатура — все внимание было приковано только к нам. О да, нападение — это я люблю! Не ожидал такого, да? — Х-хорошо, — он учащенно кивает и спешит ретироваться. Правильно, проваливай и оставь меня в покое! Возвращаюсь за свой стол, притягиваю к себе отчет. Пристыдила этого мудака. А нечего было придумывать мне это идиотское наказание. Нет, он бы еще назначил мне дежурство с кем-нибудь из этих лузеров… — Эмма, — в проеме появляется Агнес вместе со своим ужасным хвостом желтых волос цвета ссанины. Лучше бы сиськи себе сделала, тупица. — Тут мистер Льюис просил передать тебе… — Что? — вздыхаю я. Не мычи, говори прямо… И где она откопала себе эту ужасную оправу? — Он забыл сказать… поэтому… я передам… — копается в бумагах. Господи, скажи, что он дал мне отгул… — Ну! — У тебя с понедельника недельное дежурство по городу. — Я ее чуть не сожгла взглядом, кажется. — С Брюсом Р-робетсоном. Да ладно?! — Надеюсь, это все? — улыбаюсь так, что у Агнес брови ползут вверх. Сук, пощипала бы ты их, что ли. — Да, — она неуверенно кивает и поправляет очки. О, кажется, она научилась читать по взгляду — сразу же постаралась смыться из моего кабинета. Молодец, Агнес! Значит, мозги у тебя хоть какие-то есть. В глазах еще минут пять мелькают эти желтые волосы Агнес, из головы не выходят ее дурацкие нещипаные брови. Интересно, у нее хоть когда-нибудь был парень? Она вообще знает, что женщина должна ухаживать за собой? Хоть бы какой-нибудь ебарь у нее появился, чтобы она ухаживать за собой начала… Так бы и выловила бы ее ночью и привела бы в порядок. Минут через пять мимо проходит этот Робертсон и скрывается на лестнице. Опять вижу его помятое небритое лицо. А что, по-моему, они с Агнес были бы отличной парой! Дополняли бы друг друга… Черт возьми! Только сейчас осознаю, что этот мудак Льюис поставил мне недельное дежурство, которое я так ненавижу. Мне — дежурство! Забыл он, как же… Отомстил, сукин сын. Будет теперь пасти меня всегда. А стоило один раз немного превысить скорость… А Кейн сам виноват — все знают, что в машине пристегиваться надо… Вспоминаю, что со мной еще будет Робертсон. А его он зачем впихнул? Почему не поставил кого-нибудь из наших… Того же Картера или Джонсона… Или своих жалко, а этого новенького — нет? Или проверить хочет? Вот же засранец старый… Интересно, что за человек этот Робертсон? За все это время он так и не познакомился толком ни с кем из отдела. Уж я-то знаю… Если бы и познакомился, то это точно был бы Патрик. Патрик где угодно без мыла в жопу залезет. Вечно пристает ко всем с этой дружбой, которая никому не всралась, и тем более мне. Он бы мне все сразу бы растрепал об этом Брюсе. А так… что же он за человек-то? Пытаюсь вникнуть в отчет. Я должна была написать его еще черт знает когда, но руки все не доходили. Зато теперь у меня достаточно много времени для заполнения всех этих сраных бумажек благодаря Льюису! Спасибо тебе, блять, огромное! Нет, на Агнес бы всю эту хуйню повесить, все равно она на большее не способна… Отчет не пишется. Вообще никак не пишется. Да и меня не учили их писать в той полицейской академии. Все, чему меня там научили, — это объявлять права при задержании и палить при надобности. А эти бумажки — дело таких тупиц, как эта Агнес. Черт возьми… Да пошло оно все. Хватаю пачку сигарет и зажигалку из кармана пальто и иду в курилку. Как все культурно! Специально отведенное место для курящих. Ахренеть. Они бы еще сделали разделение по половому признаку. — Смотри, куда, — рычит чей-то не очень приятный голос, когда я, открывая дверь, врезаюсь в его обладателя, — прешь… — Ты тоже, — фыркаю в ответ и поднимаю голову. Брови удивленно ползут вверх. — Ты? — Я, — его лицо перекашивается. — Что встала? Дай пройти. Отталкиваю его в сторону, прохожу внутрь и свободной рукой указываю ему на свободный проход. — А у вас тут не очень приветливо, — ухмыляется Робертсон. Дверь захлопывается. — Ты же хотел идти, — зажимаю сигарету между губ, — так вали. — Или это только ты тут такая? — он дает прикурить от своей зажигалки. Затягиваюсь и еле заметно киваю ему в знак благодарности. Я отхожу в сторону и присаживаюсь на скамью. Хочется задать ему какой-нибудь вопрос, но почему-то кажется, что он прозвучит слишком тупо. Или сострить, но… Уязвил, сука. — Может, только я такая, — ухмыляюсь и выдыхаю дым через нос. — А может, и нет. — Хочешь сказать, что та… — О да, я почти слышу, как он произносит «чмошница», но затыкается. Хэй, а он мне даже, кажется, нравится. — …девушка, что вечно таскается с бумагами… — Ее зовут Агнес. -…такая же сучка, как ты? — Совсем ахренел?! — возмущенно развожу руками. — Я бы на твоем месте, попав в новый коллектив, не разбрасывалась так словами с мало знакомыми людьми… — Но, так как ты не на моем месте, а я — это я, то я смело тебе повторю, что ты сучка. Ах, ты еще ухмыляешься… Ну, блять, попал ты, мужик. — Ты меня не знаешь, — вскакиваю с места и, зажав сигарету между губ, толкаю его руками в грудь. — Так что будь поосторожнее в выражениях… — А то что? — Робертсон снова ухмыляется. — А то, — губы шевелятся, так что моя сигарета почти елозит огоньком по его губам, — что я могу так врезать тебе, что… — Так врежь, — пожимает плечами. Я замахиваюсь, сжав пальцы в кулак, но рука останавливается рядом с его лицом. Вот ведь тварь. Не могу его ударить… Он просто стоит и улыбается. Сука! Он улыбается, и я не могу его ударить. Я же коп, а не могу!.. Хоть бы он снова назвал меня сучкой — тогда я в тот же момент врежу ему, но так… — Вот мы все и выяснили, — он играючи хлопает ладонью меня по щеке и снова усмехается. Затем разворачивается и идет к двери. — И что же мы выяснили? — пытаюсь не терять позиций, хотя понимаю, что этот бой я проиграла. — Отдыхай, — слышу я перед тем, как за ним закрывается дверь курилки. Вот же сукин сын! Со злости пинаю ножку скамейки, выплевываю почти догоревшую до фильтра сигарету и давлю ее носком ботинка. Ладно, этот раунд за тобой, Брюс, сукин ты сын, Робертсон. Но следующий, когда мы будем на дежурстве, точно будет моим. Попомни мое слово!.. А пока я вернусь к этому сраному отчету.