Падение

Уилл тонул. Вода заполняла его изнутри, просачивалась в каждый уголок, кипела и бурлила. Он задыхался. Он хотел вынырнуть, но руки и ноги будто были связаны. Он не мог двигаться. Это словно был дурной сон, от которого невозможно проснуться. Уилл силился открыть глаза, но у него ничего не выходило — его снова и снова затапливало. Больше не осталось сил для сопротивления. Он не мог дышать. Пучина поглотила Уилла, и он медленно падал в неизвестность… Резкий запах нашатырного спирта ударил в нос и заставил Уилла закашляться. Он открыл глаза. — Чёрт возьми, Уилл Грэм! Если ты в следующий раз решишь покончить жизнь самоубийством — так скажи мне! Я лично тебя прикончу! Вот этими самыми руками! — голос Джека Уилл не смог бы перепутать не с чьим другим, даже едва очнувшись. Кроуфорд путался в объяснении мотивов почти совершённого самоубийства, потому что ни один из них не являлся для него достаточно точным объяснением. Уилл растерян и подавлен. Смысл в том, что он совершил над собой расправу, сам же наказывая себя. — Это… не было… само… убийство… — Уиллу будто заново приходилось учиться говорить — так трудно ему давались слова. Мысли начали быстро выстраиваться в логическую цепочку — нельзя было дать Джеку запрятать его в психиатрическую лечебницу. — Да?! А что же это было? Целая банка седативного! — вновь поднял голос Джек, и скривился, вспомнив о тех самых таблетках. — Я… перенервничал… — взгляд Уилла наконец приобрел резкость. — А почему мне казалось, что я тону? — он медленно разглядывал девушку, которая стояла чуть позади Джека. Щуплая, довольно молодая, с волосами медного цвета. — Конечно, тонул! Всего несколько минут назад из твоего дома уехала бригада скорой помощи — тебя хорошенько промыли, чтобы ты не умер от отравления! — Джек помолчал. — Уилл, что случилось? Зачем ты наглотался этих таблеток? — Уилл не ответил. Он лежал в кровати, кутаясь в одеяло, будто его бил озноб, хотя ему на самом деле было жарко. Джек вздохнул. — Ты не можешь его найти, — констатировал Кроуфорд. — Откуда ты знаешь? — Уилл не узнал свой голос, так тихо он прозвучал. — Потому что в прошлый раз ты к этому времени уже отремонтировал лодку и плыл через Атлантику в Европу! — В Европу ему теперь путь заказан… — Уилл откинулся на подушку, задумавшись. — Здесь он тоже не мог остаться. Он будто испарился, исчез, как роса по утру на солнце. Растаял. Как и не было Потрошителя никогда. Ни в газетах, ни по телевидению — нигде ни слова о деяниях, которые были бы похожи на его почерк… Много подражателей — я изучил мотивы абсолютно каждого, но место, способ и результат… Ничто не похоже на него. — Может, он специально изменил свой стиль убийства, чтобы мы его не нашли? — Джек встретился глазами со взглядом Уилла, полного сарказма — Ты сам-то в это веришь? Он никогда не изменит стиль. Он не изменит себе. Он обладает слишком изысканным вкусом, чтобы так низко пасть… — в комнате повисла тишина. Девушка, которая до этого молчала, посчитав, что настало самое время, чтобы напомнить о себе, негромко кашлянула. — Ах, да! — всплеснул руками Джек. — Уилл познакомься — Кларисса Старлинг. Агент ФБР, приставлена к тебе в качестве помощника. — Что? Я не… — привстал в кровати Уилл. — Если ты отказываешься от работы с ней, то отстраняешься от дела по поимке Лектера, — перебил Джек. — Нет… — хотел было вскрикнуть Уилл, но закашлялся. — Вот и хорошо. Кларисса всё тебе подробно расскажет. А мне пора, — Джек быстро покинул дом. Уилл и Кларисса переглянулись. — Мистер Грэм, — затараторила девушка, — Я очень много слышала о вашей работе, как агента, о ваших способностях эмпатии, и я изучила много материалов о… — Прекрати, — Уилл вытянул руку вперед, пытаясь остановить бурный поток мыслей юной воодушевленной особы. — Прекрати называть меня так, будто уважаешь меня… — Но, мистер Грэм… — Мне ещё не так много лет, чтобы называть меня «мистер». Пожалуйста, просто Уилл, — он сел в кровати, и укутался в одеяло, как в кокон. — Хорошо… Уилл. Так, когда мы начнём? Я готова, как только вы почувствуете себя лучше. У меня есть план, и я… — Грэм встал и медленно побрёл в сторону ванной, а девушка следовала за ним по пятам. — Хватит, — повысил голос Уилл. — «Мы» не начнём никогда. — Но, мистер Грэм… — Кларисса наткнулась на раздраженный взгляд и запнулась. — …сэр… Уилл! - исправилась она. — Послушай меня, — Уилл обернулся к девушке. — Я иду в туалет. Туда ты тоже пойдёшь за мной? — Эм… нет, — Кларисса смутилась, но не успел Уилл скрыться в комнате, как девушка резко дернула дверь ванной на себя. — Подожди! Мне нужно проверить, не спрятал ли ты там опять таблетки! — Послушай, как тебя там… Кларисса! — рыкнул Уилл. — Мне не нужны няньки, понятно? — он с силой хлопнул дверью и щёлкнул замком, показывая, тем самым, что разговор окончен. Кларисса вздохнула, и решила пойти в гостиную, чтобы дождаться Уилла. Он показался ей человеком, который прошел точку невозврата, и уже никогда не излечится от алкоголизма, от наркомании, не освободится от подлости, от лживости, от жестокости. Потерян для семьи и общества. Как ужасно. Он ведь гениален. Мог бы жить с женой и сыном. А может и сам себя потерял внутри. Мечется мыслями туда-сюда, нигде себя не находит. Нет ему ни покоя, ни радости, ни жизненного стержня. Хотя знает об этом только он один, потому что внешне вроде все с ним нормально. Только чего-то он лишился. И это что-то все ещё можно вернуть. А Уилл в отчаянии убивает себя. Это нечестно. Кларисса твердо решила, что останется и поможет Уиллу найти ориентиры. А потом они поймают Лектера и он получит свое. Да, это правильно. Справедливо. Старлинг верила в возмездие. Она поможет ему свершиться.

***

Чио неслышно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Небольшая комната старого деревянного дома на краю города была обставлена бедно: кровать у стены, стул и стол. Ганнибал сидел у окна, глядя на сухой куст сирени, так и не распустившейся этой весной. Он был почти неподвижен, только вздымающаяся грудная клетка напоминала о том, что он ещё существовал. Но не жил. Единственным человеком, на которого мог теперь положиться Ганнибал, была Чио. Они не сбежали. Не прятались. Будто бы просто переехали. Как сказала Чио: «Если я бы хотела спрятать дерево, то спрятала бы его в лесу». Так, они оказались в Канаде. Каждый день Чио наблюдала за Ганнибалом, как он просыпался, умывался, завтракал, а затем подолгу сидел вот так, пока на улице совсем не темнело. Она знала, насколько ему плохо — здесь не было музыкальных инструментов, на которых он любил упражняться, не было грифелей и пастели. Чио предлагала Ганнибалу достать хорошей бумаги и карандашей, но он отказывался. Он не ходил на охоту, не убивал и не готовил. Ему приходилось во многом себе отказывать, чтобы не выдавать своего местоположения. Чио знала, при всем напускном спокойствии, единственное, что осталось Ганнибалу — это его Дворец памяти, где он всё так же устраивал светские ужины и общался с множеством людей, которые боготворили его. Теперь это было в прошлом. Ганнибал вынужден был сидеть в бездействии, потому что любое подобное проявление могло помочь Уиллу найти его. А Ганнибал больше этого не хотел. — Почему? — спрашивала на это Чио. — Когда я был ребенком, я не мог смотреть на солнце — оно было таким ярким, ослепительным, что глаза невольно слезились. Теперь же, из-за смога ли, или из-за того, что оно остыло, я могу спокойно подолгу смотреть на него. Уилл увидел меня. Я больше ему не интересен, а он не примет свою настоящую сущность. Он уже её много раз отверг. — Чио больше ничего не спрашивала — она прекрасно понимала, что было ущемлено самолюбие и гордость Ганнибала, когда Уилл отказался бежать с ним. Ганнибал больше не мог доверять ему. Он не боялся вновь попасть за решетку. Он боялся вновь разочароваться в Уилле. — Раньше я был уверен в его заинтересованности мной, теперь сомневаюсь, пойдёт ли он за мной. — Ему больше некуда идти. Чем дальше он отдаляется, тем больше притяжение. Ты для него трясина, в которой чем больше сопротивляешься, тем больше затягивает. — Он перестал сопротивляться, — отвечал Ганнибал, помолчав. — И перестал тонуть. Уилл Грэм и всё, что связано с ним, теперь табу. Чио ничего не отвечала. Она уходила из комнаты, закрыв дверь за собой.