too close.

Сегодня 12 января, его день рождения. Я приготовил для него шикарный подарок, о котором он так давно мечтал и о котором знаю только я. Поездка на десять дней на Ямайку. Только я и он. А еще кроваво-красные закаты, крепкий ром, сигары и регги. Завтра, он придет, чтобы справить этот праздник вместе со мной. И я торжественно вручу ему билеты и буду с восторгом наблюдать за его счастливым лицом. Я уже купил две бутылки его любимого божоле, бекон на завтрак и даже достал поваренную книгу, чтобы приготовить для него шикарный ужин. Малику должно понравиться. Сейчас же, я направляюсь в арендованный им клуб, где на праздник соберутся все его друзья, родственники и, конечно же, она. Я не беспокоюсь о нашей встрече, я даже спокойно могу смотреть ей прямо в глаза и улыбаться. Поначалу у меня этого не получалось. Я постоянно ее избегал, отводил взгляд при встрече, краснел от стыда и страха. Иногда, не подходил к телефону, боясь, что она произнесет в трубку роковое: «Я все знаю». А сейчас уже привык. Я прибыл в клуб с опозданием, но никому до этого уже не было дела. Веселые и пьяные гости отрывались на танцполе, под миксы какого-то крутого диджея из Парижа. И выкрикивали поздравления и тосты, салютуя бутылками шампанского и виски. Его я заметил сразу. Он стоял рядом с ней, держал за талию и принимал поздравления, каждую минуту мимоходом целуя ее в висок. Вы наверно думаете, что «мои глаза застила ревность» или «внутри все оборвалось» и что-то где-то «кольнуло»? Нет, совсем нет. Я наблюдал, такую картину миллионы раз. И давно смирился, с тем, что делю этого мужчину с ней. Но сегодня она по-особому красива. И дело даже не в ее черном платье, с высоким горлом и открытой спиной, и не в высоко собранных волосах, а в глазах. Сегодня они блестят по-особому ярко. Так ярко, что, кажется, освещают весь этот темный, душный клуб. Я сразу направился к ним, чтобы поздравить его с праздником. Они встретили меня шампанским и счастливыми улыбками. Я обнял их, поздравил Зейна с двадцатилетием, и хотел было уходить, как Перри сгорая от нетерпения, произнесла: «Найл, я хочу, чтобы ты узнал об этом первым». Я же уже говорил, что она мне доверяет? С сияющими глазами она наклонилась к моему уху и тихо прошептала три слова, от которых меня, будто парализовало: «Я беременна, Найл». А потом отпрянула с улыбкой и посмотрела на него, а он вновь поцеловал ее в висок и перевел взгляд счастливых и сияющих глаз на меня. А я не мог вымолвить и слова. Стоял там с клеймом в виде сердца и ее имени, и с ожогами от его поцелуев. И снова, как загипнотизированный, следил за его кулоном. Легкие сдавило с такой силой, что я физически не мог вздохнуть. И ощущение, будто сердце, обвивает цепочка от этого чертового кулона, словно колючая проволока. Но я быстро опомнился, улыбнулся, как мне показалось, искренне и выдавил из себя: «Я рад за вас». Обнял их и ушел. А та самая колючая проволока еще сильней сдавила сердце. По приезду домой я вылил его любимое божоле в раковину и выкинул яйца с беконом. И впервые за восемь месяцев не ждал его. Он пришел на следующий день, чтобы справить свой праздник со мной. Я спокойно открыл дверь и отдал ему свой подарок, с улыбкой наблюдая, как загораются его глаза от восторга. Обнял в последний раз и впервые закрыл перед ним дверь. Он все понял. И больше ни разу не приходил. Прошло две недели, они вернулись из путешествия, счастливые и загорелые. А я выкинул наш любимый ковер и диван, который мы покупали вместе. И собираюсь делать ремонт, в надежде, что эти стены, наконец, забудут его смех и наши разговоры, шепотом. Я вспомнил слова того старого тайца, из бара в Паттайи, и понял, что он ни капельки не лгал, говоря мне их. Ведь я всю жизнь, куда-то бежал, кого-то искал, что-то терял и никак не мог остановиться, думая, что моя любовь впереди. А оказалось, что она была совсем рядом, стоило только внимательнее присмотреться. Пусть наше счастье и длилось не долго, но оно было поистине прекрасным и настоящим. С болью, шепотом, его губами и сексом на полу, где-то между коридором и спальней. И сейчас я покупаю новые шторы в спальню и радуюсь за Малика. Ведь теперь, он перестанет разбивать свое сердце на кусочки и раздаривать его всем и каждому. А в целости и сохранности преподнесет его к ногам одного единственного человечка, который родится через семь с половиной месяцев. И это действительно меня радует. А я теперь никого не ищу, смотрю на мир по-новому и улыбаюсь каждому новому дню. Может быть, моя любовь уже где-то близко, а может и нет. Но это не страшно. Ради настоящего счастья я могу и подождать. Но одно я знаю точно, в моей жизни больше никогда не будет таких губ.