***
Сердце бешено заколотило в груди, заставляя мое тело в ужасе подрагивать. Я не видел лица Джи на данный момент и даже не знал, здесь ли он вообще, а может быть уже давно ушел, даже не дослушав моего признания, но я ощущал, как все внутри меня ломается с каждой секундой этого тяжёлого, адского молчания. Стоя все так же с закрытыми глазами, я ждал, просто ждал, не знаю чего, возможно, ебаного чуда или же обычных слов, которые так и не доносятся у меня из-за спины, но во мне не было сил даже шевельнуться… Я наивно верил, что Уэй тут, пока все внутри меня твердило обратное, разочаровываясь в этой жизни и этом человеке. Дыхание сбилось ровно через секунду, как только я услышал тихие шаги за спиной, как только я почувствовал, что чьи-то руки обняли меня за талию, пока сам я нервно сминал этот чертов лист, не зная, что должен делать и что мне сейчас скажут. В душе снова зажглась надежда, а в сердце любовь. Развернув меня к себе лицом, этот человек провел рукой по моей щеке, осторожно забрал текст из моих рук и, положив его на скамейку, бережно и чертовски нежно накрыл мои губы. Джи… Черт. Это он. Я узнаю вкус его губ из миллиона других. Горький кофе и привкус сигарет… Запустив дрожащие пальцы в его волосы, я неуверенно притянул психолога ближе к себе, начиная ощущать, как пустота внутри заполняется каким-то непонятным мне теплом оттого, что происходило прямо сейчас. От горячего дыхания Уэя. От его мягких губ. Холодных пальцев и чуть жестковатых волос. Прижав меня к стенке, он все никак не останавливался, продолжая терзать мои губы, не обращая никакого внимания на то, что мне уже почти нечем было дышать, несмотря на то, как я дрожал, нервно перебирая прядки его волос. На секунду мне даже показалось, что я умру от этого поцелуя, но стоило мне всего лишь подумать так, как Джерард сразу же отстранился от меня с характерным звуком и заглянул в мои глаза. Что я тогда ощутил? Страх. Сильный, безумный страх перед ответом этого человека, потому что этот ответ изменит мою жизнь навсегда… Шумно сглотнув и густо покраснев, я тут же отвел взгляд, желая просто не смотреть на Уэя, когда услышу отказ. — Я тоже люблю тебя, — коснувшись губами моего уха, прошептал он, отчего мое сердце вздрогнуло в груди, а я забыл как дышать. — Ч-что? — мне показалось? Что он только что ответил, блять?! Что он меня любит?! Это шутка? Это шутка! Определенно! — Фрэнк Энтони Томас Айеро младший, чьи родители развелись, когда ему было четыре года… Я люблю тебя, — повторил Джерард, вновь пытаясь встретиться со мной взглядом, пока я смотрел на него в полном недоумении. С таким лицом, будто меня обманывают. — Это шутка? — Нет. Я правда люблю тебя, — он пожал плечами, усмехаясь, на что я шатко выдохнул, отвечая: — Звучит, как шутка. — Почему ты не веришь? — спросил Джерард, не давая мне даже возможности вырваться из его объятий и сбежать, чтобы не провалиться прямо здесь под землю. Я тихо и даже чуть истерично засмеялся, кусая губы до крови и заглядывая в болотные глаза. — Ты взрослый человек и… Я всего лишь подросток. Ты не можешь любить меня в ответ. Это либо сон, либо шутка и она не смешная, Джи. — Блять… — прошептал он и отстранился от меня. — Это не шутка! Я люблю тебя! — Тогда, почему не говорил мне? — А что бы я сказал, м? — закатив глаза, спросил Уэй, разводя руки в стороны. — «О, Фрэнки, прости, не знаю как так вышло, но я втюрился в тебя! Надеюсь, ты не против, что какой-то парень-извращенец, что старше тебя на пять лет и решил трахнуть тебя в кабинете, предложит тебе встречаться. Да-да, ты против отношений, но почему нет?». — Да! — тут же ответил я. — Это и должен был сказать! — Нет! Как бы это выглядело?! Я твой школьный психолог! Мне нельзя было рисковать всем! Ты мог вполне отшить меня, сказав, что секс без обязательств тебя вполне устраивает, но любовь — нет, и как бы я тогда выглядел?! Парень, который, блять, влюбился в подростка! Да я вообще вас близко к себе стараюсь не подпускать! — А я как сейчас выгляжу?! Я был уверен, что ты просто пошлешь меня! — Я бы никогда не сделал так! — фыркнул Джи, засунув руки в карманы. — Какого хуя, Джи?! Я несколько месяцев никак не могу собраться с силами и сказать тебе, как сильно я, блять, люблю тебя, а ты… Да ты просто молча наблюдал, как я мучаюсь из-за страха, что чувства не взаимны! — Я думал, что все эти походы в рестораны, танцы, поцелуи, более нежный секс, что все это говорит о том, что я тоже неравнодушен к тебе! Откуда я знал, что для тебя это то же самое, что плата за секс! — А как я должен был к этому относиться?! — Ну уж точно не так! Если бы я хотел платить тебе за секс со мной, я бы деньгами платил, а не походами в рестораны и подарками! Я бы вообще не заморачивался насчет того, чтобы сделать тебе приятно! — ответил Джерард, с возмущением глядя на меня. — Я… — после небольшой тишины начал я, устало вздыхая и разминая шею, глядя куда-то в сторону, — Так… Что дальше? — со вздохом спросил я, на что Джи подошел ближе ко мне и, придвинувшись к моим губам, прошептал: — Я люблю тебя, ясно? И я хочу быть с тобой. Мне нравится то, что происходит между нами… Эта химия… Я никогда не ощущал такого. — Откуда мне знать, что ты не лжешь? Ты должен понимать, какой я человек и насколько тяжело мне поверить в то, что меня можно полюбить. На эти слова Уэй лишь закатил глаза, усмехаясь и вновь утягивая меня в очередной поцелуй. — Что ты чувствуешь, когда я целую тебя? — прошептал он мне, пока я пытался разобраться в себе и описать все то, что происходило в груди. — Фейерверк. Салют. Я не знаю… Мне просто безумно нравится это и… Я готов упасть в обморок от любых твоих касаний, а сердце… Черт, оно чуть ли грудную клетку не пробивает. Это так странно и глупо, но я ничего не могу поделать. — Тогда, — он взял мою руку и положил ее на то место, где должно быть его сердце и, заглянув в мои глаза, продолжил, — Скажи мне… Что ты испытываешь ко мне? — Я… Люблю тебя, — дрожащим голосом сказал я, заглядывая в его глаза и чувствуя, как размеренное и спокойное биение его сердца в один миг превратилось во что-то бешеное. Оно дико билось внутри него, разгоняя легкую вибрацию по моей руке. Это правда? — Чувствуешь? Это невозможно подделать, как бы я ни старался. Я люблю тебя, Фрэнк, правда люблю. И лгать мне незачем. Ради секса? Я бы послал тебя и все… Но дело не только в нем, но и… я просто хочу сказать, что люблю тебя и ты мне нравишься, вот. А то я наговорю лишнего. — Я тоже люблю тебя, — со смешком ответил я, а из моих, уже и так зареванных глаз, скатилось несколько слезинок. Почему? Потому что… Он полюбил меня. Я на это даже не рассчитывал. Я никогда не рассчитывал на то, что меня полюбят. Это нереально. Тогда какого черта этот псих сделал это? Какого черта ему не все равно? Почему он вдруг полюбил какого-то проблемного подростка, которых у него было до черта и больше? Я не знаю. Я бы никогда в жизни не полюбил кого-то такого, как я. Никто бы этого не сделал. Он правда ненормальный… Крепко сжав меня в своих объятиях, Джерард нежно гладил меня по волосам, надеясь, что это поможет мне успокоиться, но я был сейчас слишком счастлив, чтобы перестать реветь так быстро. Потому, рубашка психолога намокала, пока я радостно улыбался, крепко прижимаясь к нему, поджав губы. Спустя несколько минут, я все-таки нашел в себе силы остановить эти сопли и успокоиться. Мне казалось, что я выгляжу сейчас максимально ужасно и не романтично. Жалко. Да, скорее всего. Ведь, как еще может выглядеть человек, который после признания в любви заплакал? Наверное, это вызвано тем, что я очень сильно боялся. Мне было безумно страшно, что Джи просто пошлет меня или попросит никогда к нему больше не подходить, а для меня это равносильно чуть ли не смерти, ведь, я, блять, не представляю свою жизнь без него. Черт, я смахиваю сейчас на какого-то тупого героя очередного ванильного бессмысленного сериала. Надо с этим завязывать. — Те чувства, которые ты описал в… признании… Они настоящие? В том плане, с тобой действительно все было именно так? — нарушив тишину и вздохнув, спросил Джерард, на что я слабо закивал головой, отстраняясь от него и стирая остатки слез рукавом пиджака. — Да. Знаю, это выглядит жалко и уж никак не делает меня сильным человеком, но я просто захотел, чтобы сегодня вечером ты все узнал обо мне и решил, стоит ли связываться со мной. — На самом деле я даже не знаю, что сказать насчет твоего прошлого. Мне надо будет подумать над этим. Потом мы обязательно все обсудим. А насчет тебя… — он пожал плечами, усмехаясь. — Стоит. Ты охеренный человек. И я не вру, солнце. — Спасибо, — чуть покраснев и улыбнувшись уголками губ, прошептал я. — За что? — За все. И снова слезы. И снова объятия. Словами не передать, как много для меня значит этот человек и его слова. Я так сильно благодарен ему за то, что он появился в моей жизни, за то, что он пытался сделать со мной хоть что-то… Если бы не он, я бы сломался окончательно. Вечер уже подошел к концу, большая часть людей разошлись по домам, а остальные же пошли пить дальше, в то место, где их не будет контролировать надоедливый психолог. В зале осталось всего около десяти человек, в их числе: я, Микки и Джи. Мы молча сидели на лавочке и наблюдали за тем, как уже изрядно пьяные подростки пытаются выйти из помещения, но, так как их шатает из стороны в сторону, не могут попасть в проем. Это выглядело смешно и грустно одновременно, казалось, словно они упадут на пол прямо здесь и просто лягут спать. Надеюсь, из-за этих уебков у Джерарда не будет проблем, ведь, это я отвлек его от слежки, и в том, что эти идиоты напились, его вины нет. Как бы то ни было, совсем скоро мы уже пойдем домой и будем, лежа в тишине, наслаждаться компанией друг друга, наслаждаться взаимностью наших чувств. Честно, мне кажется, что все это сон. Я никак не могу поверить в происходящее и в то, что чувства оказались взаимны, все пытаюсь найти какой-либо подвох, но не могу. Разве может все быть так хорошо? Из раздумий меня вырвала музыка, которая заиграла на заднем фоне, начиная заполнять собой помещение. Медляк… Кажется, они немного запоздали. Все пары уже ушли, танцевать некому, но, должен признать, песня была очень красивая, она мне нравится и я готов просто слушать ее, сидя на своем месте и прожигая взглядом Джи, который помогает очередной пьяной дуре дойти до выхода. — Что он ответил? — прервав молчание, начал Мик, садясь рядом со мной на край подоконника и скрещивая руки на груди, заставляя меня устало вздохнуть. — Что он любит меня. — Тогда, почему ты не улыбаешься и не пляшешь посреди комнаты? — друг усмехнулся. — Я боюсь, что все это сон… — пожав плечами, объяснил ему я, опуская взгляд на носки своей обуви. — Боюсь, что спустя секунду проснусь в своей кровати один и пойму, что в моей жизни никогда не было такого человека, как Джерард Уэй, что он просто плод моего воображения. Очередные попытки помочь себе… — Знаешь, в детстве я всегда боялся этого: проснуться и понять, что вся твоя жизнь, которую ты прожил, была лишь сном, неким спойлером твоих ошибок и выборов, но, когда меня посещало такое чувство, я просто говорил себе, что, во чтобы то ни стало, я исправлю каждую свою ошибку и проживу жизнь так, словно вижу ее впервые. Я это к тому, что пусть это, возможно, и сон, но твоя мечта сбылась, Фрэнк, ты нашел того человека. Я помню, как ты сказал мне, что хочешь найти того, кто помог бы тебе понять некоторые вещи, помог стать лучше, кто смог бы понять тебя, признаюсь честно, я обиделся тогда на тебя, меня немного оскорбило то, что во мне ты не видел такого человека, но наблюдая за тобой годами, когда случилась вся эта херня с «друзьями», унижениями, ссорами с твоей мамой, я понял, я не гожусь для этой роли. Нужен кто-то другой. И теперь я смотрю на мистера Уэя и понимаю: это он тот самый человек. Ты открылся ему. Сказал то, что не говорил мне… Это очень многое значит, я уверен. — Я люблю его, Мик, и дело не в том, что я жду от него взаимности или же того, что он сочтет себя каким-то виноватым за то, что затащил меня в постель и трахал, даже не замечая того, как я смотрю на него. Дело в том, что… Да. Он тот самый. Если раньше я боялся своих чувств, боялся открыться кому-либо, то теперь я боюсь просто потерять его. Глупо и безумно сопливо… Но ничего не могу с собой сделать. Из-за этой любви я стал таким идиотом… — Не глупо, Фрэнк. Не глупо, — похлопав меня по плечу, сказал Микки. Я посмотрел на него, улыбнувшись уголками губ, даже не зная, что ответить. Может, он прав и пусть это будет всего лишь сон или какой-то глюк, я должен насладиться им в полной мере… Кто знает, что будет потом. — Фрэнки… — окликнул меня знакомый голос, заставляя обратить внимание на его хозяина, что был в центре зала. Медленным шагом он направлялся ко мне, засунув руки в карманы брюк. — Так как народу почти не осталось, а точнее не осталось совсем, я хочу сделать одну очень прекрасную, как по мне, вещь для этого вечера. Я приглашаю тебя на танец. Ты не против? На моем лице сразу засияла улыбка и я, не долго думая, вскочил со своего места и встал напротив Джи, кладя свои руки ему на плечи. Между нами было всего несколько жалких сантиметров и мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, танцуя медляк под какую-то песню, которую я даже почти не слышал, потому что тонул в этих зеленых огнях. Сердце отправилось в пляс, начиная разгонять по моему телу волны мурашек, тепла и любви к Джи, которая въелась не только в мой разум, душу и сердце, но и в вены. Каждая клеточка моего организма пропиталась этим чувством, и я не в силах что-то изменить, я просто не хочу что-то менять. Я люблю его, я привык к нему и даже если это сон и совсем скоро я проснусь, исчезнет все, но не мои чувства. Осторожно и совсем неуверенно я придвинулся ближе к его губам и, собравшись с силами, накрыл их своими. Мне казалось, словно мы оторвались от земли и летим куда-то ввысь, словно еще чуть-чуть, и нашу кожу сожгут надоедливые солнечные лучи, оставляя нас в своей ужасной оболочке, но со своей прекрасной душой, сделают нас совершенно открытыми друг перед другом, покажут всю правду, все страхи и все желания, которые мы испытываем по отношению друг к другу. — Улыбочку! — послышалось сбоку и мы, посмотрев на Микки, ярко улыбнулись. Он стоял с камерой, которую откопал неизвестно где, возможно, протащил с собой или же спер у пьяного одноклассника, и фотографировал нас, каждый наш шаг, взгляд, поцелуй, а после, встал рядом с нами и запечатлел этот вечер на фотопленку.***
Сидя на столе в кабинете психолога, я ждал, пока Джи сходит к директору и отчитается за сегодняшний вечер, говоря о том, сколько примерно людей пришло, когда ушло и прочая хрень. Не зная, чем занять себя, я начал оглядываться по сторонам, в надежде найти хоть что-то, над чем можно будет посмеяться или же с чем можно будет поиграть, но мой взгляд упал именно на тот самый блокнот, в котором Уэй постоянно делал какие-то заметки, когда я приходил к нему. Хм, интересно, что он там писал? Возможно, мне влетит за то, что я сейчас сделаю, но мне реально интересно… Взяв в руки этот, слегка потрепанный по краям блокнот, я невольно улыбнулся и вспомнил нашу первую встречу… Вечер ностальгии какой-то, реально. Не важно. Открыв его, я увидел какие-то пометки, записи, чертов список продуктов и… Рисунки? Да. Именно они. «У него красивые глаза…» — было аккуратно выведено карандашом на белом листе. «… Но проблемы с доверием» — уже ручкой, дописал Джи. «Интересно, он пойдет со мной на свидание..? Надо бы пригласить его, но он такая злюка, что боюсь, он может врезать мне, особенно, если у него есть какие-либо проблемы с геями… Психическое состояние: депрессия. Отношение к себе: негативное. Отношение к другим: страх. Негативное» — Идиот, — с усмешкой прошептал я, когда под всеми этими записями увидел рисунок грустного человека, рядом с которым была надпись: «Какого хера вам надо от меня?», перевернув лист, я стал читать следующие его заметки, буквально вспоминая каждую нашу консультацию. Здесь было все. Вообще все… «Ох, черт, мне пора перестать пялиться на пирсинг в его губе, я же смахиваю на педофила! Но он правда сексуален… мне срочно надо что-то сделать со своим желанием трахнуть все, что может ходить, пока это не возымело каких-либо серьезных последствий. Парня волнует любовь. Неплохо. Проблемы с отцом и матерью. Явное недопонимание со всех сторон. Отсутствие смысла и желания делать что-либо. Я бы назвал это апатией. Надо будет проверить его. Найди парня, хватит пялиться на него, чертов ты педофил! Самооценка неадекватна. Бывают припадки в виде сильной агрессии. Старательно избегает ответов на многие мои вопросы. Фрэнк явно не верит мне. Закрыт. Не хочет идти на контакт. Последствия предательства в прошлом? Купить смазку. Мозоли на руках не очень смотрятся…» Прочитав последние слова, я невольно закатил глаза, тяжело вздыхая и просто понимая, что влюбился в полного психопата и придурка, отчего любил я его только сильнее. Дальше были какие-то непонятные закорючки. Наброски. Цифры. Еще записи и еще. Но конкретно одна заставила меня густо покраснеть, вспоминая тот день, когда все случилось впервые. Почему в его блокноте все как попало? Он сам понимает, что пишет? Хотя о чем это я… «Хватит. Шутить. Так. Ты на маньяка смахиваешь! Но зато он дал согласие пойти со мной в кино… может и не натурал вовсе, м? Господи, Джерард, ему семнадцать! Хватит представлять, как ты его на стол валишь! Ну не могу я о другом думать, когда смотрю на эти брови и пирсинг… и ведь найти еще никого не могу, чтоб его» — Шаришься по моим вещам? — резко спросил чей-то голос, отчего я подскочил на месте и, на автомате, спрятал блокнот у себя за спиной, краснея и виновато глядя на Джи. — Чего ты так испугался? Мне нечего скрывать, — прошептал он с ухмылкой и подошел ближе ко мне, приобнимая меня за талию, а после забрал из моих рук блокнот и кинул его куда-то на пол, довольно ухмыляясь и начиная нежно целовать мои губы. Я тихо засмеялся такому его жесту и, положив одну руку на его щеку, стал отвечать на поцелуй, устраиваясь на столе удобней. Но, чего еще следовало ожидать от такого неуклюжего человека, как я? Я случайно столкнул рукой какие-то бумаги, что лежали на столе, на пол. — Черт, прости… Я соберу, — виновато зашептал я, отстраняясь и заправляя волосы за ухо, чтобы уже начать выполнять свое обещание, но в ответ психолог лишь снова поцеловал меня, скидывая со стола оставшиеся вещи, будто пытаясь показать мне свое желание. Я упал на спину и притянул его ближе, из-за чего ему пришлось чуть ли не залезть на стол, что-то тихо рыча про то, что он чертовски маленький, попутно устраиваясь между моих ног, руками блуждая по моей груди, медленно расстегивая пуговицы рубашки, из-за чего я задышал чаще, обняв психолога за шею. Вся комната была окутана мраком, через который почти ничего невозможно было разглядеть, лишь какие-то размытые фигуры, предметы, не более. И так могло быть всю ночь, но облако, которое закрывало луну, волшебным образом исчезло, позволяя лунному свету прокрасться в кабинет и осветить то, что там происходило. Наши разгоряченные тела жадно прижимались друг к другу, на лице сияло несколько капелек пота, а с ярко-розовых губ срывались приглушенные стоны наслаждения. Мои маленькие ноготочки царапали спину Джи, отчего можно было услышать, как он тихо шипит, все так же продолжая «подпевать» мне и осторожно толкаться, обнимая меня за талию. Поцеловав его в щеку, я не смог сдержать очередного стона наслаждения. — Я люблю тебя, — прошептал я ему на ушко. — И я тебя, — послышалось в ответ. Наши губы слились в нежном поцелуе, заставляя нас полностью отдаться происходящему. Не знаю как Джи, но я уже совсем не понимал, где нахожусь. Для меня все потеряло значение, кроме того, что происходило сейчас. Впервые в жизни, я занялся не грубым сексом или же быстрым трахом, а любовью. То, что мы сейчас делаем, можно описать лишь этим термином. То, как мы ласкаем друг друга, постанывая от удовольствия, как шепчем слова любви, прижимаясь ближе, так, словно это наша последняя ночь вместе. Я чувствую как сердце внутри сжимается от ощущения Джи так близко, как оно бешено бьется в груди, стараясь сломать меня изнутри, лишь для того, чтобы просто коснуться белой кожи своего любимого психолога. Я чувствую, как его сердце делает тоже самое: желанно тянется ко мне, пытается коснуться. И я чувствую, как наши вспотевшие тела притягивают друг друга ближе, как наши губы встречаются в коротком, но очень чувственном поцелуе, как наши стоны сливаются воедино, заполняя собой кабинет и оповещая всех кругом о том, как нам хорошо. — Джи… — промурчал я, подавшись бедрами вперед. В глазах все поплыло, голова шла кругом, казалось, что еще чуть-чуть и я упаду в обморок от наслаждения, но, вместо этого, я сильнее впился в его кожу своими ноготочками и, соприкоснувшись своим лбом с его, протяжно застонал, ощущая, как тело с каждой секундой слабеет все сильнее. С его губ сорвался сдержанный, но очень сладкий завершающий стон и он, прижав мое ватное тело ближе к себе, тяжело дышал от только что наступившего оргазма, стараясь не упасть на пол.***
— Купи диван к себе в кабинет, а то лежать на столе не очень удобно, — прошептал я ему на ушко, вырисовывая пальцами какие-то непонятные узоры на его груди. — Я бы с радостью, но его некуда поставить. — Можно было бы выкинуть твои полудохлые растения и попробовать поставить на их место, — с его губ сорвался приглушенный смешок. — Что? — Просто, думаю, под каким предлогом я поставлю здесь диван. Как бы психологу он не нужен, особенно школьному. — Скажи, что после занятия сексом не очень удобно лежать на столе и пытаться прийти в норму, — хихикнув, прошептал я, целуя его в уголок губ, на что Джерард усмехнулся, глянув на меня. — Тогда проще самому пойти в полицию и сказать, что мы переспали, когда тебе было семнадцать и, что я твой школьный психолог. Тогда меня уволят и еще могут в суд направить. — Нет… Никому не дам. Нас не застукают сейчас? — на выдохе спросил я. — Нет. Мы одни, кто остался в школе. Ну, — психолог пожал плечами. — еще охранник, но он возле входа сидит и ему нет смысла ходить по кабинетам. — Ладно, — облегченно выдохнув, ответил я, крепче прижимаясь к Джи и потираясь щекой о его плечо словно кот. — Я так сильно люблю тебя… — И я тебя. Может, переночуешь у меня сегодня? — спросил Уэй, пока его пальцы массировали мою голову, отчего я довольно улыбнулся. — Знаю, мы еще утром решили, что я пойду к тебе, но я думал, ты пошлешь меня и поэтому не отпрашивался у мамы. — Балбес, я бы не стал тебя слать. — Джи, мне до сих пор кажется, что все это сон и я скоро проснусь. Очень трудно поверить в то, что происходит сейчас. — Ты так неуверен в себе, — тяжело вздохнув, начал Джерард. — Это все реально, Фрэнки. Я здесь, с тобой, лежу в кабинете на своем рабочем столе, голый, и обнимаю тебя, мои чувства взаимны и мы пара, если ты не против. — Не против… Я мечтал об этом, — стараясь сдерживать глупую и яркую улыбку, ответил я, на что Джи засмеялся, отвечая: — Мечтам свойственно сбываться. Подняв мое лицо за подбородок, он нежно поцеловал меня, видимо, давая понять мне, что я не сплю. Я невольно покрылся мурашками, но не стал разрывать поцелуй, мне нравилось то, что происходит… Правда фильмы напоминало. — Может, ты пойдешь ко мне? — предложил я через несколько секунд, куснув его за нижнюю губу. — Это даст возможность тебе и моей маме найти общий язык. — Мы с ней расстались на довольно неприятной ноте… Ты уверен, что мне стоит? — неуверенно спросил он. — Я хочу, чтобы между вами все было хорошо, и она перестала то ли ревновать, то ли ненавидеть тебя так сильно. Для меня это важно… — Я знаю, малыш. Ладно… — Джи кивнул, целуя меня в лоб. — Могу пойти к тебе. — Тогда, надо вставать, — поцеловав его в ответ, но в губы, прошептал я и слез со стола, начиная ходить по кабинету, в поисках своих вещей, попутно одеваясь. Джи все так же лежал на столе и молча разглядывал мое тело, отчего мне было немного неловко, но в то же время безумно приятно, что ему так нравится смотреть на меня. — М, черт, солнце, такой вид испортил, — прошептал он, как только я надел нижнее белье и брюки. — Ты этот вид еще не раз увидишь. Вставай. — Аргумент, — ответил психолог и, встав, тоже начал одеваться. — Блять, мне вот интересно, этот бардак кто будет убирать? — спросил он через несколько секунд, застегивая брюки. И действительно, тут был полный бардак. Кругом были разбросаны белые листы с каким-то текстом, телефон валялся на полу, как и ручки с карандашами. Такое ощущение, что здесь прошло цунами. — Можем прийти завтра и убраться. — Думаю, так и надо сделать, а то уборщицы меня возненавидят, особенно если твоя сперма попала куда-нибудь еще, а не только на мое тело. — Идиот, — засмеявшись, прошептал я и начал завязывать галстук на своей шее. — Думаю, теперь нужен другой ответ на это слово, — засмеялся Джи и обнял меня со спины, закусив кожу на моей шее, — Как насчет: «Только твой»? — Ты серьезно? — я вопросительно изогнул бровь. — А почему нет? — Как меня угораздило полюбить такого странного психа, как ты, м? — Ну, — развернув меня к себе лицом, начал он, — Я просто очень обаятельный и сексуальный. — Никто не спорит. Пошли, — закатив глаза, сказал я, усмехаясь. Закрыв кабинет на ключ, мы с Джи направились ко мне домой, смеясь над какими-то шутками или же просто болтая о всякой херне, держась за руки, как чертова пара. Возможно ли такое? Не знаю. Всегда думал, что нет. Никогда не мог поверить, что то, о чем мы мечтаем, может стать реальностью. Мне казалось это… неправильным? Нет, скорее, странным. Да, в голове у каждого есть свои миры, где мы другие, не такие, как в действительности. Но эти миры — это то, что навсегда останется всего лишь плодом нашего воображения. И я был на все сто уверен, что мир, в котором я и Джи пара, в котором мы идем по улице и обсуждаем что-то совсем незначительное — фальшивка. Да, это была моя мечта, но она казалась просто чем-то далеким и не настоящим. А теперь я иду с ним по улице, обсуждаю собак и точно знаю: мы пара. Черт, этот человек нагло ломает мои стереотипы. И мне это нравится. С каждым таким «переломным» моментом, я ощущаю, как мне становится легче. Может, этому еще способствует любовь, но… я не знаю. Во мне дохера эмоций, и понять, что каждая из них делает на данный момент, я просто не могу. Уэй заставил мои чувства ожить, заставил ожить меня. Я так давно не чувствовал всего этого, я так давно не видел мир так ярко, что мне даже немного непривычно, но… я рад, что практически вернулся в норму. Мне этого не хватало. Мой взгляд был направлен в потолок. Я с улыбкой до ушей думал о своем и радовался тем событиям, что случились со мной в последние пару дней. На улице уже давно вовсю светило солнце, иногда, пытаясь коснуться своими лучами моего лица. Тюль развевался на ветру, создавая легкий, но никак не напрягающий шум, а сбоку спал Джи, мило посапывая и, иногда, что-то мыча во сне. Все так спокойно и умиротворенно, что даже не верится, что это реальность. У меня явные проблемы с осознанием того, где воображение, а где нет, но похуй. Не хочу думать о чем-то глубоком или глобальном, хочу просто наслаждаться этим утром, этим чувством… покоя. Давно не ощущал его. Так непривычно, что мысли не мучают меня с самого утра фразами о том, какой я ужасный человек. Вот бы так было всегда, хотя, думаю теперь, когда я наконец полюбил, да еще и взаимно, все станет намного проще, и моя злость утихнет, хотя она уже это почти сделала. Черт, это реально круто. Как же я люблю Джи за все то, что он сделал для меня. Это немного глупо, что я настолько сильно влюблен в него, но… мне похуй. Посмотрев на него, я не смог сдержать улыбки. Он реально милый. Коснувшись губами его носика, я тихо захихикал тому, как он морщится. — Ну же, детка… — прошептал я, поцеловав его уже в губы, — Вставай. Мне скучно одному. — М, Фрэнки, я хочу спать, — сонно пробубнил он, пряча лицо в подушке, на что я засмеялся, куснув его за ушко. — Ну, Джи! — Ничего не слышу, — сказал он, усмехаясь. — Ты не сможешь игнорировать мои поцелуи. Я знаю это, — покрывая ими его шею, промурлыкал я. — Смогу, — фыркнул психолог, но податливо вытянул шею, из-за чего я хихикнул. — Фрэнк, ты вчера все силы из меня выжал. Я устал. — Ты первый полез. — Ты слишком сексуален, я не удержался. — И поэтому накинулся на меня прямо в кабинете? Может, тебе лучше не смотреть на меня? — Не говори, что тебе не понравилось то, что было вчера, — коснувшись моих волос, но все еще дремая, ответил он. — Ну, — оседлав Джи и ухмыльнувшись, я наклонился к его уху и прошептал: — Я не прочь повторить и убедиться в том, что ты охеренный любовник. — Гаденыш, — с его губ сорвался смешок. — С самого утра? Серьезно? А самого ведь злило, что я иногда пристаю по утрам. — Ты меня испортил. — Вчера ты говорил, что я тебя спас, — сказал Джи, пожав плечами. — Давай, Джи, пока мама спит… — Не знаю, Фрэнки. Мне будет очень неудобно перед ней, ведь я трахнул ее сына в ее же доме, пока она мирно спала! — С каких пор ты такой правильный? Несколько месяцев без всяких вопросов валил меня и ебал, а тут сразу ломаешься. — С тех пор, как полюбил тебя, — все же посмотрев на меня, ответил он. — Ну, серьезно, детка, ты правда этого хочешь или просто нечем заняться? — Я хотел разбудить тебя и, как видишь, смог, — гаденько хихикнув, сказал я и слез с него, положив голову к нему на плечо, ложась рядом. — В кого ты такой засранец? — фыркнул он, целуя меня в висок, на что я пожал плечами и ответил: — В тебя. — Хэй, я так-то не засранец! — Не уверен. Включи стерео. Взяв пульт, который валялся где-то на полу под кучей наших шмоток, психолог послушно включил приемник, отчего комната наполнилась музыкой тихой и достаточно спокойной, что отлично подходила под это утро. — Кто-то сегодня в настроении? — прошептал Уэй, целуя меня в шею, отчего я улыбнулся. — Есть немного. Просто, знаешь, не каждый день мои чувства оказываются взаимны. — Хочешь секрет? Мои тоже не всегда взаимны. — Это так странно… То, что происходит между нами. — А что в этом странного? — Ну, — приподнявшись на локте, начал я, — Ты психолог, я пациент. Мне всегда казалось ужасным то, что кто-то может спать со своим учителем и прочее, а сейчас же я в восторге от всего этого и, плюс ко всему, люблю тебя, а еще более странно то, что ты меня тоже. — Тебе срочно надо повысить самооценку. Это не дело, солнце. В этом нет ничего странного. Вот если бы мне было лет сорок, то да, было бы реально странно, а так, я старше тебя всего на пять лет и, по сути, уровень моего развития находится совсем чуть-чуть выше твоего, то есть, это почти тоже самое, если бы ты встречался со своим сверстником. — В жопу, я хочу встречаться с тобой, будь ты хоть на десять лет меня старше. Ты такой охеренный. Просто, в начале я реально долго думал, что ты ебанутый на всю голову. И злился на тебя из-за того, что ты лез ко мне с помощью. Но, черт, никогда не встречал таких, как ты… — вернувшись в обратное положение, ответил я, тут же крепко обнимая своего парня. Джи запустил пальцы в мои волосы и, слегка массируя голову, спросил: — Каких? — Ты правда хочешь помочь… Для меня это было в новинку. Я привык к тому, что мои проблемы никого не волнуют, что я сам особо никого не волную. Люди часто лгут. Это злит. Вот поэтому мне и было намного проще посылать тебя матом, чем что-то доверить. Казалось, что ты лгун, очередной психолог, пришедший к нам только ради денег или же очередной говеный человек, который решил залезть ко мне в душу и плюнуть туда… — Ты нуждался в помощи, — усмехнулся психолог. — Такой сломленный, мне хотелось просто обнять тебя и никогда не отпускать, но инстинкт самосохранения говорил мне: «Если дорога жизнь, ну или хотя бы лицо, не лезь!». — Я действительно выглядел так озлобленно? — не сдержав смешка, спросил я и заглянул в его глаза, на что парень кивнул головой, кусая губы. — Да. Отталкивал всех, как только мог, но, в основном, тем, что избивал или слал матом. Ты был очень грубым. Да и до сих пор это в тебе мелькает. Я не виню тебя, я даже прекрасно понимаю, что очень сложно в этом возрасте найти себя, разобраться с собой, своим будущим. Столько проблем сразу, что просто голова кипит. А если еще учесть твои проблемы с отцом, матерью и друзьями, разрыв с которыми ты так сильно переживал, то… думаю, вполне нормально, что ты стал таким. — Дело было не столько в этом… — на выдохе начал я. — Я очень сильно злился на себя, а, говорят, физическая боль заглушает душевную, вот я и решил: избиение — лучший выход. Всю жизнь все вокруг били и смеялись над тобой, пользовались, пока ты, идиот, давал им это делать, так почему бы мне тоже не попробовать использовать других, избить? Я не понимал, почему я должен быть добрым к тем, кто втаптывает меня в говно. — Ты, наверное, в этот период был сложным ребенком для своей мамы. Да и сейчас тоже… — Нет, — тихо усмехнувшись, ответил я, — Я не подавал виду, что мне плохо. Не хотел всего этого внимания и пустых слов, обещаний, хотелось просто уйти ото всех, чтобы меня оставили в покое и молча, в тишине, винить себя за все, а в глубине души мечтать о том, что кто-нибудь все-таки спасет меня от всего того говна, что было во мне. Да и с матерью у меня отношения так себе. Я люблю ее, да, но она безумно строгая, ты знаешь. Следит за всем. Лучше меня знает, что мне выбрать и что сделать. При этом большую часть моего детства она делала все, чтобы я ее вообще никогда не трогал и развлекал сам себя. Зато сейчас не отходит… — Да. Я замечаю это. По крайней мере, когда она начала бить меня в кафе, я понял, что мне лучше ей лишний раз на глаза не попадаться, как и тебе лучше не говорить о нас. А насчет помощи… Ты отталкивал каждого, кто предлагал ее тебе. — Мне ее никто не предлагал. Людям всегда плевать на твои проблемы, вот в чем правда жизни. Да и мне казалось, я не достоин спасения. Это так глупо, если честно… Поражаюсь тому, как вы терпите меня. — Во-первых, любой достоин спасения. Во-вторых, это не глупо, поверь мне. В-третьих, ты очень хороший человек. И, да, в этом мире полно лицемеров. — Похуй на меня, — я нежно поцеловал его, а после продолжил, — Есть люди в миллион раз лучше и… Это не имеет смысла. Я просто хочу сказать, что люблю тебя… Ох, Микки прав, я стал такой размазней, — закатив глаза и хихикнув, добавил я. После, встав с кровати, подошел к стерео, включил одну из своих любимых песен и, вернувшись к Джи, сел на него, расставляя ноги по обе стороны от его бедер, начиная тихо и очень неуверенно подпевать песне. Я неотрывно смотрел на Уэя, который, в свою очередь, тепло улыбался, глядя на меня в ответ, но, спустя несколько секунд, он перешел в сидячее положение и начал подпевать мне, слабо улыбаясь. Его голос звучал так прекрасно, что я, кажется, ушел в какой-то транс. Это… не описать словами. Так… Красиво. Наши голоса звучали гармонично друг с другом, создавая тем самым консонанс для наших ушей и нас самих. Это было неописуемо… Я непременно захочу это повторить. Мне всегда казалось, что я не умею петь, поэтому, я старался этого не делать, но сейчас, подпевая вместе с Джи какой-то песне, меня не тянет блевать, мне нравится, блять, то, что я слышу и, черт, я бы с радостью пел с ним на концертах, он стал бы отличным солистом. С каждым словом расстояние между нами становилось все короче и короче, до тех пор, пока мы не слились в поцелуе. Запустив пальцы в его волосы, я тихо засмеялся и упал на спину, утягивая Джи за собой, все так же продолжая кусать его губы, поглаживать его торс, пробегаясь теплыми пальцами по этой белой и чертовски нежной коже, от ощущения которой у меня мурашки по телу пробегали. — Ой, простите, я, кажется, не вовремя! — вдруг послышалось со стороны входа в мою комнату, отчего бедный Джерард резко отстранился от меня и с испугом уставился на мою маму, прикрывая свое полуголое тело одеялом. — Доброе утро, — нервно выпалил он, выдавливая из себя дружелюбную улыбку, отчего я усмехнулся, глянув на женщину. — Да… доброе, — ответила она ему, явно чувствуя себя неловко. — Все нормально, мам. Мы просто целовались. Не переживай ты так и расслабься. Ты что-то хотела? — Эм, да… Я хотела узнать, что вы будете на завтрак. — Мы сами все сделаем. Не волнуйся. Да, Джи? — я пихнул его ногой под одеялом. — Д-да..? — неуверенно ответил он, а я не смог сдержать очередной улыбки. Они смущаются, черт, меня это дико смешит и умиляет. — Хотя… — тут же передумал я, как только в мою голову пришла, как мне казалось, гениальная идея, — Может, он поможет тебе с готовкой завтрака? Что ты там обычно делаешь, оладьи? Я должен помочь им найти общий язык… Для меня это важно. — Зачем мы будем напрягать гостя, Фрэнки? Я и сама справлюсь, — отмахнулась мама. — Мне не сложно, и я бы с радостью помог Вам. — Хорошо… Тогда, я на кухню, подготовлю посуду, а ты… — просмотрев на кучу нашей одежды, она продолжила, — Одевайся пока что. Душ там, все дела… В общем, ты понял. Мама вышла из комнаты, а я, посмотрев на Джи, не смог сдержать приступа смеха, из-за чего психолог недовольно нахмурился, слабо толкнув меня ногой в бок. Он действительно боится мою маму, оно понятно, ведь, каждая мать превращается в какого-то Халка, если узнает, что ее ребенка кто-то обидел, но ему нет смысла переживать, пока что. Только вот Джерарда это вообще никак не спасает, она его банально ненавидит за то, что из-за него я геем стал, вот и получается то, что получается. Бедный Джи… Несмотря на то, что она все же более менее приняла то, что я гей и люблю его, по ней заметно, что далось ей это с очень большим трудом. Помню, он говорил мне после той стычки в кафе, что ему неудобно перед ней, ведь, может я был бы натуралом, не лиши он меня девственности из-за своего недотраха, но, думаю, это не играет здесь особой роли, ведь, люблю я его не за то, как он трахает меня, а за то, какой он. Мне нравится его характер, его тело, душа, таланты. Он охуенен. И даже, если бы он сдержал себя в тот день, я бы все равно потом понял, что люблю его. Иначе не может быть. — Не злись, Джи, — промурчал я и сел рядом с ним, нежно целуя парня в губы. — Я просто хочу, чтобы вы нашли общий язык. — Я не злюсь, детка. И прекрасно понимаю тебя, но… Блять, она так долго не разговаривала с тобой из-за того, что ты гей. Мне страшно случайно ляпнуть что-нибудь не то. Нет желания ругаться с ней или тобой. — Не волнуйся, все будет хорошо. Я уверен. — Ладно, — обреченно выдохнув, начал он, — Я верю тебе. А теперь, мне пора в душ. Не хочу заставлять твою маму ждать… А то опять получу сумкой. Я лежал на кровати и, с улыбкой идиота, обнимал подушку, думая о том, как это утро необычно и прекрасно само по себе. Оно неповторимо… Наверное, из развода родителей я понял не только то, что в этом мире не всегда все бывает, как в сказке, но и то, что каждый момент неповторим. Каждая секунда, минута, миг — все это никогда больше не повторится. И мы должны наслаждаться всем тем, что у нас есть, потому что в один момент все может просто исчезнуть, раствориться в пучине лет, вымыслов и обид. Именно поэтому очень тяжело порой отличить воспоминание ото сна. Это всегда имело для меня особый смысл. Я не понаслышке знаю цену упущенным возможностям и прекрасно знаю, что никогда не смогу вернуть их. Это одна из причин моей самоненависти. И если бы вчера вечером я так и не решился признаться во всем, то потом, через несколько лет, когда наши дороги с Джи уже скорее всего навсегда разошлись, я возненавидел бы себя еще сильнее. Плевать на то, что меня мог ожидать полный провал, невзаимность, я бы пережил все это, но никогда не пережил бы то, что упустил момент, прожил этот год, так и не сказав Уэю правду о чувствах, так и не узнав его ответ. Но, мне повезло и все оказалось взаимно. А самое главное, я точно знаю, это не сон. Я реален. Все реально. И это лишь помогает мне понять множество новых вещей, которые раньше я не понимал. К примеру, любовь, отношения, желание измениться ради кого-то, раньше я это все просто презирал. Мне казалось глупым то, что кто-то ради любви готов изменить себя, ведь, это бессмысленно. Но стоило мне полюбить самому, как все изменилось. Жизнь — странная штука. Сегодня я не верю в любовь, завтра схожу от нее с ума. Видимо, кто-то слышит нас, наши мысли и насмешки, а потом просто заставляет нас поменять свое мнение на данную тему и подумать еще раз, прав ли я был всю свою жизнь. Немного полежав в кровати, я все же нашел в себе силы встать и переодеться. В жопу душ, я сходил туда вчера вечером. Из-за того, что произошло в кабинете, я был вынужден это сделать. Джи же сказал, что устал, и сразу пойдет спать, поэтому и решил сходить утром. Ну, понятно, из него же сперма не текла… Вобщем, когда я наконец нашел более менее чистую одежду и надел ее, то сразу же направился на кухню. Оттуда шел приятный запах еды, отчего желудок предательски заурчал, а во рту начала собираться чертова слюна от предвкушения чего-то чертовски вкусного и сладкого. Люблю сладкое. — Если ты моего сына хоть как-то обидишь, пеняй на себя, понял?! — донеслось из комнаты, из-за чего я даже остановился, хмуря брови и прислушиваясь. — Я не собираюсь причинять ему боль, господи, сколько мне это говорить! С чего я вообще должен ему больно делать? За что? — Скажу честно, Джерард, я тебе не доверяю! И далеко не в восторге оттого, что он полюбил тебя, что он вообще с парнем и мало того, спит с тобой. Но он мой сын, и я не имею права указывать ему, кого любить! — А что же Вы тогда с ним месяц не разговаривали? — с ноткой издевки спросил Джи. — Пытались ему свою любовь показать? — Посмотрела бы я на тебя, если бы твой ребенок вдруг резко заявил бы тебе, что влюбился в человека своего пола и спит с ним! Да и еще бы кричать начал, что это любовь! — Я не против однополых браков! — А я против! — фыркнула она. — Это же… Ужасно! Никакого продолжения рода! Но Фрэнк реально любит тебя! И я не хочу перечить ему! — А если мы с ним решим пожениться, что Вы сделаете?! Не придете на свадьбу или запрете его дома?! — Брось, Джерард. Он выпускник. Думаешь, ваши отношения продлятся больше полугода? Нет. Он сдаст экзамены, уедет в другой город, вы, может, попробуете отношения на расстоянии, но потом он найдет себе девушку, ты парня и все. — Я, блять, не ребенок! У меня есть деньги, возможности и, если понадобится, я поеду за ним! — Ты реально любишь его или просто делаешь вид, чтобы не причинить ему боль? Я прочла признание, которое он готовил тебе, — вот, блять… она же сказала, что не делала этого! — И, должна сказать, что даже подумать не могла о том, что он так все это переживал, но речь не об этом, если ты сказал ему про чувства из-за жалости, то знай, что рано или поздно он узнает это и тебе не поздоровится. — Я не собираюсь ему врать! — грозно прошипел Джи, отчего тело покрылось мурашками. Какого хуя она творит?! Я думал, что они нашли общий язык еще вчера, но, получается, мама до сих пор не переваривает Уэя и считает меня больным?! Мало того, она мне соврала уже в который раз! Зайдя на кухню со спокойным лицом, пытаясь сдерживать злость в себе, я сел за стол, делая вид, что не слышал их диалога, не хочу сейчас ругаться с кем-то или спорить. Хочу просто ощутить себя счастливым и нужным, хотя бы минуту. Тяжелая тишина нависла в воздухе, я это чувствовал, а еще, я чувствовал как от Джи несло злостью. Оно понятно, я тоже немного взбешен поведением мамы. Почему она не может принять то, что я гей и меняться не собираюсь? Почему она все еще наивно верит, что я полюблю какую-нибудь девушку и рожу ей внуков?! Я люблю, блять, Уэя и мне никто нахуй не нужен, кроме него! Она ведь любила тоже, неужели так тяжело понять, что я не собираюсь бросать его или лишаться шанса быть с ним? Используй он меня хоть как секс-игрушку, я останусь с ним и молча буду все это терпеть, потому что этот человек заменил мне отца и оказался рядом в самый нужный момент моей жизни. Да плевать на отца, он заменил мне всех. Начиная другом, заканчивая матерью. Он слушал. Понимал. Пытался помочь и был рядом, когда все банально отворачивались, фыркая о том, какой я уебок! Если бы не он, маме бы уже давно пришлось ловить меня пьяного по дому, но, она наверняка этого не понимает, ведь, она даже понятия не имела, что я испытывал все детство и насколько мне было плохо в некоторые периоды. Она понятия не имела, о чем я думал, что я делал, что со мной происходило, потому что у нее же была работа… Знала бы она, как много он значит для меня и какую легкость я ощутил благодаря ему и его консультациям. Хотя, думаю, этот факт никак не смог бы переубедить ее в том, что я болен и должен лечиться. Так бесит эта тема про болезнь, словно любовь сама по себе какая-то болезнь… Возможно, для кого-то это и так, но я не ощущаю себя плохо от этого чувства, мне наоборот охеренно! Я будто нахожусь в своей мечте или недавно курнул травки. Меня оставили депрессия и грусть, а на их место пришли радость и счастье. Разве хотя бы это не делает мои чувства чем-то особенным? — Фрэнки, — начала мама, — Вы сейчас куда-то пойдете или будете сидеть у тебя в комнате? — Думаю, пойдем, — пожав плечами и царапая стол ногтем, ответил я, на что женщина вопросительно изогнула бровь и глянула на меня. — Куда? — В школу, возможно, — выдохнув, сказал я, но допрос все еще продолжался. Меня одного бесит переизбыток никому ненужных вопросов? — Зачем? — нет, Фрэнк, даже не смей злиться и как-то огрызаться. — Кабинет прибрать надо. — А что случилось? — сексом мы с Джи там занялись, господи, почему столько вопросов?! — Ничего особенного, мам, не волнуйся, —одарив ее теплой улыбкой, ответил я и перевел взгляд на Джерарда, который был вовсю погружен в свои мысли. Черт, она его расстроила… Встав со стула, я подошел к Уэю и обнял его со спины, стараясь выглядеть максимально счастливым, да мне по сути и стараться не пришлось, я правда был счастлив рядом с ним и мне хотелось, чтобы у него было также. Мне хотелось поддержать его такими касаниями, чтобы он не думал над тем, что тут ворчала мама. Женщина косо поглядывала на меня, а я же в свою очередь лез к своему парню с поцелуями и он с радостью на них отвечал. — Может, сходим сегодня куда-нибудь? — нежно прошептал я, но при этом пытался говорить так, чтобы мама все услышала. — Конечно, детка. Куда хочешь? В парк? — предложил он. — На улице холодно, — тут же перебила его мама, пожимая плечами и продолжая что-то размешивать в тарелке. — Заболеете. — Ну… Тогда, в кафе? — На новогодние праздники там много народу. Понимая, что я постепенно начинаю закипать от злости, Уэй ободряюще поцеловал меня в губы и гнев сразу же отступил, вызывая у меня усмешку. Как он это делает? — Отлично, — прошептал я, обняв Джи крепче. — Тогда, сходим в школу и просто посидим у тебя дома. — А я хотела, чтобы ты помог мне дом украсить, — тут же вдруг опомнилась женщина, вскидывая руки и оглядывая меня, на что я недовольно зарычал, реально пытаясь держаться. — Завтра украсим. — Завтра я с подругами иду по магазинам. — Значит, послезавтра. — Там уже Рождество почти! Нет, мы должны сегодня! — настаивала на своем она, зная мою вспыльчивость. И все же, я сорвался. Глянув на маму, я тихо прошипел ей: — Мам, я просто хочу провести время со своим парнем, ты позволишь мне это сделать или нет? — блять, нет… — Успеешь еще, — фыркнула она, закатывая глаза. — А вот с матерью нет. Я уже не молода, знаешь. — Ты смертью меня опять позапугивать решила? Господи, это самый убогий способ удерживать меня возле себя! И, да, я точно успею с Джи побыть. За оставшиеся-то полгода, да, мам?! За полгода-то точно! — грозно ответил я, скрещивая руки на груди. — В смысле? — «Он выпускник. Сдаст экзамены и уедет в другой город…» или как ты там говорила! — Фрэнки… — окликнул меня Джи и взял за руку, чтобы я перестал говорить повышенным голосом, но я лишь фыркнул. — Нет, Джи, не Фрэнки! Какого черта?! Я слышал о чем вы тут говорили! И я вот не могу понять, почему ты решила, что я захочу отношений с девушкой или, что я уеду в другой город?! — А где ты собрался получать образование?! Ты должен закончить хоть какой-нибудь институт! — А, ну да, точно! Я же должен! — Фрэнк, не начинай! — рявкнула она, из-за чего я даже дрогнул, но в лице не изменился. — В жопу мне ваш институт не сдался! Но речь не о нем! Почему ты никак не понимаешь, я гей и это не болезнь?! — Так, — бросив венчик, начала она, — Давай не сейчас! Тут Джерард! — Резко зауважала его или что?! Ты же не доверяешь ему! — Фрэнк, прекрати орать на мать! — Я еще даже не орал! Почему ты так к нему относишься?! — Фрэнки, не надо. Все нормально, — пытаясь успокоить меня, говорил Джи. — Нет, не нормально! Я люблю его и тебя люблю! Прекрати говорить мне о том, что он использует меня, а ему все остальное! Я просто хочу, чтобы вы нашли общий язык! Чтобы ты, мама, поняла насколько он важен для меня и как он офигенен! — офигенен? Так непривычно сдерживать мат… — О, да, сынок! — с сарказмом начала мама. — Он очень офигенен! Затащил тебя в постель и удовлетворил свои потребности! Всегда обожала таких людей! — Не начинай! Я был не против! — Ты мне даже никогда не говорил, где и как вы познакомились! Я о нем ничего не знаю, кроме того, что сказал мне твой отец! — Так узнай! Спроси у него! А не обвиняй его в том, что он педофил! — Хорошо! Джерард, где и как вы с Фрэнком познакомились? — обратилась женщина уже к Джи, что выглядел сейчас очень растерянным. — Эм… Мы… — черт, мы же не должны говорить ей, что он мой школьный психолог. Особенно сейчас. Она же его увольнения нахер добьется. Только Джи открыл рот, чтобы что-то ответить, как я тут же перебил его. — В кафе! — В кафе? — недоверчиво спросила она, на что я кивнул. — Да, в кафе! — И как же это было?! — Я… Сидел за столом и пил кофе… — блять, быстрее придумывай, Фрэнк! — Посмотрел за соседний столик, там парень и… — Не ври мне! — снова прокричала она. — Ты не умеешь этого делать! Говори правду! — Какую правду, блять?! Какую правду тебе сказать?! Ты же сразу побежишь делать так, чтобы мы с ним никогда не пересекались! — Не выражайся и говори правду! — Отлично! Но, если ты пожалуешься хоть кому-то, я точно уеду в другой город! Либо перееду к нему! — Ты кому условия ставишь?! В конец уже обнаглел! Мы продолжали ругаться, но ровно до тех пор, пока входная дверь не хлопнула, и я не осознал, что это Джерард не выдержал наших криков и банально ушел. — Блять… — прошептал я себе под нос и выбежал за ним прямо в домашних тапочках, шортах, футболке, лишь бы догнать психолога и извиниться за все это. На мое счастье он не успел далеко уйти и я смог заметить фигуру, которая медленно шла в неизвестном направлении, выпуская сигаретный дым в атмосферу. Мне так стыдно перед ним, не знаю почему. Не очень хотелось, чтобы он слышал все эти ссоры, а уж тем более принимал в них участие. — Джи… — подбежав к нему, как можно нежнее прошептал я. — Прости, ты не должен был всего этого видеть… — Она немного перегибает палку насчет нас. Я прекрасно понимаю ее и то, что я поступил очень плохо, переспав с тобой, но… Блять, я не использую тебя, Фрэнки. Клянусь. Первое время, может, и хотел, но не сейчас. Думаю, будет лучше, если я не буду появляться в вашем доме. По крайне мере, пока она там и… Черт! Какого хрена ты так на улицу выбежал! — он снял с себя куртку и накинул ее на меня, — Ты же, блять, заболеть можешь! — Джи, нет! Ты тоже можешь простыть! Забери обратно! — Нет! — настаивал он, не давая мне снять с себя пуховик. — Я хотя бы одет! — Мне до дома дойти пару метров! Забери! — все же сняв с себя куртку, сказал я и отдал ее ему, на что Уэй закатил глаза. — Фрэнк, почему ты такой засранец?! — Как ты там отвечал… Я уверен, тебе это нравится, — поджав губы и смущено улыбнувшись, прошептал я, из-за чего, на его лице тоже расплылась теплая улыбка. — Да, именно так. И да, ты прав, мне это нравится. Пошли быстрее до твоего дома, пока ты в конец не околел. — И потом в школу? — Да. Блять, ты еще и в тапочках! Ну уж нет, так дело не пойдет! — В смысле? — не успел договорить я, как он закинул меня к себе на плечо и потащил в сторону моего дома, отчего я даже взвизгнул, как девочка. — Джи! Какого черта?! — На улице снег по щиколотку! Холод пиздец! Да еще и снег идет! А ты в домашней одежде и в тапочках побежал за мной?! — Я боялся, что ты обиделся или она как-то оскорбила тебя. Не очень-то хочется ругаться со своим парнем в первый же день. — Ты балбес, Фрэнки. Ушел я, потому что был уверен, что она запульнет в меня чем-нибудь, если я попробую вступиться за тебя хоть как-то. Я бы потом вернулся за тобой, либо позвонил и сказал куда идти. — Просто… Я хочу, чтобы она увидела в тебе все те качества, которые вижу я и приняла то, что ты теперь мой парень. Но ей видимо вообще похуй на мое мнение. Ее волнует лишь образование, продолжение рода и всякая прочая херня, которая для меня не несет особого смысла. Почему так сложно понять, что ты важен для меня? — Солнце, она же волнуется за тебя, и я ее прекрасно понимаю. Знаю, выглядит очень странно то, что я тоже полюбил тебя, но, блять, я повторюсь, у нас разница в возрасте всего на пять лет! Это не так уж и много! Но, как видишь, ее это не волнует, она боится, что я могу разбить тебе сердце, что могу как-то не оправдать твоих надежд и все тому подобное. — А как объяснить то, что она считает меня больным? — устало вздохнув, спросил я, на что Джи пожал плечами. — Ну, тут просто непринятие геев и желание все исправить. — Не хочу я «лечиться» или как-то исправляться! Меня все устраивает! — О, да? И что же именно тебя устраивает в твоей ориентации? — спросил Уэй, игриво куснув меня за ягодицу, из-за чего я вздрогнул. — Джи! — возмутился я, заливаясь краской. — Не делай вид, будто не понимаешь. — Я хочу это услышать, — поставив меня на землю и заглянув в мои глаза, с улыбкой ответил он. — Меня устраивает мой парень, секс с ним, свидания с ним. Пусть со стороны и кажется, что я очень грубый и жестокий человек, но на деле, все далеко наоборот… Я романтик и мне нравится то, как ты… ведешь себя со мной. — Ты так изменился с тех пор, как я впервые увидел тебя. Стал такой добрый, нежный… — он осторожно коснулся моей щеки, на что я довольно замурлыкал, потираясь о нее щекой. — Любовь, Джи. Из-за нее я стал такой размазней. — Ну, ты же не с первого дня влюбился в меня. Я помню, как ты утверждал, что натурал. — Да, я, между прочим, им и был, пока кто-то не решил поцеловать меня! — Все началось с поцелуя? — засмеялся парень. — Он мне понравился. Для натурала это, знаешь, немного странно. — с его губ сорвалась очередная легкая усмешка. — Что? — Ничего. Иди за верхней одеждой, я пока тут тебя подожду. Положительно кивнув, я забежал в дом и второпях начал надевать на себя пуховик. Из кухни вышла мама и вопросительно посмотрела на меня, видимо, желая знать, куда я направляюсь, но я, ничего не ответив, нацепил обувь и молча вышел, громко хлопнув дверью.***
— Как дела, мистер Уэй? — зайдя в кабинет с ухмылкой, спросил я. — Были так себе, но теперь отлично. Заходи, Фрэнки. Закрыв за собой дверь, я приземлился на свое место и не мог оторвать взгляд от Уэя, который в свою очередь не мог перестать глядеть на меня. — Я на консультацию, — нарушил тишину я, не прекращая улыбаться словно псих. — Ах, да! — будто опомнился Джи. — Точно. На этот раз ты… — он взял в руки свой блокнот и, полистав его, продолжил, — Уехал на неделю и забыл про своего парня. — Я не забывал про него, — закатив глаза, ответил я. — Уверен? — Я пытался тебе звонить, Джи. Говорю же, связь там была плохая, да и я вообще не знал, что меня отправят на неделю к бабушке. Мама вдруг резко решила, что я давно у нее не был, как и у всех своих остальных родственников, которым на нас похуй. — Мне бы очень хотелось обидеться на тебя, но… Блять, я скучал. — Я тоже, — я закусил губу, улыбаясь. — Серьезно. Думал только о тебе. — Только обо мне? — чуть прищурившись, спросил психолог, на что я кивнул головой. — Да. Сомневаешься? — Нет, нисколько. Мозг не выносили насчет ориентации? — Выносили, — закатив глаза, ответил я, откидываясь на спинку стула. — А что делал ты? — Ну, — на моем лице тут же расплылась довольная улыбка, — Думал о том, как приеду к тебе, поцелую, а потом мы… Занялись бы любовью. В общем, ничего нового. Иногда просматривал фотографии, которые кое-кто мне кидал и дразнил меня… Представлял всякое. — М, вот как? — с ухмылкой начал Джи, закинув ногу на ногу, — Может, тогда придешь сегодня ко мне? Посидим, выпьем… Это будет некое свидание дома. А потом мы попробуем воплотить в реальность все, что ты там себе напредставлял. — Ты знаешь мой ответ. — Да, знаю и рад ему. А теперь перейдем к реальной консультации, — взяв в руки какую-то папку, начал он, — Ты опять подрался. Только приехал и уже драки. Мне стоит ревновать, что с ним у тебя стычка была раньше, чем со мной? — я так скучал по этим шуткам… Как я вообще жил у бабушки без них? — Это была самооборона. И, нет, не надо ревновать. — Поверю на слово. И, да, в каком плане самооборона? Просто, мне написали, что ты накинулся на Калеба и избил его, но никто не видел, чтобы он как-то тебя унижал. — Ну да, он же у нас ангел чистой воды, — фыркнул я, пожав плечами. — Брехня все это. Это мистер Смит снова выгораживает этого уебка ради денег. — С чего ты так решил? — Да потому что это не в первый раз. Большинство дел в моем досье по поводу избиения — фальшивки. Просто, обвинить же кого-то надо. Кого угодно, главное не Калеба. А зачастую, этот кто угодно, оказываюсь я. — Пиздец… — тяжело вздохнув, ответил Уэй. — Как все было на самом деле? — Калеб снова докопался до меня, что я педик. Клянусь, я изо всех сил терпел его подколы и стоны, которые он имитировал, чтобы взбесить меня, но, блять, он потом взял и просто толкнул меня со всей силы в шкафчики! Что я должен был делать? Молча уйти? Да нахуй, этот идиот обязан получить свое и мне похер, что всю вину все равно свалят на меня. — Это не дело, Фрэнк. Вы деретесь чуть ли не каждый день. У тебя могут быть серьезные проблемы из-за него. — Я знаю, но… Он заебал. Большинству уже похер на меня и мою ориентацию, они нашли нового козла отпущения и стебутся над ним. Все, но не Калеб. Я не удивлюсь, если он стоит под дверью и слушает каждую нашу консультацию, чисто для того, чтобы доказать всем, что между нами что-то есть. — Почему он так доебывается до тебя? — в недоумении спросил Джи. — Ты сделал ему что-то? — Нет, в том-то и дело. Я сам не знаю, что ему надо. — Придется и его вызывать на консультацию… Не хочу с ним работать. Он меня бесит, — откинувшись на спину стула, обреченно сказал психолог, вздыхая, на что я махнул рукой. — Забей на него. Все равно с ним бесполезно говорить. Директор за него вступится, а отец, если что, заплатит кому надо. — В мире хватает такого говна, как Калеб, не особо хочется, чтобы его было еще больше, поэтому я лучше все-таки с ним поговорю, да и плюс, возможно тогда он отвалит от тебя. — Попробуй, но это бесполезно. — Что насчет экзаменов? Готовишься? — спросил парень, заглянув в мои глаза и слабо улыбнувшись. — На дворе уже март, совсем скоро придется сдавать все это говно. — Делаю все, что в моих силах, — пожав плечами и тяжело вздохнув, прошептал я, на что парень изогнул бровь, ожидающе глядя на меня. — Но..? — Но у меня опять ощущение, что этого недостаточно. — Не требуй от себя слишком много. Ты делаешь все так, как можешь, в своем темпе, по мере своих сил, бессмысленно требовать от себя чего-то большего. Это максимум приведет к нервному срыву. — Знаю, но, блять, я просто чувствую себя таким ленивым. Меня бесит даже то, что я позволяю себе полежать дома на диване хотя бы час. Мне кажется, что я должен заниматься. Чем угодно, главное заниматься. Пытаться как-то найти себя, свои таланты, развивать их, а вместо этого, я слушаю музыку. — Хэй, — придвинувшись ближе, начал он, — Ты делаешь достаточно. Поверь мне. Я в твоем возрасте только пил и не особо думал о том, что делаю недостаточно. — У тебя были на то причины. — А у тебя их словно нет? — с усмешкой спросил Джерард, подняв мое лицо за подбородок. — Прекрати так нагружать себя, солнце. Отдыхать тоже надо. — Не знаю. Возможно, ты прав и мне надо немного смягчить требования… — не сдержав теплой улыбки и глядя точно в эти зеленые глаза, прошептал я, тихо мурлыкая от его поглаживаний по подбородку. — Точно надо смягчить. Пойми, это молодость, нагружать себя работой сейчас — бессмысленно. Сходи на рок-концерт, в бар, погуляй ночью, курни травки, да что угодно! Расслабься, одним словом. Дай нервам прийти в норму. — Я бы с радостью, но моя голова сейчас забита совершенно другими мыслями. — И какими же? — наклонив голову набок, спросил Джерард, из-за чего я, опустив взгляд в пол и, немного помолчав, сказал: — Сложно объяснить. Так много всего… Эм, допустим, я постоянно думаю о наших отношениях. Пытаюсь выделить какие-нибудь уроки из них. Или же об экзаменах, думаю зачем мне их сдавать, если поступать я никуда не собираюсь. Думаю о маме, о том, что она так и не соизволила за эти два месяца принять наши отношения. Думаю о Микки, о том, как он устает, работая в две смены и при этом умудряясь учиться на «A» и «B». Думаю о тебе, об отце, о Калебе, одним словом, обо всех. — А о себе? — спросил Уэй. — Нет. Зачем? — Затем, что не надо ставить себя на последнее место и быть уверенными в том, что ты самый худший. Ты должен думать и о себе, о том, стоит ли тебе прогуляться или отдохнуть, нельзя всю жизнь переживать за других. — Я так привык. Это нормально, Джи, — пожав плечами, ответил я и поднял на него свой взгляд, но он лишь тяжело вздохнул. — Нет, не нормально. В любом случае, ты не поймешь это… — прошептал Джи уже себе под нос, но после продолжил: — Есть что-то о чем ты хочешь поговорить? — Нет, пока нет. Разве что… — неуверенно начал я, кусая губы и сминая пальцами футболку на себе, глядя куда-то вбок. — Что? — вопросительно посмотрев на меня, спросил он. — Блять, это тупо и я сраная размазня, знаю, но… Я хочу поговорить о нас. — Оу, конечно, о чем именно? — Я… Ну, я просто хочу знать то, что происходит между нами это… — я шумно сглотнул, мельком глянув на парня, после тут же уставившись на свои пальцы. — Просто отношения на время или нечто большее? Чувствую себя девчонкой… — Ты милый, — с улыбкой ответил Джерард, смеясь и откидываясь на спинку своего кресла, разглядывая меня так, будто перед ним щеночек сидел, а не я, на что я фыркнул, показывая психологу средний палец. — Да пошел ты. Я панк. Я злой. — Ага, я вижу. Особенно ты зол со мной. — Даже самая злая собака будет ласкова с тем, кто ей дорог. Уж извини. — Мне нравятся эти слова. Но ты не собака и, насчет твоего вопроса, что в твоем понятии «нечто большее»? — Блять… — прошептал я и, устроившись поудобней, посмотрел на Джи, а после чего сказал, — Я тебя люблю. Мне нравится быть с тобой. Нравится быть твоим парнем. И я очень хотел, чтобы и тебе нравилось быть моим парнем. И, возможно, когда я закончу школу… Мне нужна гарантия, что ты не бросишь меня сразу же, как я уеду, если придется. — А есть вероятность, что ты уедешь? — Да. Комната наполнилась тишиной. Джерард молча думал несколько секунд, неотрывно глядя в одну точку, и это не могло не напрягать. Почему он, блять, думает?! Есть вероятность, что бросит или что?! Так, нет, в жопу панику… — Обещаю. Скажу больше, я могу поехать вместе с тобой. На душе сразу же полегчало от сказанных слов и я ощутил, как сердце продолжило свой ход, все так же продолжая биться в груди не жалея сил каждый раз, как только я смотрю на Джи. Знаю, глупо сомневаться в его верности и чувствах, но я не могу иначе. Меня не раз предавали, и все это было, мягко говоря, не особо приятно, а если меня предаст Уэй… Это будет равносильно смерти. Серьезно. Я даже думать не хочу о том, насколько сильно мне может быть больно от предательства с его стороны и очень надеюсь на то, что его никогда не будет. Я ведь все ему доверил. Всю душу. — Спасибо. Это важно для меня. — Знаю, — кивнув головой, сказал Джи. — Нет смысла волноваться на этот счет. Я не готов бросить тебя из-за такой мелочи, как расстояние. Я немного привязался к тебе, а точнее пиздец как много, но это неважно и вообще, я не хочу говорить сейчас об этом, это грустная тема, если честно. — Да, но я хотел, чтобы ты знал, что есть вероятность того, что я уеду и… Я хотел бы, чтобы это никоим образом не помешало нам в наших отношениях. — Не помешает, солнце. Клянусь. А теперь, хватит этой грусти, я не видел тебя целую неделю! Иди ко мне, — раскрыв руки для объятий и ярко улыбаясь, воскликнул Джерард, из-за чего я, улыбнувшись самой счастливой улыбкой, вскочил со своего места и, подойдя к Джи и сев к нему на колени, упал в его объятия. Прижавшись к нему ближе и положив голову ему на плечо, я вдохнул его запах, покрываясь мурашками. От него пахло чем-то сладким, непонятным, но в то же время я отчетливо ощущал нотки табачного дыма и крепкого кофе. И я не удивлен. Судя по тому, как сильно он любит кофе, это совершенно нормально, что он им пропах, а что касается сигарет… Видимо, он снова сорвался и закурил. Я не против, мне нравится как он курит. Это выглядит горячо. Он сам по себе выглядит довольно-таки горячо… Ох, о чем это я? Неважно. Важно другое, важно то, что прошло уже два месяца с того самого момента, как мы начали встречаться и, должен признать, я немного удивлен тем, что Джи меня еще не бросил. Да, это выглядит тупо, что парень настолько не верит в себя, что отношения больше недели кажутся для него какой-то магией. Но я действительно считаю, что выносить меня хотя бы сутки очень тяжело. По крайней мере, я всегда слышал это. А Джи терпит меня на протяжении вот уже почти шести месяцев, два из которых мы состоим в отношениях. Надеюсь ему нравится то, что происходит между нами, потому что лично мне крышу от этого сносит. Я улыбаюсь каждый день, гуляю, чаще играю на гитаре, блять, я даже песню Уэю посвятил, но он об этом не знает и, мне так непривычно ощущать… счастье. Мне хорошо. Это кажется неправильным. Я так долго ненавидел себя, лежал в депрессиях, избивал чуть ли ни каждого, ощущая безумную злость на сердце, но стоило в моей жизни появиться Джерарду, как все резко изменилось. Депрессии? Их нет. Злость? Очень редкое явление. Я могу контролировать себя и это радует, но… Почему же мне так страшно оттого, что мне хорошо? Наверное, так сказалось все то время, которое я провел в депрессии. Как бы то ни было, я стараюсь об этом не думать. Меня волнует лишь мама и ее неприязнь к геям. Я гей, почему так сложно просто принять этот факт? Она не раз приводила домой своих подруг с работы вместе с их дочерьми, в надежде, что с кем-нибудь я все-таки найду общий язык и в дальнейшем заведу отношения, но я же наоборот, вел себя по хамски, оскорблял их, курил при них, матерился, в общем, строил из себя самое натуральное быдло, мне даже особо стараться не пришлось… В итоге, все выбегали из моей комнаты с криками о том, что я идиот, а после уходили. Мама и на этом не прекращала свою бессмысленную миссию «Сделай из сына натурала». Она решила поссорить нас с Джи. Один раз, когда он находился у меня дома, и мы в тишине и покое смотрели фильм, она позвонила Уэю, видимо думая, что он сейчас не со мной, и начала говорить о том, что мы с Микки стали очень близки, прямо очень, и ее это напрягает. Джерард внимательно слушал ее, а после, просто протянул трубку мне. Описать всю свою злость в тот момент, сейчас просто нереально. Я разбил лампу, разбудил соседей, испугал своего парня, но меня это не волновало, я, блять, не понимал, в чем ее проблема, что ее не устраивает! В общем-то с этим планом у нее тоже ничего не вышло, и она перешла к новому: стала постоянно отправлять меня к родственникам как можно дальше и как можно на дольше, запрещая при этом им давать мне телефон и интернет, обосновывая это тем, что я встречаюсь со взрослым парнем. Мне повезло, по большей части мои родственники относились к геям нормально и против Уэя ничего не имели, поэтому с радостью принимали его в гости, давая мне возможность насладиться его присутствуем. Из-за этой вечной нервотрепки со стороны мамы я стал реже ночевать дома, предпочитал оставаться у Джи, да и он был не против. И мы с ним часто обсуждали тему гомофобов и того, почему моя мама так рвется все это прекратить. В итоге все сходилось на том, что ее, скорее всего, не устраивает сам Джерард. Я пытался ее переубедить, пытался доказать, как много он для меня значит, но она даже слушать не хотела. Плевать, если хочет, пусть дальше пытается помешать нашим отношениям, но я с уверенностью могу заявить, что у нее ничего не выйдет. Я люблю Джи и мне все равно, против она этого или нет. Ее упорство ничего не изменит. Жаль, она не может принять и понять это. — Мистер Уэй, Вы тут? — постучав в дверь, спросил мужской голос, отчего я тут же распахнул свои глаза и вопросительно глянул на психолога. — Кажется, директор, — прошептал он мне, на что я выругался. — Черт… Я слез с Джи и тут же залез под его стол, чтобы спрятаться, я частенько так делал, чтобы нас не увидели вдвоем, как и того, что я снова прогуливаю. Сейчас урок географии и я должен присутствовать на нем, а не тусоваться в кабинете психолога. Нельзя, чтобы меня запалили. — Входите! — сказал ему Уэй, тут же быстро приводя свой стол в порядок. Входная дверь открылась с неприятным скрипом и я услышал тяжелые шаги, которые приближались к столу. В одно мгновение я забыл как дышать, в горле пересохло, а сердце предательски ускорило свой ход, заставляя меня ощутить страх. — Добрый день, Джерард, — сказал мужчина, по звуку похоже, садясь на стул. — А, мистер Смит, что-то хотели? — тепло улыбнувшись своему начальнику, спросил Джи, сложив руки на столе замком. Тот что-то промычал, кашлянув. — Да, я хотел бы побеседовать с Вами насчет одного нашего ученика. — Конечно, о ком именно? Скрежет стула об пол неприятно отдался в уши, отчего я слегка сморщился. Видимо, речь снова обо мне… Господи, это уже надоедает. — О Фрэнке. Который Айеро. Помните такого? — Д-да… Помню. Что-то случилось на этот раз? — Ох, нет, конечно нет. Не переживайте. Я просто хотел узнать как проходили ваши консультации. — Обычно. Как со всеми. Что там за новый слух такой? — тут же поняв, о чем речь, спросил психолог, но директор его будто не слышал и продолжал гнуть свою линию. — А это как, если не секрет? — Ну, — немного растерявшись, начал он. — Я спрашивал у него как обстоят его дела и есть ли у него ко мне вопросы, эм… Допустим, насчет сверстников или каких-либо проблем в школе. — А он что отвечал? — Мистер Смит, понимаю, что я просто школьный психолог, но я не собираюсь разглашать его тайны и секреты даже Вам. — Врачебная тайна. Понимаю. Что Вы можете сказать о его состоянии? — Он был, мягко говоря, подавлен, но теперь с ним все хорошо. — И это все? Мне нужны подробности. — Зачем? — фыркнул Уэй. — Скажите прямо, что случилось. — Затем, что мне сообщили одну не очень приятную вещь насчет вас двоих. — Какую на этот раз, что Вы тут так секретничаете? — Что якобы Вы и Фрэнк состоите в отношениях. Мало того, между вами был половой акт и, как сказал тот информатор, занимаетесь вы этим в пределах школы. — Бред. Отношения между работниками учебного заведения и его учениками запрещены. Между нами ничего нет. И я устал это повторять. Такие слухи пускают каждый день, им верить что ли? Просто влюбленные старшеклассницы пытаются обратить на себя мое внимание, и все, — пожав плечами, разъяснил психолог. — Джерард, про вас пускали не один слух. Это первое. — Не все слухи правда, — тут же перебил его Джи. — Сколько раз мне нужно это сказать, чтобы Вы поняли? — Да, когда они единичны, но про вас же… Скажите честно, что между вами? — Ничего, — уверенно настаивал он на своем. — Что между вами? — Ничего! Это бред! Кто вообще донес вам такую тупую информацию?! — Этот человек попросил не называть его имени. Калеб? Я уверен, что это он. Больше некому. Но нахера? Что ему, блять, надо от меня?! Что ему надо от нас?! — Я прошу Вас без истерик, скажите мне правду. Клянусь, никто не узнает причину вашего увольнения, но лишь в том случае, если вы сознаетесь сами здесь и сейчас! — Между нами ничего нет! Он просто был моим пациентом! У вас есть хоть одно доказательство того, что мы спали?! — Информатор. Он сказал, что не раз наблюдал картину того, как Вы, вместо того чтобы вести консультацию… Будем откровенны, занимались сексом с Фрэнком. И даже готов предоставить сегодня фото и видеоматериалы всего этого. И тут мое сердце буквально остановилось. Какой-то псих умудрился заснять и сфотографировать то, чем мы могли заниматься у Джи в кабинете. Это уже не на шутку пугало. Да, была дрочка пару раз, один раз даже секс, да и мы все это делали не только в этом кабинете, но ведь… мы были максимально осторожны. Черт, если доказательства реально есть, Джерарда же уволят. — У Фрэнка много врагов в этой школе и если верить каждому их доносу, то он давно уже должен был сидеть в тюрьме за какое-нибудь ограбление. Мы проводим с ним обычные консультации. Ничего пошлого, никаких намеков, да он даже со своего места не встает! И насчет доказательств, я понятия не имею, что там такого может быть. Мне скрывать нечего. — Извините, мистер Уэй, но я не могу оставить этот донос без расследования. Уверен, если между Вами и Фрэнком есть отношения, он вступится за Вас и рассказывать ничего не будет, а если же Вы принуждали его к сексу, то тут уже все пойдет совсем иначе. Вы можете запугать его, но он все равно скажет нам правду, мы этого добьемся и тогда Вас могут посадить. Плюс, когда нам принесут все эти материалы и мы отсмотрим их, мы непеременно позовем Вас, чтобы Вы объяснили все происходящее там. Принуждал?! Суки! Он меня пальцем не тронул и, блять, был добр ко мне, в отличии от всех остальных в этой ебаной школе! Как они смеют обвинять его! Я прибью Калеба! Уебок! — А если между нами ничего нет и на этих доказательствах тоже ничего такого нет? — стараясь оставаться холодным и безразличным, спросил Уэй, на что мужчина встал со своего места, поправляясь. — Тогда я лично принесу свои извинения. Но пока мы не знаем правды. У Вас есть сегодня консультация с Фрэнком? — Да. Вы же сами сказали, что он снова подрался… Я обсужу это с ним после уроков. — Отлично. Ждите гостей, — холодно ответил директор и ушел, хлопнув дверью, пока мы оба в полном шоке пытались переварить всю информацию.