Размер имеет значение

…Репетиция всемирно известной группы Dethklok начиналась как обычно. — Токи, тупоголовый ты дилдо! Ты какой нота сейчас сыграл?! — Какой надо, такой и сыграл! Я все нота правильно играет! (обиженное сопение)  — Я же слышать, надо «ми», а ты рубить на «си», дурья твой башка! (нравоучительный тон).  — Я так и играет! (нервное перебирание струн) — Нэт, неправильный! Ты весь дэтот куплет не так играет, вот как надый! (агрессивный шреддинг)  — Сквизгаар, ты сам быть глухоухий дилдо! Я играет правильно, слушай! (судорожные попытки повторить, обрыв струны, визг гитары) Уй, бля-а!.. — (Злорадный смех) Не то что играть, ты даже гитара держать не умеет! Токи, ты — дилдо всех дилдОв!.. На этом месте группа прекратила слушать радиоспектакль под названием «нанесение гитаристами морального ущерба друг другу» и принялась созерцать нанесение ущерба физического. Токи в ответ на оскорбления пихнул Сквизгаара грифом в плечо, тот наступил ему на ногу, в ответ Вортуз, хищно изогнув пальцы, вознамерился вонзить их коллеге в хаер… И не миновать было бы очередной драке, если бы Нэйтан, которому надоело торчать без дела перед микрофонной стойкой, не растащил сцепившихся не на жизнь, а на смерть скандинавов по углам. — И всё-таки, ты, Токи, быть идиотский дилдо-неуч! — самодовольно поправляя волосы, бросил в сторону норвежца Сквигельф, испепеляя Вортуза через сцену уничижительным взглядом. — А ты… — Хватит, блять! — рыкнул Нэйтан. — Даже одной песни не можете спокойно отыграть! Сквиз, ты же знаешь, у нас концерт через неделю! Не придирайся ты так к нему, пусть играет как умеет! — Нэйтанс, да он ничего не уметь! Ты же сам слышать!.. — Хватит, я сказал! Облажаемся на концерте — смотрите у меня оба!  — Но Нэйтанс… И, пока на гитаре Токи меняли порванную струну, в студии не прекращалась обычная для таких случаев катавасия — обиженно бубнил Вортуз, призывая на белобрысую голову оппонента всяческие кары небесные; презрительно-царственно плевался оскорблениями Сквигельф, даже головы не поворачивая к провинившемуся согруппнику; сварливо матерился на всех сразу Мёрдерфейс, которому за полчаса успела осточертеть и скандинавская перепалка, и тяжелая басуха на собственной шее; громко и обвинительно басил фронтмен, эмоционально треснув кулаком по одному из барабанов Пиклза и получив от того весьма чувствительный тычок палочкой в пятую точку… В общем, репетиция шла полным ходом, и пока что все были более-менее живы-здоровы. …Отыграв последнюю песню, усталые музыканты потянулись к выходу. Проходя мимо Сквизгаара, ритм-гитарист злопамятно толкнул его плечом, на что услышал в ответ: — Не надый дуться, крошка Токи! Всё равно все знать, что я быть лучший гитарист в дэтот мир, так что лучше слушай меня и учись, мелкий дилдо! — и Сквигельф самодовольно расхохотался, любовно поглаживая пальцем гриф своего «Гибсона».  — Я ненавидеть тебя, Сквизгаар! — прошипел Вортуз и, словно пробка из бутылки, вылетел из студии. *** — Токи, ну какого хрена-то, а? — Нэйтан просто не находил слов от ярости. — Какого лешего тебя несет в Норвегию перед самым концертом?!  — Нэйт, чувак, ну это личное же у него, — попробовал вступиться Пиклз. — Сам знаешь…  — Я должен лететь в Норвегия завтра, — упрямо повторил в пятый раз Вортуз, опустив глаза и сверля колючим взглядом пол. — Дэто быть годовщина смерть моего отца… Я должен поклониться его могила!  — Твой отетш в реке утонул, ражве нет? — Мёрдерфейс смачно откусил от зажатой в кулаке куриной ножки и сыто рыгнул. — Хотя, похуй, у ваш, шкандинавов, вшё не как у люджей… — Значит, я есть должен поклониться река, в которой он утонуть! –Токи рассерженно топнул ногой, удивляясь непонятливости коллег. — Я ехать завтра, и точка! — Пфф… Катись барбекю-колбаской, если опоздает, я сам отыграет за двоих на концерт! — самодовольно вздёрнул подбородок Сквизгаар. — Я же быть Бог Гитары. Токи сжал кулаки.  — Дэто никогда не будет! Ты не забирает мой партия! Слышишь, Сквизгаар, никогда! Никогда! Никог… — он захлебнулся гневом, затрясся всем телом, как будто собираясь броситься на шведа, но, передумав, просто выбежал из гостиной и хлопнул дверью. Остальные недоумённо переглянулись.  — Што это ш ним? — Мёрдерфейс вопросительно посмотрел на дверь, потом на обглоданную кость в своей руке, а затем одним движением послал её за диван.  — Да не обращайте внимания, парни, — резюмировал Нэйтан. — Как всегда, нашло на него не вовремя… Не забывайте, у него ведь того… Отец умер. — Совесть у него умер, — презрительно процедил Сквигельф, закидывая руки за голову. — Вечный воровает мой солос, а теперь — «не трогай мой ритм-партия!» Да больно надый… Пусть пиздовает в свой Норвегия, может, ума там набраться… Глупый дилдо. *** Токи соврал. Он знал, что никто из группы не помнит дату смерти его отца. И теперь, летя в самолёте, затем трясясь в автобусе и, наконец, буксуя в заснеженном лесу на нанятой им попутке, он думал, как же не околеть в этой древней зимней чаще, идя пешком, ориентируясь только по навигатору и не быть сожранным волками. Но то, что он вычитал в интернете, о чём судачили сотни людей, то, что находилось в лесу близ Лиллехаммера, то, к чему он стремился всей душой — могло круто изменить его жизнь к лучшему… И, в конце концов, он сам не понял, как очутился у низкой, на первый взгляд заброшенной бревенчатой хижины… Сам не свой от волнения, Токи стянул с руки меховую варежку и негромко постучал… *** Языки пламени изгибались в причудливой пляске, жадно лизали брёвна в очаге. После морозного леса Вортузу показлось, что он находится как минимум в бане. Развешанные по деревянным стенам пучки и веники из каких-то трав только усиливали это впечатление. — Значит, вот что привело тебя сюда-а-а, — проскрипела сморщенная старушенция, увешанная разного рода камешками, косточками, бусинками и прочими амулетами. — Что ж, помочь тебе я могу. Если только чётко сформулируешь просьбу… — Понимаете, фру ведьма… (Токи говорил на родном языке — здесь не было никакой нужды ломать язык «дэтим ужасным английским».) — Сквизгаар… В общем, наш дурацкий выскочка соло-гитарист возомнил себя богом, а ведь он совсем не бог, он просто сукин сын, который гнобит меня постоянно, никакого житья не даёт… Своё «я» раздул до небес, меня же просто в грязь втаптывает всегда… Ненавижу его за это! Нельзя ведь так, нехорошо, неправильно! — Токи ударил кулаком в стену, и на него сейчас же свалился пучок какой-то сухой травы. Ведьма лишь хитро осклабилась, сверкнув волчьими глазами. — Просто скажи, чего ты хочешь? — Я… — Токи так давно вынашивал это желание, столько раз репетировал, проговаривал про себя, но сейчас почему-то не мог внятно произнести. — Я хочу, чтобы у меня всё было хорошо… Чтобы Сквизгаар перестал… — Чтобы самомнение, гордое «я» Сквизгаара уменьшилось? — подсказала старуха. — Да, я хочу этого, — твёрдо сказал Токи. — Нет проблем, — загадочно усмехнулась ведьма. — И не таких гордецов усмиряли… — И тут же поспешно добавила другим, современно-деловым тоном: — Сто тысяч долларов. Токи с готовностью начал вытаскивать из карманов новенькие пачки купюр… И через час уже шагал по сугробам к дороге, где в неприметной машине ждал его заскучавший шофёр. Во внутреннем кармане Вортуза, побулькивая, приятно грела душу его воплощённая мечта — маленький плоский пузырёк с чудодейственным зельем.