Этот день начался совсем не так, как он хотел. Вместо вагона старой электрички он увидел пыльную, тёмную комнату, когда проснулся. Парень запаниковал. Осознал, что привязан жёсткими ремнями к странному металлическому креслу — запаниковал ещё больше. Внезапно над ним нависла та самая незнакомка. Она хитро улыбнулась, можно сказать — оскалилась.
— Нравиться?
Он попробовал что-то промычать, но понял, что не может говорить. Как будто что-то обжигающе-холодное закупорило ему рот и глотку.
— Не можешь разговаривать? — усмехнулась Эглантина — Это идёт тебе больше, чем некрасивые и грубые слова. Сейчас я преподам тебе один маленький урок. София! Неси инструменты!
В помещение вошла невысокая девушка. Так называемые инструменты он увидел лишь мельком — голова и шея также были зафиксированы. Впрочем, это было к лучшему. Даже набор пил патологоанатома, который парень однажды видел у своего друга из медицинского института не мог похвастаться таким разнообразием и не обладал столь устрашающим видом. Он попытался сглотнуть. Горло будто обожгло огнём.
— София! — воскликнула ведьма — Смотри и учись!
Она взяла странную, короткую пилу и поднесла её к грудной клетке парня. Тот попытался вырваться, но ремни плотно прижимали его к креслу. Торс парня обожгло болью. Эглантина начала распиливать грудину.
Без анестезии.
— Смотри, София! Под грудиной находится орган, thymus*, в котором содержится душа. Эта железа большого размера у детей и подростков, но в течение жизни уменьшается, и к старости исчезает совсем. Она-то нам и необходима.
Ведьма начала что-то вырезать из его груди. Парень кричал, кричал от боли, слёзы текли из его глаз, пальцы судорожно вцепились в подлокотники кресла, он до крови закусил губу. И он бился, бился, извивался! Как пойманный детьми голубь. Как уж, придавленный к земле. Боль, щемящая, давящая, легла ему на грудь как тяжёлый камень. Она мешала вдохнуть, жгла, как калёное железо. И парень боялся, трясся от страха и осознания того, что его препарируют, разрезают, как
подопытного животного, чтобы просто научить кого-то этому. Он был той самой
жабой, которую режут школьники, тем самым
эмбрионом свиньи, выданным студенту-медику. Эглантина что-то объясняла своей подопечной, но он не мог ничего разобрать — реальность тонула в кровавом тумане. Не сказать, что он что-то терял. Парень просто хотел сбежать, не ощущать эту боль, проснуться и забыть этот кошмар, или же наоборот, потерять сознание, забыться, утонуть во тьме,
не помнить, не чувствовать, не быть…
Его разум будто покрылся вязкой, мутной слизью на время. Пришло странное ощущение флегматичности и безразличия. Когда пелена спала, парень осознал, что какие-то трубки присоединены к его руке. Но ему не было дела до этого: голова сильно кружилась, грудь щипало и жгло, его немного тошнило.
Постепенно разум угасал, перед глазами мерцали тёмные круги, как при нехватке кислорода. Через слизевую завесу временами пробивался лихорадочный шёпот Эглантины. Время от времени появлялось ощущение неестественности — будто его, страдающего и измученного вытесняло что-то другое, напуганное и решительно не понимающее, что происходит.
Внезапно всплыла мысль о том, что перед глазами оказалось тело самого парня — с уродливыми шрамами на груди, запрокинутой головой и мутными, невидящими глазами. Парень смутно удивился, и что-то легко, но
настойчиво погрузило его сознание в дымку.
***
Она любовалась им. Сначала его напуганные, а затем остекляневшие карие глаза казались ей лучшей наградой.
О да, она определённое выбрала интересную жертву. Ведьма читала его стремительно появляющиеся и угасающие мысли. В них постоянно мелькали картины из прошлого, мимолётные желания, упоминания о некой Фионе… И куча бесполезного, неинтересного мусора, вроде физиологических и экзистенциальных потребностей.
Сам же ритуал перенесения души был ей хорошо знаком, несмотря на то, что в последнее время, ввиду совершенствования системы розыска, проводить его приходилось довольно редко. Обряд включал в себя пересадку вилочковой железы, переливание крови, лимфы и плевральной жидкости, совмещённые с несколькими сложными заклинаниями на латыни.
Что её поразило, так это реакция Софии. Девушка будто впала ступор и сочувственно смотрела на подопытного. Эглантина была более высокого мнения о своей ассистентке. Ведьма считала её куда более хладнокровной и бесчувственной. Нет, всё-таки, она слишком слаба, хоть в ней и чувствуется большой магический потенциал. Погрузив своего подопытного в сон, ведьма обратилась к своей подопытной:
-София — та слегка дёрнулась, вышла из транса — всё в порядке? — Эглантина хищно улыбнулась.
-Ты уверена, что хочешь стать настоящей ведьмой? — девушка повысила голос.
— Я… — попыталась объясниться ассистентка.
— Молчи! Либо учись, либо не позорь наше дело! Ведьмы никогда не сочувствуют подопытным, никогда не прерывают ритуала, никогда не заключают невыгодных сделок! Ты меня поняла, София? — Эглантина пыталась отдышаться.
Испуганная и бледная девушка слабо кивнула.
— Да, я всё поняла — сказала она тихим, несчастным голосом.
Эглантина окинула её презрительным взглядом и фыркнула.
— Тогда иди сюда. Надо ещё с этим недоразумением закончить.
***
Ну вот опять. Опять её никто не слушает. Девушка уже целый час пыталась доказать полиции, что её парень пропал без вести. Над ней только посмеялись. Подивились её наивности. Сказали, что лучше бы девочка «жизни понюхала» и «сложила два плюс два». Но Фиона прекрасно знает, что он не мог её бросить. Почему они не понимают? Почему они не верят человеку, знавшему парня ещё со школы? Только один из них печально посмотрел на неё, положил руку на плечо, и сказал:
— Мы попытаемся помочь.
Фиона попыталась улыбнуться в ответ.
— Спасибо большое. Это многое для меня значит.
— Можете ещё раз описать своего друга?
Она кивнула.
— Он среднего роста, темноволосый и кареглазый. Из особых примет у него татуировка в виде змеи на шее, и шрам на левой руке, похожий на полумесяц. Он получил его от сковородки, когда хотел приготовить мне завтрак.
Всхипнув, девушка печально улыбнулась старым воспоминаниям и пожелала, чтобы всё вернулось назад. В то время, когда она ещё не переехала в этот треклятый город, когда любимый всегда был рядом с ней, когда всё было хорошо.
— Ясно, спасибо вам.
Фиона печально посмотрела вслед уходящему полицейскому.
