А-группа

      В жизни каждого есть период, когда приходится познакомиться с совершенно иным мировоззрением, которое столкнется с тобой лоб в лоб. Такой для меня стала Нина. Совершенно невинная, но в то же время довольно смышленая и хитрая девчушка. Ее образ не вязался с образом кроткой сиротки, которую я сначала представлял. Пускай она была беззащитна и невинна, она не теряла своей детской непосредственности. Уверен, она все еще думала, что детей приносит аист, хотя прекрасно знала про секс. Да, старый пошляк дядя Воррик был совсем далек от Нины. Этот как если бы Фрейду снились три медвежонка. Отец психоаналитики стал таким, только потому что постоянно думал о членах и задницах. Похоть отрезвляет, заставляет мыслить линейно. Чем больше человек озабочен своей половой жизнью, тем чаще он задумывается о смысле своего существования. И чем раскованнее он в вопросах секса, тем легче ему стать счастливым. В каком-то смысле, я до сих пор девственник… Так или иначе, у нас произошел странный перерыв в жизни с Ником. Он не прикасался ко мне, пока мы окончательно не закончили дела с Бенрией. Он будто избегал меня, а я делал вид, что забыл. Но отчего-то, в насмешку или с издевкой, мое тело отчаянно хотело тех грубых прикосновений его перчаток с вшитыми кастетами. Это даже сексом сложно назвать, но я чувствовал, что на самом деле, это было для нас куда большим. С клиентками кое-как перекрывалась моя основная потребность, но что делал с ней Ник, для меня оставалось загадкой. Примерно в это же время у нас появилась Вероника. Такая же меченая, как и Николас и такая же позерка. Она сознательно пила целеберу литрами, тогда как Ника просто приучили получать двойную дозу. Вероника сгорела в пламени собственной алчности. После шестого передоза за месяц ее парализовало. Я не любил Веронику, но после ее внезапной болезни, мне пришлось выпрашивать место у Большой Мамочки. Я не любил ее, но Вероника была первой женщиной Николаса. В конце концов, я убедил себя, что это не мое дело. И все же, я не мог не чувствовать себя неполноценным. Ник был влюблен, потому что он имел на это право. Ник был верен, потому что сам этого хотел. А я как был давалкой, так ей и остался. Постоянно находясь в тени его силы и власти, я потерял смысл стремиться к Николасу. Мое влечение было осознанным, но оно слабело с каждым разом, когда я видел, как он улыбается рядом с Вероникой. Вероника объективно была сильнее Николаса почти на ранг. Пускай это была заслуга частично тонн целеберы в ее организме, частично разрушительного и легковоспламеняющегося характера, но ее ранг был почти на букву выше А-ранга Ника. Я нормально с ней общался. Самыми ценными знаниями, что я почерпнул у нее, были рецепты простых холостятских блюд. Благодаря Веронике я стал готовить не только яичницу со скорлупой. Однажды я заигрывал с ней. По инерции, просто потому что мне было интересно, как она ответит. Притворившись беспомощным, я разводил руками и говорил, что совсем ноль на кухне, а мои кулинарные таланты уходят в глубокий минус. И она, смеясь, подошла ко мне со спины, прижавшись ко мне своей грудью. От Вероники пахло холодными фиалками. Я ощущал даже это морозное покалывание свежих лепестков. Возможно, это было иллюзией, которая закралась в мой разум с образом голубых глаз и темных-темных волос Вероники. Она обхватила мои ладони и показывала, что нужно делать с овощами для карри, а я мог только смотреть на ее тонкие пальцы с паутинками шрамов. – Я уже понял, Нии-чан… Но не хочу, чтобы ты уходила. Знаешь ли, я редко встречаю клиенток с такой шикарной грудью. Она не ответила, а я выронил нож и повернулся к ней лицом. Я схватил Веронику за грудь. Сначала это выглядело сальной шуткой, но она не спешила ударить или оттолкнуть меня. При желании она могла пробить мне череп, да даже просто заколоть меня ножом, как свинью. Но я остался невредимым. Прикасаясь к ее напрягшимся соскам, я чувствовал, как она медленно возбуждается. У меня не было цели ее соблазнить. Я даже не желал с ней сблизиться, но у меня захватывало дух от того что настолько сильная женщина позволяла мне быть таким идиотом. За этой сценой наблюдал Ник. Он ничего не сделал, просто смотрел. Но даже Вероника не обратила на него внимания, и я отпустил ее только тогда, когда понял, что шутка уже затянулась и давно потеряла первоначальный смысл. Мне казалось, что я слышу биение ее сердца даже тогда, когда она ушла от меня в объятия Николаса. Все стало слишком странно. Я ждал, что Ник подойдет и ударит меня, но он не делал этого. Он просто исчез вместе с Вероникой и появился только вечером. Никаких скандалов, даже неодобрительных косых взглядов. В глубине души Ник понимал, что Вероника может принадлежать кому угодно, и он не в силах повлиять на ее решения. Он принимал свободу своей женщины, потому что сам был свободен… На следующее утро, когда Вероника ушла к Ниночке за новой дозой целеберы, я искал разговора с Николасом. Тот не скрывался от меня, но и если бы я не спросил, он так бы и молчал. – Ты же был девственником до Вероники? Хоть удовлетворяешь ее? – Если будешь давать свои шлюшные советы, то иди нахрен. – Не злись так, Ник. Ты видел только то, что должен был увидеть. – Ты возбудил ее. – Зато я сделал это совершенно бесплатно… – Давалка. – Возвращаю долг, – я подскочил к нему и приложил к его груди ладони. Вот тогда он ударил меня по лицу. Его грубый кулак пришелся мне прямо в нос. Несколько капилляров лопнуло. И на мою рубашку брызнула кровь. Невероятно жгло кожу, я захлебывался в крови и хрипел, пытаясь убедиться, что мой нос не сломан. Николас скалил зубы в жуткой дьявольской усмешке. Он был доволен тем, что мне больно. Я и сам обрадовался, что он, наконец, разозлился. Кровь на моей рубашке доказывала, что и он несовершенен. Мне было больно и одновременно невероятно смешно, но Ник неожиданно наклонил меня к своему животу. Его не пугало, что я забрызгаю ему штаны своей кровью. Он ткнул меня лицом в свой член. – Хорошо-хорошо, я понял… На самом деле я не понимал ничего. Николас возможно желал унизить меня, возможно, пытался выставить меня беззащитным. Но он действительно возбудился. Я высвободил его член из-под одежды и лизнул. На его органе остался кровавый отпечаток моего подбородка. Закрыв глаза, я решил отдаться Николасу. Пусть использует меня как куклу, сломает меня. В итоге я всегда оставался эгоистичным мужланом. И только тогда я мог отдаленно представить, что значит быть настоящей шлюхой. Давалкой. С липкими звуками обхватывая его губами, я смотрел, как моя горячая кровь течет вниз к его животу. Ник не насаживал меня насильно, он хотел показать, что я в любой момент могу уйти. Но я стоял перед ним на коленях и грязно отсасывал. Мне уже не хватало воздуха в легких, кровь шла еще сильнее. Тогда Ник кончил в мой рот. Я сплюнул в ладони и приложился губами к его сперме. Этот «снежок» с вкраплениями моей же крови и слюны был одновременно прекрасен и отвратителен. И я выпил это до конца. Ник обхватил мои грязные руки и поцеловал их. – По крайней мере, теперь я знаю, что ты не скорострел. Но моя морда сейчас похожа на стоп-кадр из снаффа. –Доволен? –Доволен, Ник, – с грустной улыбкой ответил я. Моя жажда близости только усилилась от этого. Вероника ни о чем не узнала, и даже позорные пятна крови были стерты. Но я все еще помнил запах фиалок и вкус спермы Николаса, пульсацию его члена и тихие надрывные стоны. И забуду их только когда моя память переполнится до краев, и ко мне на шею, кривляясь, вспрыгнет сумасшествие.