Не говори «нет»

      Можно ли проснуться улучшенной версией самого себя? Звучит дико, но именно это случилось с Адрианом по его собственным ощущениям.       Независимый и полностью обновленный, словно змея, сбросившая старую кожу. В одночасье все проблемы и переживания, удавкой стягивающие горло, безмолвно отступили, исчезли, испарились. Он не знал, что именно послужило причиной столь резких изменений, но, несомненно, был благодарен судьбе за появившуюся возможность выкинуть свои больные чувства к Ледибаг.       Болезнь — вот научное определение тому, что он испытывал. Он был заражен, обречен на безответность и вечное прозябание во френдзоне (а может и не имея шанса даже на неё).       Первое время была пустота. Он был растерян, частенько выпадал из реальности, задумывался о чём-то, пробуя на вкус новые ощущения и вновь поражаясь, не находя внутри отголосков той опьяняющей боли, что пока еще хранила память.       «Иди к черту, Моя Леди. Ищи другого идиота, о которого будешь вытирать свои стройные ножки, а с меня хватит. Я и так слишком долго игнорировал прелести окружающего мира, зациклившись на этой дурацкой любви. Кому вообще она нужна? От нее одни проблемы», — мысленно рассуждал парень, с каждой секундой всё сильнее убеждаясь в собственной правоте.       День, два… на третий он уже с трудом мог вспомнить, что так сильно могло затронуть его и заставить разгромить половину комнаты.       «Очередной отказ? Пфф. Пора бы уже привыкнуть, Адриан. Неужели ты и правда думал, что можешь покорить эту неприступную крепость?» — вопрос, разумеется, риторический.       «Да у тебя таких, как она, очередь выстроится, стоит только свистнуть. С Хлоей так вообще напрягаться не пришлось. Чёрт знает, правда, как теперь отлепить её от себя», — воспоминание о блондинке заставило поежиться, словно от налетевшего порыва ветра.       Адриан четко осознавал, что внутри что-то лопнуло, разорвалось, разлетелось… Может, невидимый ошейник, что Кот самолично нацепил на себя, а поводок с ключами в зубах принес своей напарнице? Слабак. Не удивительно, что она не воспринимала его ухаживания всерьез.       «Да кому нужна такая размазня? Давно надо было подойти к ней, прижать к стене, трубе, столбу, да к любой твердой поверхности, и целовать до тех пор, пока она не признает свое поражение, не отдастся на милость требовательных ласк… Девушки ведь любят уверенных парней с чувством юмора. В чём был мой прокол?» — на лице расползалась кривая ухмылка.       От сеанса самоанализа Агреста отвлек телефон, небрежно брошенный на компьютерный стол. Дисплей замигал, кажется, в тысячный раз, отображая на экране всплывающее окно сообщения. — Поклонницы атакуют? И чего они в тебе нашли? Даром что лицом вышел, — заворчал Плагг, смакуя свое любимое лакомство и наблюдая за откинувшимся на кожаном стуле блондином.       Адриан пропустил комментарий мимо ушей, бросая снисходительный взгляд на квами, после чего потянулся к мобильному. Снова Хлоя. — Боже… — картинно закатил глаза, накрывая лицо рукой. — Даже не буду спрашивать, кто тебе пишет, — из-за спины послышался хрюкающий смех, затем кашель, а через секунду очередное почмокивание. — Вот спасибо, — фыркнул Адриан, нажимая «удалить все входящие». Читать очередное занудное послание или комментировать, какая из двух совершенно одинаковых на вид сумочек лучше, не было никакого желания. С Буржуа он разберется завтра. — Надеюсь, ты достаточно набил свое прожорливое брюхо. Я хочу развеяться и повеселиться. — Сегодня пятое число! — запротестовал Плагг, размахивая пахучим кусочком, словно флагом. — И что с того? — вскинул брови парень, крутанувшись на стуле и взглянув прямо на маленького проныру. — Как это? Это же Международный день отказа от камней чудес. Все квами должны посвятить себя созерцанию прекрасного и вкушать лучшие из яств. Например, сыр! — Хорошая попытка. Плагг, когти!

***

      Если вы думаете, что середина недели не время для веселья, то вы, должно быть, никогда прежде не были в одном из самых модных мест Парижа.       Ночной клуб Le Cab — заведение два в одном. Днем Le Cab позиционировался как элитный ресторан, а после заката трансформировался в фантазийный мир вседозволенности. Внутри клуб был оформлен в футуристическом стиле, напоминая чем-то космический корабль. Попасть сюда мог далеко не каждый желающий: на входе действовал строгий фейс-контроль и дресс-код. Впрочем, разве эти правила распространялись на супергероев?       Удачное расположение (по соседству с Лувром) позволяло не беспокоиться о потоке посетителей, ежедневно приносящих владельцам приличный доход. Актеры, модели, популярные блогеры и просто золотая молодежь столицы создавали немалую шумиху, обеспечивая отличный пиар клубу. Что уж говорить о Коте Нуаре, ранее не замеченном ни в одном из подобных мест.       Его появление было сродни разорвавшейся бомбе, разом накрывшей всех присутствующих. Люди выкрикивали его имя, предлагали угостить коктейлем, признавались в чувствах или просто пыталась облапать, пользуясь подвернувшейся возможностью.       Вокруг царила атмосфера полного хаоса. Танцпол жил собственной жизнью, содрогаясь в танцевальных конвульсиях людей, прожигающих сегодняшнюю ночь словно последнюю в их жизни. Общее безумие заражало, втягивая в пучину веселья и заставляя отдаваться на волю бушующим ритмам. Музыка оглушала, разгоняла кровь с примесью алкоголя, а блики софитов окончательно стирали границы реальности.       Почти для всех.       Миниатюрная девушка с ужасом озиралась по сторонам, продумывая пути отступления. Она могла легко затеряться в этой извивающейся толпе. Полумрак скрывал её, даря вторую маску, что в данной ситуации было далеко не лишним. Маринетт успешно пряталась под личиной Ледибаг, а Ледибаг сливалась с окружающими в неоновом свете вращающихся прожекторов. Красно-черный костюм поблёк, совершенно не помогая беспрепятственно прокладывать себе путь сквозь бескрайнее море движущихся тел, как это обычно бывало при её появлении на публике.       «Я убью его. Найду, выволоку за хвост на улицу и убью. Или сначала убью, а потом уже выволоку на улицу. Или…» — закончить мысль она не успела, так как диджей на мгновение приглушил музыку и, яростно надрываясь в микрофон, призвал всех выпить за главного гостя вечеринки. Сам же виновник торжества был тут же вырван из темной людской массы четко наведенным на него лучом света.       «Попался!»       Ловко маневрируя между круглыми столиками и уворачиваясь от танцующих прожигателей жизни, девушка оказалась прямо позади Кота. Черный костюм блестел при каждом движении, отражая яркие блики и привлекая к нему всё новых поклонников. Покачивая бедрами в такт музыке, он смеялся, вскидывал правую руку с полупустым бокалом яркой жидкости, а левой приобнимал за талию какую-то рыжеволосую девицу. — Кот! — привстав на цыпочки, крикнула ему в ухо обозленная героиня, пытаясь перекричать грохочущий трек и параллельно отталкивая в сторону ничего не понимающую незнакомку.       Нуар закрутил головой в попытке найти источник звука, после чего обернулся и тут же встретился с ледяным взглядом когда-то любимых глаз. — Какой сюрприз, — мягко промурлыкал он. — Что ты тут делаешь? — Ищу тебя! Ты хоть понимаешь, что твоими фотографиями пестрит весь интернет? О чем ты вообще думал? Нам ведь запрещено использовать камни в личных целях! — надрывая голосовые связки, Леди высказывала всё, что у неё накипело с той минуты, как она получила от Альи смс с текстом «SOS! Котик в отрыве». После чего телефон едва не взорвался от обилия фотографий, подтверждающих тот самый «отрыв». — Да я вроде не терялся, чтобы меня искать, — пожал плечами Нуар и подмигнул кому-то в толпе. Он казался совершенно расслабленным и далеким от всего, что она пыталась ему высказать. — Глупый Кот! Я беспокоюсь о тебе, а ты тут веселишься в ночных клубах, — в голосе звенела обида. — Люблю, когда ты сердишься, — игриво произнес он, слегка подавшись вперед. Маринетт уже собралась возмутиться, как Кот взял её за руку и потянул за собой, уводя подальше от общего гама и шума. — Если пришла читать мне лекции, то лучше не трать время.       Девушка так опешила, что буквально приросла ступнями к полу. — Ладно, ты прав. Лучше мне уйти. — Зачем? — Кот ловко перехватил уже крутанувшуюся на каблуках напарницу и притянул к себе, заключив в плотное кольцо рук. — Я-то думал, что ты хочешь развлечься.       Пальцем в когтистой перчатке он приподнял её подбородок, заставив встретиться с ним взглядом, и приник к губам в поцелуе, вначале нежном, заставив её нервно выдохнуть и приоткрыть губы, а затем решительно завладел её ртом, лишая всякой способности здраво мыслить.       Маринетт никогда не испытывала ничего подобного. Не так она представляла себе свой первый поцелуй. Это была единственная мысль, возникшая в голове. Она захлебнулась в собственных эмоциях, утонула в море ощущений, охваченная потребностью, которую едва понимала. Его прикосновения отдавались дрожью во всем теле, подводили к самому краю бездны, но не давали сорваться. Она не в силах была противиться ему. Только не ему.       Адриан не собирался целовать её. Не тогда, когда он, наконец-то, избавился от маниакальной потребности в этой девушке, и не тогда, когда она вновь пыталась навязать ему свою правду, свалившись на его бедную голову посреди самого разгара веселья.       Желание удержать и не отпускать возникло само по себе. Прежде, чем он смог понять, что произошло, он уже прижимал хрупкую фигурку Леди к своей груди. Ноздри щекотал аромат её волос, а взгляд блуждал по растерянному лицу напарницы, нервно облизывающей свои пухлые губы.       А потом, чёрт знает почему, но ему безумно захотелось поцеловать её. А начав целовать, он уже не мог остановиться, словно умирающий от жажды путник, набредший на оазис в пустыне.       Он не понимал, почему она так странно действует на него. Может, ему просто нравилось видеть обычно сдержанную героиню лишенной дара речи и жадно хватающей ртом воздух, которого в набитом до краев помещении явно не хватало. Как бы там ни было, но стоило его губам раздвинуть её губы, скользнув языком внутрь, как всё вокруг стремительно закружилось. Это было безумие: они находились в публичном месте, а ему хотелось завладеть ею прямо здесь и сейчас, прижать к стене, сорвать мешающий костюм и… заставить пожалеть о каждом из пятидесяти отказов.       Его руки блуждали по гладкой поверхности пятнистого костюма, тщетно пытаясь отыскать хоть какие-то застежки. Адриан не знал, что заставило его очнуться от дурмана: возможно, её стон, хриплый, чувственный, протяжный… Неохотно, но решительно отстранившись, он глубоко вдохнул, стараясь успокоить бешено стучащее сердце.  — Клубничные, — выдохнул напарник у самого её уха. — Что? — язык Маринетт заплетался, а тело совершенно не слушалось, безвольной куклой повиснув в крепких мужских руках. — Всегда думал, какими на вкус окажутся твои губы. Клубничные.       Синевласка смотрела на Кота затуманенным взглядом, сожалея, что он отстранился, но, в то же время, радуясь, что хоть кому-то хватило здравого смысла остановиться. Они находились в достаточно темном углу за барной стойкой, но это совершенно точно было не то место, где стоило продолжать начатое.       «Продолжать? Маринетт Дюпен-Чен, о чём ты вообще думаешь?! Ещё десять минут назад ты хотела убить его, а сейчас… просто хочешь его. Боже…» — простая мысль, но она заставила девушку покраснеть до самых корней волос. Благо, без света её пылающее лицо никто не мог заметить. — Кхм, — откашлялся блондин, — рад был повидаться, но раз в клубе не зверствует акума, то нам пора разбегаться. — Во всей творившейся вакханалии, Адриан совершенно потерял счет времени, а завтрашнюю учебу никто не отменял. Нет, он спокойно мог прогулять, но привлекать к себе лишнее внимание отца не хотелось. — Кот, постой! Мы можем поговорить? — Давай в другой раз. Я вымотан и мечтаю поскорее оказаться дома, — сердце Мари сжалось, распознав в его словах одну из сотен вариаций собственных ответов на схожие просьбы Нуара.       Оказывается, это ужасно больно — провожать взглядом удаляющийся силуэт любимого человека.