Light

      — Нет, — отдышавшись после дикого хохота Джинён толкает Джебома в плечо, — знаешь, что на самом деле смешно?       Джинён становится серьезным, и у Джебома что-то трепыхается в легких и у самого горла.       — У человека внутри — огромная энергия. Ты просто не представляешь себе! Хватит на то, чтобы новую Вселенную создать.       У Джинёна лихорадочно блестят глаза, он улыбается, но выглядит это как-то жутко.       — Ну, наверное, я немного преувеличил. Но если эту энергию освободить и правильным образом направить — возможно даже стать бессмертным.       Джинён замолкает и смотрит на Джебома.       — Смешно же ведь, да?       — Это из комиксов? — осторожно улыбается Джебом.       Джинён опускает голову, прячет глаза за челкой.       — Да, почти. Научная фантастика.       Джебом решает, что это от высоты. Здесь, на крыше, много света и неба. И Джинён такой воздушный, в белой футболке, откидывается на спину и лежит, смотрит на облака. Откуда он такой? — в который раз спрашивает себя Джебом.       ***       Джебом смотрит на десятки экранов. Может, и целую сотню. Джинён касается одного из них рукой, он вспыхивает режущим светом, и Джебом видит в нем лицо.       Джинён идет вдоль экранов, и те, по которым он проводит пальцами, загораются. Лица разные, светлые, смуглые, грязные, огрубевшие, нежные и ухоженные.       Джинён останавливается у самого крайнего, и внезапно начинают работать все.       — Что это? — шепчет Джебом. Он никак не может найти объяснения происходящему.       — Мои воспоминания.       Джинён смотрит куда-то вверх.       — Вон то, — он мягко улыбается, — самое старое.       Изображение сильно размыто. Отчетливо видно только цветок в волосах и воротник богато расшитого ханбока.       — Я долго не мог поместить его в экран, — Джинён смеется так обыденно, будто у Джебома сейчас колени не превратятся в желе. — Их тогда еще не придумали.       Джинён смотрит нежно.       — Год за годом… — он заминается, — ну да, будем говорить о годах, так проще, правда? Так вот, год за годом я собирал их. Сначала от тоски, а потом… Ну, мне стало казаться, что, словно головоломка, они сложатся, сойдутся воедино, и я освобожусь.       Джинён оборачивается, окидывает взглядом гигантское полотно из лиц еще раз.       — Но, кажется, это всего лишь мемориал.       Джебом все еще молчит. От напряжения ему начинает казаться, что силуэт Джинёна, выделенный резким светом мониторов, теряет контуры и дрожит.       Джебом моргает, еще раз, и с силой зажмуривается.       Джинён подходит, мягко касается подбородка Джебома теплыми пальцами. Когда Джебом открывает глаза, лицо Джинён совсем рядом.       — Ох, как бы я хотел, чтобы это было в последний раз. Стань моим воспоминанием, Джебом.