Плоть

      Ёрико долгое время умывала лицо холодной водой, продолжая размышлять над словами Аято. И все больше убеждалась, что не сможет принять природу гулей полностью. Пусть она не желала им смерти, пускай они были не виновны в своей природе. Но кровь людей, что они убивали даже не ради пропитания, а для того, чтобы оттяпать очередной кусок мертвой земли? Ради чего? Чтобы превратить ее в свои охотничьи угодья? Конечно, Канеки и его друзья не были такими, но ведь не все гули разделяли эти взгляды. В ее родном городе развязалась настоящая война и люди готовы были скорее умереть сражаясь, чем усаживаться за стол переговоров с существами, во всем превосходящими их. С теми, для кого обычный человек навсегда останется потенциальной жертвой.       Ёри перестала плескать воду в лицо и посмотрела на свое отражение в зеркале: ее лицо, и без того худое, еще больше осунулось в лунном свете, бьющем в окно, она даже не думала зажечь свет. И дверь… дверь она тоже оставила приоткрытой. Зачем? Почему, даже осознавая всю невозможность этих отношений, она продолжает ждать Аято?       Акияма сжала руками края раковины и выдохнула через плотно сжатые зубы. Вот если бы она была одной из них… Девушка была уверена, что справилась бы, ведь никогда не испытывала теплых чувств к кому-то из людей. И все же она оставалась человеком, находящемся в одном здании с опасными существами, которые в эту минуту разрабатывали план атаки на представителей ее расы. Ёри с головой погрузилась в неразрешимую дилемму, и хуже всего было то, что она все еще не готова была отказаться от новых друзей. Нелюдей и убийц. В какой-то момент ей подумалось, что лучше бы Аято избавился от ее, навсегда оставив мир разделенным на белое и черное. Но его поступки и поведение других знакомых гулей безжалостно смешивали цвета мироздания в грязно-серый оттенок, с редкими проблесками светлых или темных тонов.       «Прямо как глаза Канеки» — мелькнуло у Акиямы в голове. Она сомкнула веки, представляя их цвет и почувствовала, как медленно успокаиваться. В конце концов, вся ее жизнь была пропитана угольными чернилами, и лишь появление гулей рассеяло тьму. Ёри шмыгнула носом и запретила себе погружаться в бесполезные терзания. Не сейчас, пускай все решит время, придав ей решимости сделать выбор. Входная дверь тихо скрипнула, пропуская кого-то внутрь, и Акияма сосредоточила взгляд в зеркале на ком-то, стоящем позади.       — Разве вы уже закончили? — даже не пытаясь обернуться к Аято, тихо спросила она. Его силуэт четко вырисовывался в отражении, освященный тусклым светом из коридора.       — Я узнал все, что было нужно, — короткий и исчерпывающий ответ. На нем была неброская одежда, не сковывающая движений. Акияма понятия не имела, о чем говорить, чтобы разбить гнетущую атмосферу. Наверняка Киришима догадался, чем она терзается, и это только отдаляло их. Но он все же пришел.       — Я сделала новую прическу, — она брякнула первое, что пришло на ум, но ей и правда хотелось узнать, что Аято скажет по этому поводу.       — Не нравится, — коротко оценил синеволосый. Что? Небрежность в его голосе наконец заставила Ёрико повернуться, и на ее лице в первые было написано настоящее раздражение. Он хоть когда-нибудь может не вести себя подобным образом?       Дождавшись, когда Акияма обернулась, вцепившись в раковину до побеления костяшек, Аято подошел ближе с не читаемым выражением на лице. Ёрико хотела высказать все, что наболело, но поперхнулась собственными словами, во все глаза глядя на гостя. Его завораживающие сапфировые глаза тускло поблескивали в ночном полумраке.       — Корица. Мне нравится ее запах, — неожиданно заявил он, глядя на девушку сверху вниз. Он был достаточно близко, чтобы она могла разглядеть каждую его черточку, несмотря на мрак, царящий вокруг. Ёрико окутал соблазнительный аромат мяты и кофе.       — Что? — непонимающе переспросила она. Скопившееся раздражение в миг растворилось в неуверенности и волнении.       — Твои длинные волосы были цвета палой листвы и корицы. Ты пахнешь ею, — пояснил гуль ровным тоном, словно каждый день делал такие странные признания. Он долго думал, с чем сравнить ее запах, и пусть не сразу, но ему это удалось. По крайней мере, ему казалось, что корица в понимании людей пахнет именно так. Ёри ожидаемо смутилась, но когда парень сделал еще шаг навстречу, не пыталась отстраниться. Аято протянул руку и забрался прохладными пальцами под ворот ее одежды, нащупывая на плече шрам от укуса и ласково обводя его контуры. Девушка прикрыла глаза и выдохнула, чувствуя, как ускоряется пульс, а тело, напротив, расслабляеться.       — Почему ты не спрашиваешь, что я сделаю через несколько часов? — Киришима склонил голову, уткнувшись носом в ее плечо и с шумом втягивая воздух. Ёрико на мгновение сжала ткань его толстовки, словно собираясь с силами, чтобы подать голос, но потом безвольно опустила руки. Это правда — все было неправильным.       Она думала об этом всю ночь, оставшись в тоскливом одиночестве и не могла найти четкого ответа. Аято очень хорошо понял ее неспособность принять окончательное решение и так же безмолвно ушел. Возможно, ему просто нужно было торопиться — убеждала себя девушка, сидя на кровати и поджав под себя ноги. На самом деле она ненавидела быть одна, и какая-то ее часть хотела попросить Черного Кролика остаться, никого не убивать. Но точно так же другая ее половина прекрасно знала, что он никогда не согласился бы выполнить эту просьбу, более того, она навсегда разделила бы их. Они так и осталось на грани, близко друг от друга, но разделенные тонким холодным стеклом, которые невозможно разбить даже силой гуля.

***

      Акияма еще долго не могла уснуть, думая обо всем, что случилось, и никак не могла определить: это чудо или истинное проклятие. Ей было совершенно не понятно, что притягательного она смогла найти в Аято, и почему он, несмотря на сложный характер, так тянулся к ней. За окном уже серел рассвет, показавшийся ей мрачным, а в «Re» все еще было пустынно и тихо. Сжавшись в комочек под одеялом, Ёри чутко прислушивалась к оглушающей тишине и чутко ловила каждый шорох: ветер бил в окна, гулко тикали часы, что-то поскрипывало. Казалось, дом дышал, и этот звук становился все более прерывистым и частым, пока не стало очевидно, что это ее собственное дыхание.       Почему никто до сих пор не вернулся? Ёрико зажмурилась и запретила воображению представлять, что могло произойти. Конечно гули очень живучи, но следователям CCG было чем ответить. Она подобралась к своему главному страху, что разносился ледяным огнем по венам: учитывая сущность и образ жизни Аято, он мог погибнуть в любой момент. Возможно даже, что все они уже мертвы. И если выбирать между ними и какими-то неизвестными людьми, Ёри точно знала, кого хотела видеть победителем. Она широко распахнула глаза, неожиданно найдя нужный ответ и с силой сжала простыни в кулаках. Ее безмолвное бдение кончилось, а в коридоре послышался посторонний шум.       Ёрико неспешно натянула домашние бриджи и методично поправила сбившуюся за ночь футболку. Темно-синяя и растянутая, она была ей велика и смотрелась бесформенным кулем, но была дорога из-за прежнего владельца. Акияма словно знала, что сейчас что-то должно произойти. Раздался несмелый стук в дверь, и она пошла открывать, но вся ее решимость испарилась, стоило увидеть визитера.       — Тоука-сан? — тихо спросила Ёри, оглядывая девушку, на которой не было лица. Киришима выглядела усталой и потрепанной, а её одежда была испачкана чем-то липким, к чему присматриваться было неразумно. Ёри тупо уставилась на лиловый синяк на ее виске и следы запекшейся крови в уголке рта. Что-то случилось. Не успела она озвучить вопрос, как из коридора послышались новые звуки. Чей-то тоненький голос причитал, беспрестанно упоминая Аято, и Ёрико тот час буквально вывалилась из комнаты, полная самых дурных предчувствий. Замерла.       Незнакомая девушка как раз помогала Аято дойти до соседней комнаты и старалась придерживать его, словно он не мог идти сам, но на его лице, как всегда, ничего нельзя было прочесть. От увиденного внутри что-то скрутилось в пружину и натянулось, зазвенело. Ёри готова была броситься на помощь, заметив в свете светильника кровавые пятна на полу, но то, как незнакомка суетилась вокруг Черного Кролика, остановило ее. Парочка скрылась за дверью и момент был упущен.       — Он будет в порядке, — пообещала Тоука, устало опершись о стену и выдохнув. Ее голос вывел Ёрико из прострации, и она поспешила предложить помощь подруге: кофе или даже еды из запасов гулей. Тоука слабо сопротивлялась, но Ёри настояла на том, чтобы помочь дойти до ее комнаты и помогла снять одежду: та прилипла к телу в местах, куда пришлись вражеские удары. Оставив Киришиму приходить в себя, Ёрико отправилась открывать кафе: несмотря на случившееся, жизнь текла своим чередом. Сегодня ей предстояло работать вдвоем с Йомо, потому что Тоука была еще слишком слаба, хотя и рвалась на работу.        Кроме Йомо в зале никого не оказалось. Мужчина завершал последние приготовления к открытию и приветствовал Ёри коротким кивком. Канеки, скорее всего, занимался последствиями вчерашней заварушки, а остальные уже разошлись восвояси. Интересно, та девушка все еще с Аято? Тоука обмолвилась, что ее зовут Хинами — их хорошая и давняя подруга. Ёрико сомневалась, стоит ли навязываться, ведь сейчас о Кролике было кому позаботиться. И, без сомнения, Хинами была для него куда лучшей парой, чем она сама. Острый шип ревности плотно застрял в сердце, с каждой минутой вонзаясь все глубже. Но все-таки Ёри казалось неприличным совсем не показываться, нужно было хотя бы справиться о здоровье, ведь Аято был ранен. Поэтому, дождавшись обеденного перерыва и набравшись храбрости, Акияма отправилась на второй этаж, предусмотрительно приготовив пару порций свежего кофе, на случай, если Хинами еще не ушла.