Любить тебя страшно

Алина. Проснулась я одна. Мне потребовалось всего несколько мгновений, чтобы вспомнить вчерашние события. Горло сжало спазмом. Известие о беременности некой Киры от Марка по-прежнему вызывало боль. Странно, но я поверила ему, когда он сказал, что не спал с ней. Может, я неизлечимо больная, влюблённая дура, но мне это просто необходимо. Необходима эта вера, даже если это самообман. Хотя что-то упорно шептало мне: он не врёт. Но эта беременность… Марк утверждал, что ему нет дела до будущего ребёнка, словно он и не его вовсе, только, где гарантия, что у него не проснутся неожиданно отцовские чувства? Что я тогда буду делать? Как мне будет это пережить? Он будет ездить к ребёнку и окажется навечно связан с другой. Я наверное сойду с ума, если так будет. Эгоизм? Да. Но я ничего не могу с собой поделать. Слишком люблю его, чтобы делиться с кем-то. Но всё это отходило на задний план, когда я думала о сегодняшнем вечере. После вчерашних известий ощущение грядущей беды не исчезло, а наоборот многократно усилилось. Хотелось бы мне свалить всё на излишнюю мнительность, только опыт говорил обратное. Нельзя Марку туда ходить. Моя интуиция неистово орала, что там что-то страшное будет. Нужно как-то отговорить его. И для начала мне нужно понять корни столь сильной ненависти. Почему-то я была уверена, случившееся недавно насилие лишь капля в море. Значит, была пора узнать всё. Возможно, тогда я пойму, как отговорить его. Марк многое рассказывал мне о своём прошлом, но ещё больше утаивал. Единственным человеком, которого я могла расспросить была Вика. Надеюсь, она знает о прошлом Марка больше, ведь он вырос с её Алексеем. Сегодня мне было не до учёбы, и я решила пропустить. Набрала подруге и попросила её сделать то же самое, сказав, что мне нужно кое-что узнать, это вопрос жизни и смерти. По сути так и было. Не соврала ни словом. — Алин, я не имею права рассказывать, — начала отнекиваться Вика, когда я изложила суть просьбы. — Пожалуйста, Вик, — упрашивала я, — мне очень нужно знать всё. Пришлось рассказать её вкратце о вчерашних событиях, о встрече в «Сиянии» и своих предчувствиях. После того, как Алексей победил в своём последнем бою, ребята жили своей жизнью, всячески избегая всего связанного с Бесом. Потому ничего не знали о том, что творилось сейчас. — У этой ненависти причин более чем достаточно, — отозвалась Вика, смотря куда-то в сторону. — Ты ведь знаешь, что Леша и Марк познакомились ещё до Беса? — Да. Марк рассказывал мне, что они познакомились на улице и сообща выживали там. И к Бесу попали вместе. Там их тренировали, готовили к боям на ринге. — Готовили, — невесело усмехнулась подруга, — ну, если режим похлеще армейского подготовка, то да, готовили. Этот ублюдок буквально ломал ещё совсем детей, заставляя их тренироваться с утра до ночи, требуя с них больше, чем от в армии от десантников. За любое неповиновение наказывали. Били, не оставляя синяков, закрывали в тёмном подвале, связывая, и держали там по нескольку дней, без еды и воды. Да много всякого делали, лишь сломить волю, чтобы они не сопротивлялись и молча покорились. Но всё это ерунда. Главный свой «подарок» Бес преподносил ребятам в их тринадцатый день рождения. Вряд ли хоть кто-то из них сможет забыть его. Каждого из них приводили к Бесу и… Подруга прикрыла глаза и залпом допила свой сок. Её руки чуть подрагивали, выдавая напряжение. — Он насиловал их, Алин, — прошептала Вика. — Насиловал ещё совсем мальчишек. Извращённая старая мразь. После многие не выдерживали. Несмотря на ещё совсем юный возраст, среди тех, кого Бес выбирал себе в «воспитанники» не было никого, кто бы не понял суть произошедшего. Дети улиц, они невольно знали куда больше сверстников, воспитывающихся в семьях. И как итог, осознавая, что сделал с ними этот ублюдок, многие накладывали на себя руки. Кто-то просто переставал напоминать личность, превращаясь в безмолвную и безропотную тень. Их в итоге отбивали и увозили куда-то, куда Лёша не знает. А тем, кто всё же выдерживал, после того как врач приводил их тела в порядок, этот ублюдок присылал девочек, которые должны были немного подлатать их потрёпанную гордость, убедить мальчишек, что они мужики, мега-самцы. Ну и заодно лишить уже обычной девственности. Волосы на моей голове шевелились от ужаса. Услышанное просто не укладывалось в моей голове. Этот Бес не просто монстр, он сам дьявол в человеческом обличии. Насколько безжалостной тварью нужно быть, чтобы насиловать детей? Совсем мальчишек! Чудовищная дикость! — До пятнадцати лет так и продолжалось: тренировки, наказания за непослушание и периодическое насилие со стороны Беса, после которого он стандартно присылал девочку тем, кто не сломался. Ведь многие ломались, не выносили повторных изнасилований. Всё так же накладывали на себя руки или превращались в пустые безвольные оболочки. Но даже среди тех, кто как-то выдерживал многие были на грани. Слёзы и истерики были явлением обычным. Лёша мне говорил, что даже он неоднократно таким образом выплёскивал невыносимое напряжение спрятавшись ото всех. А твой Марк, если верить Леше, никогда не плакал и не кричал, всё переносил в себе и только взгляд был такой, что ужас пробирал. Когда парням исполнялось пятнадцать, тренировки их становились необязательными и парням разрешалось выбираться в город, где они могли отдохнуть. Выпить, подцепить девочек. А в день шестнадцатилетия их вытаскивали на ринг и заставляли драться с опытным бойцом, который не делал скидок на их возраст, вес или умение. Финальная стадия отбора, после которой лучшие становились бойцами, а те кто не смог показать чего-то стоящего, отправляли в один из борделей Беса. — В бордели? — прошептала я шокировано. — Но они же парни! — Господи, Алин, да очнись ты, наконец! Этот город полон извращенцев, любителей упругих мужских задниц, — поморщилась Вика. — И те, и другие оказывались должны Бесу заоблачную сумму денег, которую должны были отработать сражаясь на ринге, ну или торгуя телом. Каждому было обещано, что как только долг будет закрыт, он свободен. До восемнадцати жили парни в общежитии, где их готовили уже к выступлению на ринге. Режим был ещё более жёстким, но зато насиловать их перестали. Иногда их выставляли драться против добровольцев. В восемнадцать каждый получал ключи от собственной квартиры и начинал уже по-взрослому выступать в боях без правил. Каждый сам для себя решал, как ему жить, сколько времени посвящать тренировкам. Многие расслаблялись и расплачивались за это жизнью или здоровьем. Лёша с Марком оказались достаточно умны, чтобы не делать этого. Знаешь, Алин, я восхищаюсь ими. Они смогли выжить, не сломались, не сошли с ума и даже не превратились в озлобленных на мир скотов. Может, им помогло то, что они были друг другу поддержкой. Но они действительно сильные личности, сильнее любого, кого я встречала в этой жизни. Я же обнаружила, что сижу и стираю с лица слёзы. В душе всё сжималось от ужаса и горечи, и я оплакивала судьбу мальчишек, которых лишили детства. Да что там, чью жизнь превратили в один сплошной кошмар. Вместо того, чтобы ходить в школу и гонять с друзьями мяч во дворе, они выживали, шли сквозь боль и отчаяние. В то время как их сверстники наслаждались беззаботностью детства и юности; Марк, Алексей и их друзья переживали чудовищное насилие от старой мрази, проклятого педофила. Меня трясло от подступающей истерики. Конечно, я понимала: жизнь у ребят была не сахар, учитывая, кто их воспитывал и владел их жизнями. Но я и предположить не могла такого ужаса. Мне было невыносимо больно за любимого. Теперь я понимала всю силу и глубину его ненависти. Я и сама возненавидела Беса с невообразимой силой. Я не представляла, что можно так ненавидеть, желать человеку сдохнуть в муках. Однако после услышанного было именно так. Всей душой я желала, чтобы нашёлся человек, который избавил бы мир от этой твари. Поняла, нет и не может быть слов, которые могли бы заставить Марка отказаться от мести. Он имел все основания ненавидеть и мстить, но убийственное предчувствие катастрофы не давало мне благословить любимого на это. Просто интуитивно чувствовала — нельзя ему сегодня в «Сияние». И я готова была на коленях, если понадобиться, молить его не ходить туда. Только что-то подсказывало — это бесполезно. — У меня просто нет слов, — всхлипнула я. — Как они выжили? — Не знаю, — тихо отозвалась подруга. — Марк говорил, что Бес вначале был против ваших отношений, — осторожно произнесла я. Зачем мне это знать? Не знаю. Может, чтобы понять, что все наши проблемы в отношениях и не проблемы вовсе. Я ощущала себя самовлюблённой эгоистичной дурой. Пыталась перекроить Марка под свои представления об идеальном парне и расстраивалась, мотала ему душу, когда не получалось. Да просто чудо, что он смог сохранить в себе человечность, пережив такое. Глупо требовать от него соответствовать шаблонам в моей голове. И пусть он не романтик, не принц на белом коне, пусть у него море вредных привычек и не самый простой характер, но он честный. Только сейчас я начала осознавать эту истину. Ведь по сути, он никогда мне не врал. Даже тогда, когда мы были вместе впервые, он ведь ни разу не обещал мне счастливого совместного будущего. Сразу сказал, что видеться будем редко. Я сама придумала себе то, чего не было. И сейчас, если что-то обещал, Марк всегда это выполнял. Рассказывал мне всё, даже если это было не тем, что я хотела услышать. Я обязана научиться принимать его таким, какой он есть, ведь я люблю его. Отношения это всегда компромисс, а не слепое подчинение одного человека другому. — Этот ублюдок считает, что имеет право контролировать их жизни от и до. Решать что им можно, а что нельзя, в том числе, можно ли им любить и иметь отношения. Так же, он убеждён, что имеет право взять всё, что ребята считают своим. Даже женщину. Что-то это «даже» мне совсем не понравилось, как и лицо Вики. Появилось ощущение, что сейчас я опять услышу нечто ужасное. — Мы познакомились с Лёшей около двух лет назад. Вначале это была просто сумасшедшая страсть, непреодолимое притяжение, которое заставляло нас бросаться в объятия друг друга снова и снова. Впрочем, как мне кажется, тебе это знакомо, — лукаво усмехнулась подруга. И да, мне это было более чем знакомо. — Постепенно это переросло в нечто большее. В необходимость просто быть рядом всегда. Лёша долго не хотел вводить меня в круг своих друзей, и я обижалась на это. Оказывается, он просто боялся Беса и так старался защитить меня. Но всё тайное рано или поздно становится явным, так и тут: Бес узнал обо мне и пригласил на очередной приём с целью познакомиться. Лёше это не нравилось, но всё же он думал, что ублюдок ничего не сделает, во всяком случае мне, если он будет рядом. Вот только Бесу было плевать на мнение парня. Нас буквально растащили в разные стороны, когда мы вышли в сад, чтобы побыть вдвоём. Лёша отчаянно сопротивлялся, дрался, но их было слишком много. Двое амбалов притащили меня в одну из комнат особняка, куда позже явился Бес. Почти сутки Ада, почти сутки он рвал моё тело на части. Когда я очнулась в больнице, единственным моим желанием было сдохнуть. Я жаждала смерти, потому что просто не представляла, как жить после случившегося. Была убеждена, что Лёша всё знает, и я не нужна ему после этого. Но я ошиблась, он появился минут через десять после того, как я пришла в себя. Было видно, что его сильно избили, но он словно и не замечал этого. Месяц с лишним он не отходил от меня ни на шаг, боясь, что я наложу на себя руки. И ведь я хотела, и если бы не Лёша, непременно сделала бы это. Он вытащил меня из этой бездны, был мне сиделкой, психологом, да всем. Бывали моменты, когда я ненавидела его до потемнения в глазах и обвиняла во всём произошедшем и кричала об этом ему в лицо. Он же всё молча терпел, и успокаивал меня. Лучше бы я молчала и ничего не спрашивала. Мне было плохо от новой порции ужасов. Не хотелось больше ничего знать. Хватит. — Знаешь, почему мы с Марком долгое время недолюбливали друг друга? — тихо спросила Вика. — Эээ, нет, — растерянно отозвалась я. — Мы оба любили Лёшу и ревновали его к друг другу, — отозвалась подруга. — Марк считал, что я отнимаю у него брата и всеми силами старался вернуть его обратно. Постоянно зазывал его на тусовки с морем выпивки и конечно же девочками. Я же бесилась, видя это, опасаясь, что Лёша поддастся соблазну. Мы вели негласную войну, стремясь настроить Лёшу друг против друга. Ему это быстро надоело, он собрал нас вместе и заявил, что мы два главных человека в его жизни и отказываться от кого-то из нас он не намерен, а, значит, мы должны научиться уживаться с друг другом. И мы научились терпеть друг дружку, но только с твоим появлением исчезло напряжение и неприязнь. Алин, Марк, конечно, раздолбай и долгое время выводил меня из себя, вызывая желание прибить его на месте, но я всё равно его уважаю. Они, как показала жизнь, очень похожи с Лёшей. Даже любят одинаково одержимо. Вначале я была убеждена, что он вообще не способен на это, но ошибалась. Просто дай ему время. Он очень тебя любит. Чёрт, никогда бы не подумала, что буду выступать адвокатом этого засранца. И ещё, он имеет право на эту месть, и я буду счастлива, если он грохнет эту падлу. Дай ему это сделать, Алин. Я и сама всё это уже поняла, но меня просто колотило от ощущения грядущей беды. Объяснять это Вике не стала. Мне вообще отчаянно хотелось сбежать куда-нибудь, где смогу побыть одна и переварить услышанное. Однако у меня не было на это времени. Мне нужно найти Марка и поговорить с ним. Откровенно рассказать о своих предчувствиях. Взяв в руки телефон увидела смску, где Марк говорил, что его телефон может вырубиться и просил не беспокоиться. Набрала. Отключен. И почему мне кажется, что он его просто выключил? Попрощавшись с подругой, направилась в поисках любимого в их с Алексеем мастерскую. Там мне сказали, что Марк ушёл около часа назад. Я бросилась к нему домой в слабой надежде застать парня там. Конечно же, его там не оказалось. Он просто не желал сейчас со мной пересекаться. Не хотел, чтобы я снова упрашивала его не ходить в «Сияние». И самое поганое, понимала его чувства, но не могла просто сидеть и ждать. Интуиция, бьющая тревогу, мне этого просто не давала. Когда время на часах близилось к восьми вечера, я решилась на безумный для меня поступок. Я знала о тайнике Марка, где он хранил оружие. Залезла туда, достала и зарядила пистолет. Мои знания о том, как пользоваться огнестрельным оружием ограничивались уроками ОБЖ в школе. Правда, они мне нравились и я хорошо их помнила. Оставалось надеяться, что мне это поможет, и я не отстрелю себе по глупости что-нибудь. У меня не было никакого плана. Я приехала к «Сиянию» около девяти и не знала, что мне делать дальше. Мне хотелось как-то помочь, что-то сделать. Только что? Какой от меня тут может быть толк? Не сделаю ли я ещё хуже? Оглядывая вход в клуб из кустов, я увидела, как подъехал Марк. Мне хотелось выскочить из своего укрытия и не пустить его внутрь, но сомневаюсь, что он послушает меня. Да вообще вряд ли он меня услышит в этом шуме, а добежать я просто не успею. Когда парень скрылся за дверью, я покинула своё укрытие и двинулась следом.