Любить тебя страшно

Алина. Многие люди привыкают к своим маскам, буквально срастаются с ними. Мне же это окончательно сделать никак не удавалось. Зато я была близка к совершенству в искусстве самовнушения. Тот вечер в клубе стал жесточайшим, совершенно неожиданным испытанием. Своеобразным экзаменом для меня. Когда я оказалась с Марком в подсобке, только тогда поняла, как голодала по нему. По его запаху, взгляду, телу. Не буду лукавить, в попытках, если не совсем избавиться, то хотя бы затмить воспоминания о ночах проведённых в его объятиях, я какое-то время пыталась сблизиться с симпатичными молодыми парнями. Не душевно, эта зона отныне под запретом для мужского племени, физически. Если парень мне казался привлекательным, я с ним какое-то время общалась, и если не возникало отвращения как к человеку, переходила к более тесному общению, а именно к поцелуям. Но вот дальше дело ни разу так и не зашло. Поцелуи, которые должны были возбуждать, казались слюнявыми и неприятными, от излишне смелых прикосновений возникало желание уклониться. Всё моё тело, всё естество надрываясь вопило «чужой»! И вскоре я бросила эти попытки, решив, что мне это похоже попросту не нужно. Наверное, я из той породы девушек, которые запросто могут обходиться без секса. В это я верила до момента, как оказалась с Марком в тесной подсобке. Я захотела его. Сильно и неистово. И, наверное, в этот момент моим сознанием завладела та, прежняя Алина, которая была готова идти за ним на край света, но я поцеловала его, завела, соблазнила. Всё произошло стремительно, быстро и ошеломляюще остро-восхитительно. Оргазм буквально выгнал дух из тела, а, придя в себя, я смогла полюбоваться моментом разрядки парня. Впервые, за всё время, что я знаю его, я услышала, чтобы он во время секса издал хоть звук. А именно он вскрикнул, войдя в меня на максимальную глубину, а после обмяк. И тут наконец ко мне вернулся разум, и я поняла, что натворила. Я оттолкнула Марка, и он покорно отступил, привалился к стене и осел на пол. С ним словно что-то было не так, и это шокировало. Но у меня не было времени анализировать его поведение, мне нужно было срочно взять себя в руки и выйти из ситуации с наименьшими потерями. Мысли лихорадочно метались в голове, меня потряхивало от приступов подступающей паники. Если я срочно не соберусь, то всё, что я делала на протяжении этих месяцев, все изменения внешности и характера потеряют смысл. Для него я так и останусь дурой, согласной на всё, стоит ему только пальцем поманить. Стоп. А ведь это я его первая поцеловала. Секс случился с моей подачи. На этом и надо играть. Это не он меня трахнул, а я его поимела. Надо донести эту мысль до его сознания и уйти, как королева. Но для начала нужно успокоиться. Ничего не случилось. Я захотела секса, я получила своё. Всё. Дальше каждый сам по себе. Я могла собой гордиться. К моменту, как Марк пришёл окончательно в себя, я полностью овладела собой, смогла убедить себя в собственных доводах. Максимально жестко и насмешливо, бросила в лицо парню несколько нелестных фраз. Судя по шоку на некогда любимом лице, я достигла своей цели. В его взгляде было потрясение и какая-то уязвимость, и ни грамма триумфа победителя. Удовлетворившись результатом, поспешила прочь. Больше всего на свете мне хотелось сбежать в свою комнату в общежитии, чтобы всё хорошенько обдумать и успокоиться. Но это было непозволительной роскошью в сложившейся ситуации. Если уж играть, то до конца. Поэтому я направилась прямиком на танцпол, где снова меня лапали совершенно посторонние парни, чьи прикосновения в данный момент вызывали отвращение. Собственное тело было каким-то непослушным и деревянным, но я отчаянно старалась, чтобы происходящее выглядело естественно и даже сексуально. Не знаю, сколько продолжалась эта пытка, но в один момент, я почувствовала, что внезапно напряжение резко схлынуло. Словно некто открыл скрытый вентиль и пустил в зал живительный кислород. Бросив взгляд на VIP-зону, я поняла причину. Марк ушёл. Для вида потанцевала ещё минут пять, после чего вернулась за столик. К моему безмерному счастью, Катя начала потихоньку собираться домой, чем я и воспользовалась. Света решила остаться со своим Севой. Её право. Девочка она взрослая, да и он не похож на маньяка. Плюс его знает Вика. Со спокойной совестью я наконец смогла покинуть этот клуб. *** После такого жёсткого «крещения боем» я почти двое суток приходила в себя. По истечении которых приняла решение, что случившееся не должно больше никогда повториться. А для этого мне нужно научиться контролировать свои реакции и эмоции. Необходимо перестать напрягаться в его присутствии, начать реагировать на него так же, как и на всех остальных. А лучше и вовсе как на незнакомца, до которого нет никакого дела. Хотя бы внешне, но я должна стать хладнокровной и совершенно спокойной в отношении Марка. И меньше, чем через неделю, мне предоставился шанс проверить свою выдержку. Каждую свободную минуту я готовилась к этой встрече психически и морально, потому что знала — она неизбежна. На мою беду, роман Светы с этим Севой затянулся и грозил вылиться в нечто большее, чем простая, малообременительная связь, коими были почти все отношения в жизни подруги. Так что, по всей вероятности, хочу я того или нет, периодически мне придётся видеть Марка. Когда мы снова встретились в окружении почти десятка людей, я была улыбчивой и спокойной внешне. Не подавала ни малейших признаков интереса в сторону парня. И только Богу известно, что творилось у меня внутри, каких мучений мне стоило это «равнодушие». Однако с каждой встречей мне это давалось всё проще. Всё легче было примерять на себя маску полного пофигизма. Достигла почти совершенства в самопрограммировании. И только после, дома, когда никто не видит, я позволяла себе сбросить всё лишнее и ощущала, как меня трясёт от переполняющих душу эмоций. Тяжело, невыносимо тяжело для меня. Мне удалось убедить всех и каждого, даже весьма подозрительную Вику, что от моих чувств к Марку не осталось даже пепла. Что они не переродились во что-то иное. И мой максимум эмоций к Преображенскому — лёгкая неприязнь. Его друзья, уверившись в этом, поспешили воспользоваться ситуацией и начали по всякому подкатывать. Кто-то робко слал улыбки, кто-то нагло предлагал познакомиться поближе, а самые хитрые пытались разыграть безмерно влюблённых. Я же, наблюдая за этими потугами, испытывала смесь раздражения и веселья. В начале я пыталась быть тактичной, но, поняв бездейственность этой тактики, начала отшивать потенциальных кавалеров жёстко и бескомпромиссно. Всё это было лишним поводом для эмоционального напряжения, которое причиняло чуть ли не боль, грозило свести с ума. Эта злая, негативная энергия бурлила внутри, и я просто не знала, куда её деть. Кто-то снимает лишнее напряжение агрессией. Кому-то удаётся справиться с этим при помощи каких-то своих увлечений и хобби. Многие, у кого нет проблем в личной жизни или просто не слишком озабочены моралью, снимают напряжение сексом. Я же не была склонна к агрессии, моим хобби была учёба и она не помогала. А секс… Когда-то о таком способе мне говорил Марк, тогда я не понимала этого, сейчас понимание пришло, но проблему не решило. Я была психологическим уродом. Моё разум истерил от одной мысли о том, чтобы возобновить связь с Марком. Хотя, по взглядам, которые парень порой кидал на меня, мне казалось, возможно, он был бы очень даже не против. А тело моё упорно отвергало любых других мужчин, леденея и деревенея в их объятиях. В общем, тупиковая ситуация. Выход нашёлся неожиданно. Чисто случайно мой взгляд наткнулся на объявление о наборе группы на курсы самообороны. И я не прогадала. Во мне накопилось столько этого негативного напряжения, что тренер наблюдая за мной, в первый же день предположил, что мне довелось в жизни стать жертвой насилия. Он так и спросил, отозвав меня в сторонку, чем немало шокировал меня. Предположения его я опровергла. Хотя очень хотелось сказать, что да. Только насилие я переживаю сейчас, с пугающей периодичностью. И я сама себе палач. Ведь можно было отказаться ходить на встречи этой компании, но для меня это было равноценно поражению. Признанию себя слабой и по-прежнему уязвимой. Поэтому я терпела, стиснув зубы. Эти курсы стали моей отдушиной. После них я чувствовала буквально физическое облегчение. *** Жизнь любит преподносить неожиданности. Одной из них стало появление Вики одним декабрьским вечером на пороге нашей комнаты общежития. Вид девушки шокировал меня. Она была явно не в себе, а на щеке алело яркое пятно, грозившее стать приличным синяком. Всхлипы и рыдания мешали понять смысл потока её бессвязных фраз, в которых с трудом удавалось разобрать «Лёша». Решив не мучить Вику, а заодно и свои головы, мы с девчонками начали отпаивать её валерьянкой. Но поняв, что это не помогает, Света извлекла откуда-то весьма недурственный такой коньяк. — Лёша вломился в квартиру, — тихо произнесла Вика. — Он был пьян и зол. Накинулся на меня, кричал, что я потаскуха и тварь, чтобы я не медленно убиралась из квартиры и глаза его меня не видели. Он… Он… Он ударил меня… А дальше по новой неконтролирумый поток слёз. Путём долгих и мучительных расспросов, нам удалось выяснить следующее: Алексею позвонили какие-то знакомые, которые якобы видели Вику и Марка вчера в клубе, занимающихся сексом. Даже скинули ему на телефон несколько фотографий весьма сомнительного качества. После чего парень обезумев от ревности буквально вышвырнул девушку из дома, отреагировав приступом бешенства на её попытку оправдаться и ударив её. Все мы были в шоке. Я ни на секунду не усомнилась в том, что это наглая ложь. Ну, во-первых, всем и каждому видно, что эти двое с огромным трудом терпят друг друга. Наверное, останься они последними людьми на земле и то не смогли бы пересилить себя, даже во имя спасения рода человеческого. Не будь Алексей близок и дорог им обоим, они бы с радостью никогда бы не пересекались. Во-вторых и главных, я хорошо помню этот поход в клуб вчера. Мы решили сходить отдохнуть чисто девичьим составом. А поскольку я чувствую Марка каким-то необъяснимым образом, словно у меня настроен на него какой-то внутренний радар. Поэтому я на всю тысячу процентов уверена, его там не было. И, в-третьих, меня просто поражало, насколько может ослеплять ревность. Как можно поверить каким-то левым чувакам, а не любимому человеку? Неужели Алексей не чувствует правды? Видеть всегда рассудительную и настроенную на позитив Вику такой разбитой было невыносимо. Мне безумно хотелось как-то поддержать её, но я не была знатоком людских душ. Я не знала слов, которые могли бы облегчить её страдания, а, может, их попросту не было. Наверное, именно поэтому я решилась отступить от собственных правил. Когда-то я пообещала себе не вмешиваться в чужие отношения, ни во благо, ни во зло. Но сил смотреть на метания подруги просто не было. Поэтому я, выждав пару дней в надежде, что Алексей сам одумается, после занятий взяла курс на квартиру парня. Подогревая свою решимость злостью на слепоту и твердолобость Алексея, я чуть ли не штурмом взяла его жилплощадь. Он долго не хотел мне открывать, но я была упряма. Невольно ахнула, созерцая заросшую и помятую физиономию парня. Аромат перегара буквально сбивал с ног. В общем, зрелище было шокирующим и жалким. — Чего тебе? — буркнул он неразборчиво. Я же, не желая разговаривать на лестничной площадке, нагло подвинула Алексея плечом и вошла в квартиру. Внутри был чудовищный погром. Не став задерживать на этом внимание, я повернулась лицом к своему собеседнику. — Ты ведь не свалишь? — как-то устало и обречённо спросил парень, на что я отрицательно помотала головой. — Устраивайся… где-нибудь и жди меня. Алексея не было минут пятнадцать, а когда он появился выглядел значительно свежее. Но судя по тому, что он снова взял в руку бутылку водки, это ненадолго. — Теперь выкладывай, зачем припёрлась, — сказал он и отхлебнул прямо из горла. — Давай обойдёмся без этого, — я постаралась отобрать у него спиртное. — А давай я сам буду это решать, — огрызнулся он. — Тебя эта шлюха послала? А может пришла ходатайствовать за своего любимого Марка? Ты можешь кого угодно обмануть своим показным равнодушием, даже его, но я вижу тебя насквозь. Меня резануло по ушам это слово в отношении подруги. Тем более, что оно было совершенно несправедливо. А слова про Марка… Мне показалось, словно мне влепили пощёчину. Не ожидала я от Алексея, который мне казался таким положительным, такой жестокости. — Вика не знает об этом разговоре и если ты мужик, а не жалкое трепло, то и не узнает, — ответила я ему не менее агрессивным тоном. — А Марк… ты ошибаешься. Мысленно я дала себе оплеуху за эту запинку. За то, что на секунду показала свою уязвимость. Решимость стала меня стремительно покидать. Я уже начала жалеть о своей затее. И лишь обида за подругу не давала мне просто встать и уйти. — Да ну? Он больше двух месяцев трахал тебя по собственному расписанию, появляясь, когда становилось скучно. А когда ты ему надоела хотел вышвырнуть голой на площадку. И ты до сих пор бесишься от этого, при этом не переставая в тайне сходить по нему с ума. Но зная, что даже на хуй ему не нужна, играешь в мисс «мне всё по хрен». Меня словно окунули в грязь лицом. Было ужасно слышать подтверждение своих подозрений о осведомлённости парня, о моём позоре. Тем более в таком ключе. Маска безразличия грозилась сползти. Хотелось ударить его и разреветься. Но я лишь глубоко вдохнула и выдохнула. — Знаешь, я пришла сюда, потому что считала тебя идиотом, а на деле ты просто жалок. Ты готов поверить наветам каких-то левых уродов, а не своей девушке и лучшему другу. Упорно не желаешь думать головой, анализировать и просто взглянуть на вещи шире, чтобы узреть истину. Предпочитаешь сидеть тут, бухать и упиваться жалостью к себе. А тех, кто пытается раскрыть тебе глаза, ты либо лупишь, либо поливаешь грязью. Я, мягко говоря, разочарована в тебе. Зря я пришла. Возможно, Вике будет лучше без тебя. Найдёт себе достойного спутника жизни, который будет её любить и, главное, верить ей. Лицо парня застыло и медленно и неотвратимо на нём проступали сожаление, стыд и что-то ещё. — Алина, я… Извини… — Всего хорошего, — оборвала я поток его бессмысленных сожалений. Оказавшись на улице, я побрела куда глаза глядят. Странно устроена психика человека. Я могла раз за разом переживать встречи с человеком растоптавшим мою душу и сердце. Даже собственную глупость и слабость при первой встрече, я смогла вывернуть в свою пользу. День за днём я работала над собой, чтобы доказать всем, в том числе себе, что изменилась. Что мне плевать на Марка Преображенского, и всё в прошлом. Забыто и похоронено. И вот, как оказалось, поверили мне отнюдь не все. Несколько коротких и жестоких фраз вдребезги разбили всё самообладание. Самое ужасное, что в чём-то парень был прав. Я занимаюсь самообманом. Мне по прежнему больно смотреть на него, сны о нём не дают мне покоя. Но мне было уютно в моём построенном на самоубеждении мирке. Я оказалась просто не готова, что кто-то может всё видеть и так легко уничтожить мой защитный кокон. Смотря исключительно себе под ноги, я брела, не разбирая дороги, ощущая слёзы на щеках и ненавидя себя за них. Ведь я поклялась, что больше не буду плакать из-за него. Но сейчас это было сильнее меня. Но я обязательно возьму себя в руки. Я не позволю злым словам обиженного на жизнь идиота сломать меня, как бы правдивы они не были.