Любить тебя страшно

Алина. Прошло уже восемь дней с того момента, как я последний раз видела Марка. Восемь дней тоски, одиночества и непроглядного мрака боли. Сейчас я его почти ненавидела за то, что встретился на моём пути, за одержимую любовь к нему, за тот Ад, в котором живу каждую минуту, когда его нет рядом. Но больше всего за то, что он не старается что-то изменить, возможно, у него нет возможности, а, может, он просто не хочет. Последнее время, я всё чаще склоняюсь к последнему варианту. Просто Марка всё устраивает. А меня? Нет, конечно. Только кого это волнует? И даже понимание сего факта, не давало мне сил послать его куда подальше, как советовали мне все подряд, сбросить удавку этой зависимомсти. Да, я именно зависима. Я подсела на него, как на наркотик. Меня ломает каждый раз, когда он уходит и с каждым днём разлуки мука нарастает. Зато стоит Марку появиться, как я впадаю в экстаз. С головой ныряю в эротическую эйфорию, перестаю принадлежать себе, быть собой. Становлюсь совершенно безумной, его девочкой, почти рабыней. Марк даже не представляет, во что превращается для меня каждое наше расставание. Как я умираю от противоречий, рвущих душу на части. Бесчисленное количество раз Света с Катей, и даже Вика советовали мне порвать с парнем. Говорили, что он меня не стоит и банально пользуется мной, приводили примеры и аргументы в защиту своих слов. И ведь я была с ними полностью согласна. После первых же выходных, я приняла решение больше никогда и никуда не ходить с Марком, сказать ему, что всё, не хочу его больше видеть. Но стоило ему появиться, как разум отказал мне, порабощённый безднами его глаз и обольстительными улыбками. Его близость пьянила сильнее всякого алкоголя, сталкивая в океан сексуального сумасшествия. И, конечно же, я мигом забыла все свои намерения и пошла с ним. И снова я взлетала в небеса и срывалась в бездну, сгорала дотла в огне его страсти. Когда Марк был рядом, мне казалось, я просто задыхаюсь от невыносимо острой, просто переполняющей меня любви к нему. Огромных усилий мне стоило молчать об этом, ведь любимому не нужны мои чувства. Вряд ли он обрадуется моему признанию, и уж точно не ответит тем же. Но ведь он чувствовал что-то ко мне! Жаль, что этого было недостаточно, чтобы обрести совместное счастье. А когда всё закончилось, я выла от отвращения к себе. До дрожи в теле и скрежета зубов, я ненавидела и презирала то безвольное существо, в которое превращалась, как только Марк появлялся на горизонте. Эта больная любовь стала моим проклятием, она уничтожала мою душу, не оставляла мне даже крупиц самоуважения. Я позволяла ему всё, принимала его после долгого отсутствия, ни о чём особо не расспрашивая. Понимала, что он пользуется мной и всё равно позволяла ему это. А всё потому что, мне казалась лучше смерть, чем жизнь без него. Если он уйдёт, я просто не выживу. Не смогу дышать, сердцу не для чего больше будет биться. И я ненавидела и себя, и его за всё это. А ещё мне было страшно. Я не хотела любить его. Не желала этой одержимости, боялась её. С каждой нашей встречей я всё больше переставала быть собой. Выныривая из омута чувственных наслаждений и погружаясь в бездну боли, страданий и отвращения к себе, всё чаще задавалась вопросом: что стало со мной? Во что я превращаюсь? Где та девушка, которая от всей души презирала такой вид отношений и тех, кто на них соглашается? Во мне всё меньше оставалось меня, эта любовь выпивала из меня душу. Я переставала быть самостоятельной личностью, становясь приложением к Марку, его секс-игрушкой, которой он время от времени пользуется и снова кладёт на полочку до лучших времён. Я молилась ночами об избавлении от этого наваждения, о силах сопротивляться этому, но чаще я просила Бога о взаимности. Молилась, чтобы Марк полюбил меня. И понимала, не будет этого. Никогда он не ответит на мои чувства. Как вообще можно любить человека, который сам себя не любит? Самоуважение было давно смыто литрами слёз и раздавлено тоннами презрения к себе самой. Сколько раз я опасно подходила к той грани, чтобы сказать ему обо всём, что меня мучает. Что так больше продолжаться не может, у меня нет сил больше терпеть всё это. И каждый раз, открывая рот, смотрела на Марка и понимала, он просто откажется от меня. Разорвёт нашу связь, выкинет из жизни и пойдёт дальше, даже не оглянувшись. И боль, которая пронзала меня, была так сильна, что темнело в глазах. Я старалась не думать, как скоро я надоем ему, и он уйдёт. Меня охватывал животный ужас от одной только мысли об этом. Без него меня просто не станет. Я была благодарна Марку за те мгновения, когда он проводил со мной время вне постели. Это позволяло мне хотя бы изредка вспоминать, что я разумное существо, а не просто тело для удовлетворения потребностей парня. Каждая наша прогулка, посещение кафе или кино, были для меня праздниками, яркими и незабываемыми. Нет, я безумно любила секс с ним, голодала при наших расставаниях не только душой, но и телом по нему, но эти минуты были особенными, драгоценными. Совершенно иной уровень близости. В такие моменты я любила его до разрыва сердца, буквально задыхалась от переполнявшего меня обожания. Я была влюблена, больна, зависима. Даже домой на летние каникулы ехать отказалась. Родители не поняли и обиделись. Пришлось долго беседовать с ректором, чтобы позволил летом остаться в общежитии. А всё потому что боялась, что за время моего отсутствия Марк потеряет ко мне интерес, и я окажусь не нужна. Да и не могу я провести почти два месяца без него, вдали, не имея шанса увидеться. Стук в дверь вырвал меня из очередного потока самобичиваний и тоски. Чувствуя себя древней, разбитой старухой, я потащилась открывать. — Марк! — воскликнула я, чувствуя как сердце ускоряет ритм и тело наполняется энергией радости, оттого что он пришёл, что он рядом. — Привет, малыш, — улыбается и дарит лёгкий, невинный поцелуй. — Собирайся, пойдём погуляем и ко мне. Как тебе план? И вот, вроде бы опять подходящий момент для разговора. Надо бы сказать, что согласна на прогулку, но к нему не пойду. Объяснить, что всё это слишком тяжело для меня. Что я чувствую себя бесплатной шлюхой и мне нужно больше определённости в отношениях. Но не могу, вместо этого послушно шепчу: — Хорошо. Мы держимся за руки и гуляем по городу, нежась в лучах вечернего солнца. И я счастлива, сейчас счастлива. И мне хочется запомнить это ощущение, сохранить его кусочек в себе. Чтобы оно грело меня в минуты отчаяния, давало силы проживать дни без него в ожидании новой встречи. Мы решили сходить в кино. На иностранную комедию. Фильм мне понравился, Марку вроде тоже. Мы весело хохотали. Любимый потешно, шёпотом комментировал действия героев и ситуации, в которые они попадают. Сейчас, как никогда близко было чувство, словно мы нормальная пара и нас связывает гораздо большее, чем редкие встречи по его инициативе и дикий, необузданный секс. И я млела от этой иллюзии. Она вызывала состояние, близкое к эйфории. Ближе к ночи, мы добрались до его квартиры. И состояние душевного подъёма и близости, сменилось ураганом первобытной страсти. Он убивал меня своими ласками и воскрешал ими же. Я кричала, срывая голос, кусала губы до крови от невыносимой пытки удовольствием. Иногда наслаждение становилось таким остро-невыносимым, что слёзы сами лились из глаз. — Я люблю тебя! Я так сильно и безумно люблю тебя, Марк! — не выдержала я после очередного, выворачивающего наизнанку, оргазма. Слова сами сорвались с языка, они не были обдуманы или спланированы. Просто крик измученного, переполненного чувствами сердца. Сердца, которое ухнуло вниз, как только я увидела взгляд любимого. Сначала его взгляд был полон ужаса и отрицания, которые быстро сменились арктическим холодом. Казалось, я вижу как светло-синие радужки покрываются изморозью. Внезапно, он довольно резко оттолкнул меня, встал, молча снял презерватив и натянул боксеры и домашние штаны. — Одевайся и уходи, — бросил он мне. — Что? — прошептала я, помертвевшими губами. Мне казалось, я чувствую, как каждая клеточка тела замерзает и умирает. Перемены в поведении любимого пугали до боли в сердце. Неужели моё нечаянное признание вызвало такой эффект? Дура! Глупая дура, не умеющая контролировать себя! Что же я натворила?! Как всё исправить?! — Чего непонятного? Натягивай свои тряпки и убирайся из моей квартиры, — произнёс он ледяным тоном. — Марк, — не помня себя от ужаса, еле слышно прошептала я, — что ты говоришь? Ты ведь не серьёзно? Ты не можешь так со мной поступить! Посмотри на меня, Марк! И он посмотрел. И я захлебнулась в немом крике агонии, увидев взгляд убивающий своим равнодушием и скукой, и даже толикой презрения. Ни тени сомнения или каких-то светлых эмоций. Он смотрел на меня, как на ничтожную тварь, как на склизкого большого червяка, который вызывает только брезгливость и желание как можно скорее избавиться. — Я более чем серьёзно! — повысил он тон. — Надевай своё барахло и выметайся! Или я выкину тебя на лестничную клетку как есть. Выбор за тобой. — Нет, — не веряще, задыхаясь шептала я. — Нет, нет, нет. Это сон. Это просто не может быть реальным. Марк не может так со мной поступить! Он не может быть таким… — Марк, это ведь шутка, да? Если ты решил таким образом наказать меня за мои слова, то я уже всё поняла. Правда. Больше никаких признаний, ведь они тебе не нужны. Я ничего не буду требовать от тебя, только не оставляй меня. Вспомни… Вспомни, всё, что между нами было! Ведь нам вместе было хорошо… — А что между нами было? — спросил парень с издёвкой в голосе. — Я встретил девочку-целочку и мне это понравилась. Ты оказалась не только невинной, но ещё глупой и легковерной, и я с лёгкостью воспитал на всё согласную шлюху под себя. Шлюху, у которой я во всех смыслах был первым. Я имел тебя во все щели, вот что между нами было. Ты, конечно, уже начала приедаться, но возможно ещё бы был не прочь какое-то время трахать твои узенькие дырочки, но тебе этого стало мало и ты завела байду про любовь. А это для меня просто антивиагра какая-то. Сразу резко всё желание пропало. А, значит, ты мне больше нахуй не сдалась. Играть в благородство я не собираюсь, поэтому говорю: убирайся сама, пока я не спустил тебя с лестницы голой. Каждое его безумно жестокое слово, словно тысячи острых лезвий кромсали на части мою душу и сердце. Мне было даже не больно. Это было в тысячу раз хуже. Адская агония, смерть. Меня трясло, как припадочную, слёзы лились неконтролируемым потоком. И всё во мне отказывалось верить в услышанное. Обернув простыню вокруг тела я вскочила на ноги и бросилась к Марку, в безумной, полной острейшего отчаяния попытке что-то изменить. — Я…я не верю тебе! — рыдала я, вцепившись в его футболку, которую он только что надел. — Ты не можешь так говорить и думать! Если бы я была тебе безразлична, ты бы не приходил ко мне снова и снова. Ты нужен мне, Марк! Не бросай меня, умоляю! Я всё для тебя сделаю! Буду такой, какой захочешь! Только не бросай. Дай мне шанс! Я умру без тебя! Обезумев, я цеплялась за него, в голос рыдая, молила его не бросать меня. Во мне не осталось ни капли гордости, ни здравого смысла. Ничего. Только парализующий, убивающий ужас потери лишающий разума и самоконтроля. — Блядь! — выругался Марк. — Тебе такие слова как гордость и собственное достоинство что-нибудь говорят? Посмотри на себя. Ты просто жалкая, и мне противно находится рядом с тобой. Единственным чувством, которое я испытывал к тебе, была похоть. Тебя даже уважать не за что, ты не личность. Чтобы я не делал, ты всё молча проглатывала, чтобы не предложил, на всё соглашалась. Так что, если в тебе есть хоть капля самоуважения, просто молча одевайся и уходи. Без сцен. Не унижайся, не поможет. Кроме раздражения, устроенное тобой представление ничего не вызывает. Отцепив мои пальцы от своей футболки, парень оттолкнул меня, и я рухнула на колени, хватая ртом воздух, которого отчаянно не хватало. Лучше бы он убил меня, чем это. Он просто наживую выдрал сердце у меня из груди, выпотрошил душу. Жить стало просто не за чем. — И ещё, так, на будущее, никому и никогда не суй больше подобное убожество, — рядом со мной упала жёлтая футболка, та самая, которую я когда-то подарила ему, желая сделать приятно. И это оказалось последней каплей. Я взвыла, в голос заорала от переполняющего меня отчаяния. От апокалипсиса в крови, личного конца света. — Ну всё. Мне это надоело, — раздался голос Марка. В следующую секунду, я почувствовала как крепкие пальцы обхватили моё предплечье. Рывком поставив меня на ноги, парень поволок меня в сторону прихожей. Простыня в пути слетела и я осталась в костюме Евы. — Не хочешь по-хорошему, что же, будь по твоему, — шипел Марк. И тут до меня наконец дошло, что он задумал. Зачем тащит меня куда-то. — Нет! Прошу! — закричала я, — Дай мне одеться! Я уйду. Сама. Обещаю. Отпустив меня, Марк вернулся в комнату и вскоре вышел, вручив мне ком моей одежды. Захлёбываясь слезами боли и немыслимого в своей чудовищной жестокости унижения, я трясущимися руками натягивала одежду на одеревеневшее от яда предательства тело. — Не знаю, чем я заслужила подобное, но я тебя искренне любила, Марк. Будь счастлив, — тихо и хрипло прошептала я, перед тем, как навсегда переступить порог его квартиры. Ничего не ответив, он просто захлопнул дверь. Выйдя в июльскую ночь, я бросилась бежать, куда глаза глядят. Бежала прочь, не разбирая дороги, желая сбежать от адской боли, переполняющей и убивающей меня. Бежала, пока не подкосились ноги и не кончился кислород в лёгких. Упала в какую-то траву и закричала. Мне было плевать, что меня могут услышать, что могу привлечь чьё-то внимание. Я рыдала, выла, как раненый зверь, пока не кончились слёзы и силы. А потом просто лежала в этой траве и смотрела на светлеющее небо. Солнце уже взошло, когда я наконец решилась встать и осмотреться. Моё тело было живо, но я сама мертва. От меня ничего не осталось. Эта любовь всё же сожгла меня в пепел, уничтожила. Я была совершенно пуста, просто тело, у которого вырвали душу и сердце, которое вопреки всем законам ещё почему-то существует.