— Майк, к тебе одна очаровательная барышня, — голос мамы был радостный, даже игривый.
— Какая барышня? — Майк поспешно спустился в коридор.
В дверях стояла Роуз. Её щёчки были розовыми, а глаза блестели. Она стояла, мило держа портфель за спиной и слегка склонив голову набок. Майк оценил её красивую одежду, ненавязчиво подчеркивающую фигуру.
— Здравствуй, Майкл, — произнесла она смущенным голосом. — Я порепетировать пришла.
— Проходи, — кивнул он и отошёл, пропуская.
— Хочешь что-то выпить? — спросила мать, отправляясь на кухню. — Чай, кофе, колу, холодный чай?
— Холодный чай, пожалуйста,— попросила Роуз.
— Мне тоже, мам, — вставил Майк.
— Кто там? — послышался голос Джеймса из кухни.
— Из школы к Майку пришли. Иди, поздоровайся, — ответила Сесил.
Джеймс вышел из кухни, поправляя шерсть на голове.
— Надо же, какая красавица к моему сыну пришла, — улыбнулся он, и Роуз смущённо опустила глаза. — Позаниматься пришла?
— Да. Ваш сын очень хорош в математике и в немецком, а ещё мы хотим репетировать вместе, — ответила она и захихикала.
— Ничего себе, Майк. Значит, своим умом девушек добиваешься? — пошутил Джеймс, и Майк впервые за их совместную жизнь улыбнулся ему в ответ.
— Ну идите, занимайтесь, чего в коридоре стоять.
Майк кивнул на лестницу, приглашая Роуз.
— У вас такой большой дом, — произнесла она, следуя за Майком и разглядывая ступеньки.
— Ну, вот моя комната, — Майк распахнул дверь. — К твоим услугам, крошка. Присаживайся, где нравится.
— Какая у тебя хорошая комната. И сразу видно, что ты музыкант, — сказала Роуз, оглядываясь. — И у тебя очень красивый папа. И мама тоже, — сказала она, садясь на кровать. — Папа так молодо выглядит…
— Он не мой папа. Он отчим,— серьёзным голосом ответил Майк. — Что ты там не понимаешь в математике или немецком?
— Мне так жаль. А где твой настоящий папа? Или он уже заменил тебе его полностью?
— Без разницы. Так что там у тебя?
— Прежде, чем мы начнём, я хотела тебе кое-что сказать.
— Какой-нибудь секрет, крошка?
— Да. Сядь рядом.
Майк, поборов взявшееся откуда-то смущение, сел на краешек кровати. Сердце заколотилось, Майку вдруг стало жарко.
— Теперь расслабься. Говорю,— она набрала в грудь побольше воздуха, — Ради тебя я бросила Джефа. Мы теперь можем встречаться. Ты меня добился.
Тут вошла мать с подносом, не дав ей договорить. Мышата тут же отпрянули друг от друга.
— О-о. Секретики? — хитро улыбнулась женщина.
— Да так, сцену репетируем, — ответила Роуз смущённо.
— Ну да, — насмешливо ответила мать. — Я вам тут холодный чай принесла, как заказывали. И конфеты ещё. А это печенье — очень вкусное. Ну что ж, не буду вам мешать.
— Спасибо большое, — они хором ответили вдогонку.
Мать бросила удивлённый взгляд на Майка и подмигнула ему. И вышла, закрыв за собой дверь.
— Так вот. О чем я? — обернулась к нему Роуз.
— Я тебя добился. Ты бросила Джефа.
— Да! Так вот, ты не хочешь… Поцеловаться?
— Поцеловаться? Зачем? — Майк отодвинулся.
— Все ведь этого хотят. А тут я тебе сама предлагаю, — она говорила спокойно, четко произносила каждое слово. — Я в тебя влюбилась. Ты добился меня — так отпразднуй свою победу.
Она подставила ему своё лицо. Майка это рассмешило. Но он сдержал смех.
— Джеф был хороший парень. Зря ты его бросила, крошка.
Роуз скорчила недовольную рожицу.
— Он был никаким, — ответила она томным голосом. — А вот ты…
— А вот я ещё хуже, — перебил Майк, хищно улыбнувшись.
— Почему? — игриво спросила Роуз.
— Потому что я разобью тебе сердце. Я не добивался тебя, ты сама ко мне пришла, — Майк встал.
Роуз растеряно хлопала ресницами.
— Не надо так делать, — серьёзно произнёс Майк. — Это плохо — продавать себя, быть такой лёгкой добычей.
Мышка всхлипнула. Из её глаз покатились слезы.
— Не надо плакать, детка. Просто помирись с Джефом. Он тебя по-настоящему любит.
— А я его — нет. А тебя — да, — тихо произнесла она и снова залилась слезами.
— Ну не плачь. Ничего страшного не произошло, — он сел рядом и вытер ей слезы. — Тебя полюбит тот, кто тебя более достоин. Только ты сначала должна стать достойной.
— Тогда просто поцелуй меня, — всхлипнула Роуз и вдруг схватила его ладонь. — Пусть это ничего не будет значить, но хотя бы… Хотя бы это будет символом…
— Каким?
— Новой меня. Что все — что я делала — зря. Но с другой стороны, я извлекла урок. Пожалуйста, я хочу перестать плакать.
— Ты, конечно… Ведёшь себя жалко, — буркнул Майк.
Все же Майк осторожно поцеловал её мягкие губы. Она ответила на поцелуй, обняв его. Майк почувствовал солёный вкус её слез. Ему было приятно. По спине даже мурашки пробежались. Её кулачки сжали его кофту.
Майк отстранился.
— Ты получила, что хотела, крошка, — произнёс он. — А теперь, давай порепетируем или разберёмся с математикой.
— Спасибо. — Роуз вытерла остатки слез и улыбнулась, — Математика была одним из поводов, чтобы к тебе зайти. Я ведь даже не из твоего класса. — она вздохнула, — Давайте порепетируем. Наши голоса будут красиво звучать вместе. Как говорит мистер Сингер…
«Мюзикл — сегодня».
Шерсть вся будто выпрямилась, а коленки подкашивались. Майкл нервничал, хотя на репетициях он показывал себя с лучшей стороны. Настолько с лучшей, что впечатлил не только Роуз, но и всех присутствующих, даже равнодушного уборщика.
Жил Майк пока что у миссис Робертсон. Совсем недавно они вернулись со школьной поездки, а тут уже выступать на сцене надо. Да уж, «великие» школьные организаторы!
Майк стал единственным в классе, кто сдал на водительские права. Отпраздновали они это тоже в доме миссис Робертсон.
Жил у учительницы Майк из-за страшной ссоры с Джеймсом по поводу внезапно появившихся денег на маминой карточке, кончившийся чуть ли не дракой. Майк сказал, что играет на шикарных свадьбах и за это ему неплохо платят. А работает он из-за того, что Джеймс сидит без работы. Джеймс бушевал по двум причинам — «как ты посмел стащить карточку» (хоть Майк и уверял, что просто знает код и переложил деньги со своей, что и было, в общем-то, правдой) и «ты считаешь, что я не в состоянии прокормить семью сам?!». Сесил же была очень тронута поступком Майка, и поэтому разрешила ему пожить некоторое время у миссис Робертсон, пока «страсти не утихнут». Ссора произошла прямо за день до школьной поездки. Но Майк вновь стащил у матери сумку и карточку, оставив записку.
Майк совсем не переживал за то, что не видел свою семью уже неделю. Да и миссис Робертсон нравилось, что он проводит время с ней.
— Беги, Крунер! — шикнул кролик Майку.
Я не мог пошевелиться. Я смотрел на мертвое тело и струйку крови, окрашивающую траву в красный цвет, не в силах отвернуться несмотря на подкатывающую тошноту.
На меня напали во время очередного задания, а затем прозвучал выстрел, и ягуар свалился, как подкошенный. Я плохо помню подробности.
— Беги, идиот! — вновь услышал я голос Инкогнито, и он толкнул меня.
И я побежал. Лишь потом я обнаружил, что оставил в лесу мамину сумку…
Майк вздрогнул и потряс головой, прогоняя страшное воспоминание. Это случилось во время поездки. Возле отеля его встретил Инкогнито и приказал отнести очередной «артефакт» в лес. А затем, в лесу, случилось нечто ужасное.
Никто не мог понять, почему Майк дрожал и выбивал такт зубами всю ночь. Наутро он отправился в лес искать пропажу, но не нашёл ничего. Зато чуть в лапы бродившего полицейского не попался. Майк увидел машину Скорой и почувствовал неприятный холодок в животе.
Майк хотел выложиться матери начистоту. Будь что будет. Может, позвонит в полицию и объяснит им все.
А пока надо думать не о страшном, а о мюзикле. Родители не придут. Значит, неприятный разговор откладывается.
Майк ещё раз перечитал сценарий, повторил мысленно все слова песен и «сыграл» в воздухе на невидимом саксофоне выученные мелодии. «Ты можешь импровизировать», — сказал ему соловей, «Не обязательно заучивать». От этой мысли становилось легче, и за свою игру мышонок переживал меньше всего.
Роуз в костюме Мэри Поппинс была очаровательна. Она, к счастью, быстро оправилась после того поцелуя и была занята ролью как никогда. Даже на комплимент Майка она ответила лишь коротким кивком.
Все волновались, даже учителя. «Это — спектакль, второго дубля не будет» — говорил мистер Сингер.
За пятнадцать минут до начала Майку вдруг понадобилось срочно в туалет.
— Беги, — недовольно шикнул мистер Сингер. — Только очень быстро.
Майк кивнул, наскоро поблагодарил и выскочил в коридор.
… Майк умылся и посмотрел в своё отражение.
Я справлюсь. Я буду блистать. Я всех сражу. Да, именно так оно и будет.
— Эй, Майкл Винсент Хокинс! — услышал мышонок за спиной.
Он обернулся и встретился лицом к лицу с Джефом. Тот испепелял его взглядом, полным ярости.
— Что ты хочешь? — спокойно спросил Майк.
— Ты! Ты отобрал у меня Роуз!
— Я никого у тебя не отбирал,— Майк был удивлён, что такой тихий ботаник, как Джеф, может так орать, не скрывая свою ненависть.
— Я любил её! — процедил он сквозь зубы.
— Прям-таки любил! Ни ты, ни я ещё не доросли до таких громких слов. Ты воспринимал все всерьёз, что ли?
— Ты — циник! Как ты можешь так говорить?!
— Я — реалист, а не циник. А вот ты высоким IQ не отличаешься. Поэтому я спрашиваю себя, как ты можешь так говорить, — насмешливо ответил Майк и повернулся к нему спиной.
— Она бросила меня ради такого гада, как ты! — воскликнул Джеф со слезами на глазах.
— Не обижай гадов. Они правильно называются пресмыкающиеся. И они с нами в одной школе учатся. А я к твоему сведению — из млекопитающих.
— Не строй из себя идиота! — завопил мышонок и аж вспотел от злости.
— Джеф, успокойся. Я правда, не хочу и не собираюсь с ней встречаться. Я этим не интересуюсь совсем!
— Ты отобрал у меня девушку. Но ты не отберёшь у меня роль!
— Так вот где сыр зарыт! Послушай, ты забываешь кое-что. Я талантливее тебя, а ещё меня выбрали. Так что изволь успокоится, и уйти от меня с миром.
Майк направился к выходу, но внезапно кто-то набросился сзади на него и повалил на пол. Майк больно ударился мордочкой об кафельный пол. Оба, сцепившись, покатились по полу.
— Ты что, совсем спятил?! — крикнул Майк.
Но сбросить с себя противника он не смог и только беспомощно бил по полу хвостом.
Джеф схватил Майка за шкирку и потащил к выходу.
— Эй, ты что?! Ты что?! Сейчас же отпусти меня! — Майк вырывался, но все попытки были тщетны. Этот тихий, и вроде бы неприметный Джеф был силён, как богатырь.
Джеф вытолкнул Майка за порог, и мышонок прямо носом уткнулся в чью-то большую ногу. Он поднял глаза и обомлел — это был Том…
Том захохотал, схватил мышонка за хвост, и Майк тут же завертелся, как бумажка на верёвочке. Том направился в сторону шкафчиков.
Майк уже передумал все возможные сценарии о том, как ему сейчас переломают кости. Но самые страшные ожидания не сбылись. Том открыл шкафчик, швырнул туда Майка и захлопнул дверцу.
Майк некоторое время полежал на животе, пялясь в одну точку и мысленно прислушиваясь, не поломали ему чего. Затем осознание произошедшего заставило его вскочить и совершить налёт на дверцу.
— Запереть в шкафчике? Серьёзно? Я думал, вы придумаете что-то пооригинальней! — крикнул Майк.
— Попробуй отсюда выбраться, Пискун! — прогремел бегемот, и Майк услышал удаляющиеся шаги.
Майк прислонился к дверце и сполз на дно шкафчика, если это можно было так назвать. Мышонок сидел, обхватив голову лапами и просто ждал. Выступить ему не суждено — Джеф что-нибудь наврет, и ему передадут эстафету… Он будет играть.
Майк даже особой злости не чувствовал. Ему даже было смешно. Смешно, что с ним так быстро и легко расправились. Смешно от того, что он был так глуп и не подумал про Джефа.
Но этот Джеф все же гад редкий. Недаром Роуз его бросила. Я бы на её месте подальше бы от такого держался. Ну ничего. Я ему отомщу. Отомщу. Он ещё у меня попляшет.
Майк попробовал взобраться к замку, но вспомнил, что не знает пароля Тома. Попробовал погрызть дверцу — оставил только царапины, да и зубы заболели. Майк лёг, свернулся клубочком и закрыл глаза. Можно поспать. Спустя полчаса сон так и не пришёл, зато Майк замёрз. Не остаётся другого выхода…
И не придёт ко мне никто
Маму Мэ-эри ты не жди
Я застрял надолго
Let it Be…
В час мой самый тёмный
Я в шкафчике один сижу
Нету тут Мэ-ри
Я грущу.
Я грущу, я грущу, я грущу, я грущу
Один сижу и жду
Я грущу-у
Одна проходящая мимо кошка-младшекласница с ужасом уставилась на высокий шкафчик, который ноющим, но красивым голосом пел:
Прошу тебя, приди, послушай
Ты историю мою
Освободи от оков
Я грущу…
Я мог бы стать артистом
Но теперь не суждено:
Не сдвинусь я с места
Все равно…
Фантазия кончилась… Перестану лучше над песней издеваться.
Пусть будет так, будет так,
Прошептала слова мудрости — пусть будет так.
И когда люди с разбитым сердцем
Живут в согласии,
Тогда ответ найдётся,
Да будет так.
Пусть будет так, будет так,
Прошептала слова мудрости — пусть будет так.
Дверца вдруг резко открылась, и Майк чуть не выпал из шкафчика. Он обернулся и увидел перед собой жирафа, который молча смотрел на него, выпучив глаза.
— Это ты так пел? — спросил он.
— Да.
— Я говорил тебе, Лили! Какие ещё призраки! — обернулся он к стоящей сзади кошечке.
— Неужели этот Том не догадался меня запереть? Спасибо за освобождение!
Майк ловко спрыгнул на пол и приземлился на все четыре лапы. Весело раздавались по всему школьному зданию песни, которые должен был петь
он, Майк. Ушки Майка опустились, и он едва сдержался, чтобы не шмыгнуть носом.
Мышонок вышел из школы, поборов искушение заглянуть в актовый зал и попробовать присоединится к оркестру или вообще вылезти на сцену. Не стоит. Они недостойны его возвращения.
Майк отправился домой. Не к миссис Робертсон, а именно в родной дом. Быть может, он помирится с Джеймсом.
Действительно, уже надоели эти постоянные раздоры. Я приду и обниму его. Да, именно так и сделаю.
Попав в знакомый район, Майк побежал. Настроение немного приподнялось от представленного выражения лица Джеймса, когда Майк его обнимет.
Что-то было не так. Майк остановился. Возле дома стояла полицейская машина…
Уже из-за страха Майк побежал ещё быстрее, даже касаясь земли передними лапами. Сердце заколотилось, как бешеное. Внезапная догадка заставила его шерстинки покрыться капельками пота.
Карточка!
— Что случилось? Что произошло? — Майк влетел во двор.
Полицейские кабаны вели мать Майка. Она не вырывалась, но растеряно оборачивалась на Джеймса, который метался, размахивало руками и что-то кричал, надрываясь.
Майк не смог пошевелиться и стоял, в оцепенении. Он наблюдал, как его мать садят в полицейскую машину, уезжают… Джеймс споткнулся, упал на землю и зарыдал. Подняв голову, мышь заметил Майка и в два прыжка очутился возле него.
— Это ты виноват! — завизжал он, ударив мышонка в челюсть так, что тот повалился на землю.
Вся шерсть взъерошилась, глаза налились кровью, по щекам скатываются слезы, рубашка порвана.
— Что случилось? За что её арестовали? — слабым голосом спросил Майк, приподнимаясь на локте, несмотря на адскую боль в челюсти.
— Её обвинили в убийстве! Нашли её визитную карточку с её отпечатками коготков! Из-за твоих авантюр!
— Что?!
***
Майк поправил пиджак и первым вышел из машины. За ним вышел мрачный, как туча, отчим и захлопнул дверь. Величественное здание суда. На крыше — статуя совы, чьи глаза завязаны, меч в одном крыле, а весы — в другом.
Майк не смог войти и попросил отчима дать ему минутку. На сердце будто лежал камень, даже вздохнуть было трудно. Он посмотрел на небо. Вторую неделю его не покидало ощущение, что он играет в фильме, что это не по-настоящему.
Сегодня я расскажу им все начистоту. Сдам этого кролика, опишу в подробностях каждого нашего клиента…
— Вы не подскажите, через сколько начнётся суд? — услышал Майк над собой знакомый голос.
Майк резко обернулся. В ту же секунду, он почувствовал, как что-то вонзилось ему в лапу…
Шприц! Инкогнито!
Майк сделал рывок. Чужие когти разжались. Майк уставился на место укола.
— Не бойся, — произнёс кролик. — Это для твоей же пользы.
Он развернулся на каблуках и отправился прочь от здания. Майк захотел закричать, позвать всех, но слова точно застряли в горле. Часы начали отбивать девять раз.
Майк влетел в зал и быстро занял место свидетелей. Голова подозрительно кружилась.
Майк почти не слушал, что там говорил прокурор. Он прислушивался к своему организму. Его переполнял страх. Что ему вкололи?
И, конечно, после долгого вступления, его объявили первым! Майк собрал все мужество в кулак и подошел к трибуне. Он встретился со взглядом Сесил. Она выглядела худой, уставшей. Её глаза были заплаканными, но в них светилась надежда.
Сейчас я все расскажу им, мама. Всю правду.
Вокруг все закачалось. Майк повертел головой, но головокружение не остановилось. Зал принялся принимать причудливые формы, тонуть во тьме и снова появляться.
— Я… — начал Майк.
Все взгляды были устремлены на него. Майк чувствовал неприятную сухость во рту. Он заметил, что его шерсть вся мокрая от пота. А зал уже не был залом, он вертелся, как карусель…
Тело перестало его слушаться. Лапы Майка подкосились и он упал. Удара об пол он не почувствовал. Сквозь шум в ушах он услышал, как все вскакивают, что-то кричат. Все пространство скрыла тьма, и сознание исчезло.
***
— Ты накачался наркотиками!
Майк вздрогнул и распахнул глаза. Он лежал на каталке, а вёз его врач-хорёк.
— Как ты посмел!
Майк повернул голову и увидел Джеймса. Он поспешно шагал рядом и держал его за лапу. Но, встретившись с ним взглядами, отпустил.
— Папа, я не принимал наркотики… Он подошёл и вколол мне… — голос Майка не слушался, а язык заплетался. Ужасно хотелось спать.
— Кто он?!
— Настоящий убийца.
— Так вот с кем ты работал! Судья подумал, что ты свалился в обморок от страха и освободил тебя от показаний! — голос Джеймса дрожал.
— Пап…
— Никогда не смей называть меня так! Выкуп — шестьсот тысяч! А тебя я ненавижу.
Майк увидел удаляющуюся в тумане спину Джеймса. Но ему не хватило сил окликнуть его. Майк закрыл глаза, чувствуя, как постепенно проваливается в сон.
***
Майк собирал вещи. Его не хотят видеть в доме. Очередная ссора с отчимом, когда Майк просто хотел передать показания.
«Чтоб я тебя не видел, тварь!» говоришь… Что ж, больше никогда не увидишь.
Майк сорвал все постеры, сложил их и сунул в чемодан.
Всегда мечтал жить в Нью-Йорке! Там легче заработать. Туда и поеду. Никогда я не был Грином, пусть в документах и стоит эта дурацкая фамилия! Через год создам себе паспорт, там укажу Хокинс, никто меня и искать не будет! И соберу эти шестьсот тысяч, да провались сквозь землю этот суд!
Майк застегнул последний чемодан. Он и взял с собой два. Один — с одеждой, а другой — с пластинками. Ещё саксофон и граммофон… Дотащит, дотащит, это ведь не трудно.
В последний раз Майк оглядел комнату, в которой провёл всю жизнь. Все 15 лет жизни, пусть они и кончились таким позором. Его взгляд задержался на двух фотографиях. Первая — где изображена счастливая семья Хокинс. Вторая — свадьба Джеймса и Сесил Грин.
Майк не взял с собой фотографии. Хватит с него этой семейки на всю жизнь.
Мышонок взял только что написанное письмо и сунул его в конверт.
Прочитать обязательно. Мистеру Грин. — стояло на конверте. В нем Майк описал внешность преступников, все их места для сборов, даже какая у них походка и манера говорить. Описал, что делал сам, как тайно передавал запрещённый товар. И написал, как ему легко покидать родной дом. Также там лежала кредитная карточка с отпечатками пальцев Инкогнито.
Все в письме было чистой правды, кроме той, что об отъезде. Но Майк гордился, что сдерживает слезы. Никогда мир больше не увидит его плачущим!
Майк вышел из дома с чемоданами в лапах. Ключ он бросил в почтовый ящик. Забыть все про прошлое. Оставить позади себя. Майк уходил налегке. Ему не о чем было сожалеть.
Но все же был зверь, по которому Майк будет скучать больше всех.
***
Кое-как забравшись на ручку двери, Майк подпрыгнул и нажал на кнопку звонка. Он поспешно спрыгнул на землю и отошёл.
Массивные двери были украшены резьбой. Надо же, дом миссис Робертсон действительно будто явился из другой вселенной!
Олениха открыла дверь и принялась оглядываться.
— Я здесь, миссис! — подпрыгнул Майк.
— О, это ты! — она улыбнулась и отошла, пропуская. — Проходи.
— Нет, я на минуту. Я пришёл попрощаться, — Майк снял шляпу.
Миссис Робертсон, заметив его чемоданы, стояла в дверях, не веря своим ушам.
— Попрощаться? Почему? Вы переезжаете? Из-за суда?
— Уезжаю только я.
— Куда? — миссис Робертсон села на корточки.
— К тете, — соврал Майк. — Отчим не хочет видеть меня, мама в тюрьме, а тетя живет совсем в другом штате. Я сам решил уехать. Вот… Я пришёл… Попрощаться, — Майк сглотнул ком в горле. — И пожалуйста, побыстрее. Я… Я не хочу…
Майк отвернулся и зажмурился. Он увидел слезы на глазах у миссис Робертсон и сам едва сдерживался. Он прочистил горло.
— Я не хочу обниматься и подобные нежности. Увидеть вас в последний раз мне достаточно, а все остальное — лишнее… Я-я… — голос предательски дрожа. — Я всегда буду вас помнить, вы — очень хорошая учительница. У вас прекрасный музыкальный вкус, и вы заменили мне мать. Знаете, я одинокий… Очень… Хотел сказать спасибо за все. Я буду беречь себя, — Майк снова отвернулся и опустил в голову, сжал кулаки.
Миссис Робертсон вытерла слезы.
— Я не буду тебя удерживать, — опустевшим голосом произнесла она. — Береги себя. Я буду тоже всегда тебя помнить. Не хочешь нежностей — не надо.
— И вот ещё что, — голос Майкла был сиплый. — Меня могут показывать по телевизору. Вы не смотрите новости, хотя, скажу, зря. Так вот, если вы обо мне что-то услышите, увидите, прочитаете… Не верьте. Никакому слову не верьте. Ни хорошему, ни плохому. Пообещаете?
Миссис Робертсон кивнула.
— Обещаю, — она всхлипнула.— Подожди здесь.
Она ушла в дом. Майк сел на чемодан.
Надо овладеть эмоциями. Прямо сейчас я успокоюсь. Майк сделал глубокий вздох.
Миссис Робертсон вышла, держа маленький футляр.
— Это саксофон. Тот самый, — она улыбнулась сквозь слезы. — А ты отдай мне свой.
Майк был в шоке.
— Вы уверены?
— Да. Ты намного ценнее саксофона, Майк. И я хочу взять что-то и от тебя.
Майк дрожащими лапами взял подарок. Тяжёлый. Настоящий, дорогой инструмент. Сокровище.
— С-спасибо, — пискнул он.
Он вытащил фломастер и быстро написал на крышке своего саксофона: «
Всегда буду вас помнить и любить. Прощайте. Майк. ».
Всё-таки нежность была. Майк не выдержал, взобрался ей на плечо и прижался к её щеке.
— Прощайте, — шепнул он ей на ухо, спустился, взял чемоданы и новый, красивый футляр с инструментом.
Миссис Робертсон глядела ему вслед, пока он не скрылся где-то вдали.
