13.04.2017
POV Кирилл
— Прошу, прекрати так играть с моими чувствами… — всхлипывая, я ощущал на себе стыдное клеймо извращенца, который без зазора совести поддался соблазну и переспал со своим учителем. От этой мысли захотелось разреветься еще больше, но мужская гордость не позволила дать волю жалким эмоциям. Мой демон, поднявшись с колен, с жалостью разглядывал скатывающиеся по щекам слезы, как-то странно облизывая увлажненные бордовые губы. Ах, даже после столь унизительного акта он выглядел великолепно; на его висках выступили мелкие капли, а волосы были хаотично разбросаны в разные стороны (я, видимо, вцеплялся в его голову руками). Сбивчивое дыхание восстанавливалось с умиротворением пульса — я чувствовал малую долю облегчения и свободы. Надев штаны и закрепив их ремнем, я ни разу не посмотрел на того, кто исполнил мои давние фантазии, на того, кого я любил больше всех на свете. — Прощай. — Резкий скрежет баритона прервал царящую невозмутимость. Кайл безмятежно улыбнулся, в его усталых взрослых глазах я увидел полное безразличие… На меня в тот час же обрушился поток забытой боли. Как с нуля я, малолетний дурак, повелся. Сжал ненавистно кулак: мне хотелось вдарить ему, ведь теперь эта добродушная улыбка казалась лишь кокетливой ухмылкой. Расстояние между нами сократилось, я коснулся кончиком своего носа его. Напряженно задержав дыхание, мы вместе почувствовали страстное желание слиться в поцелуе. Однако этого не произошло. — Раз я такой мудак, почему ты все еще здесь, Кирюша? — прерывисто рыча диким зверем, он еще больше разогревал во мне испепеляющий огонь. Меня словно уносило все глубже в его темные думы, где он издевательски поджигал каждую частичку восприимчивого к ласкам тела. Я ненавидел его любя и уже не мог понимать, что явственно правда — а что придуманная ложь, — может ты нарываешься на то, чтоб я тебя наказал? — сквозь зубы процедил темноволосый, касаясь своим пахом моего. Сердце бешено застучало, когда я понял, что он не шутит. Даниэль не дождался моего ответа, а лишь усмехнулся, облизнув горячо мочку моего уха. Его широкие ладони легли на мою тощую задницу, нащупывая сквозь джинсовую ткань маленькую дырочку. Карие глаза его невероятно сильно зажглись, когда он потянулся к моим обветренным губам. Я снова вздрогнул от такого теплого и родного мне взгляда, отдалившись от его, исполненного жаждой впиться в губы, лица. — Теперь я понимаю тех девушек, что ты постоянно трахаешь и бросаешь, — с отвращением скривил мордашку светловолосый, — но я не стану одной из твоих игрушек. — укоризненно произнес я, отступая спиной шаги к выходу. Когда я уже вышел из его поля зрения, я побежал, куда глаза глядели. Погода была свирепой; ветер завывал, бил по щекам остатками леденящего дождя весенней стужи. Мои ноги несли меня вперед, разгоняясь до неизмеримой скорости. Толпа людей расходилась под натиском моего порыва…я закрывал лицо руками, не видя ни одну фигуру, проходящую мимо; скрип деревьев въелся в мой слух, казалось, что я и есть та хрупкая ветка, которую пытается сорвать жизнь. В моем воображении все еще чудилось, как он морща нос, плетется за мной, а я, как пленный его любви, пытаюсь высвободить себя из темницы ада.Вечер. 18:00
Еще не стемнело, хоть сумерки подкрались незаметно к окну, на котором вырисовывал я неопределенные геометрические фигуры, стараясь придать форму этим заурядным каракулям маленького мальчика. Покрасневшие ямки под глазами выдавали мою печаль. Хорошо, что хоть младший брат не заметил, как влетел я домой преисполненный истерики. «Он очевидно еще рисует в своей студии…» Да, мой брат — профессиональный художник. Деятельность эта бедная, не всегда выгодная, да и времени отнимает уйму. К искусству только так: если имеешь терпение и талант, то смело посвящай себя в «иконописцы», а если — наоборот, то лучше повремени и не суйся в дело мастеров. Макс никогда не мог уследить за мной из-за своей занятости, что даже приходилось думать, будто он совсем мне не родной. Мы — чужие люди, но он — моя кровь, я не смог бы оборвать братские узы. Через час я услышал, как распахнулась медленно дверь. Максим тихо подошел и обнял меня, свесив громоздкие руки на мои плечи. Видимо — устал. Он по-детски грел мое одиночество своим присутствием. Если бы знал он, что происходило сегодня, то точно бы возмутился, начал бы ворчать, а потом и от гнева ломать вещи, но сейчас он практически мурчит рядом, трется щечкой об меня нежно. Я так благодарен, что я не один… — Кира! — надув щеки, проскулил братик, — ты совсем не скучал по мне? — натянутость его интонационно придуманной печали в речи была сравнима разве что с натянутым презервативом. — Как сказать, — неопределенно пробормотал, поджав серьезно губы. Похоже, что Макс явно подозревает что-то… Я стараюсь не выдать себя, отворачиваясь от него все больше. Внезапно, он разворачивает меня к себе, берет в охапку и одним движением закидывает на плечо. — Эй, ты что?! — чуть ли не ноя, бью кулаками ему по спине. Мне не нравиться идея того, что я — старший брат совсем не соответствую своей как таковой роли и что меня так легко можно приравнять к нему. «Что он задумал, я не в настроении нянчить его.» Пыль взметнулась с простынь в тот момент, когда он опрокинул меня на кровать. Сильно ударившись головой, я недовольно хмыкнул, все так же избегая зрительного контакта. Вдруг, я почувствовал невероятное тепло. Его равномерное дыхание и стук сердца усыпляли, пока он сам же засыпал на моем животе, прижавшись к правому бедру. Это было настолько мило и приятно, что у меня появилась счастливая улыбка на губах. Теперь я еще раз мог убедиться в том, что семья — это то, что я хочу сохранить до конца своей жизни. А пока, я только пленник любви, неужели, ты так этого и не понял?