В сумрак вечной тьмы

Стив открыл глаза и увидел ужасно маленькую комнату. Под щекой чувствовалась мягкая подушка, а голое тело было укрыто гладкими простынями. Свет был выключен, но за полуоткрытыми дверями-купе было слышно приглушенные голоса. Не успев задуматься о происходящем, он встал с кровати и немного пошатнулся, внезапно ощутив вес — невесомости не было. Он врезался в стену, и плечо мгновенно взорвалось жгучей болью, слегка ошеломив. Точно. Точно. Точно, вновь подумал он, но сколько бы раз он себе это ни повторял, растерянность никуда не исчезала. Он знал, что был ранен. Даже слабо вспоминал, что на то была хорошая причина, но все ускользало. Постепенно он начал осознавать, что другие места тоже немного болели — все ребра были в синяках, а в позвоночнике и между ног он чувствовал спазмы. Что-то еще казалось странным, словно было не к месту. Хотя это могло быть из-за неудачной попытки удержать равновесие. Когда туман в голове рассеется, он обязательно все вспомнит. На краю кровати лежала сложенная одежда. Он взял ее и медленно оделся. Сломанная ключица вспыхнула болью, а искромсанная левая рука жгла и отдавалась тянущей болью. Но глубокая рана над правым плечом немного исцелилась, так что получилось осторожно натянуть рубашку. Закончив, он схватился за дверь и огляделся вокруг. Тогда мысленное онемение и стало проходить. Он был на «Эндюрансе». За полуоткрытой дверью он увидел отсек с управлением. Снаружи медленно вращались звезды, а М-616 проплывала мимо и почему-то казалась очень маленькой. Вдруг он увидел Гаргантюа, и она была больше самой жизни — устрашающее зрелище. Она была так близко, что казалось, Стив мог до нее дотянуться. Она была ближе звезд. Стив еле оторвал от нее взгляд. Первым он заметил Локи. Он лежал на кушетке с закрытыми глазами и мертвенно-бледной кожей, пытаясь дышать с помощью прикрепленного респиратора. За ним стояли Брюс с Джеймсом, подсвеченные звездами из иллюминатора, и тихо разговаривали. Но стоило Стиву приоткрыть дверь и шагнуть в отсек, как они оба встали. — Стив, — сказал Брюс, — ты не должен вста… — Джеймс, — в то же самое время выдохнул Стив, — ты в порядке? Глаза Джеймса расширились в таком мучительном шоке, что Стив запнулся на полуслове. Брюс положил руку Джеймсу на плечо. Прикосновение было легким, еле заметным — как на похоронах. Так же, как и кто-то на похоронах, Джеймс, казалось, ничего не ощутил. Теперь он выглядел даже бледнее Локи. Он явно пытался удержать себя в руках, вернув свою пустую оболочку, но отчаяние было настолько сильным, что его не получалось скрыть. Стоп. Стоп. Что-то было не так. Что-то точно было не так. Брюс нерешительно посмотрел на них обоих, а затем сказал: — Стив, тебе не стоит… Стив поднял руку в попытке заткнуть его. Не в этот раз. Не в этот. Оно было тут. На кончике его, блядь, языка. Если он только… черт. Черт, если он лишь… — Баки! — выпалил он. — Баки. Все воспоминания вернулись так стремительно, будто ему дали пощечину. Он пошатнулся, почти потеряв равновесие. Баки подскочил и помог удержаться на ногах, пока Стив ухватился за него руками. — Прости, — с жаром сказал Стив, вцепившись в него, и глубоко вдохнул. — Господи, прости, мне так жаль. Я здесь. Баки издал шаткий вздох, который превратился в невеселый смех. — Блядь, Стив. Он дрожал. — Я знаю, — пробормотал Стив, — я знаю, прости. — Затем он обхватил Баки руками, обнимая. — Я тут, Бак. Баки еще раз вздохнул, и сейчас это было больше похоже на всхлип. Некоторое время Стив просто обнимал его, но затем отстранился, посмотрел на него и прижался поцелуем к его губам. Он больше не хотел забывать. Баки выдохнул ему в рот, обхватил руками лицо и ответил на поцелуй так, что тут же Стиву захотелось утащить его в кровать и оставаться там, пока не сгорят звезды. Когда он отвернулся, его взгляд упал на Брюса, который все еще стоял рядом и смотрел на Стива в ответ с такой радостью в глазах, какой Стив, как ему показалось, ни разу у него не видел. Вдруг его ударило осознанием того, насколько же сильно Брюс боролся за то, чтобы Стив вспомнил. Насколько сильно он надеялся — даже когда больше никто не мог. Баки был подавлен горем и чувством вины, а Стив вообще забыл, что можно на что-то надеяться. — Это все благодаря тебе, — сказал Стив, хоть ему и хотелось выразить благодарность не только словами. — Это благодаря вам самим, — тихо поправил его Брюс. — Нет же, Брюс, навязчивый ты придурок, — усмехнулся с издевкой Баки. — Это благодаря тебе. — От волнения его голос дрогнул. — Это все благодаря тебе. Брюса, казалось, этими словами поставили в тупик. И это было понятно. Десятилетия, проведенные под контролем ГИДРы в качестве пустой оболочки, не прошли зря — Баки стал опасаться любой связи с людьми. Мизантропия с годами лишь укрепилась. Денверс даже обратила на нее внимание как на его главную черту характера. Легче ничего не чувствовать. А Брюс по привычке держал всех на расстоянии вытянутой руки. Они оба сознательно держались подальше друг от друга — эта безэмоциональная дистанция могла облегчить их расставание, когда Баки придется бросить Брюса на гибель. А возможно, еще они распознали это желание остаться в одиночестве и потому уважали границы друг друга. Но Брюс дал Баки цель, пусть и жестокую. И эта цель помогала ему оставаться живым, пусть он и не хотел этого, достаточно долго, чтобы дотянуть до этого дня. Вот так Брюс и спас жизни Стива и Баки. От такого количества внимания Брюсу, казалось, было некомфортно — на его лице мелькнула улыбка, но затем он прочистил горло и опустил глаза. И вдруг Стив осознал, что он все еще прятал правую руку в кармане. Разве она не исцелилась? Он ведь превратился в Халка на планете Дакена. Разве этого не было достаточно, чтобы… Имя Дакена вызвало еще один шквал воспоминаний, и внезапно Стив понял, насколько невозможным был тот факт, что они сейчас находятся здесь. Они были в «Эндюрансе», боже. Стив оглянулся. — Брюс, что случилось? Мы же… мы… Он затих. Мы умирали. — Я вас нашел, — просто ответил Брюс. Стив слабо вспоминал огромного размера тень, которая закрыла собой необъятный свет от Гаргантюа. Он помнил, что они перестали вращаться и повернулись лицом к черной дыре. Значит, их что-то поймало. Брюс продолжил: — Вы были слишком далеко, чтобы я мог вас заметить. И вы были слишком маленькими для радара. Так что все дело в том, что вы были достаточно горячими. — Что? — Горячими, — повторил Брюс. — Даже раскаленными. Когда вы показались на инфракрасном датчике, температура внутри корабля была примерно 70°C. Вы были ярким лучом жара. — Сломалась система охлаждения, — ответил Стив и почувствовал, как краснеет. Когда Стив был у Баки в руках, он думал о том, что любовь должна быть не просто мимолетным чувством. Она должна быть чем-то, что может повлиять на целую вселенную. Но он даже не догадывался, что получит настолько буквальное подтверждение. Они занимались любовью, и потому Брюс нашел их. Он не знал, должно ли ему быть неловко, и вдруг осознал, что ему все равно. Его разум был наполнен воспоминаниями о том, что они делали, о тех ощущениях, запахах и вкусе. Все казалось таким ярким и впечатляюще ясным, что у него совсем не получалось почувствовать неловкость. В любом случае Брюс, видимо, не возражал. Сейчас его глаза блестели так же, как и на базе — когда он невинно спросил Стива о том, как у того дела с Чеховым. Но веселье длилось недолго — неукротимый свет от Гаргантюа залил кабину. По ощущениям это было похоже на холодный душ. Они смотрели, как мимо проплывал монстр. — У нас проблема, — чуть погодя, признался Брюс. Затем глубоко вдохнул и продолжил: — У нас было четыре полных двигателя. Один был уничтожен из-за сбившегося с курса «Рейнджера», а второй и так был полупустым. Оставшееся топливо я потратил на то, чтобы добраться до вас. Вы вращались слишком быстро, поэтому у меня заняло много времени, чтобы состыковаться с остатками «Рейнджера». И даже тогда для остановки вращения пришлось использовать тормозные двигатели. Итог: еще один полный бак утерян. — Он глянул на Стива. — Как я уже сказал Джеймсу, того, что осталось, нам недостаточно, чтобы осуществить и план А, и план Б. Это значит, что придется выбирать между людьми, оставшимися на Земле, и новым поколением человечества. Наступила тишина. Брюс повернулся к Локи, который, все так же тяжело дыша, лежал на койке. — И у нас проблема с Локи. — А что с ним? — Я не уверен, — признал Брюс, — но, возможно, аммиак довольно сильно повредил его легкие. Он очень слаб. Мы лишь можем давать ему кислород и надеяться на лучшее. — Он провел левой рукой по кудрям. — Я не знаю, почему он полетел с нами и чего хотел этим добиться, но он рискнул своей жизнью ради нас. Мы не можем его бросить. Баки не одобрял это, но и не спорил. Для него это было большим шагом вперед в отношениях с Локи. Потом они все глянули на Локи — его лицо, частично закрытое маской, было бледным и изможденным, а дыхание — тяжелым и хриплым, несмотря на респиратор, поставляющий кислород. — Тогда ладно, — сказал Стив. — Полагаю, этой причины достаточно, чтобы исключить план А. Нам придется лететь на планету Чавеса. — Ты бы бросил Денверс? — мягко задал вопрос Брюс. — Ты бы всех их бросил? Но когда никто не ответил, Брюс вздохнул. — Я знаю, что ты против плана А, и я понимаю тебя. Я знаю, что все выглядит как настоящее самоубийство. Но я обещаю тебе, что не сделал бы ничего подобного, если бы не был уверен, что есть хотя бы малейший шанс на успех. Стив вспомнил ярость Денверс. Капитан, это не вам решать. Прежде чем выговориться, Стив тщательно подобрал слова. — Если это действительно то, чего ты хочешь, — сказал он, — то я не в праве тебя останавливать. Но ты бы не оставил нас позади без топлива и ресурсов. Мы обязаны осуществить оба плана. С каждой фразой Брюс выглядел все более расстроенным. — Я знаю. Но не могу придумать как. — Я могу, — сказал Баки. Они повернулись к нему и открыли виртуальную карту Гаргантюа, с М-616 и тремя планетами рядом. — Мы дадим Гаргантюа оттянуть нас вниз, поближе, и используем эффект рогатки, чтобы долететь до планеты Чавеса. Конечно, Брюс об этом уже думал. — Мы слишком тяжелые, — сказал он. — Всего нашего топлива не хватит, чтобы сойти с критически опасной орбиты, когда мы наберем достаточную скорость. Баки улыбнулся. Стив давно не видел этой слегка озорной улыбки. — Тогда мы сбросим вес с корабля. Брюс нахмурился и открыл рядом с картой голограмму «Эндюранса». Он перечеркнул три отсека с двигателями во вращающемся поясе и «Рейнджер», который раньше был прикреплен к «Лэндеру» для формирования центральной оси. Секунду он молчал — скорее всего, вычислял в уме вес и ускорение, а затем сказал: — Не сработает. «Лэндера» и одного двигателя будет недостаточно, чтобы оттащить даже раздолбанный «Эндюранс» с горизонта Гаргантюа, что уж говорить о том, чтобы долететь до планеты Чавеса. Баки протянул руку и вычеркнул все остальные отсеки вместе с самим поясом. — Будет достаточно, если мы сбросим весь вес, чтобы избежать действия гравитации. И под весом я подразумеваю все — изолятор, жилые отсеки… весь «Эндюранс». Это просто вес. Там, куда мы направляемся, это не нужно. Для того, чтобы приземлиться, нам лишь нужен посадочный отсек. Брюс долго смотрел на голограмму. То, что осталось, выглядело как палочка с двумя отсеками на обоих концах и «Лэндером» посредине. — Да, — в конце концов сказал он, немного пораженно. — Это сработает. — Затем он встал. — Но если мы хотим получить от гравитации достаточную скорость, нам придется очень сильно приблизиться. — Он указал пальцем на синюю полоску вокруг Гаргантюа. — За горизонт искажения времени. Целую минуту все молчали. — Либо мы делаем это, либо бросаем людей на Земле, — сказал Стив. Брюс посмотрел на них. — Давайте сделаем это. * Чтобы сэкономить как можно больше топлива, они остановили вращение. Баки воспользовался возможностью и, толкая перед собой парящую койку, переместил Локи в посадочный отсек, которым они планировали воспользоваться. Стив последовал за ним, обеспокоенно глядя на больного асгардца. Он положил руку ему на лоб, гладкий и холодный. Он даже не знал, нормально ли это. — Справишься с ним? — спросил он Баки, когда они добрались до отсека. — Мне нужно к крио. Баки проворчал что-то в знак согласия и начал опускать на пол койку Локи. А Стив парил по поясу, отсек за отсеком, чтобы добраться до крио. Эмбрионы были на месте — драгоценные искусственные матки, которые они смогут использовать для рождения новых поколений. Ему пришлось сделать несколько заходов, чтобы перенести все в «Лэндер». Этот корабль был больше и выносливее «Рейнджера». Он был менее реактивным, но все равно достаточно мощным, чтобы оттащить от Гаргантюа что-то не сильно тяжелое при условии, что они не слишком приблизятся. Стив закрепил драгоценные заряды и покинул «Лэндер», вернувшись в пояс. Он миновал отсек за отсеком, пока не оказался в нужном — с управлением. Брюс так и не двинулся — он был сосредоточен на подсчетах. Печатал он левой рукой. — Брюс, — тихо сказал Стив, подождал, пока тот поднимет глаза, и спросил: — Покажешь руку? Брюс долго смотрел на него в ответ, а затем снял очки, оставив их парить рядом с головой. Он поколебался еще несколько секунд, а затем вытащил из кармана руку. Стив почувствовал тошноту, когда увидел ее. Она не была, как раньше, фиолетовой, словно в синяках. Она была черной. И казалась пустой внутри, как перчатка — изношенной и мятой. — Сухая заморозка, — безмятежно сказал Брюс, сунув ее обратно в карман. — Она мертва. Даже превращение в Халка не помогло регенерировать. — Она болит? — спросил Стив. Брюс покачал головой, слегка улыбнувшись. — Нет. Я ничего не чувствую. Она похожа на сухой листок. — Может, Локи стоит взглянуть? — О, он мне помогать не станет, — ровно ответил Брюс, перевернув левой рукой голограмму «Эндюранса». Стив был удивлен. Враждебность Баки по отношению к Локи не была секретом, но вот бесстрастное недоверие Брюса стало неожиданностью. Друг с другом они вели себя воспитанно, но ничего более. Стив не очень помнил разговор, подслушанный несколько дней назад, но вежливый тон и нотки честности в речи Локи в памяти остались. — Откуда ты знаешь? — спросил он. — Он приложил все усилия, чтобы помочь нам. — Он умирает, Стив, — ответил Брюс. — Он умирал еще даже до того, как мы ступили на планету Дакена. Аммиак не является токсичным. Локи выглядит так, словно у него рак. У него отказывают органы. Его жизненная сила иссякает. Все это время он экономил свою магию. Он не потратит ее на меня. Стив ошеломленно молчал. А затем возразил: — Он переместил вас на «Эндюранс». — Потому что ему было нужно, чтобы мы залатали ему раны. На планете у нас бы не получилось. Секунду Стив поразмышлял над этим. — Ладно, — сказал он, — ладно, но что насчет Баки? Я жив только из-за того, что Локи не отправил его куда-то далеко в космос. Он мог воспользоваться возможностью и избавиться от нас обоих. Вместо этого он переместил его ко мне, как тот и хотел. Он был не обязан тратить на это свою магию. — Нет, обязан, — спокойно возразил Брюс, — потому что он достаточно умен, чтобы понимать — без вас я долго не продержусь. Стив замолчал. А Брюс продолжил таким же беззаботным тоном: — Это противоположность тому, чего боялся Джеймс. Локи здесь не для того, чтобы нас уничтожить. Он здесь, чтобы убедиться, что у нас все получится. Ему нужно, чтобы у нас все получилось. — Почему? Брюс немного подумал над этим, но затем посмотрел на Стива и улыбнулся: — Не знаю. Он взял левой рукой очки, надел их обратно, снова нажал на голограмму «Эндюранса», и весь лишний вес вновь с нее пропал. Оставшиеся части выглядели как «Лэндер» с двумя руками и посадочными отсеками вместо ладоней. — Так, ладно, — пробормотал он, — ну, как мы выглядим? — Баки переместил Локи в этот, — сказал Стив и указал на отсек, с которого пришел. — А эмбрионов я перенес в «Лэндер». — Хорошо. Когда закончу, я доберусь до второго, — ответил Брюс, коснувшись противоположного отсека. — Думаю, нам придется держать «Эндюранс» в целости довольно долго — пока не будем максимально близко к Гаргантюа. Чем мы тяжелее, тем быстрее будем лететь. Затем мы скинем весь лишний вес, за исключением моего отсека — пока рано. Окончательное отсоединение оставим на последнюю минуту — перед тем, как миновать горизонт событий. Это даст твоему отсеку и «Лэндеру» еще один рывок, чтобы пересечь черту, а я смогу остаться в зоне притяжении, и меня засосет. — Ладно, — сказал Стив. — Кажется, это действительно может сработать. Стиву пришлось воздержаться от того, чтобы сказать что-то еще. У него не было права. Брюс был решительно настроен, и у Стива не было права отговаривать его. Никакого. — Так что, — Стив заставил себя продолжить, — когда мы вылетаем? — Через два часа, — ответил Брюс. — Отдохни немного. Ты обезвожен и истощен. А мне все еще нужно вычислить наш точный вес и когда его надо сбросить. Мы будем на самом краю черной дыры. Это очень и очень щекотливая ситуация — поддержание там баланса. Если я посчитаю неправильно, мы все упадем, и… — Брюс, — сказал Стив. Брюс моргнул, немного удивившись. Стив поколебался, но, черт, у него не будет еще одного шанса сказать это. Он прочистил горло. — Я… я хочу поблагодарить тебя. За то, что вернулся за нами. И за… — он снова не мог найти подходящих слов. Он вздохнул и попытался еще раз: — Это нечестно. По отношению к тебе. Ты столько всего для нас сделал, и взамен ты ничего не получишь. Брюс дал ему закончить, но на губах у него была та небольшая самоуничижительная улыбка. Стив знал, что она значит. Брюс нес на плечах все свои грехи. Он думал, что это возмещение ущерба, причиненного Халком. Он думал, что не заслуживает ничего лучше. До конца осталось пару часов — уже слишком поздно, чтобы помочь ему. Времени придумать новый вариант не было. — Я правда надеюсь, что все сработает, — сказал Стив. — Надеюсь, ты найдешь путь домой. Мы всегда будем тебя ждать. — Спасибо, — мягко ответил Брюс. — И я на это надеюсь. Он протянул левую руку, и они со Стивом пожали друг другу руки. Его рукопожатие было крепким, а ладонь — сухой и теплой. — Это было честью. * Стив прошел по всем отсекам пояса, пока не добрался до посадочного. Локи все так же без сознания лежал на койке, тяжело дыша. Стив смотрел на него и думал о всем, что сказал ему Брюс. Локи совсем не шевелился. Что-то во всем этом казалось странным, но Стив не мог понять, что именно. Баки все еще был здесь. Он перенес из жилого отсека их со Стивом скромные пожитки и теперь листал небольшой блокнот Стива, который тот сразу же узнал. Вдруг во рту у Стива пересохло. — Привет, — сказал он. Баки поднял глаза. Он казался удивленным. — Это ты сделал? — спросил Баки. Вопрос был риторическим, но Стив все равно кивнул. Баки переворачивал страницы, и Стив видел свои наброски друзей — потерянных и вновь обретенных. Баки задержался взглядом на рисунке Брюса, свернувшегося посреди страницы, словно ребенок в утробе матери. — Что сказал Брюс? — тихо спросил Баки. — Мы вылетаем через два часа, — ответил Стив. — Мы… попрощались. Баки кивнул. Он ничего не сказал, даже если и ощутил, что тоже должен пойти и попрощаться с Брюсом. Ничего не сказал, даже если и был согласен со Стивом, что это самоубийство. Вероятно, это все уже было сказано. Вложено в многолетнюю тишину, разделенную с Брюсом. Он перевернул страницу и увидел Локи, смотрящего из окна. С Локи было что-то не то, и Стив не мог понять что. Затем Баки вновь перевернул страницу и увидел свой собственный портрет. Стив задержал дыхание. Теперь Стив помнил, теперь он узнал рисунок. Это не воображение подсказало сделать Джеймсу горящие глаза и волосы покороче. Это было воспоминание. Воспоминание о Баки на базе ГИДРы в Италии после того, как Стив кричал: «Уходи! Убирайся отсюда!» «Без тебя не уйду!» Это та же картинка — Баки, смотрящий прямо на него с яростью и решительностью в глазах. Стив осознал, что уже тогда любил его. Они любили друг друга так долго. Когда он опомнился, Баки смотрел на него с таким сильным беспокойством на лице, что Стиву захотелось себя ударить. — Прости, — сказал он, — я все еще тут, Бак. Плечи Баки расслабились. — Прости, — ответил Баки. — Просто… — его губы дрогнули, — оно могло снова случиться. Это происходило уже столько раз. Он казался таким несчастным, говоря это, что Стив тут же перелетел через отсек и сел рядом. Он подождал секунду, но Баки не смотрел на него. Стив осторожно взял его за подбородок, приподнимая. — Даже если это снова случится, — прошептал Стив, — ничего не изменится. Знаешь, я ведь любил тебя даже когда не знал, кто ты. Баки натянуто улыбнулся. — Любил Чехова? Он был той еще задницей. Теперь стало слишком просто. — А ты сам не задница? В этот раз улыбка Баки будто стала неожиданностью даже для него самого. Он слегка пихнул Стива в бок и покачал головой. — Господи, какой же ты сопляк. — Придурок, — мягко ответил Стив и поцеловал его. Губы у Баки были сухими и потрескавшимися. Они столкнулись ртами и почти сразу же отстранились. Стив подвинулся ближе, забрал у него из рук блокнот и вновь открыл на странице с Баки. — К тому же, — сказал он, — я всегда тебя помнил. Просто не знал об этом. Баки глянул на рисунок. — Ты называл меня Баки, — выпалил он и прикусил губу, словно не собирался этого говорить. — Ты, эм… иногда… называл меня Баки. Но ты это не совсем… осознавал. Стиву было нечего ответить. Он лишь мог принести еще одно извинение, которое — он знал — Баки не примет. Он переплел их пальцы и сжал. Баки сжал в ответ так сильно, что почти стало больно. — Хочешь, чтобы я тебя Джеймсом называл? — нерешительно спросил Стив. — Нет, — быстро ответил Баки. — Нет. Я… Баки сойдет, — он опустил глаза. — Меня давно так… не называли. Наступила тишина. Затем Баки глубоко вздохнул и положил голову Стиву на плечо. — Так что? — громко спросил он. — Какой, думаешь, будет планета Чавеса? Стива застали врасплох, но ответил он почти на автомате: — Ну, судя по данным Чавеса… — Нет, нахуй данные, — сказал Баки. — Я хочу узнать, что ты думаешь. Как ты себе ее представляешь? Снова наступила тишина, наполненная лишь свистящим дыханием Локи. Стив старался не думать о том, что Чавес мог лгать так же, как и Дакен. О том, что, возможно, их там ничего не ждало — лишь очередной мертвый мир. И именно поэтому Брюс так хотел, чтобы план А осуществился. — Ладно, — начал Стив. — Она ближе всех к М-616, поэтому она не будет такой холодной, как планета Дакена. А вообще, я бы даже удивился, если бы мы нашли там хоть немного льда. Даже жаль. Баки улыбнулся. — Еще, эм… — продолжил Стив, круговыми движениями потирая ладонь, — там всего одно Солнце и атмосфера, похожая на нашу, поэтому небо будет привычным — ясным, ярким и голубым. А земля… земля, наверное, будет красно-оранжево-желтой. Как в Гранд-Каньоне. Стив вспомнил прохладную ночь в Альпах, проблеск зубов, мерцающий костер и когда все закончится, Стиви, я хочу увидеть Гранд-Каньон. — Думаю, там довольно сухо. Но вода, я уверен, будет. Может, мы увидим черно-синие озера между скал с чистой, прохладной питьевой водой. — Ты хорош в этом, — пробормотал Баки. — Но самое главное — там будешь ты, — сказал Стив, немного запнувшись. — Там будешь ты, и… и ты наконец сможешь жить нормальной жизнью. Это все будет для тебя. И солнце, и небо, и земля. Наступила тишина. — Да ладно тебе, дурачина, — сказал Баки, оттолкнувшись от Стива, — мне теперь из-за тебя пить захотелось. Он не смотрел на Стива, когда тот кинул ему бутылку с водой и открыл свою, сделав пару глотков. Стив закрыл глаза и осознал, насколько у него пересохло горло. Холодная вода, льющаяся по глотке, казалась раем. Стив сосредоточился на этом ощущении. Минуту спустя Стив осознал, что все это время у него были закрыты глаза. Его мысли замедлялись, казавшись тяжелыми от усталости. Когда он в последний раз спал? Он открыл глаза и посмотрел на Баки. Действительно посмотрел. Он увидел темные круги под глазами, морщинки из-за постоянного беспокойства и гору изможденности — адреналин уже исчез. Стив допил воду и сказал: — Идешь спать? Я убитый. Баки моргнул и, ничего не сказав, последовал за Стивом через небольшой отсек. В стену были встроены две сложенные койки. Стив молча достал одну и скользнул в прикрепленный спальный мешок. Затем полностью расстегнул его и дал Баки залезть внутрь, рядом с ним. Было довольно тесно, поэтому они переплелись конечностями, чтобы стало удобно. Им было уютно в руках друг у друга. Затем Баки издал глубокий и дрожащий вздох. Стив вспомнил, как они спали на Земле после его панической атаки — спина к спине. Он поцеловал Баки в макушку и зарылся носом в волосы. Так было намного лучше. Минуты уплывали. В другом конце отсека Локи все так же боролся за каждый вздох. Исцеление у Стива шло все еще медленно, но ключица уже начала излечиваться — каждый раз, когда он двигал правой рукой, ее пронизывало жуткой болью. Левой руке было не лучше — в предплечье и бицепсе были все еще видны по три неровных дыры от когтей. Хотя бы Баки не пострадал. — Ты в порядке? — тихо спросил Баки. Стив слегка нахмурился. — Что ты имеешь в виду? Конечно, я в порядке. — Имею в виду тут. Баки немного приподнял ногу и поместил ее Стиву между бедер. Стив был удивлен, когда почувствовал приятное напряжение. В «Рейнджере» у него не было времени осознать получаемое удовольствие — секс оказался почти что случайным. Он был лишь способом выразить то, что не получалось передать словами. Стив не привык, чтобы там его касались рукой. Не своей рукой. И даже его собственное прикосновение стало чужим, когда его либидо начало затухать после стольких лет онемения. Но раз уж теперь отчаянье не туманило ему голову, ногу между бедер было невозможно игнорировать — ощущение оказалось неожиданным, но безумно приятным. — Я в порядке, — сказал Стив низким голосом и улыбнулся. — Думаю, сто восемьдесят лет — не такой уж и плохой рекорд. Прямо-таки круглое число. Баки потребовалась секунда, чтобы понять, о чем говорил Стив. Он немедленно отстранился и посмотрел на него. Так Баки казался совсем молодым — в глазах не было грусти, лишь недоумение. — Нет, — сказал он. — Ты издеваешься? Стив слегка пожал плечами. — Господи, блядь, — выдохнул Баки в ужасе. — Почему ты не сказал мне? Я бы… почему… Стив прижался к нему и еще сильнее переплел их ноги, положив подбородок Баки на макушку. — Не пугайся ты так, — сказал он, — оно стоило ожидания. — Я… — запнулся Баки. — Стив, я… — пару секунд он молчал, пытаясь подобрать слова. Он прижался к Стиву и, дрожа, выдохнул. — Боже. Ты невероятный. — Хм-м, — улыбнулся Стив. — А это мне уже нравится. Баки вновь выдохнул в неверии и замер — Стив чувствовал ладонью его сердцебиение. А затем Баки снова поднял глаза на Стива. — Серьезно? — спросил он. Голос казался напряженным из-за беспокойства. — Я в порядке, — мягко повторил Стив и прижался к нему лбом. — Даже более чем. Теперь Баки, казалось, немного больше верил ему. Он долго смотрел на Стива, а затем закрыл глаза и пробормотал, словно озвучил запоздалую мысль: — Ебаный ад, Роджерс. Стив улыбнулся и сильнее обнял его, положив руку на талию. Баки придвинулся еще ближе и зарылся лицом в место между шеей и плечом. Они все еще находились в ужасном положении, но ситуация не была безнадежной. Их не оставили погибать. Они были живы. Они были вместе. Стив уже давно не надеялся ни на что подобное. * Два часа пролетели как одно мгновение. Когда пришло время, они распутали конечности, вылезли из кровати, сняли штаны с рубашками и сложили койку. Затем помогли друг другу надеть костюмы и достали запасные скафандры. Вдруг прямо над полом Стив заметил отблеск металла и наклонился. Жетоны Баки соскользнули вместе с его рубашкой. Стив отсоединил их от ткани и задумчиво посмотрел на них, большим пальцем потирая поцарапанный металл. — Почему Чехов? — спросил он. Баки бросил на него быстрый взгляд и пожал плечами. — Старк и Романофф выбрали. У меня тогда еще был русский акцент. Они написали, что я вернувшийся из Ирака ветеран, который получил травму из-за какого-то взрывного устройства. Стив моргнул и вспомнил, что Баки сказал ему тогда в «Рейнджере» — Тони и Наташа держали его взаперти, пока программу не деактивировали. Стив задавался вопросом, как все прошло, но спрашивать Баки не решился. Тогда голос Баки стал до ужаса безэмоциональным. — Можешь оставить себе, — сказал Баки, когда Стив протянул ему жетоны, и снова пожал плечами как ни в чем не бывало. — Ну, если хочешь. Стив посмотрел на него, но вдруг, как оказалось, Баки был очень заинтересован шлемом. Стив надел на себя жетоны и спрятал под костюм, заметив, как явно ушло напряжение у Баки с плеч. Стив приблизился и прижался к спине Баки, оплетая его руками, и прошептал в место рядом с шеей: — Спасибо. Баки вздрогнул и закрыл глаза, а затем встряхнулся и отстранился от прикосновений Стива. — Остановись. Потому что потом я отвлекусь и всех нас убью. Он присел рядом с Локи и начал осматривать его костюм. Стив застегнул свой скафандр и потянул себя вниз, к койке, чтобы помочь. Оказалось, костюм Локи был целым, невредимым и готовым к еще одному раунду. Кроме шлема — его пришлось заменить. Для этого им пришлось убрать кислородную маску; когда Стив приподнял ему голову, Локи что-то пробормотал и попытался неосознанно отстраниться. Глубокий порез на щеке от когтей Дакена почти затянулся — на коже осталась лишь серебряная полоска. Вдруг Стив снова ощутил тревогу. Будто что-то действовало ему на нервы, но он не мог сказать что именно. Оно было прямо перед ним, он знал это, но был неспособен увидеть — так же, как и ранее вспомнить Баки. После того, как они закрепили шлем, Локи упал обратно на койку, немного хмурясь и все так же медленно и тяжело дыша. Ему определенно была нужна серьезная медицинская помощь, но на данный момент у них не было ни времени, ни знаний, ни ресурсов. — Ладно, — сказал Стив в динамики, еще раз бросив беспокойный взгляд на Локи, — Брюс? Мы готовы. — Я все еще в отсеке с управлением, — ответил Брюс. — Я установил курс, но вес нам придется сбрасывать вручную — слишком опасно оставлять такое на автоматическое командование с нашим количеством переменных. — Принято, — сказал Баки. — Что нам нужно будет сделать? — Согласовать все со мной, — ответил Брюс. — Нам надо одновременно разрушить соответствующие секции пояса. Когда закончим с этим, а время придет, я смогу просто отсоединить свой отсек. Отсоединение пояса обычно сопровождалось взрывом; это можно было спокойно осуществить нажатием кнопки, но отсоединение отсека вручную требовало сил — как оказалось на симуляциях, гидравлический рычаг был тяжелым даже для Стива. Но сделать это мог и обычный человек, а Стив знал, что Брюс сильнее, чем кажется, даже если он и не в обличии Халка. — Ладно, — сказал Стив, проглатывая свое недовольство, грозящее сорваться с языка. — Ладно. Давайте сделаем это. Когда оставшийся двигатель «Эндюранса» завелся, а станция начала двигаться, Стив ощутил какую-то тревожную вибрацию у себя в животе. В небольшом иллюминаторе Гаргантюа уже казалась больше по размеру, чем раньше. Яркая корона ее аккреционного диска слепила Стиву глаза, но смотреть на черную пустую сферу посредине было еще страшнее. — Хорошо, — через некоторое время сказал Брюс. — Я на позиции. — Принято, — ответил Баки. Стив не мог остановить поток мыслей. Халк действительно мог спасти Брюса в черной дыре? Один лишь аккреционный диск был горячее звезды. Брюсу сначала придется пересечь море расплавленной плазмы и выжить, а уже потом начинать молиться, чтобы пережить и то, что его ждало внутри — саму сингулярность. О черных дырах было мало информации, но все источники говорили об одном — о гибели всего живого. Гравитация была настолько сильной, что любой объект, пересекающий горизонт, в лучшем случае разорвет на куски и бросит в небытие. Стив не мог понять, как вообще можно пересечь этот горизонт. Что уж говорить о том, чтобы исследовать сингулярность изнутри? Отсутствие объема и бесконечная густота. Как ни парадоксально, но невозможность всего этого и была единственной надеждой Брюса. Там было что-то — что-то большее, что-то, чего они не понимали. И, быть может, это что-то означало пространство для Халка, чтобы тот мог выжить и дать Брюсу возможность понять, что они нашли внутри. Понять и использовать, чтобы вернуться к свету. Это был ужасный, ужасный план, но лишь немного более самоубийственный, чем второй — полет на планету Чавеса в надежде, что она может стать их новым домом. Они ускорялись и ускорялись, хотя сказать наверняка было трудно — звезды в иллюминаторе, находившиеся вдалеке, казались совершенно неподвижными, а Гаргантюа была не больше, чем обычно. Но она начала их тянуть к себе; они летели словно мотылек к огню и не могли остановиться. Они не летели прямо в черную дыру, нет — это было бы самоубийством для всех — они лишь постепенно приближались, будто делали вид, что летят по кругу. Они были достаточно далеко, чтобы их не засосало, и достаточно близко, чтобы ощутить на себе силу притяжения. Их тянуло вперед по кривой линии. При участии планеты эффект рогатки уже был довольно сильным, но при участии чего-то настолько массивного, как черная дыра, он был просто потрясающим. Но им придется действовать очень аккуратно — нельзя лететь слишком быстро, иначе весь корабль распадется. Стив чувствовал тянущее ощущение в животе, чувствовал ускорение корабля — ему казалось, или это Гаргантюа широко открывала рот, чтобы проглотить их? Аккреционный диск стал тоньше, он был лишь пустой темнотой, внутри которой было что-то еще более глубокое и великое. Иллюзия длилась недолго, теперь они точно приближались, они летели все быстрее и быстрее — отсек трясло от нечеловеческой скорости. Они просто плыли по течению. Чтобы избежать тяги, им бы пришлось лететь еще быстрее. У Стива заняло слишком много времени, чтобы понять — невесомости больше не было. Теперь они действительно находились под влиянием гравитации Гаргантюа. На самом деле он понял это, когда Баки прокричал: «Стив, сядь!» И лишь тогда Стив стряхнул с себя оцепенение, сел в кресло и пристегнулся. Чувства были невероятно странными — как во время взлета. Только в этот раз тяга не вдавливала его в кресло, а наоборот — пыталась вытащить, будто кто-то нажал на тормоз. Тянущее ощущение. Словно он хотел броситься вперед, разбить стекло и полететь прямо в объятия Гаргантюа. Теперь аккреционный диск с каждой секундой становился все ярче и ярче. Шлем Стива был настроен так, чтобы затемняться при прямом свете, но того, что было, пока не хватало. Все было ужасно огромным, непостижимо огромным; каждый инстинкт Стива кричал о том, что нужно замедлиться и сменить курс, но безрассудный и тощий мальчишка с разбитой губой, живущий внутри Стива, не мог отвести глаз от расплавленного солнца, направлявшегося прямо на них. Он никогда не чувствовал себя настолько живым — ни до войны, ни во время. Они были на краю вселенной, пытались воспользоваться мертвой звездой, чтобы броситься во что-то неизведанное. Он никогда не чувствовал себя настолько невероятно живым. — Ладно, — сказал Брюс. — Будьте готовы пересечь горизонт искажения времени. Вдруг внутренности Стива скрутило в узел. — Три… два… один… сейчас! Глупо, но он ожидал увидеть синюю линию, как ту, что они рисовали. Неестественная тяга, что он чувствовал, становилась сильнее и острее, будто все внутри него бежало впереди. На экране стремительно менялись числа, и через секунду Стив понял — это были годы. Годы, которые они оставляли позади, когда еще сильнее отдалялись от области сингулярности. На секунду он подумал о Денверс, но пришло время снова сосредоточиться. — Готовы сбросить вес, — сказал Брюс. Дыхание у него было слегка затрудненное, но он все равно казался спокойным. — Ждем еще немного… Баки сделал то же самое, что и Стив давным-давно во время первой симуляции — готовился полностью отсоединить отсек, с обеих сторон оторвав пояс, но в этот раз отсоединять будут сам пояс, а отсеки останутся прикрепленными к центральной оси вместе с «Лэндером». Теперь они летели настолько быстро, что весь «Эндюранс» трясся и им приходилось кричать, чтобы услышать друг друга. Аккреционный диск в иллюминаторе был похож на реку расплавленного золота, прекрасную и роскошную, как божественная амброзия. — Мы достигли максимальной скорости, — прокричал Брюс. — Выбираемся отсюда по моей команде! — Готовы! — ответил Баки. — Три, два, один, сейчас! Баки запустил программу самоуничтожения пояса, и отсек грубо оторвался, по спирали закружившись в направлении к космосу — теперь он был утерян навсегда. Полученный рывок оказался довольно впечатляющим — Стива вдавило в кресло. Они отдалялись от зоны действия притяжения, которое все еще хотело их засосать. Они могли выбраться. Гаргантюа не съест их. Не съест их всех. — Эта штука будет нам стоить пятьдесят один год! — прокричал Баки. — Это особо ничего не изменит! — почти беззаботно в ответ прокричал Стив. Снаружи творился настоящий ад — свет стремительно несся мимо огненных нитей, и Стив буквально чувствовал этот жар, даже несмотря на металлическую отделку отсека. Но вдруг они начали вращаться. Гаргантюа уплывала, ее место занимал пустой черный космос, а потом она возвращалась, и так снова и снова. — Что происходит? — закричал Баки. — Мы вращаемся вокруг своей оси! — Все нормально, — ответил Брюс. — Пояс был отсоединен с обеих сторон не совсем одновременно, поэтому мы получили толчок и стали вращаться. Это ничего не меняет, курс все еще верный. — Ты точно, блядь, уверен? — Это ничего не меняет, — повторил Брюс. — Мы стабилизированы по отношению к нашей самой тяжелой части. Оба жилых отсека вращаются вокруг «Лэндера». Стив быстро представил «Лэндер» с отсеками вместо рук, который кружился вокруг своей оси словно карнавальная тележка. Помнишь Кони-Айленд..? — Я нихрена не вижу, — кричал Баки. Из-за постоянной смены бездонного мрака невыносимо ярким светом было действительно тяжело что-либо видеть. Стив моргнул и глянул на экран; увидев показания, его глаза расширились. — Брюс, мы уже возле горизонта событий! — прокричал он. — Мы скоро выберемся! — Знаю, — ответил Брюс, теперь уже явно задыхаясь. — Я знаю, — он выдохнул. — Кажется, увидимся на другой стороне. — Обязательно увидимся! — сказал Стив. — Если ты собираешься это сделать, сейчас самое время! — Да, я… Вдруг он резко замолчал. — Что такое? — закричал Баки. — Беннер, какого черта? — Я не могу, — ответил Брюс в ужасе, словно изумившись своей глупости, — боже мой, я не могу. Мне нужны обе руки, чтобы дернуть рычаг! Баки начал отстегиваться. — Все нормально, я сейчас буду! — Черта с два! — закричал Стив, тоже начав отстегиваться. Но Баки взял в руки его лицо, чтобы быть настолько близко, насколько позволят шлемы. — Стив, я буду в порядке, — сказал Баки. Он говорил так быстро, что Стив еле мог разобрать его слова. — Я обещаю не идти в отсек Брюса, я останусь в «Лэндере», я смогу отсоединить отсек с «Лэндера», я ничем не рискну! — Точно? — тяжело дыша, спросил Стив. — Конечно. Я обещаю, что риска не будет. Я останусь в «Лэндере». Я останусь живым, что бы ни случилось. Обещаю тебе. — Я могу пойти вместо… — Нет, не можешь. Тебе нельзя напрягать правую руку. И левая тоже ранена. Стив, останься тут, ты должен остаться тут. Я люблю тебя, — выдохнул Баки, — ладно? Я люблю тебя. Все будет в порядке. — Л-ладно, — с трудом выдохнул Стив, хоть каждая его клетка кричала «нет!», — ладно. Ладно. Баки отпустил его и толкнул дверь, рванув к центральной оси, чтобы добраться до «Лэндера». Стив остался на месте; его пожирал ужас, а стук сердца был слышен в ушах. Прошло шесть бесконечных секунд, прежде чем он вновь услышал голос Баки из динамиков. — Так, я в «Лэндере», я на месте! Брюс, просто скажи когда! — Мы вращаемся сами по себе, — прокричал Брюс. — Это значит, что оба отсека может засосать. Тебе нужно нажать по моей команде — когда мой отсек будет ближе всего к Гаргантюа! Стив представил, как из-за вращения каждый отсек поочередно приближался к распахнутому огненному рту и снова отдалялся. Как непрекращающаяся насмешка — этот или этот? Этот или этот? Этот… — Я понял, — прокричал Баки, — я понял! Блядь, я точно смогу! Просто скажи когда! — Итак… — услышал позади себя ужасающий хрип Стив. Стив даже не дернулся. Наоборот — понял. Наконец он узнал, что было не так с Локи — таким бледным и, казалось, больным. В этом и заключалась проблема. Он был слишком бледным. Его кожа была белой. Но когда он терял над собой контроль — когда был в крио или серьезно ранен Дакеном на ледяной планете — он также терял и магию, его кожа становилась своего естественного цвета — темно-синего. Но все это время он был бледным, даже почти полупрозрачным. Потому что был в сознании. По сути он смотрел в иллюминатор тем же пронизывающим и осознанным взглядом, которым глядел на планету Дакена. Или тем, что был на рисунке у Стива. Он смотрел куда-то, за предел чего больше никто не мог заглянуть. Каждый его вздох, казалось, мог стать последним — он еле держался. — Ты пока что был лучшим кандидатом, — хрипло сказал он. — Может, ты даже немного насладишься. Руки Локи были на рычаге. — Ты ведь никогда не был против самопожертвования. Стив не успел даже пошевелиться, как Локи со всей силы потянул на себя рычаг. Свет Гаргантюа залил кабину, и Брюс сказал: — На счет три… Жилой отсек Стива отсоединился от «Лэндера» со звуком, похожим на выстрел. «Лэндер» и отсек Брюса, все еще прикрепленные друг к другу, были приведены в движение сильнейшим рывком, который дал им возможность обойти критически опасную орбиту с гравитацией и полететь дальше в космос. Отсек Стива бросило в противоположную сторону — прямо в темноту и небытие, обрамленные огнем. Секунду никто ничего не понимал. Вдруг Стив услышал крик Баки. — НЕТ! Он кричал изо всех сил. — НЕТ! НЕТ! НЕТ! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? ГОСПОДИ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? ЧТО Я СДЕЛАЛ? СТИВ! СТИВ! СТИВ! — Это не твоя вина! — закричал Стив в динамики. — Баки, ты ничего сделал! Это был… — Он тебя не слышит, Капитан, — прохрипел Локи. — Помнишь? В Гаргантюа связь односторонняя. Стив повернулся и так сильно ударил его по лицу, что услышал хруст. Локи отшатнулся, и Стив заорал: — Отправь меня обратно! — СТИВ! — кричал Баки. — Стив, Стив, Стив! Нет, нет, нет, пожалуйста, нет… — вдруг его голос начал разрываться от агонии, — Господи, пожалуйста, верни его обратно, верни мне его обратно, боже, пожалуйста, не забирай его, пожалуйста, пожалуйста, нет… — он рыдал, прямо как маленький мальчик. — Нет, пожалуйста, Стив… — Отправь меня обратно! — в отчаянии сказал Стив. — Верни меня обратно прямо сейчас! Локи отключил связь взмахом руки. — Можешь ударить меня еще раз, — прохрипел он с горящими глазами, — но у тебя есть враг посильнее. Стив проследил за его взглядом и посмотрел в иллюминатор — на приближающийся огонь. Когда он вновь посмотрел на Локи, маскировка Бога начала улетучиваться вместе с костюмом — он увидел темно-синюю кожу, черные штаны и зеленую тунику. Стив моргнул и осознал, что плачет, но из-за шлема он даже не мог вытереть слезы. Он задыхался от шока, совершенно не зная, что теперь делать. — Сосредоточься, Стивен, — прошептал Локи. — Настало время быть кем-то большим, чем человек. Стив посмотрел на него с такой ненавистью, которой никогда раньше не ощущал, и перевел взгляд на иллюминатор. На них наступал безграничный огонь, настолько яркий, что мог закрыть собой всю темноту. Кольцо настоящего солнца, пожирающего космос. — Я потерял всю силу, когда исцелял твоих друзей и перемещал их туда-обратно, — задыхаясь, сказал Локи. — Не подведи меня. Он переместился и встал сзади Стива, положив руки ему на плечи. Стив даже не отреагировал — он был загипнотизирован адским зрелищем перед собой, огнем, который несся прямо на них. Но ощутив обжигающий лед, он поморщился от боли — руки Локи были не просто холодными, они пожирали его тепло, его энергию, все, что он усердно восстанавливал после стольких лет, проведенных в истощении. — Отдай мне свою силу! — задыхаясь, произнес Локи. — Отдай силу, и мы пройдем, Капитан, пройдем прямо сквозь него, давай же! Стив был ошеломлен: его глаза горели, а в плоть вонзился холод. Он вспомнил крики Баки и принял это. Вопреки всему. Это или смерть. Он принял насилие, которому подвергся из-за Локи, принял тот факт, что тот высасывал из него всю энергию. Локи издал победный крик, словно почувствовал ее, и вдруг у Стива перед глазами появилось зеленое силовое поле — оно потрескивало от энергии, было слабым и мерцало, но быстро крепло благодаря золотистой силе — вероятно, силе Стива. — Еще раз! — кричал Локи. — Еще раз! Больше, больше, еще! Несмотря на воющий ужас внутри, Стив ощутил, как в его груди скапливается чувство безрассудного и истеричного волнения. Космос открывался прямо перед ними, готовый пустить их внутрь, а они были готовы броситься навстречу. Они боролись за это, сломленный солдат и безумный бог, они боролись изо всех сил. Не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы. Сумрак не был ни вечным, ни кратковременным. Он просто был. Был таким, каким должен быть. Смиренно Стив не уйдет. Он дал своей силе слиться с силой Локи, сознательно желая, чтобы это заклинание — последнее заклинание Локи — сработало, стало мощнее, питалось им. Силовое поле росло, росло и росло, пока не стало слишком большим, чтобы остаться внутри, с ними. Затем Стив перестал его видеть — наверное, теперь оно окружало отсек снаружи, заключая его в щит из золотисто-зеленого света. — Борись! — вопил Локи. — Борись за свой путь! Сделай это со мной! Они бросились в аккреционный диск, и Стив закричал от боли, когда все вокруг начало гореть. Каждая металлическая отделка его костюма обжигала кожу, жетоны Баки были раскалены добела, а все, что было из пластика, начало плавиться и кипеть. Отсек заполнился ужасающим запахом, от которого Стив чуть не задохнулся. Но все это — ничто по сравнению с тем, что должно было случиться. Аккреционный диск был настолько горячим, что мог заставить испариться весь отсек и Стива вместе с ним. Но силовое поле Локи защищало их — не совсем безупречно, но защищало. Это было пыткой, Стив дышать не мог из-за боли, но он не умирал. Они летели сквозь кольцо солнца, но он не умирал. — Да, — прохрипел Локи, чьи ледяные руки теперь казались благословением, — да, ты можешь еще, ты можешь быть сильнее, не останавливайся! Локи дрожал от напряжения, он был в нескольких секундах от гибели, Стив слышал это по его голосу — все такому же хриплому и обесточенному, словно высохшая река. Еще Стив в своей голове слышал текст заклинания — на древне-скандинавском, но он почему-то все равно понимал его. Стив даже добавил пару слов от себя — импровизированная мантра, из-за которой жар начал отступать, а силовое поле — укрепляться. Я отдаю ему свою силу, и он ее использует, я отдаю ему энергию, и он ее использует, я отдаю свои солнце и звезды, я отдаю и бесконечность, которая во мне, и черную пустоту, и все свои атомы. Я отдаю время, которое чувствую, и пространство, в котором живу, я отдаю свою любовь, но она лишь растет, я жив, и я отдаю свою жизнь… — Это еще не все, — хрипло засмеялся Локи над ним, пытаясь вздохнуть. Он казался растрепанным, но восторженным. — Это еще не все, Стивен. Худшее впереди! Ты видишь это? Ты видишь, как оно приближается к нам? Стив чувствовал. Чувствовал тягу, которая бы их раздавила, если бы не заклинание Локи; бьющееся сердце темноты, погружающее в реальность дыру. Оно тянуло их, и они стремительно летели сквозь пламя и жар навстречу пустоте. Он услышал. Это была низкая трепещущая нота, от которой задрожала сама пустота. Она была похожа на долгий рев Левиафана. — Сейчас! — прорычал Локи, прозвучав так, словно потерял рассудок. Он был всемогущ. — Сейчас, Капитан, отдай мне все! Я отдаю свои солнце и звезды, вновь подумал Стив, но когда Локи прокричал: «БОЛЬШЕ!», он стиснул зубы от боли и дал волю хаотичному потоку мыслей. Я отдаю Бруклин и улыбку своей матери, я отдаю Тони Старка и его яростного гения, я отдаю героя, каким был Клинт Бартон, я отдаю Наташу Романофф и красоту ее души, я отдаю Сэма Уилсона и его бесконечную доброту, я отдаю надежду Кэрол Денверс и отвагу Брюса Беннера, я отдаю Баки Барнса и все, чем он является, я отдаю всю свою любовь, которую чувствую к каждому из них, я отдаю всю свою любовь… — Я отдаю всю свою любовь! — задыхаясь, произнес Стив. — Я отдаю всю свою любовь, — повторил Локи на языке, который Стив не должен был понимать. Вдруг щит вспыхнул, стал ярче огня, и они окунулись в тьму.