Самый тёмный час

Горячку голов остудила пришедшая гроза. Жар предыдущих дней давно морил влажным маревом, и вот свершилось – в самый пылающий час заката с востока, из-за реки, быстро накатили тучи, тёмно-лиловые и тугие от непролитых ливней. Дела были тут же позабыты, жители Хоббитона и окрестных деревень с опаской поглядывали в небо и прикидывали, обойдёт ли стороной. Первым порывом налетел ветер, безжалостно хлестнувший по земле, и тотчас по дворам захлопали спешно запирающиеся ставни; хозяева торопились загнать в хлев домашнюю скотину, а хозяйки принялись громко зазывать в норы детвору. К моменту, когда сверкнула первая молния и разверзлось небо, улицы и дворы опустели, будто с них повымело метлой. Хэлу с Фредди не повезло – дождь хлынул, когда они вошли в берёзовую рощицу; увы, не столь старую и густую, чтобы можно было укрыться под защитой крон. Оба вымокли в первые же минуты. Добравшись до опушки, приятели устроились в небольшом подлеске, мокром, как и всё вокруг, но у земли дождь хотя бы не барабанил так ощутимо, и можно было кое-как защититься от порывов ветра. Хоббиты сидели плечом к плечу, глядя на то, как пляшет луговая трава под ливнем и порывами ветра. Противоположный край луга почти скрылся за сплошной стеной дождя. Фредди с надеждой оглядел видимый край неба, но не увидел ни малейшего просвета – набухшие тучи стелились до горизонта, закат померк, в вышине непогода яростно мешалась с фиолетовыми сумерками. Фредди вздохнул, вспоминая, как в ночи, подобные нынешней, он, бывало, просиживал в уюте своей норы, смотрел, как жарко полыхает огонь в очаге, а на плите в это время сонно бормотал чайник. Сидя за чашкой чая за кухонным столом и слыша, как по крыше и окошку барабанит дождь, так по-домашнему уютно было сознавать, что он здесь в сухости и тепле, в отличие от безвестных бедолаг, которым не повезло оказаться в непогоду под открытым небом. Фредди вздохнул ещё горше. – Чего развдыхался? – толкнул его плечом Хэл. – Проголодался? А у меня тут нам ужин припасён. Хочешь кусочек? Фредди хмыкнул, но угощение поспешно взял, пока дождь не превратил эльфийский хлеб в размокший мякиш. Однако стоило ему откусить всего один кусочек лепёшки, как тоска и усталость ушли, и даже взгляд на положение дел повеселел. Постепенно дождь пошёл на убыль, но небо уже не прояснилось: в дождливых сумерках вечер быстро сгущался в ночь. Гром отдалился; сверкая молниями, гроза уходила к Западу. Возможно, к Морю, где бы и какое бы оно не было. – И что же? – Фредди вытянул шею, безнадёжно высматривая в небе просветы. – Выдвигаться в непогоду или как? – Свету на час ещё хватит, – рассуждал Хэл. – Совсем впотьмах не пойдём. Поищем лучше место для ночлега. Он встал и попытался отряхнуть штаны. – Я-то гадал, что это мне так мокро, – бормотал он с досадой. – А это под меня, оказывается, стекал ручей с пригорка. – Никак промокнуть боишься? – попробовал пошутить Фредди. Хэл что-то пробурчал. Дождь почти стих, но унёс с собой и жар прежних дней. Хоббиты озябли. Совсем стемнело. Звёзды так и не пробились из-за туч, и луна не показалась. Спускающаяся ночь обещала быть непроглядно-тёмной и опасной для прогулок. При каждом новом шаге усталость повисала на деревенеющих и заплетающихся ногах. Почти вслепую хоббиты добрались до следующей рощи и отыскали у опушки старое дерево с толстым стволом и раскидистой кроной. Под ним и решили заночевать. Хотя у Хэла нашлись бы при себе кремень и трут, о костре в такую сырость нечего было и мечтать. Зато Гэмджи выудил со дна заплечного мешка широкий шерстяной шарф, каким-то чудом сохранившийся сухим. Хоббиты устроились рядышком, укрывшись одним шарфом на двоих. Спать в промокшей насквозь одежде было холодно и неуютно, но Фредди настолько устал за день, что веки его опустились сами собой, а голова упала на грудь. Тут он и заснул бы совсем, но был разбужен самым неожиданным образом. Резкий свистящий порыв ветра плеснул откуда-то сверху, скинул тяжёлые капли с листьев. Хэл вскрикнул от неожиданности, но тут же захлопнул рот и приподнялся на колене, всматриваясь в темноту. Ночь зашумела градом опадавших капель. Фредди тоже пялил глаза в небо, но ничего не разглядел, и только услыхал скользящий шелест и быстрое движение чего-то большого где-то в вышине. Что-то огромное в этот момент стремительно пронеслось над лесом, взмахами нарушая спокойствие ветвей. Вновь зашептала потревоженная порывом ветра мокрая листва, шорох капель застучал по нижнему подлеску. Потом шум стих, слившись где-то вдали с ночной темью. Вернулась тишина, но хоббиты ещё долго вслушивались, боясь даже вздохнуть громко. – Мне же это не померещилось? – неуверенно пробормотал Хэл, похлопывая себя по щеке, будто убеждаясь, что не спит. – Нет, – Фредди наконец решился шевельнуться, вновь приник спиной к дереву и попытался укутать ноги краешком шарфа. Бешеное сердцебиение умеряло бег, даже все чувства куда-то схлынули, оставляя место неприятной вялой усталости и апатии. – Что это такое было? – допытывался Хэл. – Не знаю. Птица? – Птица? – недоверчиво фыркнул Хэл, но всё же призадумался: – Разве что орёл гигантский? Ну, как те, что старикан Бильбо любил рассказывать? – Кажется, они живут где-то в горах, – припомнил Фредди, хотя особой уверенности в собственных словах не испытал, а кроме того против воли в его голове вспыхнула россыпь прошлогодних воспоминаний. Самому Фредди с пришельцами из Мордора нос к носу столкнуться не довелось, однако Сэм и Пиппин много рассказывали про «Чёрных», чьё появление несло с собой необъяснимый страх и безотчётное желание бежать, не разбирая дороги. Тот страх Фредди и сам хорошо помнил – он вынес его через заднюю дверь маленького домика в Кривражках, и гнал полночи до первого же порога, на который Фредди свалился едва ли не бездыханный. Он с подозрением прислушался к своим нынешним переживаниям. Желания бежать сломя голову и вопить пока не ощущалось. Как и в Хэле, потому как тот просто не унимался: – Здесь до Хоббитона миль ведь десять всего будет. Никто ведь мне даже не поверит… Да и что орлам тут делать? Гор-то у нас никаких и нету. Фредди лишь пожимал плечами. Ко всему вдобавок у него начала раскалываться голова. – Мне надо поспать, – пробормотал он, едва шевеля губами. Хэл вскинулся для возмущения: как можно спать в такой момент? но Фредди уже уронил ему на плечо тяжёлую голову. Хэл заглянул приятелю в лицо – Фредди крепко спал. Поёрзав немного, чтобы устроиться поудобнее, Хэл широко раскрытыми глазами уставился в темноту с отчаянной решимостью не засыпать до самого рассвета. Отчаянная решимость ему не помогла – он провалился в сон лишь получасом позже. И спал глубоким сном без сновидений, пока его не разбудила сырость ненастного утра. Фредди разлепил глаза. Он лежал на боку, прикрытый отсыревшим за ночь шарфом, с сумкой Хэла, подсунутой под щёку. Самого Хэла видно не было. Утренний мир прятался в тумане – белом и таком густом, что уже за десяток шагов ничего не различалось. Хэл будто из воздуха возник – скорее, выпрыгнул из молочной влажной пелены. Он что-то напевал или выкрикивал, на ходу вращал руками и плечами, смешно, как дурачок, подпрыгивал то на одной ноге, то на другой. Смотрелось это потешно и нелепо, вот только попытавшись сесть, Фредди сам смекнул что к чему - его собственное тело тоже задеревенело почти до бесчувствия. – Давай, вставай! – посоветовал Хэл. – И двигайся, поможет! Правду говорю. – Который час? – спросил Фредди, вставая и неуклюже потягиваясь в пояснице. В спине жалобно захрустели косточки. Простые упражнения немного помогали – в руки и ноги, по крайней мере, вернулась чувствительность. – Почём знать! – Хэл хмуро глянул в небо. – Сегодня солнышко нам не скажет. Как завтрак, так и вовсе полдень. Проспали мы с тобой. – Проспали, да уж, – Фредди опасливо посмотрел вверх. Зря. Ветки дерева уже футах в пяти над его головой полностью тонули в тумане, а зелёная шапка листьев и вовсе бесследно скрылась в непроглядной белизне. Фредди мог только надеяться, что и его самого сверху не особенно-то видно. Он повертел головой и прислушался: в лесу было непривычно тихо, не слышно было ни птичьего голоса, ни шелеста листвы. – Поедим и пойдём! – торопил Хэл. Фредди же молча недоумевал: куда теперь-то торопиться? У него самого не было ни малейшего желания блуждать в белой мути, рискуя споткнуться или сбиться с дороги. Проще было бы с часок подождать, пока туман не сгинет под жаркими лучами солнца. Проглотив кусочек эльфийской лепёшки, Фредди с нежданной тоской вдруг подумал о покинутых каменоломнях. После скитаний последних дней даже те мрачные пещеры вспоминались уютными и почти родными. Мысль вернуться внезапно показалась притягательно-заманчивой. Фредди отряхнул с рук крошки и зачем-то поковырял пальцем изрезанную трещинами кору дерева. И в тот же момент ощутил ответную дрожь ствола под своей ладонью. Дерево будто содрогнулось изнутри – дрожь прошла от спрятанных глубоко под землёй корней к кроне, передалась окутанным туманом ветвям, до того совершенно неподвижным. Зашелестела тяжёлая от сырости набухшая листва, град мелких капель застучал сверху по плечам и головам. Фредди отпрыгнул, будто ужаленный, едва не сбив с ног Хэла. – Эй! Ты чего? – Да, ничего. Ветер… – пробормотал Фредди. Шелест над головой умолкал – слабо качающиеся ветви постепенно возвращались в прежнюю неподвижность. Хэл подозрительно обернулся по сторонам, покосился на хранящий тишину остальной лес, но промолчал. Со сборами было покончено в несколько минут; хоббиты стронулись спешно и без разговоров. Для ориентира решили держаться опушки той же рощицы, где переночевали; восточная граница луга, вроде бы, лежала в нужном направлении. Солнце в то утро не спешило подниматься и рассеивать пелену, окутавшую мир. Оно, конечно, поднялось – укутанный покрывалом облаков редкий свет озарял небеса, но ласковому теплу оказалось не под силу достигнуть холмов и долин. К полудню – (во всяком случае, хоббиты решили для себя, что минул полдень и отметили его кратким перекусом,) тропка, ведущая через луга, резко нырнула вниз, спустя ещё несколько десятков шагов в траве захлюпала вода, а вскоре из тумана впереди донёсся бодрый говорок ручья. Хэл удовлетворённо хмыкнул, с ходу опознав ручей, как речку Кунёшку, где, по его словам, ловились неплохие окуньки. Только не здесь, а ниже по течению. Но эта какая-никакая, а примета указывала, что даже почти вслепую с пути они не сбились. Фредди это заявление принял с затаенной радостью. Поэтому и следующее предложение Хэла держаться русла ручья тоже охотно принял. О чём, правда, довольно скоро пожалел. Набухший после вчерашнего ливня ручей поднялся и разлился в берегах, вместо удобных тропок хоббитам предлагалось тащиться по бездорожью, глухо заросшему и покрытому грязью и лесным сором, принесёнными дождями. Густая мокрая трава путалась в ногах, стопы по щиколотку тонули в вязкой глине. Намучавшись так с час, Фредди махнул рукой и предложил выбираться со дна оврага на гребень противоположного берега. Двое хоббитов поднялись на пригорок. Впереди простирались поля, а за ними зоркому зрению хоббитов удалось различить угадывающиеся в тумане кроны далёких деревьев. Была ли эта межевая рощица или какой лес, узнать не было возможности. Хэл поднял руку и указал Фредди на блеклое светлое пятно в небе над головой. – Настоящего солнца нам сегодня и впрямь не увидеть, – сказал он, – но хотя б идти по нему можно. Фредди невольно поёжился и огляделся по сторонам. Было непривычно тихо – ни шелеста, ни звона птичьих голосов. – Странная погода, – решился он произнести вслух то, что давно тревожило. – И туман этот странный. Не сходит совсем, и не одного ветерка! Для осени ещё, может быть, сошло бы, но ведь на дворе уже конец весны и лето жаркое! Не помню я такого в прежние года! – Мда… Тоже не припомню, – Хэл почесал подбородок и поглядел на небо. – Хотя я за последние дни насмотрелся уже всякого, чего за всю жизнь не думал увидеть. Теперь шли полями, по солнцу, и спустя час или немногим позже набрели на большак, непривычно пустой и тихий. На влажной земле не заметно было ничьих свежих следов. Посоветовавшись, решили какое-то время следовать по нему, в довольно опрометчивой надежде, что свет фонарей, а также шум, кряхтение, кашель и болтовня стражи загодя выдадут любой дорожный пост. Пока удача им не изменяла – они не попадались никому, и им никто навстречу не попался. Шли молча, чтоб самим же себя не выдать – в сырой тишине любой звук летит быстрей и дальше. В чём вскоре и сами убедились, когда туман донёс до слуха далёкие и не очень ясные звуки – кажется, топот множества обутых ног, железное бряцанье и глухие голоса, говорившие неразборчиво. – Сойдём, – шепнул Хэл, не спрашивая и не предлагая. Наученные опытом хоббиты враз бросились к обочине, вмиг исчезая в высокой сырой траве, где и залегли с бешено бьющимися сердцами, прислушиваясь и вглядываясь. Туман играл злые шутки со слухом – казалось, что звуки то становятся ближе, то тут же снова отдаляются. Одно время низкие хриплые голоса звучали очень близко и явственно, хотя никто из хоббитов по-прежнему не смог разобрать в говоре ни слова. Так в ожидании и страхе протекло не менее половины часа. Дорога оставалась пустой. Полежав ещё немного и вконец убедившись, что никаких звуков давно уже не слыхать, приятели осторожно выбрались обратно на большак. Двинулись по обочине гуськом, ступая бесшумно, с предосторожностями, и лишь через несколько миль наткнулись на следы. Следы пересекали большак на перекрестке и уходили малой дорогой к востоку. Хэл озадаченно прищёлкнул языком, когда они с Фредди внимательно осматривали взъерошенную множеством ног сырую землю. Следы были определённо не босые хоббичьи, хотя и Верзилам они, кажется, не принадлежали. Бывало, в Шир наведывались гномы с Синих Гор, они-то сапоги носили, да только у Гномов, по заявлению Хэла, редко встретишь столь грубо сбитые подмётки и стоптанные каблуки. Сколько ходоков прошло здесь, Хэл сказать затруднился – более пяти определённо. Беспокоило и то, что отряд, что бы он собой ни представлял, двигался в нужном направлении, что вынудило беглецов опять сойти с удобного тракта и идти по бездорожью через поля. Так и шли под сизо-молочным небом, надеясь лишь на удачу, да на крепкие ноги. Фредди устал, совершенно потерялся во времени и уже вряд ли мог сказать: день сейчас ещё или уже ранний вечер. Спотыкаясь, он брёл следом за Хэлом, на каждом втором шаге с безразличием выдёргивая ноги из цепляющейся за щиколотки жухлой травы, которая будто нарочно норовила оплести и удержать безрассудную жертву. Как-то незаметно усталость и апатия повымели из головы любые мысли – все, кроме самой очевидной – передвигать по очереди ноги. Шагая, как деревянный, Фредди шевелил губами, бормоча про себя строчки то ли старой считалки, то ли привязчивого стишка. И только когда он случайно вслушался в твердимые им слова, то похолодел и захлопнул рот.

«Убегать ты прочь не рвись… не спастись, не спастись…»

Что-то высокое, тёмное враждебно качнулось к нему навстречу. Фредди лишь каким-то чудом не испустил истошный крик прежде, чем сумел понять, что перед ним не нападающий враг, а повисшая на столбе единственная уцелевшая воротная створа. Слева и справа сохранился поломанный заборчик: по всей видимости, когда-то это был немудрёный загон для коз или овец. Следы разрухи и забвения, царящие здесь ныне, были бы невиданным зрелищем для Шира всего лишь годовой давности, но, увы, не для нынешнего Шира. Фредди вдруг заметил, что Хэла рядом с ним больше нет. Он тут же завертел головой, пытаясь рассмотреть издали намёк на движение, а потом осторожно двинулся вдоль границы забора. – Э-эх, – выдохнул он, нагибаясь и поднимая из травы обломок широкой доски, с еще видневшимися на ней светлыми буквами. – Я же знаю это место. Бывал здесь в гостях только в конце прошлой осени. Это же усадьба Добсонов! За забором в белесой мути угадывались смутные очертания каких-то построек. Оттуда не доносилось ни единого звука: не слышно было даже шороха листвы в замершем безветрии. Так куда же всё-таки подевался Хэл? Может быть прошёл через ворота? Запоздалым холодом окропило пугающее понимание того, что в этом тумане они легко могли потеряться, разойдясь на смешном расстоянии друг от друга. Но почему же Хэл молчит? Не заметил пропажи спутника? Или опасается подать голос? – Хэл, – окликнул Фредди и замолк, прислушиваясь. Никто не ответил. Фредди вновь вернулся вдоль забора к уцелевшей створе сломанных ворот. И что теперь? Пройти внутрь? Но что бы понесло туда Хэла? Он уже сделал шаг по угадывающейся под ногами тропинке, когда откуда-то из-за своей спины услышал нечто вроде тихого короткого хихикающего смешка. От этого звука у Фредди волосы на шее зашевелились, а ладони покрылись холодным потом. Он обернулся. В беспросветной светло-серой мгле не было видно ничего далее чем на три-четыре шага. Не показалось ли ему? Или звук принёсся откуда-то издалека? Прежде, чем Фредди успел над этим поразмыслить, тихое треньканье послышалось снова. – Убегать ты прочь не рвись… – прошептал Фредди, едва ли замечая, как губы его сами собой произносят привязавшуюся приговорку. – Не спастись, не спастись… Опомнившись, не медля больше, он бросился наутёк, сквозь сломанные ворота по заросшей сорняком, некогда посыпанной гравием дорожке. Слева и справа навстречу внезапно вырастали очертания тянущих голые ветви деревьев, столбы ограды, далёкие тёмные призраки одноэтажных строений. Наконец Фредди сообразил, что дорожка привела его в то место, что когда-то было внутренним двором, мощённым отборным булыжником. Сараи или конюшни замкнули вокруг двора безмолвный круг, в самом центре которого темнело некое невысокое строение, укрытое крышей. Сделав в том направлении несколько неуверенных шагов, Фредди догадался, что видит перед собой старый деревенский колодец. – Хэл, – проговорил он в пустоту, уже не надеясь на какой-нибудь ответ, но всё вышло как раз наоборот: несколько мгновений спустя откуда-то из хватких щупалец тумана донёсся странный всхлип. – Хэл! – громче позвал Фредди, и двинулся через двор скорее по наитию. – Хэл? Это ты? – Фредди? – послышался хорошо знакомый, немного осипший голос. – Да! – уже не сдерживая радости, воскликнул Фредди. Он уже видел сквозь муть стену какого-то строения по ту сторону двора. Он этой стены медленно, будто неуверенно отделилась фигура – по росту как раз впору хоббиту. Она сделала несколько шагов навстречу. Сердце Фредди ухнуло от радости, когда он наконец различил перед собой лицо Хэла: странно бледное, растерянное. Синяки на фоне этой бледности темнели ещё ярче, через всю щеку мазнула черная грязная полоса, волосы всклокочены. Хэл всматривался в самого Фредди с каким-то неуместным недоверием во взгляде, и лишь когда тот подошёл ближе, с облегчённым вздохом бросился навстречу. – Где ты был? – воскликнул он, крепко хватая Фредди за плечи, словно пытаясь вконец убедиться, что его приятель настоящий. – Я уже думал, всё… – Что всё? – не понял Фредди. – Зачем тебя сюда-то понесло? Я же шёл прямо за тобой! Хэл хмыкнул, глянул с вернувшимся недоверием во взгляде. – Это ты же запропал куда-то уже почти как с целый час… – Какой час? – ахнул Фредди. – Мы же расстались только что… – он махнул рукой в ту сторону, где как предполагалось, брала начало приведшая сюда тропинка. – Там, прямо у ворот… Хэл тряхнул головой, обессиленно сел прямо у стены, похлопал себя ладонями по карманам. – Быть такого не может, – пробормотал он. – Я исходил тут уже всё по десять раз. Устал, проголодался. Кричал, звал тебя. Неужто ты ничего не слышал? Фредди только недоумевающе пожал плечами. Усталость накатывала и на него, тяжестью ложилась на измученное тело. После долгих часов в сыром воздухе куртка набухла влажностью и совсем не грела. Фредди вдруг скинул с плеч лямки, вспомнив, что последние остатки эльфийских лепёшек были уложены после завтрака именно к нему в суму, и присел на корточки рядом с другом. – Вот, – он щедро отломил кусок и протянул Хэлу. – И впрямь пора бы перекусить. Сколько времени не знаю, правда, но по-всякому время идёт к обеду. – Скорее к ужину, – криво улыбнулся Хэл, и откусил от своего куска лепёшки жадно, как умирающий от голода. Бледность постепенно уходила с его лица. Фредди и сам подкрепился, а потом выслушал короткий сбивчивый рассказ приятеля. – …Я исходил тут всё, когда понял, что ты куда-то запропал. Кричал, звал тебя. Очень долго, как мне показалось. А может действительно лишь показалось? Неужто это какой-то морок? А ты ничего не слышал? – Твоих окликов – нет, – ответил Фредди, про себя думая, не померещилось ли ему другое. – Я слышал что-то, кажется. Но это, верно, просто от усталости. И голова какая-то дурная. Он коснулся рукой своего взмокшего лба, с которого лишь недавно были убраны бинты. Хэл скрежетнул зубами и медленно, будто нехотя, поделился последней частью своего рассказа: – Иной раз мне казалось, что я действительно слышу издалека твой голос. И я кидался туда, на зов. А иной раз отчётливо слышал чьи-то шаги в тумане. Как будто кто-то ходил кругом, по не приближался. Таился. Наблюдал. Сперва я окликал, надеясь, что это ты, но потом стало так жутко, что я просто бросился со всех ног прочь. Бежал, петляя между здешних развалин, пока не свалился чуть ли не замертво. – Почему же ты не ушёл отсюда? – осведомился Фредди. – Ведь должен был уже сообразить, что меня здесь нет и никогда не было. Хэл запустил пятерню в растрёпанную копну волос. – Не знаю. Я и впрямь не понимаю, как долго тут ходил и почему не видел дороги. Фредди запустил руку в котомку и безнадежно пошарил пальцами на дне в поисках последних крошек хлеба, нащупал и вытащил позабытую фляжку с водой. Вид у него был озадаченный и напуганный. – Мне твой рассказ напомнил кое-что, что я когда-то слышал от Мерри. Хотя он-то так про Древлепущу говорил. Будто бы этот лес любит путников запутывать и с пути верного их уводить в чащу, да в болото. Но там за причину считают тамошние деревья. Дескать, это они морок наводить умеют. А тут туман этот странный. Здесь не к месту и не ко времени. Хэл со вздохом протянул руку, забрал у Фредди фляжку с водой и сделал большой глоток. Лицо его вдруг удивлённо вытянулось. – Это же эльфийское питьё! Каким они нас тогда угощали! Откуда? Фредди обомлел от удивления, сам сделал большой глоток и тотчас почувствовал, как по жилам измученного тела расползается тепло, прогоняющее усталость. Он вдруг искренне и счастливо рассмеялся. – Должно быть захватил случайно, когда собирались тогда поутру впопыхах. Но фляжка вроде бы как моя. – Да уж. Ну так что? Внезапные – самые приятные чудеса, – с удовольствием проговорил Хэл, отпил ещё, а когда поднялся на ноги, прошёлся взад-вперёд пружинистой походкой. – Ладно. Теперь нам лучше бы убраться из этого местечка подобру-поздорову. Фредди поднялся следом. Силы стремительно возвращались. Он сделал себе в уме заметку обязательно поблагодарить Древний Народ за эту помощь, а потом провёл Хэла через знакомый уже угрюмый мёртвый двор, отчаянно боясь не ощутить под ногами знакомую, посыпанную острыми камушками тропинку. Но она нашлась быстро – вела вдоль сада и хозяйственных построек прямо к разрушенным воротам. На сей раз Фредди в редеющей мути сумел рассмотреть все подробности когда-то грянувшей беды: широко распахнутые ставни, выбитые окна, чернеющие немым укором, сорванная с петель дверь. Туман под своей тяжестью постепенно оседал на ветвях, на траве, воздух медленно возвращал свою прозрачность. Ворота хоббиты не сговариваясь минули бегом и так же спешно припустили через луг. Только оставив брошенную усадьбу на приличном расстоянии, Хэл перевёл дух и озвучил очевидное: – Ух! Как заново родился. Мне кажется, или немного растянуло? Фредди огляделся. Небо было затянуто пеленой облаков: уже не белой, а сумеречной, предвечерней. Так, за долгими унылыми блужданиями по родному краю незаметно канул к концу день. Однако Хэл был прав – на западе небо теперь казалось чуть светлее. Там рассеивался туман, там среди облаков виднелись редкие голубые просветы, через которые сверху лился свет запоздавшего солнца. – Даже жаль, – с грустью протянул Хэл, и Фредегар взглянул на него вопросительно. Приятель лишь развёл руками: – Жаль, нам по-прежнему в другую сторону. Уже совсем смеркалось, когда хоббиты вышли на дорогу, ведущую вдоль границы леса Нейр. Северная ли то была граница, или не совсем таковая, сказать без карты представлялось совершенно невозможным. Фредди и Хэл брели вдоль опушки, вглядываясь в дальнюю сердцевину леса и чутко прислушиваясь. Пока ничего не указывало на чьё-то присутствие. Лес стоял по вечернему окутанный в сумрак и совершенно тихий: не было слышно ни падения капель с веток, ни скрипа сучьев, ни птичьих голосов. Вдруг Хэл протянул руку и указал вперёд, на позабытую примету – дорогу, забирающую от опушки влево, к лугу, пересекала узкая разбитая колея. Иных развилок вблизи как будто не предвиделось. Хоббиты остановились вблизи перекрестка, настороженно оглядываясь по сторонам. Лес хранил молчание. На западе тучи немного разошлись, из-за обрывков облаков проглядывал красный краешек солнца. Но то был свет умирающий: алый отблеск отгорающего заката мягко, будто извиняясь, коснулся луга, однако не потревожил сомкнувшихся лесных крон. Дневной свет мерк с каждой минутой, наполняя души хоббитов растущей тревогой. Вглядываясь с тоской в блекнущее небо, Фредди и Хэл стояли, совершенно позабывшись, и не услышали позади шелест травы, выдавший лёгкую поступь. Из леса вышел темноволосый эльф. Мелинод, вспомнил его имя Фредди. Беззвучно приложив палец к губам, призывая к молчанию, эльф коротко кивнул и поманил их за собой к границе леса, где под покровом густого переплетения ветвей собирались и множились сумерки. – Вы можете пока передохнуть, – коротко сказал Мелинод, когда ветви деревьев образовали мозаичный шатёр над их головами. Он вдруг внезапно повернулся, прислушиваясь к неслышному звуку чьих-то шагов. Из-за деревьев на поляну вышла Ихиель. Светлое платье эльфийской девы укрывал длинный серебристо-серый плащ, голову покрывал капюшон. Она, казалось, вовсе не была удивлена этой встрече. – Вот, значит, как решила судьба, – заговорила Ихиель, слабо улыбаясь. – Нам рассказали, что к лесу по просёлкам спешат два хоббита. Я, правда, до последнего не была уверена, не совпадение ли это. Мы не знали, куда вы ушли из лагеря людей. И хотя в её голосе не было малейшего упрёка, Фредди испытал смущение: как ни глянь, а их с Хэлом не совсем продуманное исчезновение, которое сперва представлялось лишь короткой вылазкой за приключениями в характере Туда и Обратно, заняло куда как больше времени и сил. Он со стыдом подумал о друзьях: Фолко, Энсоне и других, о чьей судьбе он так и не имел возможность справиться. Приходилось успокаивать себя обещанием сделать это, едва только представится случай. – Мы видели тебя в Хоббитоне, госпожа… – пояснил он; Ихиель наклонила голову в знак понимания, но тут в разговор вмешался Хэл: – На дорогах Шира соглядатаи и орки! Морок проклятущий! И если бы меня спросили, кто всё это навёл и подослал… Но сам этот старик точно уж не явится сюда! – Я этого и не ждала, – ответила Ихиель. – Но сейчас он открыто явил свою силу, показал своё присутствие, – она отвела взгляд в сторону и негромко проговорила: – Если Митрандир думал, что, отобрав у Сарумана посох, он вырвет змее зубы, то ошибся. Да и удар был нанесён именно в сердце края, которому Митрандир так благоволит. Иначе, чем местью это и не назовёшь. Имя Митрандир уже не было незнакомо Фредди, но непроизнесённая вслух догадка была прервана шорохом листвы над головой. С дерева легко спрыгнул эльф из спутников Тиридиля. Эльф тихо обратился к Ихиель фразой на непонятном языке, а она, выслушав, согласно кивнула. – Надо идти, – сказала она, обращаясь к хоббитам. Мелинод с товарищем первыми мелькнули между ветвей подлеска, сразу исчезая в густых тенях на едва различимой тропке, которой Ихиель повела хоббитов вглубь леса. – Мы подозревали, что на дорогах неспокойно. Ждали только подтверждения наших особых опасений. Теперь нам известно, что Саруман привёл с собой в Шир немало слуг, верных ему. Возможно, среди них есть даже майар. Ваше приключение вдруг стало намного более опасным, чем вы могли предположить… И Фредди и Хэл внутренне замерли, и у обоих в памяти почти одновременно вдруг всплыло уже кажущееся почти неясным вчерашнее ночное происшествие, а за ним и недавняя память о сегодняшних тревогах. Вечерний свет неба почти полностью скрылся за кронами деревьев, а внизу в подлеске всё гуще собирался полумрак; даже в лёгком шелесте листвы над головами хоббитам теперь чудилось зловещее предзнаменование. Но нет, не только им одним. Ихиель вдруг замерла на полушаге и вскинула вверх руку, призывая замереть и спутников. Со стороны леса, куда уже ушли эльфы, не донеслось ни звука. Где-то в лесу шумно вспорхнула с ветки крупная птица, и снова всё стихло. Фредди вдруг ощутил на щеках мертвенно-холодное сырое дуновение. У земли вновь собирались белёсо-серые тонкие плети тумана, цеплявшиеся за траву и коренья деревьев. Будто из воздуха рядом с Ихиель вдруг появился Мелинод. – Урук-хай, – произнёс он негромко. – Недалеко. На опушке. Не одни. Эльфы обменялись долгими взглядами. Вслух не прозвучало ни слова. Фредди открыл было рот, но тут крепкие ладони Мелинода легли ему на плечи, подталкивая к невидимой среди деревьев тропке. Оба хоббита оказались в середине маленького отряда, пробиравшегося через пролесок, при этом Мелинод снова возглавил группу, а замыкала её Ихиель. В какой-то момент деревья точно расступились, окружив небольшую полянку, поднимавшуюся на пригорок. Полянка была свободна от подлеска и высокой травы и казалось лысой; у её края Мелинод замер и предостерегающе поднял руку. Ихиель положила ладони на плечи хоббитам. – Назад, – быстро шепнула она. Белёсые полосы тумана по другую сторону поляны зашевелились и наполнились чернотой – откуда-то снизу, то ли с ложбинки, то ли из сокрытого за деревьями овражка кто-то поднимался. Одна, две, пять фигур медленно, как-то вкрадчиво выступили на открытое пространство. Не хоббиты, но и не Верзилы, ростом они были пониже и порукастей, и в телосложении ощущалась знакомая уже коренастость. – Орки, – выдохнул Хэл. Ихиель свистящим шёпотом произнесла несколько резких, непонятных слов, прозвучавших как заклинание. Наплывающий сырой туман словно украл из облика эльфийской девы её волшебное сияние; в простом платье она не выглядела ни могучей чародейкой, ни воительницей, но рука, удержавшая Фредди за плечо, была уверенной и твёрдой. Он не услышал ни звука, лишь почувствовал движение: из наручных ножен, скрытых под широкими рукавами, Ихиель вынула длинные кинжалы. Быть может, под ясным небом, в звёздном блеске они бы и горели неземным светом, но в тумане только тускло блеснули металлом. – Назад, – снова шепнула Ихиель, кивая в сторону чернеющих за туманом деревьев опушки. Хэл потянул Фредди за руку, потому как сам тот растерялся: в голове прыгали всполошённые и совсем не ободряющие мысли: «Это ловушка! Мы попали в ловушку!» – Это ловушка! – Уж вижу, – буркнул Хэл, волоча Фредди за собой. Тишину леса вдруг прорезал резкий свист, сменившийся криком и улюлюканьем. Орки заметили добычу! Послышался треск бурелома, словно кто-то прорывался через лес. Слева или справа? Фредди оторопело завертел головой. Казалось, звук доносится сразу отовсюду. Ихиель что-то крикнула Мелиноду, на плечо хоббита опустилась твёрдая ладонь, подталкивая его с Хэлом через перелесок. Орки как-то разом выскочили на поляну, и одновременно откуда-то с деревьев спрыгивали эльфы. Дальнейшее Фредди запомнил лишь кусками. Он видел Мелинода, который вдруг оттолкнул их с Хэлом в сторону и скрестил свой горящий белым светом меч с кривым орочьим клинком; Тиридиля, который внезапно возник на окраине леса и одним ударом меча скосил бегущего к нему орка; легко уходящую от вражьих выпадов Ихиель с кинжалами в руках. В голове Фредди мелькнула совершенно неуместная мысль, на что это похоже – на сказки Бильбо, на эльфийских воинов в золотых доспехах, сражавшихся в Битве Пяти Армий. Но следующий болезненный тычок заставил его вернуться в действительность. – Давай же! – оказывается, это был Хэл, напуганный и орущий прямо в ухо. – Ну же! Надо бежать в лес! Нас же здесь просто затопчут! Только теперь это было не так-то просто: сквозь лес к оркам спешила подмога. Из-за деревьев засвистели стрелы. – Пригнитесь же! – настиг их гневный возглас. Хоббитов за плечи ухватили чьи-то руки и опрокинули в траву. Это был Гилдор. Фредди успел заметить, что эльф ранен – его рукав влажно пропитался кровью, на белой рубахе Хэла остался багроветь кровавый отпечаток ладони. – Ты, – отрывисто скомандовал Гилдор, встряхивая Хэла. – Ты идёшь первым. Вон туда, – он указал рукой направление через лес. – Быстро! Хэл рвано мотнул головой; лицо его стало даже не бледным, а почти прозрачным от ужаса. Но эльф лишь сурово прикрикнул, и Гэмджи быстро побежал, пригибаясь к траве. Ещё одно мгновение Фредди его видел, и вот уже нет – товарищ скрылся среди деревьев, за полосами тумана. – Его встретят мои сородичи, я дал им знать, – непонятно сказал Гилдор и подтолкнул Фредди. – Теперь ты… – он вдруг прервался, замер настороженно, будто во что-то вслушивался, и резко распрямился, принимая на свой меч удар врага. Откуда этот рослый орк взялся, Фредди даже не успел сообразить. Эльфийский и орочий мечи скрестились у него над самой головой с оглушительным лязгом. Фредди отшвырнуло в траву. – Беги! – услышал он отчаянный крик Гилдора. Вокруг Фредди с новой ожесточённостью закипела схватка. Бежать куда-то Фредди уже и не думал – куда важнее было просто убраться из-под ног, которые грозили его растоптать. В этот момент прямо перед его лицом выросли стоптанные и изгвазданные сапоги. С изворотливостью, поразившей его самого, Фредди отпрянул, чудом избегнув удара. Просвистевший меч всколыхнул кудри на его макушке. Не успевая подняться на ноги, Фредди просто перекатился по траве в сторону. Хорошо ещё, что здесь был небольшой уклон. И вот уж когда впору пожалеть, что у него нет дарующего невидимость кольца Бильбо! Он попытался встать хотя бы на четвереньки, чтобы отползти в сторону, но не тут-то было. Размахивая мечом, орк погнался за хоббитом. Расстояние между ними было всего в каких-то четыре шага. Но тут наперерез орку метнулась Ихиель. Она была безоружной – оба её кинжала исчезли, видимо, остались где-то на поляне. Серый дорожный плащ тоже был утерян. Она что-то вскрикнула, и орк, на мгновение подзабывший про хоббита, отвлёкся на беззащитную эльфийскую деву, торжествующе оскалился, поднял над собой меч. Фредди успел привстать на четвереньки и вскинул голову. Его сердце заполошно прыгнуло к горлу, с губ рвался бешеный крик. Однако и заступившая орку дорогу Ихиель могла достигнуть деревьев в несколько секунд, но отчего-то медлила… А потом вскинула руку. Со своего места Фредди мог видеть Ихиель только сбоку и сперва различил лишь слабое свечение над её головой, но вдруг оно возгорелось, словно на ладонь девы упала драгоценная звезда. Орк отпрянул назад с воплем, и Фредди потерял его из виду. Свет множился; золотой отблеск, будто самый последний закатный луч, озарил луг; прянули прочь щупальца тумана, бессильно повисшие клочьями на кустах. Издали по-прежнему слышались крики, звон оружия и треск ломающихся сучьев: в лесу шла битва. Но новый шум, который услышал Фредди, раздался куда ближе, совсем рядом. Он обернулся – и вовремя, чтобы успеть увидеть, как из туманного сумрака на самом краю поляны медленно вырисовалась высоченная фигура орка верхом на огромном волке. Таких крупных зверей Фредди не то, что не видел, вряд ли мог себе представить! В холке чудовище могло бы помериться ростом со средним хоббитом. Мягко переступая лапами по траве, волк вышел на поляну. Эльфийский свет выхватил из сумрака пятна белой или серой шерсти, влажно блеснул оскал острых клыков. У Фредди отнялся язык. Замерший от ужаса, он не звуком, ни движением не привлёк внимания к себе, но и не мог окликнуть, предупредить Ихиель. Но она обернулась. Прежде, чем орк-всадник указал волку на лёгкую добычу… прежде чем вернувший себе власть над конечностями Фредди успел сделать несколько шажков… прежде чем вдруг появившийся из подлеска Гилдор сумел хотя бы поднять меч в окровавленной, наспех перевязанной руке… С воздетой ладони Ихиель вновь ударил свет, и был этот свет уже не ясным, золотым, а яростным и алым. Фредди ничком рухнул на землю, будто его и впрямь кто-то с силой ударил под дых. За веками судорожно сжатых глаз полыхало багровое зарево, сквозь свою временную слепоту он услышал пронзительный скулёж, который внезапно оборвался. Дыханье в груди спёрло – Фредди не мог сделать даже крошечный вдох. Ставший невыносимо тяжёлым воздух накрыл собой землю, придавил, примял траву до последней былинки. В голове у Фредди возник неприятный шум, знакомо предшествовавший обмороку; сознание уже грозило его покинуть, как вдруг он обнаружил, что снова может свободно дышать, глотнул сырого воздуха и закашлялся. Сил подняться по-прежнему не было. Прохладная ладонь легла на лоб, прозвучали негромкие неясные слова. Первым, что различил Фредди, когда широко распахнул глаза, была возвышавшаяся посреди поляны меховая гора. Гора, кажется, была-таки живой – ибо едва заметно шевелилась в такт дыханию. Ещё одно движение – с земли медленно, заторможенно, будто оглушённый, поднимался Гилдор. Меч он, видимо, выронил при падении, о чём в конце концов и вспомнил, несколькими неровными штрихами прочертив взглядом траву вокруг себя. Но едва его взгляд вернул твёрдую осмысленность, Гилдор резко повернулся к хоббиту, с осторожностью садящемуся на земле, к поддерживающей его эльфийской деве. Эльф сделал один отрывистый шаг и остановился резко, будто в растерянности. Лицо его, ещё недавно искажённое тревогой, сейчас было непривычно холодным и суровым. – До этой минуты я твёрдо знал, что Три сосчитаны, – проговорил он. – Знаю я и то, что они определённо не покидали своих Хранителей… и то, что иных Великих Колец, кроме Трёх, наш народ не хранит… Фредди глянул на правую руку Ихиель. Алый отсвет ещё рдел в глубинах большого, оправленного в серебро рубина, но постепенно мерк – будто в прогорающем камине угасало прежде жарко полыхавшее пламя. На ум сами собой пришли восторженные сплетни Мерри о Кольце Бэггинсов... виданном им, правда, всего однажды и то мельком… обмолвки Сэма про неведомые другие Кольца из числа Могущественных. В том, что Кольцо Ихиель из таких же, волшебных, сомневаться, собственно, не приходилось – Фредди всё своими глазами видел. Ихиель отвела ладонь назад, будто неосознанно пытаясь спрятать её в складках ткани, мягко поднялась на ноги. – И ты ошибался, – ответила она, обращаясь к Гилдору. – Мой отец, подданный Первого Дома, сам искусный мастер Братства Ювелиров, выковал это Кольцо в той же кузне, из которой позже вышли Три известных. И я не Хранитель его, а владелец по праву. В глазах и голосе Гилдора мелькнула тень неподдельного изумления. – Так ты… твой род происходит из Эрегиона? Короткая улыбка вспыхнула и исчезла на губах Ихиель. – Пусть так, – неясно проговорил Гилдор. Секундная растерянность в его голосе вновь сменилась на непоколебимую твёрдость. – Пусть сам я не бывал в Эрегионе… но о природе Трёх мне известно хорошо. И я скажу, что заключённая в это Кольцо сила не узнанной быть не может! Не теми из нас, кто ещё помнит тёмные Древнейшие Дни… Так кто же ты, – та, кому эта сила служит? Или всё наоборот? Ихиель молчала. Пальцы эльфа ожили на рукояти меча… легли увереннее и замерли опять. Фредди ощутил себя совсем уж неуютно. К тому же взгляд против воли отвлекался, возвращался к неподвижной волчьей туше. Тело мёртвого (или тоже лишь оглушённого?) орка, по-видимому, было прикрыто ею. Но так ли это? Длилась тишина – неприятно тягостная и невыносимая. Настолько долгая, что Фредди уже готов был её нарушить первым пришедшим на ум словом, но в эту минуту на поляне появился Тиридиль. В его руке был меч, на лице застыла отчётливо читаемая тревога, впрочем, тут же сменившаяся облегчением, стоило ему увидеть Ихиель. Тиридиль что-то крикнул через плечо и кинулся к своей спутнице. Фредди не разобрал слов их беседы, но заметил, как вздрогнули, опускаясь, плечи Ихиель. Она отвечала кратко, наконец, сняла Кольцо с пальца и передала его Тиридилю. – Я сам отвечу на его вопросы, – едва слышно проговорил Тиридиль и повернулся к Гилдору. Взгляд его стал твёрдым и даже жёстким. – Опусти меч, Гилдор. Слуг зла перед тобою нет. Твою рану тоже нужно осмотреть. И прежде, чем бросать обвинения, сперва обдумай всё, что уже услышал и дождись других ответов. Тебе сейчас не к времени наживать новых врагов. Довольно и уже имеющихся. Фредди затаил дыхание. Гилдор кивнул, хотя с промедлением; его лицо приняло непроницаемое выражение; Он убрал меч в ножны и больше не произнёс ни слова, лишь молча наблюдал, как из леса появились Мелинод и другие эльфы, собравшиеся у неподвижных тел орка и волколака. Фредди повертел головой, пытаясь отыскать глазами Хэла, которого потерял из виду ещё в самом начале схватки, и почти одновременно с этим услышал позади себя окликающий встревоженный голос. – Эх и досталось же твоей голове за эту пару-тройку дней, – приговаривал Хэл, не очень ловко перевязывая голову Фредди имеющимся в наличие бинтом. – Сзади была шишка, мало показалось, теперь и спереди шишка. Поцарапаться вот где-то успел. Если я и здесь и здесь сразу перехвачу, ничего, давить не будет? – Нет, – ответил Фредди и вяло махнул рукой. Хоббиты сидели у дерева, подальше от сутолоки наспех разбитого в лесу лагеря. Даже не лагеря, а военной ставки – поскольку было совершенно ясно, что этим вечером будет не до застолий и песен. Эльфы поделились с хоббитами походным хлебом и питьём, дали лечебных снадобий для их ран – впрочем, несерьёзных, но о ночлеге и отдыхе речь, конечно же, не заходила. Впереди предстоял долгий ночной переход. Куда? Фредди в который раз с тоской подумал о каменоломнях. Хэл никаких предложений вовсе не высказывал; он закончил перевязку и теперь сидел молча, всё приглядываясь и прислушиваясь. Фредди изредка украдкой бросал взгляды в сторону одинокой фигуры под другим деревом. Там сидел Гилдор. Он сам перевязал свою рану, отвергнув любую помощь, не прикоснулся к пище, и теперь сидел, неподвижно глядя перед собой. Его никто не тревожил разговорами, и сам он не пытался ни с кем заговорить. Ночь сгущалась. Посвежело, но костров никто не думал разводить. Эльфы то появлялись в лагере, то вновь бесшумно исчезали, почти не обращая внимания на двух хоббитов. Из обрывков их разговоров Фредди и Хэл узнали, что убитыми было найдено около двух десятков орков, но двум или трём удалось ускользнуть и скрыться в тумане. Некогда было копать могилы, но, чтобы не оставлять тела гнить под жарким солнцем, эльфы похоронили их под завалом камней в старом сухом овраге. Почти все орки были низкорослой «морийской» породы, не выносящей солнечного света, что, видимо, и вынудило Сарумана напустить на поля туман. Но тревога неизменно звучала в голосах, когда эльфы вспоминали о единственном захваченном в плен орке. «Урук-хаи Изенгарда в Шире», – повторяли они. Спутники Гилдора, пришедшие от Моря, явно спешили поскорее вернуться в Гавани с этими новостями, однако были вынуждены дожидаться решения предводителя. А тот всё ждал чего-то. Совершенно измождённый дневными похождениями Фредди не заметил, как смежились его веки, а голова мягко опустилась на грудь. Проснулся хоббит оттого, что чья-то рука встряхнула его за плечо. Встрепенувшись, Фредди увидел стоявшего над ним Мелинода. Небо прояснилось. Над деревьями уже выплыла луна; хоть и растущая, в эту ночь она светила ярко. Хэл тоже проснулся и с кряхтением сонно усаживался на траве. – Мы скоро уходим, – проговорил эльф. – Собирайтесь. К рассвету нам нужно оказаться за много миль отсюда. Если вы устали, скажите, вас понесут. – Да уж на дорогу-то сил хватит! – возразил немного уязвлённый Хэл. Фредди за несколько часов сна тоже как-никак восстановил силы и чувствовал себя почти бодрым. Но эльф кивнул, похоже, совсем не обратив внимания на обиженный тон. – Только нужно ли нам и дальше идти с вами? – растерянно спросил Фредди. – Мы думали вернуться к себе… в укрытие… узнать, как там все наши. На самом деле об этом подумывал только сам он, и даже не успел толком поделиться мыслями с Хэлом, но справедливо полагал, что Хэла тоже беспокоит судьба его брата и друзей, и что он тоже не прочь увидеть их всех поскорее. Но эльф покачал головой. – Нет, ради нашей общей безопасности, – Мелинод поднял глаза к усыпанному звёздами небу. – В этот час решается судьба… на востоке – всего Средиземья, а здесь – вашего маленького края. Думаю, и Ихиель была права, говоря, что наши дороги сошлись вместе не случайно. Он недоговорил, замолкнув на полуслове, и ушёл. Хоббитам ничего не оставалось, кроме как упаковать свой нехитрый груз в котомки, наскоро перекусить и снова ждать. Эльфы собрались на диво ловко и слажено; за несколько минут они скрыли малейшие следы своей короткой стоянки. Четверо из них снова исчезли в лесу. Фредди подавил зевок и от нечего делать глазел на небо, когда его внимание привлёк шум. Из глубины леса послышался треск сучьев под поступью, куда более тяжёлой, чем лёгкие шаги дивного народа. На поляну вывели связанного орка. Фредди с удивительной для него легкомысленностью напрочь успел позабыть о пленнике, а сейчас, увидев его вблизи, снова ужаснулся росту и мощи. При пленении эльфы отобрали у орка оружие, сняли с него железные детали доспеха, оставив кожаный жилет-нагрудник, отмеченный отпечатком белой ладони. Лица орка не было возможности разглядеть из-за длинных неровно обрезанных волос и кляпа, которым ему был заткнут рот. Шёл пленник против воли, упираясь в каждом шаге. На поляну его пришлось едва ли волоком волочь. Кое-кто из эльфов обменялся тревожными взглядами. Но Тиридиль просто обернулся, отступил в сторону, пропуская вышедшую из леса Ихиель. На её руке вновь пламенело огнём рубиновое Кольцо. Среди эльфов Гавани послышались короткие удивлённые возгласы; спутники Тиридиля не проронили ни слова. Следом за Ихиель, удивительно послушный, точно домашний пёс, шёл огромный серо-белый волк. Он морщил нос от неприятного ему эльфийского запаха, беззвучно скалил зубы, но морду от земли не поднимал. В совершенном молчании, повинуясь одному лишь жесту Ихиель, волк остановился и лёг на землю. Даже лежащий на брюхе он доходил бы Фредди до груди. Волк крупно вздрогнул, только когда в седло на его спине насильно усаживали бывшего наездника. Орк вырывался и рычал сквозь кляп, пока эльфы сноровисто и надёжно привязывали его к седлу ремнями. Хотя Фредди не видел лица пленника, он заметил, что тот неизменно поворачивает голову так, дабы не выпускать из поля зрения Ихиель, безмолвно стоявшую в отдалении. Тиридиль подал знак. Волк с пленённым орком на спине в сопровождении двух эльфов потрусил вглубь леса, невесть каким образом находя дорогу в густом кустарнике. Двигалась процессия на удивление быстро и бесшумно – и ноги эльфов, и волчьи лапы ступали очень мягко, не создавая лишнего шума. Фредди задумался было над удивительной покорностью саруманова зверя, но тут его взгляд вдруг приковала алая искра, мелькнувшая в темноте в просвете между деревьями: Ихиель замыкала конвой. Луна плыла над лесом в очистившемся от туч небе. Её света, льющегося сквозь кроны, оказалось довольно и эльфам, и хоббитам. Шагали без разговоров, споро. Хэл поначалу как будто что-то порывался спросить у Фредди, но, уловив общее напряжённое молчание, любопытство придержал. Так, в тишине, продолжался весь путь по ночному лесу, пока деревья не расступились, открыв впереди усыпанное звёздами небо. Лес кончился, за ним лежали залитые лунным сиянием холмы; мягкими волнами они сбегали к левому берегу Брендивайна – высокому и обрывистому. Фредди даже разглядел особо тёмную полосу Древлепущи на другой стороне реки. К Тиридилю подошла Ихиель, что-то тихо произнесла. Эльф посмотрел на небо. – Солнце взойдёт только через два часа, но звёзды сияют высоко, и сарумановым колдовством покуда не веет, – он обернулся и внимательно взглянул на утомившихся хоббитов. – Время передохнуть есть. Заодно и посоветуемся. Эльфы о чём-то совещались, а Фредди с превеликим удовольствием уселся под деревом, вытянув на траве уставшие ноющие ноги. Рядом примостился зевающий без остановки Хэл; какое-то время он возился, пытаясь поуютнее закутаться в свой шарф, но потом всё-таки, кажется, сумел задремать и затих. У Фредди и самого глаза слипались, он долго клевал носом, но пришедший сон его был неглубок и оттого почти сразу развеялся, когда хоббитов окликнули и позвали к остальным. Над лесом небо было ещё тёмным, однако восток заметно просветлел. Будущий день обещал быть ясным и, по-видимому, тёплым. Среди ветвей слышались первые голоса просыпающихся птиц. В поселении за рекой зажглись первые крошечные огоньки в домах. Но мир и покой подступающего к Ширу ясного утра никак не вязался с обликом эльфов – их лица посуровели, а в движениях замечалась резкость. Когда хоббиты подошли и сели на приготовленные для них места, Фредди услышал обрывок разговора между эльфийскими предводителями. – Отсюда наши пути могут разойтись, – говорил Тиридиль. – Ваши зовут вас к Морю. Вряд ли орки сейчас последуют за вами. – А куда пойдёте вы? – спросил Гилдор. Тиридиль молча указал рукой за Брендивайн, за грозную границу Вековечного Леса. – Наших вестей ждут давно. А вы несите свои Кирдану Корабелу. Скажите ему, что над головами жителей всего Эриадора собирается буря. Пусть только самым своим краем, но и вас она заденет, как бы вы не старались остаться в стороне. Помрачневший Гилдор, по видимости, хотел что-то ответить, но его опередил один из его спутников: – Ты говоришь: «Буря», но ни два десятка мёртвых орков, ни один пленный урук-хай пока не означают, что дунэдайн так уж правы в своих опасениях. Сказал ли что-то пленник? – Нет, и не думаю, что скажет в скором времени… – ответил Тиридиль, – однако люди-северяне если и ошиблись, то в числах… а не в своих предположениях... – недоговорив, он поглядел поверх голов на Ихиель, в этот момент быстрым шагом идущую от леса. Гилдор тоже обернулся и встретил деву настороженным взглядом. – Ждать ли нам погони и какой? – негромко спросил Тиридиль у Ихиель. – Волков в Шире ещё четверо, – отвечала она, – их всадники урук-хаи, здешние начальники – охраняют подступы к Хоббитону и следят за порядком. Орков в их подчинении ещё несколько десятков. Днём они вряд ли покажутся, но у Сарумана в Шире есть и другие слуги. – Этого мы ждали, – согласился один из эльфов. – Но несколько десятков орков это всё же не две-три сотни… Пусть даже с волками в союзниках. Хэл ревностно закивал в знак поддержки, но Фредди поймал на себе короткий странный взгляд, брошенный Ихиель, прежде чем она продолжила говорить: – Орки, что живут нынче в Шире, только охранники и надсмотрщики. Они следят за поборами продовольствия и постройкой бараков к сроку. Хоббиты были правы. Саруман и впрямь готовится встречать и размещать на землях Шира запоздавшие отряды своей уцелевшей армии. Те, что сейчас идут сюда с юга. Повисла мёртвая тишина. Фредди всё смотрел за реку, где в предутренней темноте мерцали крошечные огоньки в очагах мирных хоббитов, чей многотрудный рабочий день начинается до первого луча. Он никогда не покидал пределов Шира. Из рассказов старика Бильбо о внешнем мире он вынес только смутное знание о том, что где-то далеко за границами в неведомых тайных долинах, в чужих лесах или горах живут другие народы, разные и странные, добрые и злые. До совсем недавнего времени всё это так и оставалось в сознании не очень ясной полузабытой сказкой из детства. Но теперь, глядя на светлеющий новым утром горизонт, он с пугающей отчётливостью понимал, что в этот самый момент из незримого далёка к Ширу приближается невидимая, но оттого не перестающая быть взаправдашней угроза. В сердце вонзилась острая игла паники, к конечностям по венам побежали холодок и предательская слабость. Хэл рядом с Фредди резко вскинулся, однако на месте его удержал возглас Мелинода: – Значит и наши догадки были верны. Не все сарумановы прихвостни разбежались по Рохану и Дунланду. А стражи леса не удержали должного дозора. Сколько же он сумел собрать обратно? – Я не назову сейчас точное число, – ответила Ихиель. – Но судите сами. В отрядах Сарумана, которые он сумел увести от Изенгарда, на волках ездят только избранные орочьи командиры: десятники и сотники. Всего волков в их стае много больше сотни… Разом со всех сторон послышались голоса эльфов: растерянные, взволнованные: – Что ж это значит: орков больше тысячи? – Как Саруман мог увести такую армию втайне? Действительно, разве его не стерегли в Ортханке? – Столько их было две недели назад, когда отряды ответили на призыв Сарумана и пустились в путь по южным тропам, – проговорила Ихиель. – С войском идут и люди. Кто-то из Дунланда. Южные наёмники. Бандиты с пустошей. Число их с каждым днём меняется, но вряд ли оно теперь меньше числа орков. – Это и впрямь далеко не те две-три сотни, о которых мы предполагали ранее, – сухо произнёс Тиридиль. – Ты говоришь, они в пути уже несколько недель… Что ж, если так, то уже через два месяца, самое позднее к середине июня они будут здесь. – И что же делать нам? – вдруг воскликнул Хэл. Голос его дрожал то ли от ярости, то ли от тревоги, а кулаки сжимались и разжимались. Глаза эльфов разом обратились к хоббиту, и разом смолкли шепотки и споры. – Сражаться? Или рассказать всем нашим и укрыть их всех в холмах? Скажите! Мы ведь ещё можем остальных предупредить, так? Собрать разные припасы? Скот перегнать? Хэл всё-таки вскочил и обернулся к Фредди за поддержкой. Сам Фредди и слова не мог промолвить, да что там: силы будто разом отхлынули, оставили его тело беспомощным, так что даже не пошевелить и пальцем. В голове привычно билась мысль: «Каменоломни», но Фредди прекрасно понимал, что в них не найдётся спасения для всех. Нет, не укроешь весь Шир в пещерах! Он поднял голову, надеясь найти ответ в скорбных и печальных лицах. Но Тиридиль и Гилдор молчали, молчала и Ихиель, безотрывно глядящая в огонь. Эльфы Гавани обменивались между собой взглядами: без слов они только подтверждали своё давно принятое решение уходить к Морю, к сородичам, к покуда ещё безопасным землям. – Прятки с врагами смогли бы помочь, если б только решение было временным, – задумчиво заговорил Мелинод, когда молчание стало совсем невыносимым, – если бы промедление пригодилось, чтобы маленький народец мог собраться с силами и дать отпор врагу. Но есть ли здесь, в этих землях, такие силы? – У их народа нет оружия против армий, таких, как та, что идёт сюда, – мгновенно отозвалась Ихиель. – Большинство хоббитов никогда не держали в руках меча или лука. Они не смогут убивать. Фредди тихонько вздохнул. Он покривил бы душой, если бы стал с этим спорить. Ну Туки ладно – среди них встречаются отчаянные головы, да и Брендибаки не лыком шиты, но в остальном всё сказанное было верно – большинство хоббитов при первой же опасности попрячется в норы. Все те обыватели, кто тайком вертел пальцем у виска, слушая рассказы Бильбо о его дальних странствиях и сражениях… все те фермеры, кто фыркал, сплетничая о чужаках за кружкой пива в кабаке, потом терпел бесчинства пришельцев, терпел бессловесно и покорно. Гилдор молчал. Его народ уже стремился к Морю, мысленно искал спасения от любых опасностей на морских побережьях. «В этом эльфы похожи на нас, хоббитов, может быть, похожи даже больше, чем сами бы хотели», – подумал Фредди. И новый тоскливый взгляд, брошенный Гилдором на Ихиель, от него не укрылся. – Смельчаки, готовые дать отпор захватчику, найдутся среди любого народа, – Тиридиль высказался последним. – И лично я не стал бы сбрасывать хоббитов со счетов. Будь обидчиков меньше, я уверен, они бы дали достойный отпор. Но сейчас им противостоит обученная армия и сила колдовства, привнесённая в Средиземье из-за Моря и невиданная здесь. Эти угрозы не по плечу смертным. И сейчас я, честно говоря, вижу лишь один выход… – Тиридиль замолчал, прищурившись, продолжая смотреть на хоббитов так, будто мог прозреть за пределы неведомого. Под этим пронзительным немигающим взглядом Фредди стало не по себе. – Те, кто послал нас в Шир, сейчас ждут нашего ответа. Единственный выход я вижу в том, что наша Королева услышит новости о бедах в Шире из ваших же уст. Фредди моргнул. Рядом с ним беспокойно шевельнулся Хэл, будто только сейчас очнувшийся от морока, и проговорил: – Нам отправиться… туда? В долину к эльфам? В этот самый Дольн? Фредди вспомнил, как радостно заголосил Пиппин, когда Мерри впервые предложил друзьям пойти в компании с Фродо. У самого Фредди тогда отлегло от сердца – его-то никто никуда идти не принуждал. Куда позже к нему не единожды возвращалась предательская мысль: а может, стоило пойти? Сумел бы он хоть что-то изменить? И снова и снова утешал себя единственным ответом: вряд ли. От того пухлого увальня, каким он был всего лишь год назад, толку в походе обнаружилось бы немного. Ну а теперь? Фредди вдруг ощутил на себе чужой взгляд в упор, обернулся и встретился глазами с Хэлом, заметно побледневшим и растерянным. Хэл кашлянул, будто прочищая горло и снова спросил: – И что же, эльфы помогут нам? А как же войны, о которых тут говорили? – О войнах ещё предстоит говорить. И говорить немало, – произнёс Тиридиль. Он моргнул, и лицо его необъяснимым образом вдруг разгладилось и просветлело. Глаза искали что-то в небе над лесом. Фредди тоже взглянул: небо на востоке стало немногим светлее, но до зарницы было далеко. А звёзды… звёзды вроде бы сияли совершенно так же. – Подумайте над этим, – предложил Тиридиль, а Фредди вдруг понял, что именно должен был чувствовать Фродо, когда осознавал, что судьбы многих и многих зависят от одного его решения. – Ну, или, может быть, я там брата отыщу, – донеслось бормотанье Хэла. – Может ведь так случиться? – Ты и впрямь думаешь пойти? – тихонько спросил Фредди, наклонившись к приятелю. Хэл растерянно почесал затылок. – Я тут ещё подумал: может и Гэндальфа получится отыскать? Вдруг этот волшебник сумеет как-то помочь? Он ведь прежде крепко дружил с Бэггинсами. Я, правда, до всего этого хотел сперва к Хэмфасту вернуться, – признался он, – нужно ведь позаботиться о старике, проследить, чтобы он точно пристроен был и в безопасности. А теперь вот думаю, какое же место нынче назвать-то безопасным? Или нам всем хоббитам из Шира подаваться? Но куда? – Некуда, – отозвался Фредди, и сердце снова больно сжалось. Эльфы тихонько переговаривались между собой на своём певучем музыкальном языке и нет-нет, да поглядывали, но не в сторону далёкого леса, а на ещё тёмное, мерцающее звёздами западное небо. – Они всё-таки уходят, – тихо заметил Хэл. Так оно и было: в предутренней тишине эльфы поднимались с травы, обмениваясь фразами, в которых звучало прощание. Спутники окликнули Гилдора, но тот ответил им одним коротким словом и кивком головы. Он отчего-то медлил перед этим расставанием. Эльфы Гавани уже спускались от опушки вниз по склону холма; провожать их вышли Мелинод с товарищем. Вот в последний раз на фоне неба мелькнули стройные силуэты и тут же растворились в предутренних сумерках. Гилдор задержался. Больше не глядя в сторону Ихиель, он шагнул к Тиридилю и спросил негромко, хотя стоявший неподалёку Фредди и услышал. – Кому ты присягнул на верность, Тиридиль? Серые глаза Тиридиля неожиданно ярко вспыхнули. – Я был стражем Аглонской крепости почти четыреста лет. Я каждый день выступал против зла и Тени Севера, против орочьих орд Ангбанда. Я стерёг Долгий мир. Однажды и навсегда я присягнул на верность одному Дому нолдор. Первому. И его лордам. И вот уже для их пяти поколений – три из которых были прокляты – я соблюдаю этот свой обет. – Как? Пяти? – невесть отчего в голосе Гилдора прозвучало неподдельное изумление. – Я послан сюда своей Владычицей, – непривычно кривой улыбкой усмехнулся Тиридиль. – Неужели ты в чём-то обманулся, подданный Третьего Дома? Извини в таком случае. – Такие речи… Думаю, их и слышали когда-то в Эрегионе, – глухо молвил Гилдор. – Слышали, – не стал спорить Тиридиль и даже согласился. – Я и слышал. А теперь никакие речи не помогут. Здесь по крайней мере. Моя Королева предвидит страшную беду, что нависла над этим краем. Я приглашаю хоббитов отправиться с нами, – удивительно лучистый взгляд эльфа устремился прямо к Фредди. – Я считаю, пусть они расскажут собравшимся далеко на востоке Владыкам о том, что за напасть поразила их страну. Мы могли бы и сами передать эти новости, но отчего-то мне думается, что куда большую силу возымеют их собственные ясные голоса. – Да. Я пойду! – к собственному изумлению выпалил Фредди. Нет, не верно: изумление внутри него уже сменилось стойкой убеждённостью. Он и впрямь чувствовал в себе готовность. Надо же! Пойти за Фродо. Пусть и очень поздно. Рядом смущённо кашлянул Хэл. – И я бы пошёл, если можно. Лучше же не одному, а двоим, так? Одному тяжелехонько всё-таки будет. Но если я не подойду в свидетели, можно и господина Фолко кликнуть. Или Энсона. – И вовсе нет, – возразил Фредди, хватая друга за руку. – Мы же вдвоём с тобой своими глазами всё и видели! И орков, и этот морок, и голоса из тумана. Расскажем вместе. Пособим друг другу, если кто из нас собьётся. – Только идти-то далеко придётся, верно? – Хэл почесал голову пятернёй и поглядел на эльфов. – Подготовиться нужно ведь как следует, так? Это же за Бри дорога лежит, а намного ли дальше? – Эти дороги никем не измерены, – послышался голос Ихиель. Она подошла незаметно и теперь стояла в шаге от них. Сейчас Фредди заметил тень усталости, пролёгшую на лице эльфийки. Тёмные волосы Ихиель уже не были распущены, а заплетены в походную косу, она смыла с себя грязь и кровь сражения, вот только щёки и губы оставались удручающе бледными. Однако она тепло улыбнулась, обращаясь к нему: – Вам не стоит бояться дорог. Они не покажутся столь трудными и опасными. Вам помогут. Теперь самое главное: обогнать время. Я уже поговорила с остальными. У Правителей осталось всего три дня. – Я бы пригласил тебя с собой, Гилдор Инглорион, – задумчиво произнёс Тиридиль. – Но, предвижу, ты не согласишься на эту встречу. Хотя, уверен, среди свиты нашей Владычицы ты сможешь встретить много подзабытых, потерянных среди прошедших лет лиц. – Гилдор Инглорион, подданный Третьего Дома, – точно эхо отозвалась Ихиель. – Могу допустить, что ты должен помнить хотя бы ещё одно имя: Лаирасула, или Гелиона из Первого Дома. Он некогда жил в Нарготронде, в одни годы с тобой. Не дожидаясь ответа, эльфийская дева снова ушла прочь, остановившись на лужайке, чтобы только перекинуться словами с Мелинодом. – Гелион – её отец, – с едва заметной усмешкой сказал Тиридиль в ответ на недоумённый взгляд Гилдора и сам посмотрел на хоббитов: – Если надумали идти, то пора. Нужно до полудня перебраться на ту сторону реки. Там нас будут ждать. – Но надо же хотя бы наших предупредить! Энсона и Фолко! – воскликнул Фредди. – Ведь они-то не знают, что к нам Ширу все эти армии! И про орков и волков! Нужно ведь хоть как-то приготовиться! – Мелинод и Халатир остаются в Шире. Их попросили и дальше приглядеть за действиями Сарумана. Они только проводят нас и вернутся. Если даст время, напишете письмо своим друзьям, а нет, так передадите на словах. Фредди постоял, подумал и всё-таки кивнул. Кто знает, что из всего этого теперь опаснее: уходить или оставаться. Но выбора не было, вернее выбор был сделан – и Фредди побрёл через лужайку вслед за эльфами. Его быстро догнал Хэл. Он на ходу развязывал свёрток с кучей узлов – замызганный платок, в который после Туковского укровища упрятал захваченные кисет и трубку. Выражение лица его было при этом очень удивительное – и просветлённое, и озадаченное. – Вот и мы тоже станем хоббитами, у которых будут и свои истории вроде Туда и обратно. – Пока Туда и без обратно историй куда как больше, – Фредди и сам бы рад был отогнать эти непрошенные мысли, которые нахлынули ну совсем не к месту. Пятеро хоббитов, если считать самого старика Бильбо, тоже ушли за реку. И где они теперь? – А мы вернёмся, – уверенно ответствовал Хэл. Он всё-таки справился с узелками и вытащил трубку, принялся вычищать её, похлопывая об ладонь. Эльфы и пара хоббитов спускались по длинному, заросшему сорной травой склону к Брендивайну. В небе над далёким востоком занимался новый весенний день.