***
Сегодняшняя охота была для Лизелотты. Именно для нее король организовал данное мероприятие, дабы развлечь и поддержать супругу своего брата. Он понимал, что той приходится не легко, и ему нравилось, как стойко она держалась в своем статусе. Ему хотелось выказать ей свою поддержку. В этот раз Людовик решил привлечь к охоте всех желающих. Для большинства это приглашение было великой честью, поэтому, как ожидалось, собрался почти весь двор. Анет сжала руку Филиппа сильнее, когда десятки взглядов устремились на них. Она склонила голову, скрывая лицо под полами широкой шляпы, но неузнанной ей остаться не пришлось. - Боже… неужели это графиня? - Не может быть? Де Понтье? - Она с Месье… да еще в таком наряде… - Разве Месье не должен был появиться со своей супругой? - Как неприлично… Шепот был похож на гул от роя ос, которые кружили вокруг и норовили ужалить. Филипп взирал на присутствующих, и под его взглядом шепот становился тише, но не исчезал. - Хотите раскрою секрет? - тихо спросил Орлеанский. Анет взглянула на него, а он с улыбкой произнес: - Чем ярче свет, тем гуще тень. Воспринимайте их, как бестолковую массу оттеняющую ваше величие. - Немного пафосно для такой скромной персоны, как я, - отозвалась де Понтье. - Ох, мадам, ваша скромность порой выводит меня... Перестаньте стеснять себя. Поднимите голову. Ну же! - Филипп не просил, он требовал. Анет подчинилась. С глубоким вдохом, она подняла голову. - Вот так! Не выпуская ее руки, он отпрянул, чтобы полюбоваться своей драгоценной подругой. Анет улыбнулась ему в ответ, видя счастливый блеск в ее глазах. Хоть сердце и неприятно саднило, она была счастлива в эту минуту. Их идиллию прервал слуга, который подвел двух лошадей. Белый конь Филиппа изогнул шею и толкнул головой хозяина в плечо, привлекая к себе внимание. Он погладил животное между ушей. Взяв его под уздцы, подвел коня к Анет. - Поезжайте на моей лошади, - произнес он. - Ох, нет… Я не могу. - Графиня замялась. Все происходящее было “чересчур”, если она еще и будет всадником этого коня - разговоров только прибавится. - Почему не можете? Вы плохо держитесь в седле? - Она отрицательно покачала головой. - Тогда не вижу причин отказываться. Это чудесный конь, вы поймете как он хорош, как только окажетесь на его спине. Не дожидаясь ее отказа, Филипп подтолкнул ее к лошади, вынуждая скорее забраться в седло. Ловко вскочив на животное, Анет удобно уместилась на широкой спине. Конь вскинул голову и затоптался на месте, словно проверяя своего нового наездника. Графиня натянула поводья, подчиняя себе животное. - Вы поладите, - вновь улыбнувшись, произнес Орлеанский. - Он хорошо чувствует наездника, поэтому я могу быть уверен в вашей безопасности. Он вновь похлопал коня по шее, а затем обойдя их, подошел к кобыле караковой масти. Филипп запрыгнул в седло и лошадь тут же возмутилась, дернулась, заржала. Белый конь тут же вскинул голову. Анет удержала его на места. А Филиппу пришлось немного повоевать с караковой кобылой. - Моя лошадь имеет вздорный нрав, - ухмыляясь, произнесла Анет. - Ваши бедра должны быть достаточно сильными, чтобы усидеть в ее седле. - Уверен, мы сможем с ней договорится, - ответил Орлеанский, рассмеявшись. Дабы продемонстрировать свою уверенность, он толкнул кобылу пятками в бока, заставляя тронуться ее с места. Животное неохотно подчинилось. Немного упрямясь, они сделали небольшой круг вокруг Анет. - Осторожней Месье, вы кого-нибудь зашибете. - Пусть не стоят на моем пути и все будет хорошо. Они дружно рассмеялись. - Веселишься, брат мой, - послышался властный голос из-за спины. Обернувшись, Анет увидела Людовика. По правую руку от него находилась Лизелотта в охотничьем костюме. Они оба смерили де Понтье неоднозначным взглядами. Герцогиня смотрела на свою фрейлину с подозрением и тревогой. От холодного взгляда короля графине стало дурно. Анет поспешила склонить голову, в знак приветствия, хотя скорее она хотела прервать их зрительный контакт. - Веселье! - воскликнул Филипп, вновь обращая все внимание на себя. - Разве не для этого ты все это организовал? - Да, - согласился Людовик. - Только сделано это было для нашей дорогой невестки. Ты должен лучше заботиться о своей жене, брат. Атмосфера в одно мгновение накалилась. Филипп тут же приготовился к словесной баталии. Его раздражение стало осязаемый. Анет хотела вмешаться, но что она могла? Да и кто бы вообще посмел влезть в разговор этих двоих? Она перевела взгляд на Елизавету-Шарлотту. Кажется, принцесса Пфальца была не меньше обеспокоила накалом обстановки. Словно прочитав мысли своей фрейлины, взгляд которой молил заговорить с ней, Лизелотта обратилась к Анет: - Мадам, мне казалось, вы не любите охоту. До этого вы всегда отказывались от приглашений. - Я люблю кататься верхом, - ответила Анет. - К тому же до сегодняшнего дня, вам компанию составлял лишь Его Высочество. Полагаю, мне не хотелось вам мешать. - Надеюсь на ваше присутствие в другой раз. - Как пожелаете, мадам. В разговоре двух женщин не было и тени упрека или недовольства. Это был спокойный обмен репликами. Их миротворческая энергетика благоприятно сказалась на двух братьях, которые, в конечном итоге, приняли решение разъехаться. Людовик толкнул вороного коня в бока. Лошадь двинулась вперед, обходя их со стороны де Понтье. - Будь осторожен, Филипп, - произнес напоследок король. Пускай он обращался к Орлеанскому, но эту фразу следовало перевести, как “не сломай то, что мне дорого”. Об этом свидетельствовал его взгляд брошенный на Анет. Очевидно, Людовику хотелось сказать что-то еще, но из всего он остановился на выборе этой короткой и простой фразы. - Удача со мной, - ответил Орлеанский вслед удаляющимся брату и жене. Затем он обратился к графине: - Поедемте. Скоро выпустят собак и здесь станет невыносимо шумно. Анет лишь утвердительно кивнула и повернула коня, следуя за Филиппом. Прежде чем перейти на рысь, она обернулась, чтобы взглянуть на Людовика. Бушевавшая последние дни буря в ее душе утихала и несла перемены. Что-то происходило, менялось, заставляя вновь тревожиться. Ощущение было такое, словно она оказалась на развилке дороги. Необходимо выбрать правильный путь. Но откуда ей знать, который правильный? Хотелось, чтобы ответ нашел сам.***
Лай собак, крики загонщиков, выстрелы и рев загнанного животного. Все это не вызывало у графини ни наслаждения, ни трепетного азарта, поэтому она благополучно отстала от охотничьей процессии. Филипп уехал вперед, поддавшись всеобщему древнему инстинкту. Конь Орлеанского аккуратно и мягко нес ее сквозь лесную чащу. Выйдя на пригорок, она притормозила лошадь. Впереди разворачивалась сцена охоты. Загнанный олень выбился из сил. Он больше не мог убегать от своры собак. Лая, животные кидались на свою добычу, но олень продолжал сопротивляться. В какой-то момент Анет стало казаться, что благородное животное сумеет избежать гибели и вырвется из смертельного плена. Но судьбу его решила пуля, выпущенная Людовиком. Выстрел. Секунда. Туша рухнула на землю, не успев издать даже последний рев. Сердце де Понтье сжалось. На короткий миг она испытала напряжение и страх, словно сама оказалась на месте загнанного животного, в которого уже нацелились и приготовились убить. Услышав хруст веток за спиной, Анет, вздрогнув, обернулась. Лошадь под ней тоже забеспокоилась и напрягла мышцы мощный ног, готовясь в любой момент сорваться с места. - Кажется, мы напугали вас, мадам, - с привычной ухмылкой на устах, произнес Дессель. Графиня помедлила с ответом. Она осмотрела группу мужчин и самого Фабриса, предводителя данного сборища. Тревога притаилась за ее спиной, но де Понтье не показала ее, лишь сильнее сжала поводья. - В самом деле, мы не хотели. Стоит ли нам извиниться? - задался скорее риторическим вопросов один из мужчин. - Не похоже, что вы это умеете, месье, - наконец, отозвалась Анет. Ее взгляд был холоден, а голос строг. - Не стоит злиться, очаровательная графиня. Если мой друг вас огорчил, я принесу извинения за него. В любом виде, котором только пожелаете, мой ангел. Речи Десселя графияна находила возмутительными и даже оскорбительными. Анет знала, что он был другом маркизы де Монтеспан, но она предполагала, что мужчина не станет встревать в их вражду. Словно прочитав ее мысли, Фабрис произнес: - Не поймите меня неправильно, мадам. Я не намерен доставлять удовольствие Атенаис и досаждать вам ей на потеху. - Тогда какую цель вы преследуете? - Если вы не понимаете… стоит ли мне выражаться яснее? Он вновь лукаво улыбнулся. Анет совсем его не понимала, желание иметь с ним дело и находиться в его обществе у нее тоже не было. - Вы упоминали, что любите охоту, - попыталась перевести тему графиня, - так отчего же вы здесь? - Я в самом разгаре процесса, мадам! - рассмеявшись ответил он, приводя де Понтье в еще большее замешательство. Успокоившись он продолжил: - Позвольте узнать, моя милая, умеете ли вы стрелять? - Какой вам прок от подобного рода знаний? - Фабрис очень любопытный, мадам, особенно когда хочет что-то получить… - заговорил один из друзей, но его тут же перебили. - Помалкивай Бернар, а то можешь лишиться языка. Если ни я, то графиня поразит тебя. - Произнес Дессель. - Говорят, она хороша в фехтовании, ты знал? - Если она в этом хороша так же, как и в игре в карты, я не хочу оказаться ее противником. - Уверен, так оно и есть… - Вы закончили, господа? - перебила их де Понтье, большее не желая мириться с их присутствием и бестолковыми речами. Она дернула за поводья, намереваясь покинуть господ, но Дессель не дал ей свершить побег. Оказавшись подле нее, он притормозил коня Орлеанского задерживая графиню. - Ну куда же вы, Анет? Вы еще не ответили. Умеете ли вы стрелять? Дессель схватил ее за запястье. Де Понтье хотела немедленно возмутиться и попытаться поставить мужчину на место, как вдруг раздался выстрел. Она не сразу поняла, что случилось. Шляпа слетела с головы Десселя, заставив мужчину перепугаться. Спустя пару мгновений, придя в себя, он закрутил головой в поисках стрелявшего. - Сударь, я заметил чудного напыщенного петуха и решил, что он будет прекрасно смотреться на праздничном столе, - заговорил Филипп, опустив мушкет и подъехав к группе людей. - Но это оказалась всего лишь ваша шляпа. - Месье… вы… очень метки. - Сквозь зубы, смиренно, отозвался Дессель. - Иначе быть не может. - Отмахнулся Орлеанский и обратился к де Понтье: - Я искал тебя. - Простите, я отстала. - Будь рядом. Не обращая больше ни на что внимание, Филипп повернул лошадь и продолжил свой путь, Анет последовала за ним. Оставляя Десселя и его компанию позади. Провожая их взглядом, Фабрис в очередной раз ухмыльнулся и позвав товарищей за собой, под праздный смех умчался прочь. Какое-то время они ехали в молчании. Анет не решалась заговорить первая. Поглядывая на Орлеанского, она раздумывала над его поведением. Он казался напряженным и раздраженным. Но какова причина его недовольства? Варианты были разные - в одни верить графиня не хотела, в другие боялась. - Ты хорошо держишься в седле, - вдруг произнес Филипп, оглянувшись. Анет вновь взглянула на него. Сейчас он казался спокойнее и доброжелательнее. С улыбкой, она ответила: - С детства лошади были моей страстью. Отец потакал моей любви к этим животным, и позволял заниматься верховой ездой больше, чем требовалось для девочки. - Вы были маленькой бунтаркой? - О, вовсе нет, Месье. - Анет не сдержала смешка. - Я была очень послушным ребенком, но беспокойным. Меня больше привлекали занятия мальчишек, нежели уроки женского этикета. Я не могла отказаться от своих желаний, но и разочаровать родителей также не собиралась. Поэтому пыталась добиться хороших результатов во всех областях… - Так что же? Подле меня всемогущая и все умеющая графиня? Анет вновь рассмеялась и ответила: - Вышиваю я все еще ужасно, в музицировании я также плоха, как и Ваша Светлость в лести. - Что? Я настолько ужасный льстец? Они оба засмеялись. Успокоившись, Анет остановила коня. Филипп последовал ее примеру и осадил лошадь, развернувшись к графине. Она посмотрела в его глаза и со всей искренностью произнесла: - Я еще не встречала честнее человека, чем вы. Орлеанский чуть нахмурился. Где-то вдалеке послышались выстрел и лай собак. - Сомнительное утверждение, Анет. - Я не имею в виду правдивые речи. Я говори о вашем поведении. Меня восхищает то, как вы без стеснения говорите и делаете все, что хотите. И дело не в статусе. Напротив, он должен вас сковывать, словно кандалы, но вам на них все равно. Цепи для вас оказались лишь не затянутой веревкой. Он смотрел на нее с некой тревогой. Анет подумала, что сказала лишнего и поспешила извиниться, но Филипп прервал ее. - Нет, вы не должны… Боже, Анет. Как бы я хотел… Но договорить Орлеанский не смог. Анет не сразу поняла, что произошло. Она лишь видела исказившееся лицо Месье. Лишь второй выстрел вернул ее в реальность. Графиня выкрикнула его имя и бросилась ловить Филиппа. Третий выстрел. Ржание лошадей. Тишина.***
- Отличный выстрел, - похвалил невестку Людовик. - Надеюсь, сегодня мне удалось порадовать вас. - Благодарю вас, сир, - отозвалась принцесса Пфальцская. Они наблюдали за тем, как слуги отгоняют собак от только что убитого кабана. Сегодняшняя охота удалась на славу. Людовик был удовлетворен, а его настроение омрачали лишь мысли о женщине, которая затерялась в толпе мужчин. Увидев сегодня Анет в наряде, что определенно подобрал ей его брат, он разозлился. Нет, причиной его злости не стал ее внешний вид, хотя Людовик должен был признать, что был обескуражен и даже немного возмущен некоторыми моментами ее костюма. Но это все не шло в сравнение с его досадой. Он представлял, как графиня, соглашаясь на его предложение быть рядом с ним во время охоты, скачет верхом под его бдительным контролем и в полной безопасности. Но в конечном счете, реальность оказалась к нему жестока. Людовик даже не знал, где сейчас находиться де Понтье. - Прикажете возвращаться, сир? - спросил слуга, приблизившись к королю. - Да, на сегодня достаточно. Вы не против, мадам? - Я немного устала, - оповестила Лизелотта, соглашаясь с Его решением. Они развернули лошадей и выдвинулись обратно во дворец, когда один из людей Маршаля несясь на всех порах, выскочил перед ними со словами: “Беда, сир, беда”. - В чем дело? - выступив вперед, спросил Бонтан. Человек, тяжело дыша, попытался объясниться: - Лошадь вашего брата… Она вернулась в конюшню… Было много крови… Лизелотта вздрогнула и ахнула, в то время как Людовик, сжав поводья, сделался мрачным и пугающим. Ярость и страх тут же отразились на его лице. - Что с моим братом?! - В него стреляли, сир… - Господи, где мой муж? Где он? - сдерживая слезы, беспокоилась немка. - Они во дворце. Лекари уже помогают Месье, Ваша Светлость. - Кто посмел… Где Маршаль? - спросил король. - Он пытается разобраться в этом деле… - Пусть хорошо во всем разберется и доложит. - Распорядился Людовик, и затем обратился к Бонтану: - Немедленно возвращаемся.***
Новости во дворце распространяют быстро. Плохие вести - еще быстрее. Поэтому, когда Людовик прибыл в Версаль, весь двор уже был в курсе произошедшего. Никто не смел поднять головы на рассерженного короля, который спешил к своему брату. Рядом с ним, стараясь не отставать, шла Елизавета-Шарлотта. Зайдя в комнаты Орлеанского, они в первую очередь столкнулись с Марией-Терезией, которая общалась с одним из врачей. Увидев супруга, она поспешила ответить на его еще не озвученный вопрос: - Жизни Месье ничего не угрожает. Услышав эти слова, Лизелотта, наконец, смогла дать волю своим чувствам. Людовик тоже почувствовал облегчение, однако это никак не отразилось на его суровом виде. Все вместе, они прошли в спальню, где лежал раненый Филипп. Помощник врача только что закончил перевязывать рану и собирал окровавленные тряпки. Рядом с кроватью уже сидел Шевалье. Завидев королевскую чету, де Лоррен, под пристальным взглядом короля, встал, поприветствовал их и отошел в сторону. Лизелотта подошла к мужу и вновь попыталась сдержать слезы. Мария-Терезия погладила ее по спине, пытаясь успокоить. - Как его состояние? - осведомился Людовик у врача. - Рана болезненная, но жизни Его Светлости не угрожает. Мы дали ему лекарства. Он может проспать больше суток. Мы будем следить за его состоянием. - Доверяю жизнь моего брата вам. - Как прикажете. - Мужчина склонил голову перед королем и добавил: - Я также отправили лекарства мадам де Понтье, но мой помощник сказал, что она отказалась… - Что? - казалось, новая волна королевского гнева испепелит всех присутствующих. - Анет… графиня пострадала? Он оглянулся на Бонтана, который только что подскочил к королю и поспешил произнести: - Сир, мне только что доложили. В момент нападения мадам де Понтье была с Месье. Она… Сир! Постойте… Сир! Людовик не слушая больше своего камердинера, спешил в комнаты графини. По пути ему встретилась мадам де Монтеспан. Она хотела что-то сказать, но он пронесся мимо нее ни сказав ни слова. Остановившись перед дверью де Понтье, Людовик попытался взять под контроль свои чувства, которые словно лесной пожар бушевал внутри и сжигал его сердце. За ее жизнь он боялся не меньше, чем за жизнь брата. Осознание этого факта обескураживало и говорило о том, в чем он не хотел сознаваться. Бонтан постучал в двери и вошел первый. Людовик шагнул следом. Анет беспокойно расхаживала по комнате, не в силах найти себе места. Рядом с ней была ее кузина и мадам Дэлавуа. Когда перед ними появился король, они склонились. Лишь Анет в тревоге бросилась к нему, в поисках поддержки, но опомнившись, остановилась, отступив назад. Людовик осмотрел графиню. Она все еще не переоделась. Белая рубашка была в пятнах, на шее и щеке тоже виднелись следы засохшей крови. Не обращая ни на кого внимания, Людовик подошел к Анет и схватил за руки. Его беспокойный взгляд осматривал ее и там и тут. Бонтан подал Жули и маркизе знак, покинуть комнату, оставляя короля и графиню одних. - Вы не ранены? - тихо спрашивает он, сжимая ее запястья. - Это не моя кровь… - со слезами на глазах, отвечает Анет, чуть приблизившись к нему. - Сир, скажите, с Филиппом все в порядке? “Филипп”. - Мой брат так просто не умрет, не беспокойтесь. С вами все хорошо? Вы не пострадали? - Боже. Я так беспокоилась… Филипп… Могу ли я его увидеть? “Филипп”. Никто из них не понимал, почему они продолжают шептать, но почему-то именно этот тон их разговора казался правильным. - Мадам… - Людовик чувствовал ее дрожь. Она все еще была напугана произошедшим. Он взял ее за плечи, а затем положив руку на запачканную кровь щеку и смахнул горячую слезинку. - Жизни моего брата ничего не угрожает. Он поправится, и вы сможете его увидеть. Сейчас вам следует позаботиться о себе. - Я в порядке. - Вам надо отдохнуть. - Нет… Она хотела воспротивиться его уговорам, но когда Людовик прижал ее к себе, Анет замолчала. Он бережно обнял ее. Почувствовав тепло его тела, ей вдруг захотелось так постоять немного. Чувство умиротворения и ощущение безопасности, наконец, настигли графиню. Людовик почувствовал, как Анет расслабляется в его руках. Как она сильнее прижимается к его груди, ища утешение в нем. Ему захотелось остановить время и запомнить это мгновение во всех деталях. Но время нельзя остановить. - Все будет хорошо, - гладя ее по волосам, шептал Людовик. - Я никому не позволю навредить тебе, Анет. Графиня не помнила, как оказалась в кровати и как уснула. Она лишь чувствовала Его присутствие, которое успокаивало ее. Бонтан вернулся спустя час. С ним пришел Маршаль. Заметив их, Людовик аккуратно разжал пальцы Анет, что сжимали его руку, и встал с кровати. Они вышли из комнаты и Маршаль тут же доложил: - Сир, мне удалось схватить стрелявшего. Это простой слуга. Он почти сразу признался, что ему приказали это сделать. Но имени он не назвал. Пока не назвал. - Уточнил мужчина. - Мне плевать что ты с ним сделаешь Маршаль, - отозвался король. - Но узнай имя безумца, что посмел покуситься на жизнь моего брата. - Сир… - Маршаль и Бонтан переглянулись. Людовик заподозрил неладное. - Дело в том, что… - В чем? Говори! - Убить хотели вовсе не Месье. - Увидев растерянность на лице короля, Маршаль продолжил: - Их костюмы почти ничем не отличались и они поменялись лошадьми. - Хочешь сказать… - Да, сир. Его целью была графиня. - Получи она такое ранение… - Бонтан не закончил предложение. Взгляд Людовика точно дал ему понять, что он не желает этого слышать. - Не дай ему умереть, пока этот ничтожный не скажет имя настоящего преступника! - В гневе выпалил король, обращаясь к Маршалю. - Преврати его жизнь в ад. Нет… пусть она будет страшнее, чем гиена огненная. - Будет исполнено.