Он не любит его с января... наверное

От автора: Сессия успешно закрыта! А совсем скоро и практика будет. И я смогу окончательно и бесповоротно вернуться к фику) А вот и... та-да-да-дам! Последняя глава первой части. С четвертого раза вроде пошло, хотя и немного другое, что планировалось изначально)) Надеюсь, что все хорошо, ибо перерыв в полтора месяца, если не больше - лично для меня довольно серьезно, и от подобных "выпадов из реальности" я обычно оправляюсь тяжело. И чет как-то я погорячилась, сказав, что по возвращении будет большая, большая прода... ибо она ооочень большая о___О По сути, является именно завершающей главой первой части, должной расставить какие-то точки над i, а где-то, наоборот, добавить вопросов... которые раскроются уже дальше. В общем. Спасибо большое вам всем за то, что ждали! Я очень рада и старым, и новым читателям, кому фик понравился, и надеюсь, что ваши симпатии не растают, а я вас не разочарую тем, что пишу и как пишу)) Приятного прочтения (: Как и всегда, очень жду любых ваших отзывов))

* * *

- Эчизен? Вскинув руку, теннисист ловко поймал отскочивший от стены мяч и полуобернулся на знакомый, прозвучавший тихо и с нотками удивления, голос. - Фуджи-семпай. Бывший товарищ по команде приветливо улыбнулся, слегка кивнув, и окинул взглядом пустующий теннисный корт. - Становится холодно, - с легким сожалением заметил он. – На уличных кортах уже никто не играет. Почти, - поправился он, переведя взгляд на брюнета. Эчизен лишь неопределенно повел плечами, напустив на себя вид «меня это не волнует». - Что ты здесь делаешь, семпай? Фуджи заулыбался шире, чуть наклонив голову на бок. - Возможно, пришел за тем же, чем и ты? Брюнет окинул миловидного юношу долгим пристальным взглядом, зацепился за перекинутую через плечо спортивную сумку, и по губам его скользнула знакомая тенсаю задорная ухмылка. - Сыграем? – с легкой ленцой поинтересовался он, начав нетерпеливо подкидывать в руке теннисный мяч. Фуджи, чуть ухмыльнувшись, лукаво сощурился. - Я уж думал, ты не спросишь. - Обижаешь, семпай. - Ну, Рема-кун, ты ведь меня знаешь, - Фуджи невинно улыбнулся, - я никогда не обижаю своих дорогих друзей. Эчизен бросил на теннисиста скептический взгляд, но счел за лучшее промолчать, оставаясь при своем мнении. Он больше удивился, что Фуджи обратился к нему по имени, но и на этот счет тоже промолчал, на самом деле не имея что-либо против подобного обращения – сказывалась жизнь в Штатах и полученное заграницей воспитание, особенно привитая простота в общении. Немного разогревшись, они слегка почистили корт от облетевшей листвы, натянули сетку и, решив, кто будет подавать первым, разошлись по линиям подачи. - Когда мы играли с тобой в последний раз, не напомнишь? – привычно улыбаясь и готовясь подавать, спросил Фуджи. - Нет. - Рема-кун, - укоризненно посмотрел на него семпай, встречаясь через сетку взглядом с предвкушающе горевшими оливковыми глазами. - Я, честно, не помню, - покачал головой тот. Наигранно вздохнув, Фуджи протянул: - Июнь. Это был июнь, Рема-кун. Но с тех пор много чего произошло, - он вновь улыбнулся. – Мне не терпится посмотреть, насколько ты стал хорош после Национального турнира и Открытого чемпионата США. Эчизен еле слышно вздохнул. - Ты подаешь или меняешься со мной стороной корта? - А, нет-нет. Прости. Я подаю. Хмыкнув, брюнет согнул колени, пальцы крепче обхватили ракетку, и весь он внутренне подобрался, не отводя взгляда от противника, каждого его мимолетного движения. Фуджи – опасный соперник («что на корте, что вне его», - кисло подумал Эчизен), но соперник опасный и захватывающий. Ради матча с ним стоило почти два часа наслаждаться одиночеством на уличных кортах и играть с самим собой, методично отбивая мяч о стену. Последним лучам склонявшегося к горизонту солнца оставалось освещать корты еще минут пятнадцать-двадцать, но теннисисты не замечали ничего вокруг себя, кроме яркого желтого мяча, стремительно летавшего с одной половины корта на другую, иногда совсем чуть-чуть задевавшего сетку. Не заметили они и того, как в парке, по периметру вокруг всех разбитых кортов зажглись фонари, сменяя естественное освещение на искусственное. В тишине, нарушаемой лишь шорохом поддетой прохладным октябрьским ветром листвы, раздавались то глухие, то четкие звуки отскочившего от покрытия корта или натянутых струн мяча. Неожиданно мощно отбив последний удар прямо под линию подачи, Эчизен встретился взглядом с противником и довольно ухмыльнулся. - 5:4, Фуджи-семпай. - В этот раз ты ведешь, - доброжелательно улыбнулся тот, а в открытых, ясных голубых глазах сверкнул азарт вперемешку с решимостью и молчаливым обещанием повернуть счет в свою сторону. – Но, боюсь, ненадолго, Рема-кун. - Мада мада дане, - сейгаковец ухмыльнулся шире и привычным жестом поправил козырек кепки. – Смена сторон, семпай. - Ты так любезен, - тихо рассмеявшись, с едва уловимым, тонким сарказмом отозвался Фуджи, закинув ракетку себе на плечо, и не спеша отправился на другую половину корта. Встав на линию подачи, Эчизен чуть попрыгал, приготавливаясь, проследил взглядом за тем, как Фуджи неспешно прошел на свою сторону, встал, привычно огляделся и, переведя взгляд на соперника, приготовился, согнул колени, обхватил ракетку покрепче и кивнул, давая знак, что готов. Вдохнув и выдохнув, брюнет подкинул мяч высоко вверх и, четко отслеживая каждую секунду времени, дождавшись нужного момента, хотел уже было ударить по нему, как в воцарившейся на корте тишине неожиданно громко заиграла мелодия входящего звонка. Эчизен замер, каким-то выработанным рефлексом вскинув руку и поймав мяч на лету. Фуджи выпрямился и с удивлением взглянул на бывшего товарища по команде, а тот, закинув ракетку себе на плечо, сошел с корта и направился к оставленным на скамейке вещам. Тенсай бесшумно последовал за ним, подозревая, что брюнета начали выискивать родители – время все-таки уже позднее, но любопытство подогревало интерес и желание услышать что-то личное из жизни такого скрытного теннисиста. Найдя в глубинах сумки вибрирующий, громко звонящий телефон, Эчизен с несколько секунд пристально смотрел на дисплей, в желто-зеленых глазах промелькнуло что-то, и Фуджи, встрепенувшись, спохватился, но было уже поздно гадать, чем именно это «что-то» являлось – взгляд золотистых глаз вновь казался отчужденным, равнодушно-холодным. Брюнет тихо вздохнул и принял вызов, поднеся мобильник к уху и одновременно с тем поворачиваясь к Фуджи спиной, отходя от него и скамейки со всеми вещами на пару шагов в сторону. - Да. Тенсай осторожно прислушивался и почти неслышно следовал за ним, надеясь урвать как можно больше информации из разговора. Но собеседника теннисиста услышать не удавалось, и ему оставалось довольствоваться только репликами сейгаковца. А тот медленно отходил все дальше и дальше, скорее машинально, не отслеживая собственные движения, и отвечал в знакомой вызывающе-дерзкой, а то и ехидной манере: - Естественно, нет. … Наверное, потому, что я как раз в этот самый момент играю в теннис? … Нет. … Тоже нет. … Сдаешься? … Поздравляю, сэр, вы выиграли джек-пот. … Представь себе, здесь оно тоже есть. … Не настолько. Нормально. Даже тепло. … Понятия не имею. Может, еще час. … Да не знаю я. … Что?! Еще чего! … С Фуджи я. … Эй. … Атобе? Ты внезапно онемел? Спасибо, Господи! Хоть я и атеист. … Что? Да с чего ты взял? … Ты параноик, Обезьяний король. Я кладу трубку. … Не нужно. … Я сказал, не нужно! … Атобе, знаешь, что? Ты не только параноик, но еще и придурок. … Сегодня я этого еще не говорил. А тебе понравилось? Хочешь, могу еще раз повторить? … Атобе… … Обезьяний король! … Придушить тебя мало… … Нет. … Нет. … Нет, черт тебя побери! … Ни за что. … Ладно, хорошо. Хорошо. Но только попробуй сделать это! Я тебя прибью! … Да, да. … Атобе, у тебя склероз? … Да у меня вообще-то матч прямо сейчас. … Сам виноват. … А ты как думаешь? … Что?! Да ты… Да, да. Хорошо. … Ладно. … Хорошо. … Хорошо, черт тебя побери, я ведь сказал уже! … До тебя как обычно плохо доходит. … Все, пока. … Нет. … Нет, я сказал! … Да делай уже, как тебе вздумается, только дай мне матч доиграть! Все. Пока. Увидимся. Не желая слушать что-либо еще, Эчизен быстро выключил телефон и, прикрыв веки, перевел дух. Додумались же родители позвонить сначала не ему, а Атобе, чтобы выяснить, где он ходит! И, возможно, все было бы хорошо, и блондин отмазал бы его, заверив Нанджиро, Ринко и Нанако, что с их чадом все в порядке, если бы только сам был в курсе, где носит «чертового засранца». Глубоко вдохнув и выдохнув, приводя мысли в порядок и понимая, что через полчаса у главных ворот в парк его будет ждать или Атобе собственной прекрасной персоной, или Акаба, Рема открыл глаза, посмотрел, где находится, и развернулся, направляясь обратно к кортам. Фуджи сидел на скамейке, скучающе вертя в руках ракетку, и стоило брюнету поравняться с ним, как он поднял на него взгляд и, скрывая рвущееся наружу любопытство от подслушанного, удивительно яркого, такого живого разговора, понимающе улыбнулся. - Атобе? Эчизен только буркнул что-то неопределенное под нос, потом кивнул и, вздохнув, направился на свою половину корта. Фуджи вскинул удивленно брови, но реакцию запомнил, а секундой позже тонкие губы изогнулись в красивой, загадочной улыбке, словно скрывающей за собой все разгадки чужих тайн. - 5:4, - напомнил Рема, вставая в позицию для подачи. - Пока что, - скромно вставил тенсай. - Я не задержу тебя надолго, - ухмыльнулся брюнет. - Это позиция капитана сделала тебя таким заботливым? – тихо рассмеялся Фуджи, приготавливаясь к приему подачи. – Тедзука был бы доволен, - он подал знак, что готов, и Эчизен незамедлительно, быстро и точно послал мяч на другую половину корта. Решающий гейм, должный определить победителя или дать шанс на победу ненамного отстающему сопернику, развернулся ярко и неожиданно долго. Внезапный звонок дал передышку обоим, и теперь каждый игрок был готов снова выкладываться изо всех сил. После очередных «ровно» Фуджи вдруг ненавязчиво спросил, когда Рема готовился подавать: - Я слышал, Атобе в конце недели устраивает вечеринку? Даже не вздрогнув, брюнет выбил один из немногих за этот матч эйсов и только после, пожав плечами, ответил: - Может быть. - Ты не в курсе? - Не особо. - М-м-м… - протянул Фуджи и помолчал немного, прежде чем задумчиво произнести: - Вроде она связана с его прошедшим днем рождения. Рема промолчал, больше заинтересованный в траектории полета удара и возможности получить еще одно очко. - Эчизен? - Что? - Расскажешь? - Фуджи-семпай… - замолчав, брюнет подбежал к сетке и резко отбил мяч с лету. Но тенсай вовремя принял удар, словно тот ничего не стоил. До победы Эчизена отделяло всего одно очко, но так же сильно, как он хотел получить его, Фуджи не давал ему возможности его заработать. - Ну, так что? – невинно улыбнулся семпай. Брюнет только закатил глаза в ответ. - Устраивает, - неохотно буркнул он наконец. - Рема-кун. - У себя в поместье устраивает. - О… - Все? - Что ему подарить? Эчизен окинул мило улыбающегося юношу скептическим взглядом. - Фуджи… семпай. Неужели у тебя возникает такая проблема? – ехидно поинтересовался он. – С подарком для Обезьяньего короля? - Конечно, нет. Но мало ли, вдруг у него какая непереносимость… - протянул тенсай и подозрительно хихикнул. Рема невольно вздрогнул и мысленно порадовался, что никогда не устраивает каких-либо празднеств в честь своего дня рождения, да и вообще сваливает за тридевять земель из Японии. Зная Фуджи, в качестве подарка от него можно ожидать что угодно… просто что угодно. И очень маловероятно, что это что-то будет приятным. - А что еще интересного расскажешь? – полюбопытствовал тенсай. - Ничего. - Ну, Рема-кун. - … - Есть же что-то? - А то ты Обезьяньего короля не знаешь? – сухо спросил Эчизен. - Ну… - Фуджи загадочно улыбнулся. – Разумеется, не настолько, как ты… поделишься информацией? Брюнет ненадолго задумался. - Нет. - А если подумать? Эчизен пригляделся к бывшему товарищу по команде повнимательнее и, подумав еще раз, решил за благо сказать хотя бы что-то. - Все будет в привычном Обезьяньему королю пафосном дурном вкусе, так что можешь начинать морально готовиться уже сейчас. Фуджи тихо рассмеялся. - В прошлый раз было довольно весело, - возразил он. – Стоит признать, Атобе умеет устраивать вечеринки. Рема только хмыкнул на это, а мысленно перевел дух, надеясь, что больше Фуджи ничего расспрашивать у него не будет. Ни об Атобе, ни о чем-либо еще. Пора было заканчивать игру. - Хороший был матч, - с мягкой улыбкой заметил Фуджи, спускаясь вниз по лестнице рядом с Эчизеном. – Удачно я зашел вечером на корты, хоть удача и оказалась сегодня не на моей стороне. Рема только рассеянно кивнул, внимательно вглядываясь вперед. Заметив это, Фуджи с интересом проследил за взглядом сейгаковца. Они спустились еще на несколько ступенек вниз, приближаясь к главным воротам парка, и в свете уличных фонарей увидели стоявший прямо у входа знакомый черный лимузин. К задней дверце машины подошел Акаба и, открыв ее, уважительно поклонился, когда из салона вышел Атобе. Поправив полы пальто, блондин направился навстречу спускавшейся парочке, не сводя с них подозрительно прищуренного взгляда. - Атобе, - широко улыбнулся Фуджи, - какая встреча. - Доброй ночи, - сухо отозвался тот, посмотрев на тенсая, а после переведя взгляд на Эчизена и сканируя его с головы до ног. – Садись в машину. Мы едем домой. Брюнет закатил глаза и открыл было рот, чтобы съязвить в ответ, но внезапно поднявшийся порыв холодного, ночного октябрьского ветра заставил его резко передумать и, ежась в легкой форме, кинуть быстрый взгляд на лимузин, на Акабу, придерживавшего открытую дверцу в мягкий, уютный, теплый салон… - Там есть чай, - хмыкнул Атобе, - и сменная одежда. - Я бы тоже не отказался от чая, - невинно улыбнулся Фуджи. – И обещаю, я не буду смотреть, как переодевается Ре… Эчизен-кун. Атобе смерил бывшего сейгаковца мрачным, подозрительно прищуренным взглядом. - Фуджи. - Да, Атобе? Я тебя слушаю. - Насколько мне известно, ты живешь здесь неподалеку. А ты у нас мальчик взрослый… - Но сейчас уже так темно и холодно. - А не надо выходить погулять поздно вечером. - Кто же знал, что мне повстречается Эчизен-кун? Но я рад, что так получилось. Мы с ним сыграли отличный матч. Чуть расслабившись, Атобе неожиданно ухмыльнулся. - Думаю, мне даже не стоит спрашивать, кто выиграл, а-а? Фуджи невинно улыбнулся, слегка наклонив голову на бок. - Вы долго еще собираетесь сотрясать воздух? – недовольно проворчал Эчизен, успевший незаметно слинять к машине, закинуть сумку с вещами в салон и также незаметно вернуться обратно. – Или как хотите. Стойте тут, а я поехал. - Без меня ты все равно никуда не уедешь, - усмехнулся Атобе. - Проверим? – лениво ухмыльнулся Рема. Блондин перевел взгляд с него на стоявшего поодаль, у лимузина, Акабу и подозрительно сощурился. - Только не говори мне, что вы… - Я умею находить общий язык, - довольно ухмыльнулся теннисист. - Ты? – Атобе лишь закатил глаза. – Врагов ты умеешь находить с первого слова. - А тебе не терпится проверить, как я посмотрю. Ну, я пошел тогда. - Стоять, - пальцы цепко ухватились за ворот футболки, удерживая брюнета на месте. – Сейчас не время для этого, уже поздно. И я сказал твоим родителям, что сегодня ты ночуешь у меня. - С какой стати? - До меня ехать ближе. - Ты живешь на другом конце города! И у меня завтра школа вообще-то. И у тебя тоже. - Я забрал твои вещи. Видишь, как я о тебе забочусь, а-а? - Заботишься? Тогда отвези меня домой. - Я и отвезу. - Ко мне домой, Обезьяний король! - Завтра. Наверное. - Что еще за «наверное»? - Если мы простоим здесь еще немного, то «завтра» превратится в «послезавтра». - Ты сам виноват. - А-а? Это еще почему? Хотя, впрочем, мне ведь это только на руку. - О. Быть виноватым? Я и не подозревал. Теперь запомню. - Эчизен… не доводи до греха. - Какого на этот раз? А срок дадут? - А ты будешь верно и преданно ждать моего возвращения? - М-м-м, дай подумать… нет? - Я в тебе нисколько не сомневался. - Рад не стараться. - Ну-ну. - Может, ты уже отпустишь меня, а? - А чем тебе не нравится, как я держу тебя за шиворот? - Наверное, ничем? - А если я опущу пальцы немного ниже… - Обезьяний король… - Еще ниже? - Атобе! Фуджи тихо хихикнул, слегка прикрыв рот ладонью, и тем самым привлек к себе внимание брюнета и хетейца. Рема, что удивительно, открыто встретив взгляд бывшего товарища по команде, только фыркнул и, вопреки ожиданиям тенсая, не то, что не отскочил, не скинул с себя руки блондина и не зашипел на него, а даже не порозовел смущенно. «Интересно», - Фуджи мысленно улыбнулся. А Атобе, медленно проведя рукой вдоль спины сейгаковца, опустил ладонь ему на талию, притянул Эчизена к себе, по-хозяйски обняв, и лениво ухмыльнулся тенсаю. - Так уж и быть, Фуджи, пользуйся сегодня моей благосклонностью. Не могу же я оставить тебя на улице, посреди ночи одного, это неблагоприятно отразится на моей репутации. - Как это мило с твоей стороны – предложить довезти меня до дома, - с легким смешком отозвался Фуджи. - Цени, не каждый день тебе выпадает такая возможность. - Ты даже не представляешь, насколько я тронут. Эчизен вздохнул. - Обменивайтесь любезностями дальше, а я пошел, - поежившись от очередного порыва ветра, он высвободился из объятий хетейца и направился к лимузину. Переглянувшись с бывшим сейгаковцем, Атобе, ухмыльнувшись, развернулся на каблуках и отправился следом за брюнетом, жестом позвав тенсая за собой. Наблюдая за поведением обоих – и вместе, и по отдельности, Фуджи чуть улыбнулся, мысленно отметив про себя, что стоит повнимательнее следить за этими двумя. Не пропадать же такому веселью? Они отвезли Фуджи до дома, по пути обмениваясь завуалировано колкими репликами, причем обменивались именно Атобе и тенсай – Эчизен молчал, устало привалившись к спинке сиденья, сидя плечом к плечу блондина, и без особого интереса смотрел за тонированное стекло, не вслушиваясь в разговор между любовником и семпаем. Высадив Фуджи у дома, хетеец и Рема попрощались с ним до встречи на вечеринке, и Акаба, закрыв дверцу и вернувшись на водительское место, плавно вывел лимузин из района, выезжая в сторону магистрали и держа путь в совершенно противоположную часть города. - И обязательно было устраивать эту чертову вечеринку? - Разумеется, да. И не выражайся, - поморщился Атобе. - И скольких гостей ты пригласил? – безрадостно спросил брюнет. - Немного. - Пять, включая нас? - И не надейся. - Атобе. - Что? - Сколько? - Какая разница? - Огромная. - Тебе все равно не удастся улизнуть. - Когда ты так говоришь… - Даже не думай, Рема. Иначе я тебя привяжу. - Это нарушение моих прав на свободу передвижения, между прочим. - А я привяжу тебя нежно. - Поменяешь наручники на пушистые розовые? - Хм, об этом я не думал, но раз ты настаиваешь… - Еще чего. - Около пятидесяти, может, чуть больше. Или чуть меньше. - … - Рема? - Я сваливаю. - Нет. - Я совсем забыл, что у брата день рождения. - Не выдумывай. - …и мне до Рождества еще нужно посмотреть квартиру… - Что? - Ничего. - Какую еще квартиру? - Разве я сказал квартиру? Я имел в виду подарки. - Рема? - Куда тебе столько народу, Атобе? - Так принято, да и большинство из них ты знаешь. Что за квартира? - Нет никакой квартиры, говорю же, там были подарки. И кого я знаю? - Мою команду, свою бывшую, ребят из Риккай. И не уходи от темы, там точно была квартира. - Это не большинство, а только половина, если не меньше. А что за другая половина гостей? - Друзья семьи, коллеги по работе, люди разной степени важности и положения в обществе, желающие со мной увидеться, поздравить и пообщаться. - А мы-то там, скромные теннисисты, что забыли? – с сарказмом поинтересовался Эчизен. - Я вас пригласил. Разве этого не достаточно? К тому же многие из представителей элиты очень любят и уважают теннис и будут рады пообщаться с вами, так что никто не будет чувствовать дискомфорта. И… - Атобе внимательно посмотрел на брюнета, - многие хотят встретиться именно с тобой. Ты начинаешь привлекать внимание не только спортсменов, но и, возможно, своих будущих спонсоров. Юноша промолчал, переведя взгляд с блондина на мелькавшие за окном огни ночного города. Атобе вздохнул и, положив руку на голову любовника, начал ласково перебирать шелковистые пряди темных волос. - От этого никуда не денешься, Рема. Тебе стоит привыкать ко всему этому, особенно к вниманию от людей, ничего не смыслящих в спорте вообще и теннисе в частности, но имеющих деньги, возможность и желание спонсировать молодые таланты. И, разумеется, желающих получить с этого свою выгоду, - блондин неожиданно ухмыльнулся. – Хотя сейчас тебе стоит переживать не из-за этого. - И из-за чего же? – хмыкнул теннисист. Холодные пальцы спустились с темноволосой макушки, мимоходом помассировали затылок и, очертив линию на шее, переместились на упрямый подбородок, легко обхватили его и повернули к себе, приподняв. - Тебе нужно… - Атобе провел пальцем по нижней губе любовника, взгляд переместился с оливковых глаз на приоткрывшийся рот и маленький розовый язычок, пробежавший по губам и нарочно, слегка облизавший палец блондина. Атобе довольно ухмыльнулся, наклонился ближе и прошептал: - Научиться правильно отказывать важным шишкам, при этом и их не обидев, и собственное достоинство не уронив. Этому я тебя, пожалуй, научу сам, а то ты таких дров наломаешь… Эчизен недоуменно нахмурился. - Отказывать? Хетеец усмехнулся. - Разумеется. Ведь твоим спонсором будет Atobe Corp. Желто-зеленые глаза удивленно расширились, а мгновением позже в них промелькнула растерянность. - Но я не думаю, что… - Никаких «но», - оборвал его Атобе. – Это вопрос решенный, и твои родители уже дали свое согласие. Эчизен замер. - Что? – подумав, что ослышался, он несколько раз прокручивал услышанное и недобро прищурился. – А вместе со мной поговорить нельзя было? Почему вы вечно обсуждаете все за моей спиной, если это касается меня лично? - Потому и обсуждаем, - легко отозвался блондин, - это все организационные вопросы, не должные тебя волновать. Твоя задача – играть в теннис. - Я не терплю, когда что-либо, касающееся непосредственно меня, решается без меня, - скрипнул зубами Рема. – Или я не имею право знать, по-твоему? В следующий раз удосужьтесь обсуждать все вопросы в моем присутствии. - Значит, - внимательно посмотрел на него Атобе, - возражать ты не возражаешь? Эчизен мрачно глянул на него исподлобья. - …хотя глупый вопрос, конечно же. Ладно, я учту твои пожелания. Все, успокоился? Можем теперь перейти к другим делам? – рука хетейца неспешно переместилась с подбородка на шею брюнета, обнимая. - Мы вроде скоро приедем? – довольно быстро остыв, насмешливо посмотрел на блондина теннисист. - Двадцать минут – это, знаешь ли, иногда так много, - самодовольно ухмыльнулся Атобе. Рема усмехнулся и первым потянулся навстречу, приникая вплотную к чужому телу, а одну руку запуская в прохладные, такие приятные на ощупь, словно шелковые, светлые волосы, как всегда уложенные в идеальную, обманчиво небрежную прическу. - А ты умеешь уговаривать. Несколькими днями позже, в пятницу вечером, Эчизен вспоминал разговор с Атобе и проклинал его на все англо-японские лады. Он в одиночестве стоял за одной из колонн, что в честь пышного празднества были красиво украшены цветами и переплетенными лентами, подпирал собою стенку, безрадостно скрестив руки на груди и надеясь, что со стороны его убежище незаметно. Человек пятьдесят, как же! Брюнет скрипнул зубами, метнув взгляд в сторону роскошного бального зала, где яблоку негде было упасть. И как только слуги умудрялись лавировать между гостями, да еще нагруженные подносами с дюжиной хрустальных бокалов? Эчизен поистине восхищался их ловкостью рук и грациозностью движений. А главное, что никто из слуг не подошел к его укромному месту, тем самым спасая от назойливого внимания очередных девушек, женщин, мадам в возрасте и с бедными комнатными собачками на руках, которым почему-то не терпелось свободной рукой потрепать его по щеке или волосам. Достойно выдержав первые минут десять, может, даже пятнадцать, в конце концов, Рема здраво оценил ситуацию и решил спастись бегством. Ничего лучше поблизости не нашлось, кроме как небольшой ниши за колонной, и вот уже почти час он коротал время в обществе холодного мрамора и цветов с ленточками. И хотелось бы выбраться куда-нибудь поприличнее, а еще лучше – на улицу, на свежий воздух, в одну из аккуратных беседок в разбитом вокруг особняка саду, но до террасы было далековато – пришлось бы перебежками добираться до противоположной стороны зала, а как сделать это незаметно, Эчизен не представлял. Рема глубоко вдохнул и выдохнул. Нет, Атобе не солгал – в царившей атмосфере не чувствовалось какой-либо нервозности или дискомфорта, все приглашенные гости, будь то теннисисты старших школ или именитые бизнесмены, вели себя корректно и каким-то поразительным образом перемешались между собой, знакомясь, общаясь друг с другом. Оказалось, что даже представители элиты тоже любят спорт, были наслышаны об успехах японских школьников и теперь пользовались возможностью пообщаться с ними напрямую, все же не каждый день выпадает шанс встретиться с победителями Национального чемпионата разных лет. Наверное, просто Эчизену повезло чуть меньше, чем остальным. Атобе (чтоб он провалился!) после нескольких сказанных слов благодарности всем, кто пришел, объявления начала вечеринки и сорванных аплодисментов, чуть ли не под локоток взял брюнета и повел в глубину зала, в самую гущу собравшихся гостей. Хетеец получал поздравления, обменивался рукопожатиями с мужчинами, изящно целовал руки уважаемым дамам с собачками, срывая тихие восторженные охи да ахи, льстивые отзывы о «прекрасном воспитании» и расцветавший на щеках румянец у всех, независимо от возраста, представительниц прекрасного пола, и улыбался самой красивой, обольстительной улыбкой. А Эчизен стоял рядом, удерживая на лице почти вежливое выражение, стараясь не привлекать внимание, но все жалкие попытки сойти за воздух оставались тщетными. Так или иначе, внимание с именинника логичным образом переключалось на него, и кто-то, внимательно окинув его взглядом, вежливо интересовался «Ваше лицо кажется мне знакомым, мы раньше не встречались?», а другие, чуть приглядевшись, неверующе спрашивали «Эчизен Рема?..» Слух о его нахождении в зале распространился быстро, и сейгаковец понял, что пора прятаться, пока еще не все гости, кроме теннисистов, начали узнавать его в лицо. В этот момент он готов был сказать спасибо Атобе, заставившего его на сегодняшний вечер влезть в костюм, который сам блондин и выбрал, – в таком виде «трижды подряд победитель юношеского Открытого чемпионата США» был практически неузнаваем. И как долго ему теперь подпирать колонну?.. Эчизен тяжело вздохнул, невесело подумав: «Вечер будет длинным…» - Тебе тут не скучно? – раздался совсем рядом тихий, мягкий голос. Рема, вздрогнув, стукнулся затылком о холодный мрамор колонны и стиснул зубы, сдерживая готовое слететь с губ ругательство. Он поднял взгляд и наткнулся на внимательные, ясные голубые глаза. - Пить хочешь? – улыбнулся Фуджи и протянул ему бокал с чем-то безалкогольным. - Спасибо, - благодарно кивнул теннисист и с наслаждением сделал глоток. Несмотря на открытые на террасу двери, в большом, забитом гостями зале становилось душно. - И давно ты тут стоишь? - Понятия не имею, - вяло отозвался Рема. – Давно. Тенсай тихо рассмеялся. - Рано или поздно тебе все равно придется отсюда выйти, - заметил он. - Хотелось бы пораньше, - проворчал брюнет. Фуджи мягко улыбнулся ему и прислонился рядом к колонне. - Пожалуй, составлю тебе компанию. - Семпай, ты привлечешь внимание. - Я уже пообщался со всеми, с кем можно и нельзя, и тоже заслужил небольшой перерыв. И никто вроде сюда не направляется, видишь? - Поверю тебе на слово, - проворчал Рема, не горя желанием выглядывать из ниши. На некоторое время они замолчали. Брюнет неспешно пил прохладный лимонад, стараясь растянуть удовольствие подольше. Фуджи окидывал взглядом зал, отмечая, кто с кем общается, а кто уже успел слинять из особняка на террасу за глотком свежего воздуха. - Как тебе вечеринка? – не оборачиваясь, поинтересовался он у сейгаковца. Эчизен фыркнул. - Странный вопрос, тебе не кажется? - Понятно, не очень, - рассмеялся Фуджи. – А мне нравится. Жаль, Тедзуки нет. - Насколько мне известно, капитан не смог прилететь. - О, - тенсай удивленно приоткрыл рот. – Атобе отправлял ему приглашение? - Звонил. - Понятно. Между ними вновь воцарилась тишина. Рема был даже рад, что вездесущий Фуджи – если тенсай нашел его в этой нише, это совершенно не значит, что кто-то еще его тут заметил – решил составить ему компанию. За последний час или сколько там времени стоять в одиночестве слегка наскучило. Он вздохнул, на этот раз с еле заметным облегчением, и в два глотка допил остатки лимонада. - Ке-е-ейго, милый! Поперхнувшись, Эчизен закашлялся, почувствовал, как Фуджи похлопывает его по спине, и, отдышавшись, застыл. Что… какого черта? Совершенно забыв обо всем, он выглянул из-за колонны, и оливковые глаза широко, неверующе распахнулись, а на дне их заплескался чистейший шок. Недалеко от центра зала, ближе к выходу на террасу, стояла компания из нескольких мужчин, Ошитари, Ойши и Атобе, и какая-то шатенка в длинном, идеально сидящем на ее складной фигуре платье, с уложенными в высокую прическу волосами, повисла на блондине, оплетя руками его за шею и не собираясь выпускать. Эчизен недобро прищурился, чувствуя, не осознавая, как в груди поднимается что-то темное. Пристально наблюдая за каждым действием обоих, он видел, как девица поцеловала Атобе в щеку и защебетала что-то ему на ухо, то и дело хихикая. Руки блондина лежали на талии незнакомки, но недолго – переместились ей на плечи и начали отстранять от себя. Девушка завозмущалась, Атобе шикнул, и она, присмирев, высвободила его из своих объятий и встала рядом. На ее губах снова расцвела улыбка, а в глазах… Рема готов был проклясть свое слишком хорошее зрение, но он видел в выражении ее глаз странное, какое-то глубокое чувство, с первого взгляда не понравившееся ему. Мрачное удовлетворение от поступка блондина, когда он отстранил странную девицу от себя, начало вновь замещаться каким-то непонятным чувством, вызывая странное, совершенно дикое желание оттащить Атобе от незнакомки куда подальше. - Фуджи, - тихо молвил брюнет, не сводя взгляда с хетейца и девушки, - извини… - Да нет, ничего, - также тихо отозвался тот, все это время наблюдавший не за сценой в зале, а за реакцией теннисиста, своего друга, когда-то их «малыша в команде», следил за изменяющимся выражением золотистых глаз, на дне которых отчетливо плескались самые сильные чувства. И если сам Рема еще не понял, то тенсаю все было ясно, как день. Эчизен его уже не слышал, шагая в зал и пробираясь через толпу, изящно лавируя между людьми. - О, это же Эчизен-кун! – раздалось где-то сбоку. - Добрый вечер, - отстраненно, почти машинально отозвался тот, невольно приостановившись, когда его аккуратно поймали за локоть. Обернувшись, Рема посмотрел на незнакомого мужчину в деловом, как и у всех здесь, сшитом явно на заказ дорогом костюме, встретился с внимательными карими глазами, вокруг которых залегли усталые морщинки, и едва удержался от того, чтобы не изогнуть вопросительно бровь и не посмотреть холодно «что надо?». - Я и не подозревал, что ты – близкий друг Атобе-куна, - тепло улыбнулся мужчина, очертив казавшиеся незаметными раньше морщинки. – Моя младшая дочь очень любит теннис, а ведь ей всего семь, такая малышка! И мы были на последнем Открытом чемпионате США, - он негромко рассмеялся. – Кажется, после просмотра твоих матчей она еще сильнее влюбилась не только в теннис, но и в тебя, - мужчина лукаво ему подмигнул, а после дружески похлопал по плечу. – Желаю тебе добиться как можно больших высот. А наша страна, я уверен, будет внимательно следить за тобой и гордиться твоими успехами, тем более после того, как ты заявил о себе в юношеском чемпионате Большого Шлема! Трижды, - он снова рассмеялся, похлопал юношу по плечу и, заметив кого-то, жестом попросил его подождать его на месте. – Надеюсь, это не последняя наша встреча за пределами корта и зрительских трибун, - молвил он напоследок, улыбнувшись, прежде чем развернуться и пройти дальше. Эчизен проводил его немного сбитым с толку взглядом, понимая, что всего лишь поздоровался, а на него сразу вывалили такой объем информации… и он даже не попрощался толком, но этот странный мужчина вроде бы в обиде не остался. И вообще выглядел довольно счастливым. Вдохнув и выдохнув, брюнет поискал взглядом Атобе и недовольно сощурился, заметив, что эта странная девица никуда не делась, продолжая вертеться рядом и держа блондина под руку. Он двинулся прямо в их сторону, всем своим решительным видом отпугивая прочих любителей тенниса с их желанием пообщаться, ловко проскальзывая между попадавшимися на пути людьми и слугами с их тяжелыми подносами. - Ну, Кейго, милый, - донесся до него голос девушки, и брюнет скрипнул зубами, - ты даже не представляешь, как надоела мне эта компания. Мы и так учимся с ними вместе который год, видим друг друга чуть ли не каждый день! А ты, с тех пор как переехал в Японию, почти не навещаешь старых друзей. Ну, давай, прогуляемся. Разве ты не хочешь составить мне компанию и заодно устроить экскурсию по городу? - Софи, каникулы в это время года устраивают только в твоей странной академии, - сухо отозвался Атобе. – У меня нет ни часа свободного времени. Но Кабаджи, я думаю, будет рад «составить тебе компанию» и помочь потаскать покупки, - язвительно добавил он, холодно улыбнувшись. - Ус. - Кейго, зная тебя, могу с уверенностью сказать, что тебе не составит труда выкроить для себя несколько дней отдыха, - Софи очаровательно улыбнулась. - Не составит, - согласился тот и сдержанно улыбнулся в ответ. – Кстати, хорошая идея. Пожалуй, я возьму пару дней перед следующими выходными. - И я добилась своего! – возликовала девушка. – Хотя подожди. Следующими?.. - …но потрачу я их на кое-какую другую компанию, - закончил блондин и ухмыльнулся в ответ на растерянный взгляд. - Но, Кейго… - Атобе, - хетеец на мгновение замер, услышав позади себя знакомый голос, и, обернувшись, посмотрел на стоявшего рядом Эчизена, появившегося совершенно неожиданно. Тот, казалось, выглядел расслабленным, а во взгляде золотистых глазах затаилось знакомое выражение скуки с напускным равнодушием. – Можно тебя на минутку? - Конечно, - блондин отцепил от себя руку шатенки, все это державшую его за локоть. - О, а это кто? – с любопытством поинтересовалась Софи. – Твой одноклассник? - Соперник. - Соперник? – озадаченно переспросила девушка. – В чем? Встретившись взглядом с оливковыми глазами и задержав контакт, Атобе ухмыльнулся, многозначительно ответив: - Во всем. Брюнет только хмыкнул, а Софи, переводя взгляд с одного на другого, остановилась все-таки на сейгаковце. - Любопытно, любопытно. Насколько я знаю, ты немногих признаешь своими соперниками, - она, усмехнувшись, с интересом окинула теннисиста внимательным взглядом с головы до ног, после чего протянула руку, представившись: - Софи Ренар. Юноша смерил ее нечитаемым взглядом, и прошло несколько секунд, прежде чем он пожал протянутую руку. - Эчизен Рема. Моргнув пару раз, девушка удивленно приоткрыла рот. - Ты… быть не может! Я думала, ты выше, - озадаченно произнесла она. - Прошу прощения, что не оправдал ваших ожиданий, - с почти нескрываемым сарказмом отозвался тот и, не дожидаясь, когда опомнится Софи и опомнится ли вообще, взял Атобе за руку, поведя прочь из зала. - Я, конечно, знаю, что рост – твоя больная тема, - начал блондин, позволяя сейгаковцу вести себя, куда тому вздумается. – Но я-то в курсе, а она – нет. Эчизен промолчал, не обратив внимания на слова хетейца, осмотрелся по сторонам и решительно направился к выходу из зала. Все гости к этому моменту уже занимались самими собой, кто-то ел, пил, играл, общался, гулял в саду, и никто не следил за тем, что же делает именинник и с кем. Никто, кроме нескольких пар глаз. - И что ты думаешь? – тихо поинтересовался Юкимура у Фуджи, проводив взглядом скрывшуюся за дверьми парочку. - Наш малыш вырос, - улыбнулся тот. – Но сам, наверное, еще не понял этого. - А Атобе? - С ним труднее… по нему вообще сложно судить, - печально признался бывший сейгаковец. – И меня это беспокоит. - Но если они до сих пор вместе… - Не знаю, Юкимура, правда. На днях пытался разобраться в их отношениях, наблюдая. - И что? - Вроде у них все гладко. - Вроде? - Ты разве их не знаешь? – тихо усмехнулся Фуджи. – Они жить не могут без ссор и перепалок. Но оба получают от этого удовольствие. Юкимура мелодично рассмеялся, прикрыв рот ладонью. Но неожиданно его взгляд зацепился за еще одну интересную персону, внимательно смотревшую в сторону закрытых дверей, за которыми не так давно скрылись брюнет с хетейцем, и он, ткнув бывшего сейгаковца, взглядом указал в сторону незнакомца. - Тебе не кажется, что он похож на… - Не кажется. - Думаешь, он их видел? - Кто знает… - Если это кто-то из его семьи… они вообще в курсе их отношений? - Понятия не имею. - Тогда, думаю, могут возникнуть проблемы. - И что ты предлагаешь? - Смотри! Кажется, он пошел за ними. - Так… пошли. Нельзя, чтобы он их увидел. Оказавшись в полутемном, прохладном холле, Эчизен прошел дальше и толкнул первую же дверь. К счастью, та оказалась открыта, и он вошел в темное помещение, на деле оказавшееся комнатой для гостей. - Если ты устал, можешь подняться наверх, - закрывая за ними дверь и включая свет, молвил Атобе. – Там все готово. Можешь отдохнуть, если хочешь. - Не хочу, - тихо отозвался Рема, и блондин недоуменно вскинул брови, не понимая, что с настроением у сейгаковца. А тот, стоя к хетейцу спиной, неожиданно развернулся и окинул его долгим пристальным взглядом. - Что? – в полной тишине спросил блондин. Игнорируя вопрос, Эчизен подошел к нему и, встав почти вплотную, вдруг схватил за лацканы пиджака и резко потянул на себя, заставляя Атобе наклониться. Тонкие, красиво очерченные губы накрыли удивленно приоткрывшийся рот в жадном поцелуе, целуя ненасытно, страстно, больно кусая чужие губы. Руки соскользнули со смявшихся лацканов, расстегнули пуговицы на пиджаке и скользнули под приятную ткань, касаясь сильного горячего тела, чей жар ощущался даже сквозь шелковую ткань дорогой рубашки. Рема прильнул ближе, как можно ближе, неосознанно желая стать единым целым с Атобе, в каждом поцелуе жадно ловя его дыхание, слыша, как совсем рядом бешено бьется его сердце. Отвечая с той же страстью, блондин чувствовал каждое движение рук любовника на своем теле и сам притягивал его к себе вплотную, впечатывая в свое тело, не давая малейшей надежды выбраться из крепких надежных объятий. Проворные, напрочь позабывшие, что такое скромность и робость, руки вытащили из брюк рубашку, и ловкие пальчики резво пробежались по голой коже, пуская по всему телу дрожь сильнейшего желания. Глухо застонав сквозь поцелуй, Атобе подхватил Рему под бедра и, развернувшись, прижал его к стене. Тот тут же обвил его ногами вокруг талии, приподнявшись, используя стену как опору и оказываясь на одном уровне с блондином, если не выше. Разорвав поцелуй, Эчизен спустился губами ниже, жадно целуя подбородок хетейца, шею, с мрачным удовольствием ставя почти болезненный, собственнический засос чуть выше воротника рубашки. Блондин на мгновение дернулся, зашипев от неприятных ощущений, и Рема продолжил покрывать шею ненасытными поцелуями, чувствуя, как Атобе в его объятиях снова расслабляется, а чужие руки шарят по его телу, расстегивая пиджак, рубашку, молнию на брюках и намереваясь стащить одежду вовсе. Тихий, методичный стук в дверь заставил их обоих замереть, а после раздался неожиданный, знакомый голос: - Уважьте старика, покажитесь ему на глаза, как полагается, - ехидный смешок, подозрительно замаскированный под кашель. – И мне нужно поговорить с вами обоими. Эчизен перевел изумленный взгляд на блондина, но и тот выглядел не менее удивленным. - Он бывает чертовски… не вовремя, - прошептал Атобе, нехотя разжимая руки и опуская любовника на пол. В рекордные сроки приведя себя в порядок, они вышли из комнаты в почти прилежном виде, не считая лихорадочно блестевших глаз и помятой в некоторых местах одежды, и остановились на пороге, с недоумением глядя не столько на подпиравшего стенку напротив Лиама, как на стоявшего рядом с ним Фуджи в компании с Юкимурой. - Фуджи-семпай? – озадаченно нахмурился Эчизен. – Юкимура-сан? Те только невинно улыбнулись ему в ответ. - О, а я тут, пока вас ждал, познакомился с этими замечательными молодыми людьми, - охотно начал старший Атобе, сдерживая ухмылку. – Они так проникновенно рассказывали о теннисе и пытались увести меня обратно в зал, что я чуть не забыл обо всех планах и не ушел с ними прямо на корт. - А зря, - хмыкнул Кейго. – Они – хорошие противники, тебе бы понравилась игра. - А вы бы за это время закончили все свои дела? – весело ухмыльнулся Лиам. – Успеете еще намиловаться. И как насчет того, чтобы поздороваться, а, молодежь? Младший Атобе усмехнулся и обменялся с дедом крепким рукопожатием, а после – не менее крепким объятием. - Мог бы и сообщить, что на свой день рождения был в Швейцарии, - укоризненно произнес Лиам. – Я был в то время неподалеку. Передал бы подарок лично, а не как сегодня – сложил в общую кучу в специальной комнате. - Извини, были другие планы, - покачал головой блондин. – И не знал, что ты тогда будешь поблизости. - Ну, сейчас время все равно уже прошло, - Лиам улыбнулся и, отпустив внука из объятий, перевел взгляд на Эчизена. – А ты, мой мальчик? Не хочешь поздороваться с одиноким стариком? Рема против воли улыбнулся и шагнул к нему, тут же чувствуя, как на голову опустилась знакомая тяжелая рука и ласково взъерошила его волосы. Но, в отличие от всех тех дамочек с собачками в зале и прочих, чьи руки так и тянулись то к его волосам, то к щекам, подобный жест от старшего Атобе казался совершенно иным. Гораздо более приятным и весомым, словно он ласково журит его как полноправного члена своей семьи. - Ну, что? – теперь Лиам обернулся к внимательно наблюдавшим за ними все это время Фуджи и Юкимуре. – Убедились, что все ваши переживания беспочвенны? – он весело хохотнул. – Не собираюсь я бить Рему палками, а Кейго лишать наследства. Или что вы там подумали? - Ничего подобного, - доброжелательно улыбнулся Фуджи, покачав головой. – Но стоит признать, что переживали мы действительно понапрасну. - Рема – ваш друг, разумеется, вы переживаете за него, - старший Атобе чуть улыбнулся. – Но все в порядке, не стоит беспокоиться. А теперь не оставите ли нас? Мне хотелось бы переговорить с ними обоими, а после я верну их вам в целости и сохранности. Юкимура неожиданно подмигнул Эчизену и широко улыбнулся, увидев сбитое с толку выражение в обычно дерзких, нахальных оливковых глазах, и вернулся обратно в зал вместе с Фуджи. - А сыграть бы с ними я сыграл, - мечтательно протянул Лиам. – Сдается мне, японские школьники весьма талантливы, - и он с веселой улыбкой посмотрел на Рему, вспоминая их матч в Лондоне. - О чем ты хотел переговорить? – перешел Кейго сразу к делу. - Ты предлагаешь мне начать серьезный разговор прямо в холле? - Настолько серьезный? – хмыкнул внук и жестом пригласил старшего Атобе и Эчизена следовать за ним вперед. Пройдя немного, они вошли в просторный кабинет, включили свет и, закрыв за собой дверь, расселись по местам. Сидя в глубоком кресле, Рема мысленно гадал, почему Лиам позвал с собой и его, хотя разговор, казалось, действительно должен быть важным и… семейным. - Так о чем ты хотел переговорить? – повторил Атобе, сидя в таком же, что и сейгаковец, кресле, рядом с ним, тогда как Лиам расположился за столом. Видя, как две пары глаз внимательно смотрят на него, а в глубине их затаилось любопытство в пару с озадаченностью, старший Атобе усилием воли подавил улыбку. Прочистив горло, он еще пару секунд помолчал, после чего перевел внимательный взгляд на внука. Тот только приподнял вопросительно бровь. - Думаю, то, что я скажу, не покажется тебе новостью, - начал Лиам. – Разговоры на эту тему периодически возникали между нами. Кейго нахмурился, а дед, видя, что тот начинает догадываться, продолжил: - Последнее слово, так или иначе, останется за тобой, но я хочу, чтобы в следующем году ты перевелся в Королевский колледж в Лондоне. И после, - краем глаза Лиам отметил, как насторожился Эчизен, - поступил в Кембридж или в любой другой университет Великобритании, какой сочтешь достойным. Кейго молчал. Молчал и Рема, переваривая услышанную информацию. - Я не говорю тебе решать прямо здесь и сейчас, - продолжил старший Атобе. – Но хочу, чтобы ты задумался над этим и определился до Рождества. - Хорошо, - внук коротко кивнул. Лиам перевел взгляд с него на молча слушавшего и наблюдавшего за ними Эчизена. - Возможно, ты гадаешь, почему я позвал и тебя тоже, - медленно произнес он, внимательно смотря на парня своего внука. – И, возможно, думаешь, что за тем, чтобы услышать все из первых рук и быть готовым к переменам, - Рема невольно нахмурился, а Лиам не сдержал смешка. – Не совсем так. Вернее, совсем не так. Вообще… я хотел бы предложить тебе перевестись вместе с Кейго и переехать в Лондон, - желто-зеленые глаза недоверчиво расширились. – В Англии тоже есть хорошие возможности для тебя как профессионального теннисиста. Как-никак у нас проводится старейший и наиболее престижный турнир Большого Шлема. Твой переезд и перевод будет довольно просто организовать, как и твою дальнейшую профессиональную карьеру, у нашей семьи прекрасные связи с лучшими клубами по всей стране и тренерами различной направленности. Я не тороплю тебя с решением, как и Кейго, - предупредил Лиам. – Обсудите все между собой, если хотите. До Рождества время еще есть. Старший Атобе замолчал, и в кабинете воцарилась тишина. Каждый думал о своем, в большей или меньшей степени пораженный новостями. С несколько минут они просидели так, в глубокой задумчивости, пока Эчизен вдруг тихо, но отчетливо не произнес: - Я отказываюсь. Не смотря на Кейго, он не отводил прямого, открытого взгляда от голубых глаз старшего Атобе, что также внимательно, оценивающе смотрели на него. - Ты уверен? Не торопись, подумай обо всем основательно. Поговори с родителями, с Кейго, в конце концов. Не стоит объявлять решение прямо сейчас. - Я отказываюсь, - твердо повторил Рема. – Весной я переезжаю к брату в Нью-Йорк. И менять планы не собираюсь. - Хм… - Лиам задумчиво потер подбородок. – Понятно. Такая решительная позиция заслуживает уважения. Ну, а ты, Кейго? Тоже решишь блеснуть сейчас или подождешь до Рождества, обдумаешь все хорошенько? - Я переведусь. Старший Атобе сдержал вздох, слыша похожую, что и у сейгаковца, стальную нотку в голосе внука. - Признаться, не ожидал, что вы прямо так огорошите меня своими решениями… ну да ладно. Тогда, Кейго, я начну готовить бумаги для перевода и все для твоего переезда. Чем раньше все будет готово, тем спокойнее мне будет. А сейчас оставь нас с Ремой, пожалуйста, наедине, мне нужно обсудить с ним еще кое-что. Эчизен, вставший было с кресла, опустился обратно и удивленно посмотрел на старшего Атобе. Но тот, напротив, наблюдал за тем, как внук, кинув на деда подозрительный взгляд и получив в ответ веселую ухмылку, вздохнул, нехотя поднялся с кресла и вышел из кабинета, закрыв за собою дверь. Тихо щелкнул замок, и на некоторое время в кабинете вновь воцарилась тишина. Рема настороженно смотрел на Лиама, и тот, наконец, перевел на него взгляд. Недавней ухмылки на губах старшего Атобе уже не было, а голубые глаза смотрели внимательно, пристально, невольно заставляя теннисиста всего подобраться внутри. - А сейчас я хотел бы спросить у тебя вот что… Кейго остался ждать Рему и деда в холле, подперев стенку напротив кабинета и гадая, на какую тему старший Атобе ведет за стенкой разговор с сейгаковцем. Может, пытается изменить его решение и уговорить переехать вместе с Кейго в Лондон? Позиция Эчизена блондину была предельно ясна и понятна, хотя и ощутимо задевала самолюбие. Возможно, именно после его неожиданного признания о переезде в Нью-Йорк Атобе и решил окончательно принять предложение деда. Спустя минут десять, может, около пятнадцати, дверь, наконец, открылась, и из кабинета вышел смеющийся Лиам, пропуская вперед себя улыбающегося Эчизена и выключая в помещении свет. - Эх, как жаль, что мне нужно обратно в аэропорт! – покачал головой дед, в привычном жесте потрепав Рему по волосам. – С удовольствием остался бы с вами еще ненадолго. Но дела, как всегда, не ждут. - Уже? – озадаченно посмотрел на него внук, хотя прекрасно понимал ритм жизни старшего Атобе. - Увы, - вздохнул тот. – Ну, скоро снова встретимся. Прилетайте в Лондон на Рождество или Новый год, буду вас ждать. А сейчас мне пора. - Я провожу. - Не заблужусь, Кейго, но, если что, слуги меня проводят, - хохотнул Лиам. – А вы возвращайтесь к гостям, пока они вас совсем не потеряли. Так или иначе, и Эчизен, и младший Атобе проводили Лиама до парадного входа, где на улице того уже поджидал лимузин со всеми немногочисленными вещами. Они тепло попрощались, в эту минуту особенно остро ощущая, какой скоротечной и в то же время естественной, такой домашней была встреча, словно в последний раз они виделись не несколько недель назад, а всего лишь пару дней. Дождавшись, когда лимузин скроется за воротами, Рема и Атобе вернулись обратно в зал к гостям. Тему недавнего разговора они не поднимали, решив обсудить все позже, в более спокойной и подходящей обстановке, нежели сейчас. В зале Атобе буквально сразу же выловили, отводя в сторону к очередной компании, а Эчизен, пользуясь выпавшей возможностью, направился прямо к террасе, с облегчением отмечая, что интерес к его персоне поутих и никто не ищет его общества. Выдохнув слабый клубочек теплого воздуха, Рема невольно поежился, но возвращаться обратно в душный зал пока не горел желанием. В памяти так и крутился последний, самый последний разговор со старшим Атобе. Во многих отношениях он заставил его серьезно задуматься, а что-то сразу расставил по местам. Не все было до конца понятно, но… Эчизен чувствовал, что так надо. Он принял решение, и на душе его стало удивительно спокойно, словно он нашел цель в своей жизни на ближайшие несколько лет. А может, так оно и было. - Все в порядке? Рема скосил взгляд в сторону, на этот раз отмечая протянутую чашку, от которой еще шел пар. - Тут горячий шоколад, - тихо рассмеялся Фуджи. – Но, если хочешь, у меня еще есть чай. Зеленый. - Шоколад, - коротко отозвался теннисист, беря чашку в руки и чувствуя распространяющееся по ладоням тепло. - Все хорошо? - Угу. В этот раз разговор как-то не клеился. Эчизен смотрел в опустившуюся вокруг темноту, местами разбавленную зажженными в саду фонарями. Фуджи смотрел на Эчизена, периодически делая осторожные глотки чая. - А знаешь, - вдруг с хитрой улыбкой начал семпай, - я и не подозревал, что ты у нас такой ревнивый, оказывается. - А? – брюнет удивленно посмотрел на бывшего товарища по команде. – Ты про что? - Ну, как же, - охотно продолжил Фуджи, чуть улыбаясь и внимательно смотря на Рему. – Ты уже забыл свою реакцию, когда увидел эту девушку на Атобе? Щелк. Эчизен моргнул, еще раз моргнул. После разговоров с Лиамом он напрочь забыл, почему вообще оказался в холле, зачем потащил за собой Атобе и с чего вдруг накинулся на него с такой жадностью, с такой страстью, желая… Рема озадаченно нахмурился, сжав пальцами чашку с шоколадом и анализируя свое недавнее поведение. Что это было? Что нашло на него? Увидев, как какая-то девица вешается на Атобе, его Атобе, на него совершенно неожиданно накатила такая волна злости… что он, не задумываясь, вытащил блондина с его же вечеринки, ничего и ни перед кем не объясняя, затащил в первую же попавшуюся комнату и попытался стереть малейшее напоминание о чужих касаниях, оставшемся на одежде аромате… и как почти болезненно впился губами в шею хетейца, на видном месте оставляя собственнический засос. Эчизен сдавленно охнул, переосмысливая собственное поведение. Никогда еще он не вел себя настолько необдуманно, настолько… неосознанно и естественно. Ревность? Из-за нее все? И он что же, приревновал Обезьяньего короля к той Софи? - Так оно и есть. Рема вздрогнул и неверяще уставился на стоявшего рядом Фуджи. Тот мягко улыбнулся ему. - Видимо, ты слишком задумался и про «и я что же, приревновал Обезьяньего короля к Софи?» сам не заметил, как спросил вслух. Эчизен ничего не сказал, а тенсай внимательно смотрел на него. Наконец, не выдержав висевшего между ними молчания, Фуджи начал тихо говорить: - Тебе нравится быть с ним, общаться, проводить вместе время, даже ругаться, какой бы глупой ни была для того причина. Тебе нравится, как он касается тебя, дорожишь его поцелуями и вашей близостью. Начинаешь скучать, когда вы слишком долго не видитесь и не общаетесь даже посредством связи. Тебе нравится в нем все, даже его недостатки. И тебе важно его мнение, как бы ты ни отрицал этого. Слушая, Рема сам не заметил, как затаил дыхание, не понимая, как Фуджи удалось узнать и так точно описать его состояние последних нескольких недель. Он ошеломленно посмотрел на семпая, а тот, поймав его взгляд, улыбнулся мягко и продолжил: - В конце концов, тебя выводит из себя, когда кто-то касается его так же, как касаешься ты. Тебя бесит до зубного скрежета, как на него смотрят другие, желая заполучить, едва ли не облизываясь на то, что принадлежит тебе. Ты ревнуешь его и к парням, и особенно к девушкам, с которыми невозможно соперничать. Прикрыв глаза, Эчизен судорожно вздохнул. Он не понимал и не хотел знать, как Фуджи догадался о его переживаниях, которые он, казалось, запрятал так глубоко, насколько это возможно. А сейчас семпай тихим, мягким голосом озвучивал все его мысли и страхи, поднимая непонятную, странную, тупую боль в груди. - Ты ценишь каждый миг, проведенный вместе, - почти шепотом все продолжал говорить Фуджи. – Ты настолько привык к его постоянному, незримому присутствию рядом, что уже не представляешь свою жизнь без него. Ты начинаешь невольно ставить его на один уровень с теннисом и тем местом, что он занимает в твоей жизни. Если не больше. - Хватит, - тихо, на грани шепота произнес Эчизен. – Откуда… ты знаешь, Фуджи-семпай? Тенсай ласково улыбнулся и провел по волосам теннисиста, нежно пропуская шелковистые прядки между пальцами. - Нетрудно догадаться о деталях, когда знаешь самое главное, - тихо молвил он. - И что же? - А ты сам еще не догадался? - Догадался о чем, Фуджи-семпай? Тенсай тихо рассмеялся, покачав головой. - Иногда ты еще такой ребенок, Рема-кун. - И вовсе нет, - по привычке проворчал тот. Фуджи улыбнулся, наблюдая, как в оливковых глазах растворяется недавняя растерянность. - Просто ты любишь его. Эчизен замер, надеясь, что ослышался. А желто-зеленые глаза неверяще распахнулись. Вечеринка закончилась чуть менее часа назад, и большинство гостей разъехались по домам, остальным же, в том числе и теннисистам, было предложено переночевать в особняке. Все приготовления давно уже были сделаны, и сейчас Атобе разбирался со слугами, разрешая последние вопросы о завтрашнем меню. Эчизен сидел на постели, подтянув к себе колени, и задумчиво смотрел в пространство прямо перед собой. Не видя ничего, он словно все еще находился там, на террасе, в компании с Фуджи, и раз за разом прокручивал их разговор. Потом разговор со старшим Атобе и принятое решение, потом – снова Фуджи. Прикрыв веки, он уткнулся лбом в колени и еле слышно вздохнул. Послышался звук открываемой двери, тихие шаги, скрадываемые расстеленным по полу ковром с длинным ворсом, и четкий щелчок закрывшегося замка. - Еще не спишь? – спросил Атобе, сдержав зевок и снимая с себя пиджак. Подняв голову и уткнувшись подбородком в колени, Рема нечитаемым взглядом из-под полуопущенных ресниц стал наблюдать за перемещениями блондина по комнате. «Я люблю его?» По спине табуном пробежались мурашки, и брюнет невольно вздрогнул, но взгляда от раздевавшегося хетейца не отвел. Словно почувствовав, что за ним пристально наблюдают, Атобе обернулся к сидевшему на постели любовнику и выразительно изогнул бровь. - Что-то случилось? Тебя что-то беспокоит? Рема внимательно вгляделся в темно-голубые, всегда кажущиеся такими холодными, глаза, в красивые черты лица, словно видя впервые, и сам не понял, когда затаил дыхание, а сердце пропустило удар, мгновением позже забившись сильнее. Судорожно вздохнув, Эчизен покачал головой, в этот момент понимая для себя такую простую и такую важную вещь. - Нет. – «Я люблю его». – Все в порядке. Давай ложиться спать.