Переосмыслить всё...

      Меня зовут Китнисс Эвердин. Мне семнадцать лет. Моя родина - Двенадцатый дистрикт. Я участвовала в Голодных играх. Сбежала. Капитолий меня ненавидит. Пита схватили. Его считают погибшим. Скорее всего, он убит. Возможно, лучше, если убит... Вспышка.       Считаю на пальцах. один, два - Митчелл и Боггс погибли на улице. Три - Мессалла расплавлен.. Четыре, пять - Лиг Первая и Джексон пожертвовали собой у "Мясорубки". Шесть, семь, восемь - переродки-ящерицы, пахнущие розами, обезглавили Кастора, Хоумса и Финника. Восемь погибших за тот день. Финник... Чуть ранее:       Отказываясь поверить, я хватаю со ствола Крессиды фонарик и свечу в шахту. Где-то далеко внизу. Финник отбивается от трех вцепившихся в него переродков. Когда один из них запрокидывает голову, чтобы нанести последний, смертельный удар, происходит что-то странное. Я словно превращаюсь в Финника, и перед глазами проносится вся моя жизнь. Лодка, мачта, серебряный парашют. Смеющаяся Мэгз, розовое небо, трезубец Бити, Энни в подвенечном платье, волны, разбивающиеся о скалы. Потом всё гаснет... Вспышка.       Сперва я замечаю длинную светлую косу. Затем, когда девушка снимает пальто, укрывая им плачущего ребенка, я вижу, что полы рубашки выбились сзади, словно утиный хвостик. Я реагирую точно так же, как и в тот день, когда Эффи Бряк назвала её имя. Видимо, я теряю сознание, поскольку внезапно понимаю, что сижу у основания столба и что воспоминаний о нескольких секундах у меня нет. В следующий миг я протискиваюсь сквозь толпу, выкрикивая имя девушки. Я почти у цели, почти у самой баррикады, и, кажется, девушка меня слышит - её губы произносят мое имя.       И тут взрываются остальные парашюты.       Я просыпаюсь вся в слезах. Одна за другой. Беспрерывно, оставляя за собой мокрые дорожки, соленые капли воды падают на пол. Сквозь эту сырую пелену в глазах пытаюсь различить хоть что-то. Меня начинает тошнить. Не разбирая того, что твориться у меня под ногами, я в спешке несусь в ванную комнату. К токсикозу я уже привыкла, но кошмары не покинут меня никогда. Пит ещё не знает, что скоро нас будет трое. Я не рассказала ему по одной причине - я не хочу больше так жить. Я не могу терпеть эти издёвки Капитолия. Каждую ночь наблюдать чью-то смерть, а потом винить себя. Вы подумаете, что я сумасшедшая, мне нужно лечиться... Да, вы совершенно правы. Но я знаю, что это не вылечить.       А знаете, ведь были такие моменты, когда я была рада жизни. Мне нравилось просыпаться по утрам, встречать рассветы и провожать закаты, которые с Голодными Играми просто исчезли из моей жизни. Из моей души. Я не могу жить с таким грузом на сердце. Это очень тяжело.       Умывшись, я накинула на себя легкую курточку и выбежала на улицу. Я пробегаю по улицам, которые давно утратили свои краски. Серые будни затмили всё на свете. Из моих глаз вновь покатились одинокие слёзы. Я не могу объяснить почему. Просто хотелось плакать, не жалея сил и слезинок. Возможно, это как-то связанно с моей беременностью. Впрочем, неважно.       Я не заметила, как уже находилась около городского моста. Под ним протекала не особо спокойная речушка, но летом - самое то. Страшно. Но я уже всё решила...